Ходящий по небу

      «Люк…»       — Дядя Бен! — собрав последние силы, закричал Люк, и ему показалось, что эхо ещё долго отражалось в пустынных дюнах, словно сама Сила сотрясалась от несправедливости.         Рука в перчатке зажала ему рот. Вторая рука взметнулась в воздух, в которой при свете солнца блестел кинжал, метясь в то место, где располагается сердце. Люк замер, испуганно смотря то на орудие убийства, то на тускена.       Люк в последний раз взглянул на небо, почувствовав влагу на глазах, и посмотрел на большую тень, которая раскинулась почти на всё небо.       В это время тускен замахнулся и кинжал полетел в сердце Люка, пронзая грудь.       Скайуокер подскочил на кровати, с испугом оглядывая комнату и судорожно дыша. Однако помещение не было похоже на то, где его пытали.       «Люк, все хорошо», — раздался в голове мягкий голос, успокаивающий, стоило Люку в очередной раз подскочить от кошмара. Они не отпускали мальчика даже после того, как Вейдер спас его от жертвоприношения. Каждую ночь ему снились пытки и занесенный над сердцем нож, протыкающий его тело.       «Кто вы?» — мысленно произнёс Люк и, оглядываясь в тёмной комнате, прищурился, но никого не увидел. Скайуокер сомневался в том, что это взаправду. Его голова гудела, и постоянно клонило в сон.       «Тот, кто спас тебя», — ответ не заставил ждать. И Люк ещё раз беспокойно оглядел палату и, никого не увидев, откинулся на подушку. Перед глазами забегали картинки из недавнего прошлого: массивная чёрная фигура с развевающимся плащом с лёгкостью перерезала тускенов. Или это было давно? Люк не знал, сколько он провел здесь времени и жив ли он вообще? Но чёрная фигура казалась очень знакомой, словно где-то он её уже видел, но не помнил где.       «Кто ты?» — вновь спросил Люк, приоткрывая глаза. Он старался бороться с усталостью, не желая пропускать ни одного слова.       «Твой отец».       Сердце словно на мгновение остановилось, а затем забилось в два раза быстрее. Он верил, что его отец был жив!       «Ты придёшь за мной?» — спросил Люк. Куча вопросов крутилась, а его голове, но Скайуокер понимал, что в нынешнем состоянии не способен даже сидеть, не то что задавать вопросы и слушать ответы.       «Обязательно приду, а теперь спи».       «Но…»       Люк не хотел терять общение, ему казалось, что, стоит ему уснуть, как он проснется в плену у тускенов и этот кошмар продолжится. От этой мысли Люк вздрогнул.       «Ты в безопасности. Спи, сынок» — заверил его голос, и Люк, уже не в силах бороться с сонливостью и мягким, но в тоже время властным голосом, погрузился в царство Морфея.

***

      Люк постепенно поправлялся. Раны, полученные в плену у тускенов, быстро затягивались, уже не представляя угрозу для жизни. Скайуокер почти всё время находился без сознания, часто страдая от лихорадки и кошмаров, и лишь изредка он вскакивал с кровати, переводя дыхание и снова погружаясь в беспокойный сон. Врач в борьбе за свою и ребёнка жизни в ужасе объяснял Лорду Вейдеру, что не знает причину такого поведения.       Лишь спустя две недели состояние Люка улучшилось окончательно, и на смену кошмарам пришёл спокойный сон. Мальчик стал чаще просыпаться, но ничего не говорил, только сидел и испуганно оглядывал окружающую обстановку. В один из таких дней, когда Скайуокер выглядел достаточно хорошо, главный врач впервые за две недели заговорил с ребёнком.       — Как вы себя чувствуете? — спросил он, и его взгляд устало впился в хрупкую фигуру, поджавшую колени к груди.       Люк ничего не ответил, однако напряжение не ускользнуло от зелёных глаз мужчины.       — Мистер Скайуокер, — вновь повторил врач, но в его голосе послышалось раздражение. — Как вы себя чувствуете?       Люк посмотрел на мужчину и задрожал, продолжая сохранять молчание. Скайуокер взвизгнул, стоило врачу сделать шаг в его направлении.       — Как ты себя чувствуешь?! — окончательно потеряв терпение взревел врач, хватая мальчика. Он не привык, что кто-то имеет наглость не отвечать на его вопросы. И доктор Глэн точно не собирался терпеть такое отношение от человека, младше его как минимум на два десятка.       — Не трогайте меня! — Закричал Люк, извиваясь в его руках. Паника легко читалась в его глазах, но он лишь жалко пытался отбиться от доктора Глэна.       