The wooing art

Знакомый звук звонка над дверью в тату-салон приветствует Дазая в пустом холле. Помещение едва освещено, поскольку сейчас уже далеко за время закрытия, и Акутагавы нигде не видно. Осаму знает, что он здесь не один, поскольку в щели под дверью кабинета Чуи виден свет, что выделяется на фоне чёрного коридора. Вероятно, мужчина написал Дазаю перед тем, как погрузиться в последний за день приём. Осаму решает не прерывать его и взамен усаживается в зоне ожидания, но проходит не так и много времени, прежде чем Чуя и его клиент выходят из кабинета. Он замечает маленькую узнаваемую улыбку, которой одаряет его Накахара, снова переключаясь на свои дела сразу после этого.  — Привет, — наконец говорит Чуя, как только закрывает дверь за последним на сегодня клиентом. Дазай улыбается, наклоняясь, чтобы перехватить его на полпути к электризующему поцелую.  — …Привет. Татуировщик ведёт Осаму в свой кабинет и закрывает дверь ногой, на его лице сияет подозрительно хитрая ухмылка.  — Это день из разряда «приведи своего бойфренда на работу» или что-то такое? — удивляется Дазай, плюхаясь на диван. — Хотя для этого уже немного поздновато. Накахара закатывает глаза, но не перестаёт улыбаться:  — Ты идиот, и я уже об этом жалею. Осаму дуется и капризно протягивает к нему руки, чтобы тот подошел ближе, сдерживаясь, чтобы не захныкать, и зовя Чую по имени снова и снова. Качая головой от потехи, татуировщик не спеша обходит свой письменный стол, достаёт из него старательно завёрнутую коробочку и, наконец, усаживается на диван возле своего парня. Накахара вручает подарок, положив его на грудь Дазая.  — Вот.  — Что? — запинается Осаму: на его лице застыло удивленное выражение, а руки дрожат, когда он разрывает подарочную бумагу. — Почему? — это шепот, и едва разборчивый, потому что рот Дазая все так же округлен до сих пор. Даже если бы он захотел, то не смог бы отвести взгляд от дорогой по виду коробки импортных шоколадных конфет с саке. Накахара прыскает со смеху, приподнимая подбородок Осаму, чтобы повернуть его лицо и заставить смотреть себе в глаза. Даже если бы сердце Дазая и не билось уже в таком исступлённом ритме, близость неземного лица Чуи никогда не была полезной для его кровяного давления. Он сглатывает, бесцеремонно сражённый красотой рыжеволосого мужчины, и его сердце совсем замирает, когда Чуя одаряет его нежной улыбкой.  — Ну, ты действительно достал мне все те сладости в форме сердца на день святого Валентина, так что… Глаза Дазая расширяются.  — …ох. Осаму удается услышать мелодичный смех Чуи, и он осознает, что ему неважно, что причина этому — его собственная глупая реакция.  — Что с лицом?  — Ничего, — бормочет Дазай, и его щеки краснеют от замешательства. — Просто я не ожидал…  — Ты не ожидал, что я из тех парней, которые отвечают на подарки своего возлюбленного? — дразнится Чуя. — Потому что я могу быть очень романтичным, когда захочу.  — Я знаю это… — голос Осаму приглушен краем коробки, за которой он пытается спрятать своё лицо, прежде чем делает унизительное признание. — Это первый раз, когда я получаю что-то на Белый день*. И хотя это не должно быть постыдным, для Дазая оказывается шокирующе осознать, что что-то настолько простое, как получение шоколада в ответ на свои чувства, до такой степени повлияло на него; потому что не то чтобы Осаму не получал подарки в честь дня святого Валентина раньше, просто те никогда ничего на самом деле не значили. Он заводил интрижки дольше, чем мог припомнить, и все-таки каждый его мимолётный роман на том и оставался — связью на одну ночь. И все те девушки и парни, которые когда-либо отваживались оставить что-то для него, получали в ответ лишь свои разбитые сердца. Так что сейчас, сейчас, когда он понимает, каково это — быть любимым в ответ…  — Чёрт, ты такой милый, — Чуя прерывает ход его размышлений, мягко оглаживая щеку Дазая рукой. Накахара прикусывает свою проколотую губу, не подозревая, что его рот всегда был проклятием для Осаму.  — Спасибо, Чуя, — шепчет Дазай, прикасаясь к его лбу своим. — Ты сделал меня по-настоящему счастливым. Осаму ощущает, что уголки его рта приподняты в ласковой улыбке.  — Теперь ты подольщаешься ко мне. Дазай подавляет застрявшее в горле «возможно» ртом Чуи, в поцелуе настолько сладком, что он кажется даже более вкусным, чем будут те шоколадные конфеты. Он с радостью подаётся в объятия Накахары, когда тот утягивает его в них, и позволяет влажным губам мужчины сделать себя задыхающимся, податливым.  — Если ты продолжишь в том же духе, я могу захотеть осквернить твоё священное рабочее место, Чуя, — пыхтит Осаму, как только его парень решает, что достаточно добр, чтобы пощадить его. В ответ Накахара лишь хватает Дазая за задницу, сильно и звонко шлёпая по одной из ягодиц.  — Заткнись, пока я не решил однажды принять твоё предложение, — выдыхает он Дазаю в ухо. — Возможно, тогда ты не будешь настолько дерзким каждый раз, возвращаясь сюда и вспоминая, как тебя поставили на место. Дазай давится от слов Чуи, сглатывает от того, какой напряженный у него взгляд, и наконец, наконец, затыкается. Примечания: *Белый день — японский, корейский и тайваньский негосударственный праздник, отмечается ежегодно 14 марта, спустя месяц после Дня святого Валентина (14 февраля). Традиционно, в Японии на День святого Валентина женщины дарят мужчинам подарки (обычно кондитерские изделия, шоколад, покупные или сделанные своими руками) в знак признательности любви, тогда как в Белый день происходит обратное: мужчина, получивший 14 февраля в подарок гири-тёко, так называемый «шоколад из чувства долга», должен сделать ответный подарок. (Источник - Википедия)