Save me 2: Обратная сторона счастья

Несмотря на то, что он производил впечатление увлечённого человека, внутри него совершенно не было никаких чувств. Абсолютно. Улыбка на лице была натянутой, какой-то вычурной и слишком вымученной. Если убрать ее, то за ней осталось бы только каменное лицо без капли заинтересованности в происходящем. Джинен перед собой видел лишь очередную медсестру, толкующую про мир во всем мире и, которая якобы тащится от своей работы. Он не в первый раз слышал подобные рассказы, что давно засёк фишку и уже знал все слова наизусть. Подача всегда разная, но посыл остаётся один и тот же. Все они хотят спасать жизни, придумывая себе вымышленный образ «ангела». На что только девки не идут, лишь бы ухватить себе завидного жениха и сорвать крупный куш. Но у Джинена даже в мыслях не было становиться женатиком. Так, поиграться пару недель, а потом выдумать какую-то правдоподобную историю про их несовместимость, и дело в шляпе. Никто не назовёт тебя козлом за то, что вы — разного поля ягоды. Он выстроил совершенную систему, которая работает без изъянов. — Оппа, а ты когда-нибудь любил по настоящему? — рушиться на него внезапный вопрос, а обладательница звонкого голоса смотрит на него в нетерпеливом ожидании. Пак же резко тормозит, что девушка невольно ударяется головой о его широкую спину. Джинен хотел бы вежливой улыбкой как-то увильнуть от ответа, но это мерзкое и болезненное «люблю» ударило в память тяжелым ударом, и этот удар пришёлся именно по тому месту, где он спрятал ящик давно утерянных чувств. А ключ к нему затерялся где-то в области груди, откуда уже не так бешено бьется сердце. — Я был влюблён, — усмехнулся под нос парень, — и понял, что любовь — это тоже, что и антидепрессант. Да, он успокаивает, согревает, но в конечном итоге делает тебя слабым и зависимым. Так, что, прости, детка, но я завязал с этим, — улыбнулся напоследок ей Джинен, прежде, чем делать отсюда ноги. За пять лет опыта Пак понял, что такие разговоры ни к чему хорошему не сулят. Это приводит к признаниям, а после к серьезным отношениям и, не успев даже моргнуть, ты уже связан по рукам и ногам узами брака. Джинен не собирается собственноручно подписывать себе такой приговор. Ведь он уже на себе испробовал, что любить — больно, бессмысленно и чересчур преувеличенно, а обжечься слишком легко и просто.

***

POV Jisoo Он был тёплым. Таким, как весеннее солнце, только только согревающее холодную после зимы землю. От него пахло корицей и мятой, так сильно, что даже сейчас мне кажется, что этот запах окутал собой всю больницу, вытеснив отсюда весь смрад медикаментов. Я помнила все. То, как мир озарялся, когда я видела его лицо, как бабочки в животе порхали в мятежном танце, когда касались наши пальцы. Тогда хотелось летать. Но своим уходом он забрал с собой все желания, убил всех бабочек и погасил за собой весь свет мира. Это он разбил меня, он отодрал от плоти крылья и оставил скитаться в тёмном сумраке. И после  пяти лет тишины, и похороненных надежд на его возвращение, он вот так легко заявляется ко мне и требует объяснений. Так просто… Тэен, заметив меня, застыл в ступоре. Глядел в упор, словно пытался увидеть кого-то другого. И отчасти я знала кого. Он пришёл увидеть Джису, его Джису, которая умела летать. Но тот образ настолько отличался от меня самой, что я понимала разочарование в его томных глазах. — Не надо… — отшатнулась назад, стоило ему только приблизиться на шаг. — Пожалуйста… — удушье в горле теперь спустилось вниз и неприятным жжением отозвалось в груди. Холод пустился по всему позвоночнику, затем затаился где-то в кончиках пальца. Тэен застыл на месте, не стал делать ещё каких-то движении, лишь обмолвился: — Когда мне делали операцию, когда мое тело страдало от осложнении, когда хотел бросить реабилитацию, потому что было слишком больно продолжать… — он внезапно умолк и сжал кулаки. Я видела, как его идеальные черты лица исказились в болезненном оскале. Ему было неприятно вспоминать все, что с ним творили. И тут я понимаю, что не хочу слышать от него продолжение. Я не могу представить себе, какую боль Тэен испытывал, что даже мысли об этом теперь причиняют такие страдания. И я сама того не осознавая, подхожу ближе к нему. Ему больно. И все остальное по сравнению с этим тонет в пелене незначительности. Я делаю ещё один шаг к нему и касаюсь дрожащими ладонями его щеки. — Тэен… — не знаю, что ещё говорить. Всего лишь одно прикосновение. Одно касание, которое даже если не заберёт всю боль, то хотя бы смоет часть нашей тоски. Тэен на долю секунды прикрывает глаза, но тут же резко отстраняется. — Я выдержал все это только благодаря мыслям о тебе. Лишь благодаря вере, что снова увижу мою Су, — его уголки губ слегка приподнимаются в улыбке, и меня уносит. Моя Су. Те дохлые бабочки в животе начинают снова шевелить иссохшими крыльями, но последующие его слова сводят их отчаянную попытку к нулю. За мгновение его тёплая улыбка перекашивается в равнодушное лицо, а голос становится холодным, грубым и на два тона ниже. — Тебе было весело играться с моими чувствами, Джису? — он говорит это строго, без капли эмоции в голосе, что мне становится страшно от такой перемены в его поведении. — Ч-что? — заикаясь, спрашиваю я, не имея малейшего понятия, что он этим имеет ввиду. — Я был тогда удивлён, поэтому навёл о тебе справки. Поздравляю, ты стала матерью. Твоему сыну исполнилось четыре, верно? Тэен сокращает то минимальное расстояние между нами и слегка склоняется к моему лицу, чтобы увидеть там негодование. В эту минуту я вообще не узнаю его. Тэен в моих же глазах превращается из самого родного человека в незнакомца. — Только вот… чей он, если ты забеременела тогда, когда мы были вместе? Не помню, чтобы я касался тебя, — насмешливо проговаривает Ли и на его лице появляется мерзкая ухмылка, такая, от которой сжимаются все внутренности. И в этот самый момент что-то внутри меня оборвалось, глухо треснуло и рассыпалось на мелкие куски. Как оказалось, это было мое разбитое сердце, которую, как я ошибочно предполагала, ничего больше не сможет разбить. Я чувствую, как во рту начинают появляться спазмы. Они скатываются к горлу и начинают меня душить, заставляя бороться за каждый вдох. И самое страшное — я не знаю, а надо ли мне это. Хочется сползти вниз, примкнуть к ногам этого незнакомца и молить его вернуть мне Тэена, моего Тэена. Передо мной то же лицо, но это совершенно другой человек: он сломлен, разбит и бездушен. Я словно в своём самом страшном сне, где Тэен стал воплощением всех моих ночных кошмаров. Ли хватает меня за плечи и начинает говорить что-то, о том, что я грязная, но все его слова доносятся до меня своеобразным  гулом. Он сам не понимает, что сейчас трясёт голый манекен. — Скажи, кто он?! С кем ты крутила интрижки за моей спиной? — Меня изнасиловали, — спокойно выговариваю, смотря на него отрешенным взглядом. Нет сил. Я больше не могу справляться с правдой в одиночку. Не могу больше быть той, кто спасает. Мне самой нужно спасение. — На той вечеринке в честь твоего ухода. Меня изнасиловали, слышишь?! А ты тут спрашиваешь, изменяла ли я тебе?! — и это был нервный срыв. Я понимаю, что достигла своего предела. Дальше мое тело выходит из контроля. Все очертания перед глазами исчезают в чёрном омуте. Перед ним больше не его Су, и даже не Ким Джису, а всего лишь пустой сосуд, которого он оставил пять лет назад. — Ч-что? — Тэен опускает мои плечи и, не удержавшись на собственных ногах, я падаю на пол.  — Н-нет… Нет, нет…— он дрожит всем телом и стискивает голову обеими руками. Мое сердце стучит в бешеном темпе, словно вот вот норовит пробить грудную клетку,  хотя, я уверена, что оно уже должно остановиться. Сквозь мутную пелену, затмившую обзор, для меня виден только единственный силуэт издалека. — Юта… Я пытаюсь встать на ноги, продолжая твердеть его имя. Единственное, что мне сейчас нужно — это две руки, крепко обхватывающие меня. Мы в ссоре. Он обижен, зол. Плевать. Я всего лишь не хочу быть одна.

