Неразлучные

      Ника находилась в автомастерской, лежала под приподнятой машиной, принадлежащей очередному клиенту, проверяла исправность тормозной системы, сцепления и прочих механических составляющих. Точно знала, что и где расположено, как должно быть изначально, поэтому быстро выявляла и устраняла неполадки. Когда невозможно починить что-то без замены, обсуждала с владельцем авто покупку новой детали. Если цена и примерная дата доставки устраивали его, оформляла заказ. В некоторых случаях необходимо подождать.       Обычно она испытывала особое наслаждение от своей работы, хоть и уставала. С радостью приходила тогда, когда была готова; начальник одобрил гибкий график, не наседал излишне, платил за проделанное, за результат, а не за просиженные впустую часы. Однако в тот день судьба распорядилась иначе — гнетущее предчувствие, возникшее из ниоткуда, внезапно омрачнило настроение. Оно не ограничилось внутренней тревогой, охватывающей клетку за клеткой, ткань за тканью, орган за органом, словно яд, поражающий всецело организм. Были заметны и другие проявления — внешние.       Уголки рта опустились вниз, когда перед глазами девушки развернулось немыслимое видение. Рука, в которой держала разводной ключ, покрылась тёмно-красной полужидкой, точнее вязкой, субстанцией, вточь настоящей кровью. Вероника резко откинула инструмент в сторону. Он отразился серебряным близком, пока летел, затем, приземлившись, зазвенел от удара, вскоре — притих.       Измайлова трижды моргнула — то ли от недоумения, то ли чтобы чётче разобраться в произошедшем — после чего внимательно посмотрела на свои руки, изучая их, словно не видела давным-давно, но не нашла ничего подозрительного, кроме чёрно-коричневых пятен от машинного масла, мазута. Кровавых пятен не оказалось вовсе. И запах соответствующий. Эти факты не успокоили её. Ничуть.       Колеса пришли в движение со скрипом, через мгновение соприкоснулись с полом, разрушив домкрат и другую конструкцию, удерживающую на весу. Автомеханик резво дёрнула ногами и выскользнула вперёд на металлической тележке, предназначенной для ремонта в горизонтальном, лежачем положении. Женская фигура стала видна полностью, с головы до ступни, а не только нижняя половина, как прежде.       От размеренного дыхания не осталось ничего, сбилось. Частые вздохи и выдохи перемежались с замиранием, задержанием воздуха внутри. Она понимала, что показалось на миг, но никак не могла утихомирить мысли и реакцию. Чуть позже подумала, что что-то случилось не с ней самой, а с её братом...       Поэтому судорожно встала, выловила смартфон среди груды инструментов и запчастей, заполнивших пространство столика и тумбочек. Быстро нашла в списке контактов необходимый номер, обозначенный именем «Гриня». Нажала пальцем на зелёный значок, который давал команду, однако никто не отвечал... Гудки длились почти пару минут, её сердце напряженно и ускоренно билось. Пришлось прекратить безуспешный вызов. Через несколько минут повторила попытку — ничего не изменилось. Ответа не последовало.       Не знала, куда ехать, чтобы проверить своими глазами. Ведь Гриша и другие сотрудники отдела полиции могли быть на задании. Или просто мог отрываться в каком-то клубе. Или с очередной смазливой бортпроводницей кувыркался в постели. Вероника не знала, что именно из всего этого могло происходить в тот момент. Ей не хотелось верить тому предчувствию, которое «сразило разум» и даже показало пугающий образ.       Решила позвонить Яковлеву. Помнила, что он не переваривает подколы, считает Измайловых демонами, но все-таки любит по-своему, как собственных детей, поэтому не смог бы бросить их в экстренной ситуации. Можно обратиться. Спустя несколько гудков установилось соединение.       — Алло, Вероника, твой брат погиб от пулевого ранения при выполнении служебных обязанностей. Скорая приехала, но уже ничего нельзя было сделать. Это не шутка... — мужчина с трудом смог произнести это, впрочем, понимал, что должен сообщить. Ведь у Гриши совсем никого не осталось из семьи, кроме сестры. Она имеет право знать.       — Я поняла, — тихо и ошарашенно ответила девушка.       Володя хотел что-то ещё добавить, чтобы утешить. Хотел сказать, что Гриша был хорошим человеком, несмотря ни на что... Он погиб как настоящий полицейский, встав на защиту невиновных. Пытался поймать бандитов. Но на нём не оказалось бронежилета в этот раз, так как дело казалось проще, не слишком жестокое и криминальное. Чужие решения могут удивлять, приводя к трагедии.       Ника выслушивала всё почти беззвучно, лишь прерывисто дыша и закусывая нижнюю губу, чтобы не сорваться. Её голубые глаза заполнились крупными слёзами, что струйками стекали по щекам, капая на футболку с ассиметричной надписью и на синие штаны.

