«…Держись за воздух ледяной, За воздух острый и стальной, Он между нами стал стеной, Осталось лишь дышать.»
Последние лучи золотого часа бежали по рельсам вслед поезду с сообщением Ханнарт-Кернсбург. Локомотив давал тягу, и состав рассекал воздух перед собой, ветер пах древесиной и мазутом, но Хэрн этого не знал, поскольку находился в четвёртом вагоне этого поезда. Поезд мчал Хэрна в столицу. Снаружи него было лето. Редкие деревья смазывались в сплошную стену зелени, а Пути Бессмертных лежали за ними мягкими волнами медленно проплывающих холмов, покрытых травами. Едва ли кто-нибудь в это время вспомнил бы, что такое Пути Бессмертных. Хэрн тоже не вспомнил бы. Ему трястись еще ночь, а утром он уже будет в Золотом городе — так называли столицу — встанет на остывший за ночь асфальт перрона, сядет на автобус, начнет новую жизнь и сделает другие вещи, которые полагается делать, когда переезжаешь на новое место. Опыта у него в этом не было, и он скептически относился к перспективе строить рутину с нуля. Это просто будет учеба, подработка, скайп с сестрой по четвергам и студенческие будни. Он отложил книгу: буквы стали дрожать и расплываться, он точно не осилит больше и страницы. Вместо чтения он стал смотреть в окно, что его тоже не спасло: глаза слипались. Жизнь в поезде не очень располагает к активной деятельности. Хэрн бросил взгляд на горизонт, который стал заметен при повороте; там собирались тучи, и он даже увидел вспышку где-то в глубине наползающей черноты. Он засмотрелся на проблески молний, поэтому не сразу заметил, что поезд сбросил скорость и теперь медленно ехал по лощине: с двух сторон поднимались величественные зеленые холмы. Не было похоже, чтобы рядом находилась станция, поэтому Хэрн стал строить догадки, почему они могли тормозить. Возможно, они опережали расписание. Он посмотрел вниз и обнаружил параллельно идущую ветку — скорее всего, нужно было пропустить другой поезд, и они остановились на разъезде. Когда состав прекратил движение, тряхнувшись назад и издав шипящий звук, туча уже почти доела запад и добралась до ближайшего к ним холма. Окно было открыто, было слышно гром, ветер и отдалённый стук колёс. Вскоре послышался короткий гудок, и мимо вагона Хэрна медленно проехал локомотив другого поезда, а затем несколько вагонов. Всего два или три, прежде чем второй поезд тоже остановился. Хэрн вышел в коридор из своего купе, чтобы посмотреть на другую сторону, но там по-прежнему не было никакой станции. Два пассажирских поезда стояли посреди Путей Бессмертных без какой-либо видимой причины. Хэрн вернулся к себе и открыл окно еще шире. Клочья туч висели в небе, иногда сверкая или издавая рокот, но дождь не торопился. Пассажиры обоих поездов уже повысовывались из окон и вовсю разговаривали. Напротив него тоже было чьё-то открытое окно. Оттуда на Хэрна смотрел как будто бы он сам. Хэрну даже пришлось проморгаться, чтобы понять, что это не его отражение: просто у парня было совсем родное выражение лица, сведенные в недоумении брови, тот же длинный нос с горбинкой, и только волосы были светлее, что ли, и лежали иначе. Словно сбой в матрице или происки древних злобных колдунов. Кому как больше нравится. Парень еще секунду глядел на Хэрна, а потом резко развернулся от окна, как будто счёл своё недавнее разглядывание ужасно невежливым. Хэрна это совершенно не задевало, а ещё он был точно уверен — парень претворяется, что якобы потерял интерес. — Эй, нет, стой, — сказал Хэрн, не успев ничего подумать. Его мозг был против того, чтобы думать. Юноша повернулся, и Хэрн прекрасно видел, как тот покраснел, поняв, что был пойман. Великий Единый, что за парень. Посмотрев на него подольше, можно было найти много отличий между ним и Хэрном: это с первого взгляда они похожи, а со второго… Хэрн уже оценивал светлые кудряшки, достающие до плеч, немного робкое выражение лица, и это что, веснушки?.. Они были недостаточно близко, но Хэрн мог бы поклясться, что видел веснушки на его щеках. Парень носит очки и в целом выглядит более худым, нежели Хэрн. Нет, правда, он был таким красивым. — Мы с тобой… — начал Хэрн. — Нигде не встречались? — мягким голосом закончил за него юноша, все ещё краснея. — Прости, что перебил. Ты кажется ужасно знакомым. Я Карс, кстати. — Я Хэрн, — заторможенно ответил он, — и я не могу вспомнить, где мы могли пересекаться. Я точно не слышал твоего имени. Они неловко помолчали. — Ты знаешь, почему мы встали? — решился заговорить Хэрн. — Ещё бы я знал, — вздохнул Карс. — Поезда непредсказуемые. — Точно. А ты не знаешь, где мы? — Странно, что ты не знаешь. Это Пути Бессмертных. Хэрн не был уверен, что слышал это название, да и фиг с ним. Может, парень историк. Дождь, наконец, начался. Хэрну в нос прилетело тяжелой каплей. Он ойкнул, скосив глаза, и Карс едва заметно