Смутная печаль в огненных тонах

      Сегодня я был занят целый день, так что глава будет весьма маленькой. Прошу прощения за это, но работа — дело нешуточное, так что…       Надеюсь на ваше понимание.

***

      Реборн лежал на небольшом шезлонге, в который превратился его верный спутник Леон, и неторопливо потягивал безалкогольный коктейль, который ему намешал Тсунаеши из персикового сока, спрайта и нескольких кубиков льда. Также он добавил туда немного своего Пламени, чтобы улучшить вкус и сделать более питательным. Разумеется, на профессиональные коктейли от лучших баров это не тянуло, но было в этом что-то.       А еще очень сильно грела подобная забота и внимание к деталям, ведь Тсуна специально уточнил у него, какой именно сок ему больше всего нравится. Впрочем, тут Аркобалено усмехнулся, он был не единственным, кто удостоился чести получить подобный коктейль, но с другими вкусами от Савады. Сейчас они бездельничали в теньке, растянувшись на прохладной земле и стараясь почти не шевелиться.       Что поделать, если день сегодня и впрямь был очень и очень жарким…       Ламбо, который наконец-то вылез из своего костюма, оставшись только в пятнистых коротких шортиках, похныкивал из-за жары, от которой его не спасало даже то, что И-пин обмахивала его бумажным веером. Правда, еще совсем недавно он почти в голос рыдал, когда Тсунаеши, бросивший на него пристальный взгляд, предложил его коротко постричь, чтобы не было жарко.       А сейчас этот дурак наверняка бы согласился на все, лишь бы перестать чувствовать подобную жару.       Солнце сделало неторопливый глоток, довольно зажмурившись. Тишь и благодать… Правда, слишком жарко, но это уже зависит не от них. По крайней мере, ему совершенно не нужно волноваться о том, что он может обгореть, в отличии от тех же Тсунаеши и Наги, которые сейчас были обмазаны густым слоем солнцезащитного крема и грустно вздыхали, так как им никто не разрешил выйти на солнце без него. А они пытались.       Вернее, пытался только Тсуна, потому что Фукуда смирилась с этим сразу же — она вообще никогда не спорила и не настаивала на своем. Лишь тихо вздыхала и кивала, на что недовольно хмурились уже остальные. Проклятый младенец спрятал улыбку за стаканом сока, уверенный, что в скором времени девочку научат не только защищаться и бить врагам морды, но и ехидно отвечать не хуже, чем это делает Мукуро…       Тут Реборн сморщился, словно у него зуб заболел, и посмотрел в сторону абсолютно счастливого Рокудо, который с поистине щенячьим энтузиазмом скакал вокруг Савады и предлагал ему то пообмахивать его веером, то сделать массаж, то принести прохладной водички, то вообще отнести в дом, где будет кондиционер. Из-за того, что тот так много внимания уделял шатену, Туман уже несколько раз почти подрался с Гокудерой, потому что ему было больно уж по вкусу выводить и так взрывной Ураган из себя.       Впрочем, и не только его.       Аркобалено вздохнул, думая, что синеволосый действительно бессмертный, учитывая сколько именно взрывчатки и прочего оружия носили все остальные Хранители Тсунаеши. Солнцу хотелось бы знать, знает об этом Тсуна или нет, но по его спокойному выражению лица и безмятежной улыбке ничего нельзя было прочитать. Даже Проклятый младенец, который был лучшим во всем и прекрасным мастером по психологии, не мог никогда толком сказать, о чем именно тот думает.       Солнце откинулся на шезлонге и сделал еще глоток.       Тренировки шли своим чередом. Ну, вернее, как тренировки… Если бы не жара, то тренировки были бы, а пока они разве что активно тренировались тем, что лежали на земле и отдыхали, чтобы не поджариться прямо так.       Реборн вспомнил о том, как гонял всех остальных, чтобы подготовить к боям с Варией (Аркобалено до сих пор не понял, на что именно рассчитывает Иемицу, учитывая, как серьезно его сын болен), а Тсунаеши занимался, как мог, в своем темпе. В его случае с его хрупкостью и ломкостью его костей лучше было не спешить и не переусердствовать. В принципе, это было не так уж сложно, но Тсуна был настоящим энтузиастом своего дела и, когда увлекался, мог переусердствовать, даже если помнил, что ему лучше не перенапрягать свои кости.       Одно воспоминание о том, как Аркобалено однажды случайно отвлекся и не уследил за Савадой, от чего у того была сломана рука и два ребра, быстро показало, что с ним надо обращаться не хуже, чем с хрустальной вазой. И следить очень пристально, как за малым ребенком.       Еще сильнее все осложнялось тем, что к шатену буквально лип его Туман, отказываясь отходить дальше, чем на пару шагов. Тсуна на него и ругался, и обижался, и игнорировал, и даже пытался бить, но ничего не помогало. Мукуро будто поставил своей целью довести всех, кроме своего Неба, до нервного срыва. И, надо сказать, получалось у него это поистине замечательно.       