Молодым можно всё 2: Мы снова в кадре

Я шла по коридору университета, сбивчиво, но быстро отстукивая такт невысокими каблуками. Вильямс, насколько мне было известно, ещё находился в своём кабинете. Остановившись перед нужной мне дверью, дабы отдышаться, я попыталась привести мысли в порядок и успокоиться, что удавалось с трудом. Гарольд сидел за широким дубовым столом, перебирая распечатки. Он даже не поднял голову, когда я зашла, но в его лице что-то переменилось. — Мистер Вильямс, объясните мне, что всё это значит? Я прихожу к ректору и узнаю, что все мои одногруппники уже получили распределение, а я мало того, что ничего об этом не слышала, так ещё и остаюсь без обещанной вами практики. Вы чуть ли не клялись мне, что договор насчёт вакансии младшего помощника VFX-специалиста в Columbia Pictures подписан, что место будет моим, потому что я лучшая выпускница курса. А Вы отдали его Мэтью Коннору. Разве это называется верность своему слову? — Нет, Вебер, это называется конкурентная борьба. За него мне заплатили, и заплатили недурно. — Он посмотрел на меня поверх очков. — А Вы? Думали, что приедете в Голливуд, со своим русским честолюбием, хорошими оценками и без гроша в кармане и покорите его? Нет, милочка, здесь так вопросы не решаются. Я разочарован, Вы оказались гораздо глупее, чем я думал. Он помолчал с минуту, а затем добавил: — Возвращайтесь в Россию, Вам там самое место, Кира Владимирова. Я крепко сжала челюсти, чтобы не дать себе возможности нагрубить ему, тем самым унизив себя. Хотелось съязвить, оскорбить, но я понимала, насколько сейчас жалко и глупо выгляжу, а усугублять положение не хотелось. Я просто вышла в коридор и тихо прикрыла за собой дверь.

***

       Кира так и не приехала на Новый год, хотя обещала. Больше всего я боялся, что она пропустит премьерный показ фильма, назначенный на 26 января. Последний раз мы переписывались около недели назад. Она рассказывала об ужасном положении дел и нежелании что-либо делать дальше. Я постарался её подбодрить, говоря, что все знаменитости начинали с нуля, и что ничего не даётся с первой попытки, но что-то подсказывало мне, что ей нужно вернуться на родину и немедленно. Олег Евгеньевич, хоть и ходил в приподнятом настроении, хмурился каждый раз, от одного только упоминания её имени. Но он страдал, как и я. Ведь с нами не было Киры.

***

— Дамы и господа! Говорит командир корабля. Наш полёт завершён. От имени всего экипажа благодарю за выбор авиакомпании Аэрофлот. Желаю хорошего вечера! Выйдя из аэропорта, я поёжилась. Несмотря на сравнительно тёплую для зимы погоду, было очень сыро, да и я больше чем за полгода отвыкла от минусовых температур. Я вызвала такси и позвонила Сашке Петрову. Он отозвался спустя два гудка. — Алло? Кира? — Привет, Саш. Рада тебя слышать. — Ты с московской симки звонишь. Телефон спёрли? — Да нет. Я в Москве. — Ну круто. Шереметьево? Давай подхвачу тебя на Курском. — Не занят? До встречи. Выйдя с вокзала на площадь, я увидела Сашу с аляповатым букетом гербер. Мы крепко обнялись и стояли так, уткнувшись друг другу в меховые воротники курток. Затем мне пришлось выдержать допрос с пристрастием. От аэровокзала и до моего дома, от моего дома и до нашего любимого Stag's Head Pub, где мы решили провести вечер сегодняшнего дня и часть завтрашнего утра. — И ты понимаешь, что? — Саша потянулся ко мне и переспросил: — Что? — Он говорит: ты, мол, никто и вали отсюда в свою Россию. — А ты? — А я ему говорю: вы скоро загнётесь в своей Америке без русских специалистов. — Согласен! За это нужно выпить! Официант! Текилу мне и барышне! Мы засиделись до четырёх утра, а потом, в состоянии эйфории, шли по Газетному переулку, мимо МХАТа по Камергерскому, по Кузнецкому мосту… Я держала Сашу под руку и думала о том, что давно уже не была так счастлива как сегодня. И тем не менее, меня никак не покидала одна навязчивая мысль, которую я, уже засыпая под утро, решила привести в исполнение.