прыснул. Пространство между ними заполнилось моросью. Карс вытянул руку наружу. — Любишь дождь? — спросил Хэрн. — Люблю. Рука Карса от ладони до локтя стала мокрая. Хэрн протянул свою и стал ловить срывающиеся пальцев юноши капли, наблюдая, как покрывается водой с разгневанного неба его собственная. — И я люблю. Они замолчали, наблюдая за каплями на ладонях друг друга. Каждый раз, когда их руки нечаянно соприкасались, Хэрн как будто чувствовал электричество, словно молнии из тучи решили перебраться в кончики его пальцев. Ему стало так неловко, что он прокашлялся. Карс смутился и убрал руку, попутно ища, чем бы её вытереть. — Что такое Пути Бессмертных? — спросил Хэрн. — Ты не мог про это не слышать. То же самое, что Зелёные дороги. Сеть прекрасно спроектированных дорог, по приданию построенных Бессмертными. Считается, что они были предназначены для соединения крупных городов страны с древним Кернсбургом. Про Пути Бессмертных много чего интересного можно найти. Некоторые источники утверждают, что в день Вершины лета здесь можно отыскать некие путеводные камни, обозначающие двери в иные времена. И всё такое. — Великий Единый, — закатил глаза Хэрн, — ты у нас по теориям заговора? Мистика, все дела? — Нет, — обиженно сказал Карс, — я работаю на кафедре истории в Кернсбургском университете, необразованный ты свин. — Если я не знаю мифологию древних так досконально, это не делает меня необразованным свином, — в свою очередь обиделся Хэрн. — Просто не называй исторические факты чем попало, — поучительно сказал Карс, — некоторые вещи действительно имеют место. Ты не можешь знать наверняка. — Ага, прямо сейчас мы стоим посреди этих путей по прихоти древних богов. Как же. Они замолчали. — Хэрн… — испуганно начал юноша. — Да? — Сегодня Вершина лета, Хэрн. Хэрн засмеялся. Серьёзно? Этот парень помешан на теориях, и пусть отрицает, сколько ему угодно. Будем честны, он вообще не привык вот так болтать с незнакомцами, но Карс был примерно одного с ним возраста и отчего-то вызывал в Хэрне острое желание дразниться. — У-у, тогда где-то тут должен быть один из тех дебильных камней, который сработал как машина времени, и у меня сейчас двадцать первый век, а у тебя девятнадцатый, и мы родственные души, которым тысячу лет назад предначертано было встретиться, и если мы коснёмся друг друга, то вселенная схлопнется, или окажется, что ты призрак или ещё что-нибудь, давай, дай руку, профессор Карс, — расхохотался он, потянувшись через окно и протягивая ладонь. Карс изо всех сил сдерживал смех, пытаясь злиться на него за прозвище, но чудесным образом потянулся навстречу одновременно с Хэрном. Стоило им сцепиться холодными мокрыми пальцами, как оба поезда шатнулись, готовясь к отправлению. Раскат грома сотряс небо у них над головами, и дождь обрушился на долину во всю силу. — Твою мать, — пробормотал Хэрн. Внезапно ему захотелось, чтобы между ними не было ни дождя, ни аномально ледяного ветра, ни поездов. Карс напротив него смеялся, крепче сжимая их пальцы. Его длинные волосы лезли ему в лицо, и он спешно заправлял их за уши. — Полагаю, я теперь буду звать тебя Хэрнстрадамус! — Горелый Аммет, нам осталось пять секунд, а ты несёшь какую-то хрень! — Я хочу верить, что больше, потому что у меня тоже двадцать первый век, интернет уже изобрели, и я могу тебя найти, если только ты не против. Поезда тронулись. Хэрн почувствовал, как горят его уши, но сейчас это было не важно, потому что расстояние медленно, но верно разъединяло их руки. Вода мешала цепляться крепче. — Да не против я, — уже кричал Хэрн, — ты только не забудь! — Я так много хотел тебе сказать! — отчаянно выдал Карс. Они уже едва держались. — Какой ты драматичный! Для кого мессенджеры придумали? Ты уверен, что у тебя не девятнадцатый век? — На все сто. Их ладони окончательно расцепились. — Буду ждать тебя, — добавил он. — Я тоже, — почти прокричал ему Хэрн, пока дождь, подгоняемый ветром, заливал ему обзор. Чужая улыбка, вспышка молнии на стали рельс, в блестящих боках вагонов - И поезда, набирая скорость, растащили их в противоположные стороны. Хэрн сунулся назад в купе, бухаясь на сиденье; с него капала вода, и он принялся вытирать волосы футболкой. Зарывшись в неё лицом, он потер глаза, спрашивая себя, какого хрена только что произошло, и начиная смеяться. Он уже точно знает, что его телефон разорвется от уведомлений, стоит ему оказаться в Кернсбурге и подключиться к сети, потому что его имя не такое уж часто встречающееся, а Карс его из-под земли достанет. Поезд с сообщением Ханнарт-Кернсбург с длинным гудком поворачивает вслед стальной ленте рельс, отражающей освобождённое от туч закатное солнце, и теряется в поднимающемся над лощиной тумане.«Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай, Когда б за край — иди, прощай, и помни обо мне».