Одно то, что шатену то и дело приходится вмешиваться в разговор и осаживать спорщиков, чтобы те не подрались и не разнесли здесь все в радиусе нескольких километров, о многом говорит. По крайней мере, о том, что Туман предан ему, словно сторожевой пес.       Вообще, Реборн никогда особо не доверял Туманникам, считая их действительно странными, мутными и больными на голову личностями. Людям с Пламенем Тумана он не доверял бы в принципе со стопроцентной вероятностью — и это если учитывать, что в мафии все люди имеют тех или иных ядерных тараканов, которым иные обитатели психбольниц позавидуют.       Однако, в данный момент Аркобалено готов был признать, что этот Туманник не слишком уж и опасен. По крайней мере, не для Тсунаеши. Ну, и для них самих, учитывая, как именно Тсуна пекся об их благополучии и самочувствии. Проклятый младенец точно знал, что чертов Мукуро никогда не сделает то, что может расстроить или напугать Саваду. Он скорее собственное сердце из груди вырвет и положит к ногам своего личного Божества, чем посмеет сделать что-то, что навредит его объекту столь ревностной и пристальной охраны.       Разумеется, Реборн отдавал небольшой процент (около 0,1%) на то, что Рокудо лишь играет с шатеном, но он был слишком взрослым и опытным, чтобы не смог различить фальшь, а тут ей даже и не пахло. Аркобалено знал, что сейчас Туман настолько искренен, насколько вообще может быть.       В связи с этим Солнце почти полностью перестал беспокоиться об их отношениях, хотя его и настораживало, что Мукуро практически одержим Тсунаеши. Он постоянно находится рядом, следит за каждым его жестом, вздохом или перемещением, ревностно отслеживает того, кто окажется с ним рядом слишком близко, после чего вклинивается между ними, сгребая Тсуну в крепкие, но аккуратные объятия.       А потом обязательно подхватит на руки, словно невесту, напоминая тем самым небольшого, но очень ревнивого дракона, который готов испепелить любого, кто будет слишком много внимания уделять объекту его интереса. И Проклятый младенец готов поставить свою шляпу на съедение, что шатен все это прекрасно знает, но не возражает. Наоборот, будто бы… поощряет?       Реборн не знает, как на это реагировать, но их взаимоотношения действительно теплые и хорошие, пусть и странные. Словно у собак, которые греются друг о друга в лютый холод. Аркобалено не знает, к чему именно потом приведут этих двоих эти отношения, но, по крайней мере, они явно имеют очень много шансов на дальнейшее продолжение.       Правда, отношения между мужчинами вызывали у Солнца только недоумение и отвращение, но он готов был поменять свою точку зрения. Во-первых, пока еще ничего до конца не решено. Во-вторых, если Савада будет действительно счастлив, то почему нет?       В конце-то концов, именно шатен был тем, кто должен был быть счастливее всех.       По крайней мере, после того, как он все это пережил.       Проклятый младенец решительно кивает, окончательно успокаиваясь. Он пока посмотрит, во что именно перерастут эти отношения взаимного обожания и одержимости со стороны Мукуро, оставаясь в тени. Мужчина поймал взгляд разноцветных глаз, когда Рокудо уж больно пристально смотрел на него, почти гипнотизируя, словно змея, и с трудом сдержал дрожь и ужас, которые вот-вот готовы были прокатиться по его позвоночнику.       Реборн нахмурился, пытаясь понять, почему у него такая странная реакция на совершенно обычного подростка, пусть и Туманника, но внутренняя чуйка буквально вопила о том, что в присутствии Мукуро расслабляться и делать что-то, что может хоть как-то навредить Тсунаеши, не стоит.       Почему-то Аркобалено твердо знал, что именно Рокудо — самый опасный среди всех подростков. Даже если предположить, что Туманники — всегда одни из самых слабых Пламенных среди всех, если сравнивать их именно по силе Пламени, то сейчас…       Солнце буквально чувствовал, словно ему улыбается сама бездна, нацепившая на себя милое и немного смазливое личико подростка. От этого по позвоночнику пробежали новые мурашки. Хотя у него не было никаких особых оснований, чтобы поверить, своему чутью Проклятый младенец доверял безоговорочно.       Именно поэтому сразу заявил, чтобы расставить все точки над «и», когда они остались наедине: — Я не буду вредить Тсунаеши. Я заинтересован в его благополучие также, как и ты.       Мукуро некоторое время смотрел на него, по-птичьи склонив голову набок, а потом расплылся в улыбке: — Едва ли вы можете быть заинтересованы в его благополучии сильнее, чем я. — в его голосе прозвучало что-то похожее на смешливую иронию. — Однако… — тут он сделал паузу и резко взглянул на Реборна, от чего в глазах зажглись все огни Ада. — Я рад, что мы друг друга поняли.       «Если ты ударишь в спину, я сделаю все, чтобы ты прогулялся по всем Шести Путям Ада» — осталось невысказанным между ними.       Аркобалено лишь отрывисто кивнул, признавая за другим право подобного.       Они и правда друг друга поняли просто замечательно.