***
— Сколько литров спирта она в себя залила? — Квилл только успевал бегать с тазами от каюты до уборной, выливая содержимое, и обратно, — Так и помереть можно… Ракета был прав — едва Стражи вернулись на корабль, как Сольвейг пришла в себя, и ее организм начал сопротивляться выпитому количеству алкоголя. Тор еле успел донести девушку до ванны. Сначала Сольвейг тошнило без остановки, пока Ракета с Небулой не закрылись вместе с ней, включив на полную подачу горячего пара. Когда основное вышло, они перенесли ее каюту, и вот уже второй час девушка не выпускала из рук тазы. — Ей нужен ксандрианский эликсир, — Небула держала волосы Сольвейг, придерживая за спину. — Который это срыв за месяц? — Питер притащил еще одно ведро, отдавая прежнее Тору. — Четвертый, — Мантис принесла из аптечки успокоительное. — Вот это женщина, — Дракс сидел напротив в кресле, восхищаясь прочностью желудка Сольвейг, — любого победит. — Кроме самой себя, — проворчал Квилл, меняя футболку, прежняя была уже загрязнена. — Я есть Грут! — Согласен, — Лорд махнул Груту, — она точно звезданулась. — Будто ты не звезданулся, когда узнал, что Танос убил Гамору, — прохрипела Сольвейг, отставляя от себя ведро, откидываясь на подушки, — так звезданулся, что весь план завалил к чертям. В каюте тут же стало тихо. — Да пошли вы все, — Питер выскочил в коридор, спускаясь на первый этаж. — За что ты так с ним, — Дракс встал следом за капитаном, — он же хороший человек. — Гамору убили не на его глазах, — вскипела девушка, — а я видела его смерть. Не тебе ставить меня в укор, Дракс, потому что ты знаешь, каково это, терять дорогих людей. Будь моя воля, я бы лично вырвала Таносу сердце. — Сольвейг… — Небула хотела было успокоить девушку, но с первого этажа раздался голос Квилла. — Народ, вы должны это увидеть! Стражи переглянулись меж собой. — Я посижу с ней, — Мантис присела на кровать, — попробую полечить. — Хорошо, — Небула встала и вышла в коридор. Вслед за ней вышли все остальные. Мантис с сочувствием посмотрела на Сольвейг, что невидящим взглядом смотрела в иллюминатор. Кожа девушки побледнела, некоторые пряди слиплись у виска. Мантис уже не помнила, когда последний раз видела настоящую, живую Сольвейг. — Выруби меня пожалуйста. — Сольвейг… — Пожалуйста. С минуту Мантис сидела в раздумьях. — Хорошо, — сдалась она и коснулась виска девушки, — спи… Сольвейг тут же закрыла глаза и провалилась в глубокий сон без сновидений. Тем временем Стражи застыли в шоке, смотря в упор на визитера, что сидел на пассажирском месте.***
— Это был ты в баре, — Небула сложила руки на груди, и ее фраза была похожа больше на утверждение, чем на вопрос. — Да, — длинные бледные пальцы гостя царапнули по жестковатой ткани плаща, откидывая капюшон, открывший всем личность пришедшего. — Ах ты мерзкий змееныш! — взревел Тор, вцепляясь мертвой хваткой в бледную шею, пришпиливая тело к стене. — Брат мой… — прохрипел Локи, царапая мускулистую руку ногтями. — Я. Тебе. Не. Брат, — Громовержец отпустил Локи и тот едва не сполз по стенке. — Вот значит как, — в зеленых глазах мелькнул огонь ярости, — что же ты тогда рыдал на моей груди семь лет назад, бр… Не успел трикстер выплюнуть последнее слово, как оказался в стальных объятьях. Он хотел было вырваться и уже сотворил клинок, но внезапно что-то теплое скатилось по его щеке. Это были слезы. Но не слезы злости или горя, а радости. Маг потерял весь свой запал. — Локи… — Я же обещал тебе, брат, что солнце вновь воссияет над нами. Тор отпустил трикстера, продолжая в упор разглядывать его, по прежнему не веря в чудо, пока взгляд не остановился на чудовищных синяках на бледной шее. Видя, как изменилось лицо Громовержца, маг коснулся его плеча. — Тор, успокойся, все уже позади. Я здесь. Сын Одина посмотрел в глаза брату, полные жизни, и черты лица смягчились. Стражи стояли деликатно в сторонке. — Возможно, вы хотите узнать, как я вернулся, верно? — Локи обернулся к ним. — Мы видели, как твое тело превращалось в пепел, — Квилл был белее снега. — Твоя подружка лично нажала на кнопку, — Ракета как всегда держал в руках свою излюбленную пушку. — Я все расскажу, но позже. А сейчас мне нужно забрать Сольвейг в Мидгард. — Отдадим с руками и ногами, — Питер скрестил руки на груди, — ее пьянство скоро всех до белого каления доведет. А все из-за того, что кому-то в очередной раз захотелось сыграть со смертью, не буду пальцем показывать кому. — Что значит «пьянство»? — Тор почувствовал, что младший брат начинает звереть. — Тут такое дело, брат… — Громовержец старается пресечь назревающий конфликт, но его прерывает влетевшая на кухню Мантис. — Скорее, — богомол была явно чем-то напугана, — ей плохо! Очень плохо. Локи оказывается в комнате Сольвейг быстрее, чем Мантис успевает закончить фразу, и видит, что девушка буквально сгорает изнутри от разноцветного сияния. Выдворив всех из каюты, трикстер призывает магию своей истиной сущности и начинает плести сложное заклинание…***
