***
Порой было сложно - они многого не умели поначалу, но всему быстро учились. Кэрол умела оказывать первую помощь – пришлось учиться, когда стало неудобно оправдывать синяки и гематомы собственной неуклюжестью. Она знала, что съедобного можно найти в лесу, ещё в детстве научилась ставить ловушки на птиц и мелкую живность. Первую зиму они пережили в доме её детства в Северной Каролине. В той местности почти не было заражённых, за исключением некоторых случайно забредших. А бабушкиных запасов, солений, сушеных яблок, ягод и грибов, дополненных их собственными, найденными по дороге консервами с лихвой хватило до середины весны. Но скучно было до ужаса. Особенно Софии, привыкшей к интернету, телевизору и мобильнику. Все имевшиеся в доме книги были перечитаны минимум по три раза, из обнаруженной среди бабушкиных сокровищ шерсти Кэрол связала столько варежек, носков и шарфиков, что впору было открыть небольшой бизнес. - Надо было тащить настолки и книги, вместо консервов! – раздосадовано восклицала девочка, валясь на пушистом ковре у камина с зачитанными до дыр «Марсианскими хрониками» - Я обязательно найду для тебя сборник задач по математике, так что скучать тебе не придётся, – усмехнулась Кэрол, не отрываясь от шарфа, который по длине уже мог сойти за ковровую дорожку. -Пфф, я брошу его в печь! – София уткнулась в книгу, делая вид, что видит её впервые и это самое интересное, что она когда либо читала.***
Так что как только сошёл снег, обе решили провести лето в путешествии по округам, запасаясь едой и литературой. Изначально Кэрол не планировала уезжать так далеко от дома, но местность здесь была скудная, до ближайшего населённого пункта, кишевшего мертвецами – полдня пути, так что вскоре они пересекли границу Северной Каролины с Вирджинией. Там их Форд, служивший верой и правдой много лет, приказал долго жить и путь пришлось продолжить пешком. Женщина решила, что возвращаться в бабушкин дом не имеет смысла, и до зимы лучше перебраться в более тёплые места. Им встречались разные люди, благородные или озлобленные, желавшие помочь или отнять то немногое, что было, к некоторыми группами они присоединялись на некоторое время, но в конце-концов неизменно оставались одни. Жизнь была бесконечным движением, но все дороги были открыты, они шли, нигде не задерживаюсь надолго и чувствовали, что в конце концов придут, куда нужно***
Кэрол привыкла доверять интуиции и полагалась на неё неизменно. Конкретики в новом мире больше не было, осталось лишь внутреннее чутьё, которое никогда не подводило. Ей почти всегда удавалось выбирать те дороги, на которых было мало мертвецов, обнаружить ключи, совершенно случайно заглянув под сиденье брошенной у обочины машины, наткнуться на почти нетронутый магазинчик и пополнить запасы еды и воды. Не то чтобы она была очень везучей, просто сочетала долю смекалки, чутья и хитрости в равных пропорциях, к тому же обострённых до предела из-за необходимости уберечь Софию.***
Хотя порой, ей на ухо будто нашёптывал чей-то заботливый голос, подсказывающий, что нужно делать. Женщину даже пугала собственная прозорливость. Она жалела, что не послушала сердце, на котором будто лежал огромный камень, когда под куполом церкви она сказала "да" И, молясь, благодарила сама не зная кого, за то что уберёг её семью от страшной трагедии, когда в последний день перед рождественскими каникулами решила сделать Софии подарок и позволила прогулять школу. Они завтракали, когда мимо окон проплыл ярко-желтый школьный автобус, свернул розовый рюкзачок подружки-соседки. София так долго выпрашивала такой же, что Кэрол уже собралась было купить, но Эд счёл это пустой тратой денег и страшно ругался.***