Дверь с шипением открылась, и на пороге показался разъярённый ситх. Сквозь Силу он почувствовал пробуждение мальчика и желал с ним поговорить. Ему было интересно, узнает ли его Люк? Но увидев врача, державшего его сына за белую рубашку, и то, как Люк пытается отбиться от него, потерял контроль.       — Немедленно отпусти его! — зарычал Вейдер, отбрасывая врача к стене. Мужчина со стоном закрыл глаза, понимая, что в лучшем случае Вейдер подарит ему быструю смерть, но он не мог быть полностью уверенным в этом. Ситх мгновенно преодолел расстояние и остановился рядом с побледневшим врачом.       — М… Мой Лорд, — запнувшись, пробормотал доктор и попытался отползти от ситха, ярость которого, казалось, чувствовалась даже на другом конце Исполнителя.       Рука в перчатке сжалась, и доктор Глэн схватился руками за горло и попытался вдохнуть воздуха. Кажется, Вейдер не стремился дать провинившемуся мужчине быструю смерть. Глэн взглянул в чёрные окуляры маски, но это было последнее, что он сделал: раздавшийся хруст подтвердил, что сопротивлялся он бесполезно и Вейдер не изменит своего решения. Ситх небрежно пнул труп и перевёл взгляд на Люка, всё время наблюдавшего за его действиями. В глазах Скайуокера читался страх от того, что любое неправильное действие с его стороны приведёт к такому же исходу, любопытство и восхищение от того, как Вейдер с лёгкостью свернул шею мужчине.       — Ты в порядке? — произнёс Вейдер, стараясь заглушить свою ярость, но только один взгляд на доктора Глэна заставлял его жалеть о том, что он не может убить эту мразь, посмевшую прискоснуться к его сыну, ещё раз.       — Да, — осторожно ответил Люк, не желая злить этого человека, и вновь посмотрел на мёртвого доктора, бледнея. В его голове крутились сотни разных мыслей, и казалось, что они слышны абсолютно всем на этом корабле. Люк не мог понять, почему этот человек убил доктора и почему проявляет к нему, обычному фермеру, такой интерес. Может, это было связано с тем, что Вейдер понял, что Люк не самый обычный ребёнок?       Вейдер присел на край кровати и протянул руку, осторожно усаживая ничего не понимающего мальчика к себе на колени и прижимая к груди. Люк вздрогнул от неожиданности, но ничего не сказал, прижимаясь к Вейдеру как к спасательному кругу. Сила, если это была она, говорила о том, что этому человеку можно доверять. В конце концов, именно он спас Люка от тускенов. Скайуокер положил голову на плечо и почувствовал, как боль пожирает его сердце.       «Отец… Ты сказал, что придешь»,  — разочарованно подумал Люк и почувствовал, как уголки его глаз становятся влажными. Он так не хотел верить, что это был только сон!       «Я пришёл, как обещал», — раздался спокойный голос в голове, и Люк удивлённо помотал головой, слегка извиваясь в объятьях.       «Ну же»,  — голос стал нетерпеливым. Неожиданная догадка посетила Скайуокера, и он, осторожно посмотрев на Вейдера, робко произнёс:       — Отец?       — Сынок.       Слёзы потекли по щекам Люка, и он, крепко обняв Вейдера, разрыдался на его плече. Ситх поглаживал Люка по спине, чувствуя, как его самого переполняют эмоции. Пятнадцать лет он верил, что убил жену и сына, а теперь вот он, живой ребёнок, плачущий на его плече, отчаянно цепляется за него. Вейдер почувствовал, как что-то мокрое появилось на глазах, однако ситх быстро погасил всплеск эмоций, опасаясь того, что такой выброс чувств почувствует Палпатин, а этого нельзя было допустить.       — Почему ты меня не забрал? — спустя некоторое время, успокоившись, произнёс Люк.       — Я не знал, что ты жив, — тихо признался Вейдер, продолжая поглаживать Люка по спине. — Я думал, что ты умер вместе со своей матерью.       Люк сжался, стараясь подавить ещё один приступ плача.       — Это неподходящая тема для разговора, сынок, — произнёс Вейдер и попытался сменить тему на нечто менее травмирующие. — Почему ты закричал от прикосновений этого? — Вейдер указал головой в сторону доктора и сразу отвернулся, чувствуя, как его вновь охватывает ярость. — Он причинил тебе боль?       — Что? Нет! — возразил Скайуокер. — Я просто боюсь, когда до меня кто-то дотрагивается. После плена…       — Но мне ты позволил, — сказал Вейдер, понимая, насколько изменится его жизнь с обретением сына. Он знал, что никогда не отдаст его Палпатину, он не позволит…       — Я… Я не знаю, — признался Люк, — Может, потому, что ты меня спас…       Повисла тишина, нарушаемая лишь респиратором Вейдера. Им обоим нужно было переварить информацию и понять, что делать дальше. На слова Люка Вейдер почувствовал прилив удовлетворения из-за того, что его сын подпускает к себе только своего отца.       — А как ты убил доктора? Ты даже его не коснулся! — Прервал тишину Люк. Может, это объяснит его «ненормальность», как любил выражаться дядя Оуэн. А может, научит, как когда-то пытался научить дядя Бен.       — Сила, — просто произнёс Вейдер.       — Это наподобие магии? — спросил Люк, припоминая слова старого Бена, которые он благополучно прослушал.       — Можно и так сказать. Сила делится на тёмную и светлую сторону, — произнёс Вейдер, отстраняя Люка от себя и усаживая на кровать.       — Дядя Бен всегда старался обучить меня на светлой стороне, — сказал Люк надеясь, что ничего не перепутал. — Но он забросил обучение, когда я не слушал его объяснений. А мой дядя Оуэн всегда злился на меня, когда я поднимал что-то в гневе. — Люк не знал, зачем он это рассказывает, но чувствовал, что это очень важно.       — Оуэн? — спросил Вейдер, удивлённый именем сводного брата.       — Оуэн Ларс.       — А дядя Бен? Кто это? — спросил Вейдер, зная ответ, но надеясь, что ошибается.       — Оби-Ван Кеноби, но я всегда называл его дядей Беном, — поделился Люк и вздрогнул, когда почувствовал ярость отца, направленную на имя Кеноби, и поспешил перевести тему. — Они запрещали мне испытывать эмоции и очень ругались, особенно если они были негативными. Особенно дядя Бен. Он всегда учил, что использовать Тёмную Сторону — плохо. А затем отказался от моего обучения, когда понял, что я продолжаю испытывать эмоции.       Вейдер молчал, пытаясь сконцентрироваться. Очевидно, Кеноби пытался научить мальчика путям Джедая, раз Люк знает об этом. Однако, Вейдера удивляло то, как старый учитель легко отказался от обучения сына, стоило тому показать неповиновение. Ситх помнил, как Кеноби, будучи ещё его учителем, всегда терпеливо исправлял его. Никогда не уставая напоминать: «Энакин, контролируй эмоции!»Воспоминания, которые он давно похоронил, всплывали наружу.       Семнадцатилетний юноша сидел в тюрьме, безуспешно пытаясь снять наручники. Почувствовав, как в нём поднимается гнев, он пнул стену и сел на койку. По приказу Мастера, Энакин убил толпу людей на ежегодном празднике двух Солнц, которые, по его словам, мешали построению Империи, но всё пошло не по плану, и теперь с наручниками, блокирующими Силу, Энакин сидел в Явинской тюрьме. Было удивительно, что его Мастер даже не пытался освободить ученика.       Наверху послышались голоса, а затем шаги, направляющиеся в его сторону. В них Энакин безошибочно узнал старого Учителя.       Двое охранников остановились у двери, пропуская Кеноби и что-то грубо ему сказав, удалились.       — Энакин, я разочарован, — спокойно произнёс Оби-Ван и со вселенской болью в глазах глядел на ученика.       Энакин долго смотрел на бывшего Учителя и не верил: Кеноби летел сюда с самого Татуина, чтобы освободить его, в то время как Палпатин, присутсвуя на Явине, не соизволил подойти. Частичка добра, не угасшая в ученике, вновь разгорелась, заставляя его отвернуться от Кеноби и спрятать мокрые глаза.       — Энакин, — спокойно произнёс Оби-Ван, делая шаг вперёд и освобождая падшего ученика. — Ты идёшь не по тому пути. Палпатин тебя обманывает.       — Я знаю, что делаю! — вскричал Энакин. — Ты мне не сможешь помочь.       Кеноби мягко обнял ученика и провел рукой по спине, утешая.       — В тебе есть добро, Энакин. Отвернись от Палпатина. Я могу помочь.       — Нет. Он мой Мастер!       — Энакин, контролируй эмоции, — произнёс Оби-Ван, наблюдая, как голубые глаза становятся жёлтыми.       — Пап? — позвал Люк, всё это время наблюдавший за отцом.       Вейдер глубоко вдохнул, всё ещё не веря, что Оби-Ван мог так легко отказаться от обучения Люка.       — В детстве все дети используют темную сторону, — задумчиво произнёс Вейдер, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. — Не купили игрушку, и пожалуйста, — гнев ребёнка ещё долго будет ощущаться. В этом нет ничего необычного. Сторону Силы выбирают уже во взрослом возрасте, когда отказ в покупке игрушки не вызывает ярости. Тогда, когда человек может трезво смотреть на мир. Ты уже достиг этого возраста, Люк. Поэтому в праве выбрать сторону сам. Ту, на которой тебе будет комфортно, ту, которую тебе будет легче использовать. Я смогу обучить тебя на любой стороне. И приму любой выбор.       — А как я выберу нужную сторону? — спросил Люк, слегка волнуясь. Будет ли это так же как в школе? Неприятные воспоминания нахлынули на мальчика, и Люк вспомнил, как его учитель любил спрашивать у учеников вопросы, которые они ещё не проходили, и кричал за то, что они знают, либо не знают ответ.       — Ты попробуешь себя и на Тёмной, и на Светлой стороне, ты сам поймёшь, какая для тебя ближе, — Вейдер ненадолго замолчал. — Но это в следующий раз. Пойдём, посмотришь на свои комнаты.       Вейдер поднялся с кровати, по комлинку приказав убрать труп, и наблюдал, как в лёгких пижамных штанах и футболке Люк застенчиво подходит к нему.       — Твоя одежда в комнате. И тебя никто не увидит, — пообещал Вейдер, читая мысли Люка и открывая дверь.       Отец и сын шли по коридорам корабля, и, как Вейдер обещал, на пути никто не встретился. Они остановились около одиночной двери, и Вейдер приложил свою руку к панели, изменившей цвет на зелёный.       Дверь с тихим шипением открылась и перед глазами Люка предстала богато обставленная гостиная: по центру на изумрудном ковре стоял коричневый диван, а рядом стоял большой обеденный деревянный стол с двумя стульями, стоящими чуть поодаль. На стене висел огромный головизор, а около него тянулись длинные шкафы с книгами.       — Вон там, — Вейдер указал на две двери, расположенные рядом, — находится моя спальня и мой кабинет. Ты можешь найти меня там, — Вейдер указал на противоположную дверь. — А это твоя спальня. В самом углу дверь ведёт в спарринг-комнату, где ты будешь тренировать Силу, владение световым мечом и полёты, если, конечно, захочешь. А последняя дверь — ванная…       Люк дёрнулся, проигнорировав оклик Вейдера, и подбежал к двери, которая вела в его комнату. Ему очень хотелось увидеть свою комнату. На Татуине её и не было как таковой. Его комната была отделена лишь тонкой стеной от гостиной и, если можно так сказать, была проходным двором. Но Люк не жаловался, понимая, что в таких условиях не стоит надеяться на нечто лучшее, да и многие друзья Люка жили буквально на улице. Снаружи стояли маленькие палатки, в которых жили люди, и такое явление было обычным для Татуина, особенно для тех, кто не сумел перебраться в город, хотя и там ситуация была не лучше. Комната была замечательна, намного больше и лучше, чем его комната на Татуине, хотя бы в том, что она была его, а не служила проходом. И намного богаче. Казалось, что на оформление этой комнаты ушло целое и весьма немалое состояние. Комната была оформлена в тёплые тона, большая кровать со звёздами словно заполнила пространство, а напротив неё висел не менее большой головизор. У стены стоял стул и стол, на котором располагался голокомпьютер, а вдоль стен тянулся огромный шкаф с одеждой. И лишь в углу Люк заметил ещё один шкаф, в котором стояли книги.       В детстве Люк любил читать, но его родственники не могли оплатить книги, которые стоили так дорого. «Как почка», — любил думать Люк. Хотя тётя Беру исправно дарила ему подержанные книги на каждый день рождения. И Скайуокер не винил её. В условиях бедности тётя стремилась ему дать лучшее, лишая себя всего.       — Нравится? — поинтересовался Вейдер, с улыбкой смотря на реакцию сына.       — Это… Это замечательно! — признался Люк, всё ещё не веря, что это всё его. Он стоял в комнате и крутил головой, стремясь осмотреть всё. Мальчик подошёл к книжному шкафу, в котором, к большому сожалению, не оказалось книг.       — Я рад. Если ты захочешь что-то изменить, просто скажи, — произнёс Вейдер, уверенный, что Люк в скором времени обязательно попросит об изменении комнаты.       — Тебе стоит принять душ. Одежду найдёшь там, — Сказал Вейдер, отодвигаясь и пропуская Люка. Ухмыльнувшись, когда сын исчез в ванной, он ждал, предчувствуя его реакцию.       Визг удовольствия достиг уха Вейдера, и губы ситха дрогнули в улыбке. Понимая, что его сын повеселится в джакузи, в которое он встроил подсветку, ситх пошёл на капитанский мостик. У него было одно важное дело.