Сольвейг открыла глаза и немного удивилась — над собой она увидела голубое небо, сквозь которое виден космос. Переждав головокружение, девушка встала и огляделась. Она поняла, что находится у подножия какой-то высокой горы в водопадом. Неподалеку Сольвейг увидела небольшую деревянную хижины, и кого-то стоящего рядом с ней. — Попросила называется вырубить, — проворчала она, поминая Мантис. Подойдя поближе, девушка увидела, что это ребенок, девочка с темными волосами, чьи локоны к концам переходили в лиловый цвет. Услышав шаги, она развернулась, вынудив Сольвейг сделать шаг назад от шока. — Гамора? — выдохнула она, — Что ты здесь делаешь? — Ты выжила тогда? — голос девочки был немного хрипловат. — Выжила, — спустя несколько секунд молчания ответила Сольвейг. — Какой ценой? Девушка попыталась сморгнуть непрошеные слезы, но получалось не очень хорошо. — Ценой всего, — она сглотнула ком, подступивший к горлу. — Иди к оврагу, он ждет тебя, — с этими словами маленькая Гамора растаяла на множество воздушных пузырьков, что бликуя на солнце устремились ввысь. Сольвейг направилась по указанному девочкой пути через сады, полные разнообразной растительности. Только сейчас девушка заметила, что на ней то самое платье, как семь лет назад. Пройдя сад, она вышла к оврагу, на краю которого сидел тот, кто отнял у нее все. Сольвейг уверенным шагом направилась к нему. — Все таки Гамора привела тебя ко мне, — пробасил Танос не поворачиваясь к гостье. — Смелая она, подставлять так своего отца, пусть и приемного, — ярость постепенно возгорала в девушке. — Присядь рядом, у меня к тебе разговор. — Мне не о чем с тобой разговаривать. Ты отнял смысл моей жизни и после этого осмеливаешься еще о чем-то меня просить? — Я знаю, что сделал тебе больно, Сольвейг, но прошу выслушать меня. Несколько секунд девушка стояла неподвижно, после чего села на край, свесив ноги вниз. — Ладно, я выслушаю тебя. Но это не значит, что я не воткну тебе в горло клинок, — с этими словами она вынула из скрытых в подоле платья ножен кинжал. — Знакомый, — титан мельком посмотрел на нож, — где-то я его уже видел. — Не придуривайся, ты прекрасно знаешь, где. Может ближе к сути? — А ты очень похожа на него, — усмехнулся Танос, — такая же нетерпеливая, вспыльчивая, порой безрассудная и упрямства не занимать. Но кое-чем ты пошла и в меня. — Да что ты, и чем это же? Я от силы тебя раза два видела. Оба раза жалела, что не смогла убить. — Я помню тебя еще совсем маленькой, Сольвейг. Ты была копией Каисы. От последнего слова у Сольвейг пошли мурашки. — Откуда ты знаешь?! — Твоя мать — самая красивая женщина из всех, кого я видел за свою жизнь, — Танос посмотрел в даль, — она сбежала из своего мира и попросила защиты. Я не мог ей отказать. Она поразила меня с первой встречи своей чистой душой. Я предлагал ей стать правительницей космоса вместе со мной, но Каиса была уже связана с царем альвов и носила от него второе дитя. Он преследовал ее за отказ преподнести этого ребенка Хель, чтобы та была милостлива к его воинам. Она отдала свою жизнь взамен твоей, взяв с меня клятву защищать ее дочь. Даже тогда, когда она уйдет и не будет в этом нуждаться. Твоя мать ушла к Хель добровольно, чтобы ты могла жить, как и ее народ. Я отдал тебя в Ванахейм, где ты была под надежной защитой. И я не жалею о своем выборе. Несколько минут Сольвейг сидела молча. — Мне говорили, что она погибла при нападении мародеров во время прогулки. — Ты мне не веришь? — Танос посмотрел в глаза девушки. — Я слышала — ты никогда не был ангелом. Но никогда и не лжешь. — Однако, лжеца ты выбрала себе в союзники. — Не смей говорить о нем в таком тоне. Пусть он и был Богом Коварства и Лжи, но сам никогда не лгал. Лгать и говорить только то, что следует знать остальным — разные вещи. — Что ж, поживем — увидим. — И как мне это понять? — Сольвейг выгнула бровь. — Сольвейг, — титан повернулся к девушке лицом и взял ее руку в свою, — во всех своих завоеваниях я был беспристрастен. Но тогда, семь лет назад я почувствовал волну такой боли, которой до этого никогда не чувствовал. Волну боли дочери моей любимой. Я не знал, что этот асгардец — твой любимый. — И все-таки? — Хель забрала мою жизнь дважды. Чтобы уравновесить баланс, она должна отпустить одну душу. Сольвейг большими глазами смотрела на титана, который не казался больше ей безумцем. — Почему он? Почему не Гамора или Старк? — Я дал клятву Каисе. И когда встречусь с ней, хочу сказать, что ее дочь счастлива. По настоящему. Он мог тогда сбежать, спасая собственную шкуру, но вместо этого спас тебя. Я помню его последние слова, восхитительная стойкость и нежелание уступать своим интересам. — Почему сейчас? — Потому что пришло время, Сольвейг, — Танос одел на руку девушке браслет с шестью камнями разных цветов и вложил в нее складной нож с двумя лезвиями, соединенными рукоятью с красным камнем, — великолепная работа, безупречный баланс, эталон гармонии. Титан посмотрел на девушку с ноткой грусти, а по его щеке скатилась слеза. — Будь счастлива, Сольвейг. Я расскажу о тебе твоей матери. Браслет на руке заискрился радужными бликами и все вокруг исчезло в ослепительном белом свете.***
Сольвейг открыла глаза.