К той самой бутылке вина они пришли только под утро.
— Не знал, что ты живёшь в гостинице. — Это временно, — ответил Кроули, открывая дверь в свой номер, — я собираюсь купить здесь где-нибудь квартиру или дом. Хотя, наверное, лучше всё же квартиру, это как-то современнее. Номер выглядел пыльно, но уютно, в нём было много ковров и старой мебели, а ещё предметов, которые выглядели настолько бесполезно и нелепо, что их даже красть было как-то стыдно. Впрочем, хозяйка тщательно следила за тем, чтобы всё это безобразие, которое уже начинало Кроули подбешивать, оставалось на своих местах. — Пентхаус? — спросил Майлз. — Что-то вроде того, — согласился демон. Они уселись на диван, Кроули разлил вино по бокалам, думая о своём будущем доме. В нём не было бы абсолютно никакого смысла, если бы он находился далеко от книжного Азирафаэля или если бы ангел его и вовсе не открыл. — И всё же тогда это звуколокация, — не унимался пьяный собеседник. — Майлз, я знаю, о чём говорю. — Вот именно, что ты говоришь, а не стрекочешь, как дельфин или пищишь, как летучая мышь. — Откуда ты знаешь, что дельфины стрекочут? — немного смутился демон. — Я встречался с морским биологом, — просветил его юноша, — ещё в Оксфорде. Ах, у него были такие нежные пальцы… Кроули легонько толкнул его локтём в бок. — Помнится мне, ты собирался напиться, чтобы забыть обо всех своих неудавшихся романах, а получается наоборот, — пояснил он свои действия. — Умоляю тебя, какие романы? Так, небольшие повести… лей ещё. Бутылка казалось бесконечной, в чём, разумеется, не обошлось без участия демонического чуда, но об этом Майлзу знать было вовсе необязательно. — И всё же, дорогой, знаешь, не могу отделаться от одного назойливого вопроса. Кроули издал заинтересованный звук и увёл бокал от своих губ. — Что с твоими глазами? — О, не начинай. — Ну, интересно, право же, — Майлз оживлённо поменял положение, чтобы быть к собеседнику ближе, — И дураку понятно, что вы, милорд, не слепой. — Эхолокация и природная аккуратность пудрит всем мозги, я слеп как крот. — Кроули, — обиженно надул губы юноша, и как же он этим своим упрямством напоминал ему Азирафаэлю, умереть можно было. Демон сделал глоток, игнорируя реакцию своего нового приятеля. В конце концов, он прошёл через большое количество любопытных людей и знал, как лучше. — Один мой друг отрастил отвратительные усы только чтобы скрыть родимое пятно, — решил вдруг поделиться Майлз. — Какая глупость, — ответил на это Кроули, — Можно же замазать. Грим существовал с начала веков и продолжит жить вечно, потому что люди никогда не будут довольны своей внешностью. Конечно, изначально он имел совсем другое значение, но… — Вот и я ему о том же говорю, его случай не такой уж и страшный, — он сделал паузу, — у тебя нечто гораздо более серьёзное. Не согласиться с этим было сложно, поэтому Кроули как-то не слишком понятно кивнул и сделал маленький глоток. — Да, у меня не родимое пятно, но нечто схожее с этим по смыслу. Они помолчали немного. — Покажи, — продолжал стоять на своём Майлз. — Ради Дьявола, почему ты так уверен, что хочешь это видеть? — уже начал сердиться демон, — вдруг я пожиратель душ, которому, если хочешь жить, нельзя вообще в глаза смотреть? — Ты не пожиратель душ, — покачал головой юноша, — Кроули — это имя не для пожирателя душ. Спорить опять-таки было сложно. Спорить с кем-то, кто так похож на Азирафаэля вообще-то всегда было сложно. — Ага, ты ещё скажи, что оно отлично подходит для демона, — уже не скрывая хитрой улыбки, ответил Кроули. — И скажу. У демонов, вроде, глаза полностью чёрные, да? — Это, смотря, в какой мифологии, и какой конкретный демон тебя интересует. — Допустим, возьмём классику, — вновь оживился Майлз, — меня интересует демон Кроули из христианской мифологии. Кроули улыбнулся, потому что слова «классика», «мифология» и «христианство» в одном предложении звучали забавно. — О, у него жёлтые, — со знанием дела ответил он. — Жёлтые? — удивился его собеседник. — Ага, с вертикальными зрачками, — уже откровенно издеваясь только непонятно, над кем конкретно, продолжил демон, — змеиные такие. В следующий момент рука Майлза уже совершенно нагло потянулась к его очкам, очевидно, чтобы их снять. Кроули перехватил запястье юноши и посмотрел на него сердито, хоть тот это и вряд ли видел. — Ты совсем бесстрашный? — спросил он, — Вдруг я и в правду демон, сейчас заберу твою душу и утащу в ад. — Я всё-равно рано или поздно там окажусь, — пожал плечами Майлз, — я же люблю мужчин и придаюсь с ними плотским утехам. Это грех. — Не грех, — сморщился Кроули, — да и тем более, ты же всегда можешь прийти в церковь, сказать, — он сморщился сильнее, понимая, что обращение это произнести не сможет, — мол, простите, очень виноват, каюсь. И всё. Он простит, он всех людей прощает. — Удобно. — Да, — согласился демон, — а теперь руку убери. — Не-е-ет, — пропел Майлз так, будто уже знал, что победил. Кроули подумал, — к черту, будь, что будет, — и снял очки. Глаза сразу чуть защипало от тусклого рассветного солнца, но снять столь ненавистный аксессуар всё равно было приятно, без него уже успевший слегка протрезветь, но всё ещё пьяный демон чувствовал себя свободнее. — Нихрена себе, — поражённо озвучил свои эмоции юноша и залпом осушил наполовину полный бокал, а потом разочарованно вздохнул, — ну вот, я, кажется, протрезвел от этого всего. Кроули с облегчением заметил, что тот если и испугался, то совсем чуточку. Он вновь разлил вино по бокалам, но в этот раз Майлз пить сразу не стал. — А тебе разве можно? Это же кровь Иисуса и всё такое. — Это была простая метафора, идиот, — ответил демон. — Тогда за твои глаза и историю, которую я буду в старости рассказывать своим внукам, — Майлз торжественно поднял бокал, Кроули смутился. — Ты же по мужчинам, — напомнил он. Майлз сквасил такую мину, будто ему дали понюхать нечто очень противное. — Детей в детдомах мало что ли? Я хочу девочку, а лучше двух. А, может, трёх… — Тогда и за твоих прекрасных будущих детей, — поднял бокал Кроули. — За них, — с улыбкой дотронулся до его бокала Майлз.За окном тем временем уже начинали петь первые птицы.