***

— Ну почему? — девушка складывает губы в обиде и задерживает японца за рукав белого халата. — Почему это не могу быть я?! Если до этого Накамото шагал по коридорам словно заводская игрушка, без остановки и не обращая внимание ни на какие попытки Мины, то сейчас он остановился. Выдохнул истомлено и повернулся лицом к девушке, резко став серьезным. Та сжала в руках белоснежную ткань и от волнения закусила внутреннюю сторону щеки. — Малявка, я же тебе уже сказал, что между нами ничего нет и быть не может. В моих глазах ты ещё ребёнок. Он уже вчера отверг ее признание. В шутливой форме, так как не придал ее словам особого значения. А стоило. Мина едва подавила свой обиженный вздох. Но не стала показывать своё отчаяние. Скрестив руки на груди, твёрдо заявила: — Почему тогда поцеловал меня? Юта вспомнил тот случай, в его голове заиграли вьетнамские флэшбеки. Накамото помассировал виски свободной рукой, понимая, что обложался, причём в этот раз по крупному. — Это ты была той, кто первой полезла целоваться. Идиот. Юта осознавал, что не по мужски это — искать оправдания, но другого выхода в этой ситуации он не видел. Пускай поступает по скотски, зато честно и действенно. В эту самую минуту он завидовал решительности Джинена, который так легко разбивает женские мечты в пух и прах. — Но ты ответил на поцелуй, — Мина разносит его по фактам, а у него уже заканчиваются пути отступления. — Просто… — закусив губу, девушка опустила глаза и смогла выдавить из себя: — покажи мне, у какой женщины я тебя никогда не выиграю. Юта растерянно заморгал глазами, пытаясь понять, как этот разговор вообще повернул в такое русло. И как так оказалось, что он сейчас отшивает девушку мечты любого мужчины? И ради кого? Ради мать-одиночки, которая живет в малюсенькой квартире и еле сводит концы с концами. Он чокнулся. Просто съехал с катушек. Ничем другим это не объяснить.  — Я… — начинает японец, но не успев озвучить предложение до конца, резко замирает. — Джису…? — удивляется он, когда видит Ким, направляющуюся прямо к нему. Ее всю трясёт и она еле делает шаги. Со стороны это похоже на отчаянные попытки птицы, у которой сломаны оба крыла, взлететь. — Ты в порядке? — Юта хочет стукнуть себя по голове чем-то тяжелым, поскольку тупит сегодня по жёсткому, ведь ее вид отнюдь не сопоставляется со словом «порядок». — Джису, ты… — и он впадает в ступор, ошеломлённый внезапным объятием девушки. Это даже объятием не назвать. Скорее, желание потерянной души найти дом. Шок на его лице ничем не сравним, разве что с разочарованием Мины.