Неразлучные

      Похороны прошли традиционно.       В тот день Ника выпила несколько стаканов алкоголя, чтобы изрядно притупить или хотя бы чуть-чуть заменить давящую тяжесть на неестественную эйфорию. Старалась не плакать в обществе, так как не хотела, чтобы кто-то увидел её уязвимость, чтобы потом обернул это в свою сторону. Такое позволялось только брату. В последнее время единственный, кто видел её изредка в подобном состоянии — выпотрошенной изнутри, почти беззащитной, без иголок. Как ежиха, которая могла позволить дотронуться до своего нежного белого пузика лишь тем, кому несомненно доверяла. Раньше, несколько лет назад, было больше людей, которым могла довериться, — со временем их становилось всё меньше и меньше.       Через пару часов шумное застолье настолько осточертело, что даже лампы, свисающие с высокого потолка, начали слепить глаза, — захотелось уединиться. Измайлова вызвала такси, чтобы никого, из присутствующих в ресторане, не побеспокоить; да и большинство из них уже оказались так же пьяны, как и она.       Поездка была недолгой, пассажирка поблагодарила водителя за то, что не стал задавать лишних вопросов. Просто не смогла бы тогда поддержать беседу на бытовые и обыденные темы. Взамен этого молчаливо наблюдала за подвижными струйками на стекле — «отпечатками» дождя, которые благотворно влияли на сознание, слегка убаюкивали. Магнитола не издавала ни звука, выключена, однако девушка уловила едва различимый мотив во время движения. Наверное, его создал сам город, сама природа. Расплатившись с таксистом, Вероника покинула салон, направилась к подъезду. Расправившись с дверями, с лестницами, она оказалась в коридоре съемного жилья.       Квартира встретила тишиной и приглушённым естественным освещением из-за плотных серых туч. Она не решилась включить искусственное. Подумала, что без него будет полегче.       Вероника разулась, сняла курточку, нечаянно бросила взгляд на зеркало, долго не задержалась, сразу же вспомнив примету, закружилась в поисках того, чем можно накрыть «портал нечисти». Под руку попалась рубашка, ей и накрыла. Временно. Потом можно полотенцем или наволочкой. Она не доверяла на сто процентов подобным народным поверьям, однако после недавних событий, так или иначе связанных с необъяснимым предчувствием, подсознание начало сомневаться, больше поддаваться влиянию мистики.       Вдруг на кухне что-то грохнуло. Девушка проследовала туда, чтобы прояснить ситуацию. Обстановка осталась прежней, но обнаружила незванного гостя. Чёрный ворон гордо сидел на подоконнике, пристально глядел на неё. Видимо, залетел в приоткрытое окно. Странно. Возникло чувство, что это именно тот свидетель, который сопровождал её на кладбище, сидел на ветке берёзы и кивал.       Раздалось громкое карканье, что эхом разнеслось по помещению. А через открытую раму проник прохладный воздух. По телу пробежали цыпки. Ника невольно посмотрела на свои руки, вновь обнаружила бордовую субстанцию на них, сморщилась и замотала головой, будто отрицая происходящее. Нервно потерла одну ладонь о другую, после чего кровь постепенно стала исчезать...       — Что за чертовщина, — она проговорила, продолжая тереть руки.       Не заметила, что за спиной кто-то. Если бы он подошёл поближе, возможно, ей бы удалось чётче услышать, разобрать приглушённое обращение "Ушастик..."       На этом встреча с паранормальным не закончилась. Произошло кое-что ещё, из-за чего задержала дыхание. Распахнула глаза, зрачки расширились. Ноги не поддавались, застряли на одном месте, словно вкопанные.       Кто-то дотронулся чуть пониже правого плеча. Поначалу слабо, затем настойчивее. Прикосновение было ласковым, но холодным. Ворон снова громогласно объявил что-то, непонятное человеческому языку. И дуновение ветра ворвалось внутрь, стирая остатки видения. Птица упархнула прочь, не пообещав вернуться. Однако Ника была уверена, что встретила его не в последний раз. Предстояло ещё.       — Возможно, у меня и раньше было не очень в порядке с головой, делала какие-то вещи, которые не стоило, которые ненормальные, а теперь дошла и до паранормальных, — сама себе сказала хозяйка. То ли пыталась пошутить, то ли старалась не терять присущую ей смелость.       Дело запуталось. Пока никому не стала рассказывать, подумала, что надо самой разобраться, выявить причины. То ли показалось, то ли на самом деле это произошло. Могла бы списать на эффект от алкоголя или бурное воображение, хотя сама же знала, что они ни при чём. Ощущения оказались настолько реальными, что пугали и радовали, восхищали необычностью одновременно. Ведь ей хотелось, чтобы Гриня по-прежнему был рядом...       Только терзала мысль, что уже не сможет быть тем, кем был. Да и человек ли будет, если она видела его бездыханное тело? Наверное, фантом, проявление привязанности души.       Они давно дали непоколебимые клятвы, что не оставят, что всегда будут друг за друга, что будут на одной стороне, когда все остальные станут против. Наверное, даже после смерти он продолжил быть на её стороне, сдержал слово. Насколько это возможно. Продолжает оберегать, дарить свою ласку и любовь. Именно тогда, когда она остро нуждалась в нём.       Окружающие бы не поняли ничего, просто посчитали сумасшедшей или сказали, что насмотрелась всякого. Сверхъестественного.       Измайлова прошла в спальню, легла, раскинулась посередине, не спрятавшись под одеяло, не раздеваясь Уставилась на стену. Геометрический узор из коричневых прямоугольников и квадратов на бледно-голубом фоне смешался с маленькими следами лапок животных. В кашпо покоился вьюн, который уже давным-давно засох. Надо было следить за состоянием земли и листьев, за влажность, регулярно поливать или опрыскивать.       В немного протрезвевшей голове пронеслось: «А вдруг я не даю ему покоя, мешаю уйти из этого мира в другой? Сама как-нибудь должна справиться теперь. Вечно излишне беспокоится, не может остановиться... И так уже многое сделал для меня...»       Кажется, что дождь утих. Только сырость вокруг осталась. ___