В тот день Кэрол взяла дочь в супермаркет, воспользовавшись тем, что муж допоздна задерживался на корпоративе, что давало обеим возможность провести день спокойно и радостно, наслаждаться предпраздничной суетой и атмосферой и не спешить домой едва купив всё нужное. Они брели по заснеженным предпраздничным улицам, сквозь мягкий снегопад и тёплое апельсиновое сияние гирлянд. До ближайшего поворота за которым… Водитель автобуса, черноволосый парень по имени Отто, сам недавний выпускник школы потерял управление на заледенелой дороге, может уснул за рулём или решил, что бутылочка-другая пива в честь праздника не считается. В любом случае, сам Отто уже не мог рассказать о причинах. Налицо были лишь последствия: канареечно-желтые покорёженные обломки, снег местами ярко-алый, запах палёного пластика и жареного мяса. Розовый рюкзачок, с оплавленной мордочкой Минни-Маус. Кэрол крепко сжала руку дочери, усилием воли заставляя пальцы не дрожать. Рыдающая мать одноклассника на снегу, его бледный отец, прислонившийся к дереву, курит явно не первую и не вторую сигарету. - Не смотри, София! Пойдём скорее. Только дома она, закрывшись в ванной, дала волю эмоциям, с отвратительной ясностью осознавая, что её дочь, самый дорогой человек на свете могла быть там, среди этих несчастных детей, не доживших меньше недели до Рождества, и для неё рождественская суета могла перерасти в похоронную. Она ещё долго просыпалась в слезах после кошмаров, в которых горло щипал страшный запах палёной плоти и пластика .Но в луже крови вместо розового рюкзака девочки, заходившей к ним на чай после уроков лежал голубой с ромашками, который Кэрол выбрала с дочкой к первому учебному году. То Рождество было самым печальным для их маленького городка.***
Поэтому у неё были веские причины доверять своему чутью и разуму . И по этой причине сейчас у неё с дочерью не было постоянной группы. С одной группой, во главе которой стоял бывший шериф с обаятельный улыбкой и ужасной бородой, Кэрол почти решила остаться. Но с ними довольно скоро пришлось разойтись, когда Рик принял решение дойти до Терминуса – поселения, оставлявшего пригласительные заманчивые надписи по всей округе. Ей нравилась эта группа, стальной характер лидера, и его твёрдая решимость уберечь своих детей, оставшихся без матери. София крепко сдружилась с его сыном, не по годам взрослым и глядящим исподлобья, как волчонок. Кэрол не понимала, почему не хочет в Терминус, обещающий заблудшим еду, безопасность и кров, просто всё внутри у неё сжималось и противилось самой этой мысли. Она выслушивала Рика,убеждавшего, что самое правильное – оказаться в поселении за стенами, среди людей, наконец обрести уверенность в завтрашнем дне и забыть о голоде и ночёвках под открытым небом, умом понимая, что это было бы верным решением. Это была надежда на будущее. Она видела, насколько немногочисленные люди Рика цепляются за эту надежду. Видела, как все они устали от бесконечных скитаний, лишений и потерь. Как боятся потерять ещё кого-то. Как измотан сам Рик свалившейся на его плечи ответственностью не только за собственных детей, но и за всех, кто ему доверился. Но всё же осталась непреклонна в своём решении не приближаться к людям, живущим там. Вызывала недоверие их подозрительная доброжелательность к незнакомцам. Несмотря на все уговоры и слёзы дочери, так не хотевшей расставаться с единственным сверстником, она решила, как и всегда доверится чутью. На развилке София крепко обняла Карла, украдкой смахивая со щёк слезинки, сама Кэрол тепло со всеми попрощалась и подарила Рику наручные часики с выгравированными инициалами на память. Дальше их пути разошлись навсегда. Жаль, конечно, в группе выживать намного проще, она успела привыкнуть и полюбить их по-своему. Но они справятся вдвоём, как справлялись и до.***
Утреннее солнце блеснуло по металлу высокого забора с ярко-красной надписью: «Александрия. Безопасная зона.» Кэрол вопросительно взглянула на Софию, заправив за ухо прядь заметно отросших волос, и девушка с улыбкой кивнула в ответ. Последовательность решений, принимаемых с самого первого дня в конце-концов привела их сюда. Сердце ёкнуло «это дом» Они справились. Всё таки справились.