Карма

- Что значит – не успели сломать управление? – Дейм сжала кулаки, глядя на Битрейлина сверху вниз. Полководец пил вино из того самого обсидианового стакана, из которого неделю назад его пил Ваако. - Если бы они сломали панель – сразу включилась бы тревога, он проснулся бы, а мы не успели бы сбежать. Ты, конечно, подсыпала снотворного на его шлем, но явно недостаточно. - Я не думала, что он оденет его так поздно, почти все высыпалось по пути, моя вина, - она повернулась к Битрейлину спиной, поглаживая подушечкой указательного пальца обсидиан на шее. - Какая же ты бесчувственная тварь, Дейм, - усмехнулся полководец. – Все верят, что ты любишь мужа… ну или любила. - Когда-то давно я разговаривала с одной провидицей, - Дейм не обернулась, продолжая поглаживать камень на шее. – Я спрашивала о будущем своего молодого супруга. Спрашивала о незнакомце по имени Риддик. Она отвечала. А еще она сказала мне, будто обманываю себя. Мой обман в том, что я убеждаю саму себя в любви к Ваако, но я люблю только власть. Тогда я разозлилась, ибо была ослеплена страстью к нему. Но со временем я поняла – моя единственная настоящая страсть и любовь – власть, провидица не лгала. Я смогла владеть Себерием, а через него и всей империей. Не все шло так, как я хотела сперва, но вскоре вернулось на круги своя. Кроме Ваако. Он ослаб. Это существо, которое я родила, ослабило его. Я сама ослабила его. Из-за меня им овладел страх, который ему непозволителен. Я совершила ошибку – я исправляю ее. - Неужели ты совсем не любишь своего ребенка? – вопросительно выгнул бровь Битрейлин. - Любовь к чему-то хрупкому – слабость, - хмыкнула Дейм и повернулась. – Пора с этим кончать. Исправлю все свои ошибки разом. …Илариус лежал на кровати молча. Он не спал. Аурика рассказала ему о том, что должно произойти. Сама же она спала на полу рядом – элементаль земли, тяжелая и грузная, страдала от того, что заточена в башне, стараясь хоть как-то приблизиться к желанной стихии. Дверь открылась. Сквозь нее неслышно скользнула Дейм. Она остановилась, глядя на очертания своего сына под одеялом. Мальчик дрожал, и она это видела. Дрожь прошла и по ее спине. - Ты же не спишь, - произнесла она негромко. – Поднимись. Илариус не шелохнулся. Вместо него поднялась Аурика. - Простите, госпожа. - Что ты ему рассказала? – она подошла к кровати, провела кончиками пальцев по плечу мальчика, отчего он вздрогнул. Слезы снова заструились по его щекам, но он знал, что это бесполезно. Стараясь не дрожать так заметно, Илариус свернулся калачиком. - Все, что видела. Вы – чудище еще большее, чем ваш муж. Я видела. Я рассказала. - Ну, что же… Проваливай, только скорее, пока я не передумала. - Я не позволю вам этого сделать, - твердо произнесла Аурика. - Ты же сама знаешь, что все происходит так, как должно и никак иначе. Убери ее, Дин. В комнату неслышно вошел Битрейлин, ударил Аурику чем-то по голове и вытащил из комнаты. - Ты тоже не спишь, - Дейм снова погладил ребенка. Его мягкие волосы, теплую кожу. Илариус был похож на Себерия даже больше, чем сейчас Себерий сам походил на себя. - Не надо, мама, - заплакал мальчик, дрожа под тонким покрывалом. – Прошу тебя не надо. - Это было провальной затеей с самого начала, милый, - вздохнула Дейм. – Тебе просто не надо было появляться на свет. Мне жаль, что тебе нужно расплачиваться за мои ошибки. - Не делай этого, мама, - Илариус начал икать, но повторял, как заклинание. – Не надо, мама. Прошу тебя, не надо… Резким движением руки Дейм сорвала с него покрывало, отчего ребенок, плотно им укутанный, перевернулся на спину, испуганными заплаканными глазами уставившись на Дейм. Мгновения хватило его, что выхватить из-за кровати кинжал, который там хранила Аурика, и ударить его в грудь. Но уже в тот момент, когда лезвие вошло сквозь кожу, и Илариуса начало трясти в агонии, ее рука дрогнула. Она резко вытащила кинжал, позволяя крови покрыть кровать, ее платье и кожу. Дейм заплакала, прижала к себе еще теплое, но мертвое тело сына. - Прости, Илариус, прости… Я не могла иначе, я бы хотела, чтобы все случилось по-другому, но все так… - ребенок все еще хрипел, хотя жизни в нем не было. Оставив его на кровати, укрыв окровавленным покрывалом, Дейм вытерла слезы, растирая по лицу кровь, и снова направилась в спальню. Там в кресле сидел Битрейлин, а у его ног лежала Аурика и скулила, как щенок. - Так, ты говоришь, что он не сможет ничего сделать даже несмотря на то, что панель управления работает? – как ни в чем ни бывало, спросила Дейм. Она стояла окровавленная, с запухшими от слез глазами, но в ней не было печали. - Он летит в направлении черной дыры, и у него нет топлива. Космос жесток, леди, но не так, как ты. За твое правление, Дейм! – Битрейлин в очередной раз наполнил бокал вином и поднял его. - Чудесный тост, но с тобой выпью, как сменю наряд, - она скинула свое платье и нагая, совершенно лишенная стеснения, исчезла за темно-красным занавесом. Битрейлин проводил ее взглядом светлых глаз поверх края кубка. Дейм была ужасающе прекрасна, в крови своего сына, с безучастным выражением на лице. О да, жестокая, бессердечная. Хотя нет, ее сердце принадлежало власти, а вот тело – тело зрелой женщины, но все такое же юное и свежее – принадлежало тому, кому пожелает отдать его сама Дейм. И сейчас оно принадлежало Дину Битрейлину. Ваако настолько любил жену, что предпочитал не замечать ее любовников. Но вот Битрейлина он не простил бы, поэтому полководцу пришлось скрываться. И он скрывался так хорошо, как мог – награда, которую сулила Дейм, стоила риска, оправдывала его. Кроме своего тела, она обещала еще и силу. И он ей верил. - Выпьем, - Дейм появилась из-за занавеса в легком тонком халате, открывающем взору ее острые ключицы. – Мне нужно выпить. Без лишних слов Битрейлин снова поднял кубок, и заметил, что руки у Дейм дрожат. Заметил, но не сказал ни слова, только усмехнулся про себя.