*** Два дня спустя.

      Уставшие осины, берёзы, тополя стояли с остатками листвы, вынуждены скоро оголить свои ветви. А сосны, ели и прочие хвойные так и останутся при своих колких иголках, защищаясь от кого-то неведомого.       Непогода и не думала останавливаться, словно сочувствовала людской потере, сопровождая церемонию прощания и погребения. Земля превратилась в коричневую кашицу под ногами, оставляя на себе разные следы, в зависимости от подошвы. Кто-то мог бы воспринять это в качестве произведения искусства. Однако душевное состояние тогда не позволяло взглянуть именно таким образом на грязь.       Длинные золотистые волосы потемнели, отчаянно липли к светлой коже, обрамляя поникшее от переживаний лицо. Кожаная куртка отбивала дождевые капли, словно барабан; джинсы не могли так. Чёрная одежда, как и положено. Возможно, образ больше подошёл бы для рок-концерта или байкерского клуба, чем для похорон, но Ника не хотела что-либо кардинально менять в тот момент.       В голове невольно промелькнула мысль: «Ведь ты же обещал, что не умрёшь, что не оставишь меня в одиночестве. Тогда почему я стою здесь, на сером промозглом кладбище?.. Мой взгляд падает вниз, в углубление, где среди мягкой, жемчужного цвета, пышной обивки, прикреплённой по краю, по периметру лакированного черного гроба, находится тело. Твоё тело...»       На одной из берёз, по близости, сидел ворон; еле удавалось удержать — ветка прогибалась под его весом. Он внимательно наблюдал за девушкой. Изредка кивал. Видимо, знал её мысли, слышал то, что не решилась рассказать вслух.       Вокруг стояли сотрудники отдела полиции, также прочие знакомые или партнерши, не имеющие отношение к основной сфере деятельности, представляющие иные интересы, тем не менее которые оказались как-то связаны с Гришей. Но ближе Ники никого не оказалось.       Она не особо вслушивалась в слова священника, больше была захвачена собственными воспоминаниями и размышлениями. Положила красные розы. Затем поцеловала брата в щеку в последний раз. «В последний», как она думала... Он был холоден, бледен и обездвижен.       Ей хотелось, чтобы он смог открыть глаза. Чтобы сказал, что это просто розыгрыш, чёрный юмор, спектакль... Что угодно! Лишь бы трагедии не случилось.       Она раньше любила разглядывать его глаза — близко-близко, словно улетала в ясное голубое небо. Хотела, чтобы улыбнулся, той тёплой и ободряющей улыбкой, озаряя, как луч солнца. Хотела, чтобы привстал и сам поцеловал её. Но этого не случилось. Не двигался. Не дышал.       Крышку закрыли. Опустили в яму. Постепенно земля окутала гроб, провожая в вечный сон.       Уходя, сестра оглянулась. Ей показалось, что откуда-то родной голос тихо прозвучал: «Я же обещал...» Ответ на её безмолвный монолог. И тотчас ворон, вольный наблюдатель, каркнул, расправив чёрные крылья, взлетел выше и скрылся в неизвестном направлении. Возможно, не так поняла. Подумала, что её воображение чересчур разыгралось, пытаясь справиться с горем. ___