***
«Господи, неужели,» — думал Тики, направляясь к своей машине и зевая. Наконец-то они смогли снять всё, что было запланировано. Правда, на это ушло куда больше времени. Он посмотрел на часы — те показывали девять вечера. Здорово он задержался. Но подумать об этом он не успел — его внимание привлекли шаги позади. Это был Аллен, тоже следующий на парковку. — Эй, Аллен, ты отлично играл сегодня. Но на завтра подучи реплики получше, — сказал он. Им предстояло ещё много работать вместе над этим фильмом. И Тики старался поддерживать с коллегами хорошие отношения, чтобы работа была продуктивнее и веселее. Только вот Волкер был другого мнения, видимо. — Нормально я их учу. И вообще, не твоё собачье дело, как я их учу, — фыркнул он, отключая сигнализацию своего авто и открывая дверцу. — «Собачье»? — мужчина был немного в шоке. Конечно, он часто слышал оскорбления в свой адрес за время карьеры, но сейчас на то не было абсолютно никакой причины. Или он её не знал? — Пацан, ты что, имеешь что-то против меня лично или что? — Не переживай, скоро узнаешь, — холодно отозвался Волкер, садясь в авто и живо уезжая с парковки, даже чуть не зацепив брюнета. Тот успел отскочить в сторону. — Псих малолетний. Да что я ему сделал? — искренне не понял мужчина, проводив автомобиль взглядом, а затем всё же усевшись в своё авто и тоже поехав домой.***
На следующий день съёмок всё повторилось. Да и вообще, целая неделя была такой. Аллен снова нечаянно срывал всё своей неподготовленностью. Хотя, нет, готов-то он был. Просто снова и снова сталкиваясь с Тики в его голове всё путалось и превращалось в бардак. Только злость оставалась в полном порядке. И Микк всё чаще замечал, что злость в его сторону никак не связана с фильмом, да и про «собачье дело» он прекрасно помнил. Но что он мог сделать? Просить прощения непонятно за что? Пытаться как-то подружиться с тем, кто смотрит на тебя, как на врага народа? Насильно заставить его рассказать, что он ему сделал? Нет. Тики не был тем, кого волновало мнение какого-то там парня. Да пофигу вообще, что он там думает. Закончатся съёмки — они уже не увидятся, скорее всего. Так зачем напрягаться? К тому же, он хочет бросить карьеру актёра, так что этот Волкер не волновал его чуть меньше, чем вообще никак.***
«Чёртов Тики. Из-за него я похож на идиота. Но разве можно ненавидеть его так сильно и так долго за то, чего уже не изменить? Чёрт, это всего лишь звание, награда… И я могу попробовать снова получить её через десять лет. Почему же я никак с этим не смирюсь? Это неправильно, Волкер, не правильно! Я должен забыть об этом! Но… Но как забыть, если Тики постоянно маячит перед глазами и постоянно мне обо всём напоминает? Проклятье! Всё равно это он виноват в том, что я и дальше… Что мне и дальше придётся быть актёром…» — думал Аллен, сидя вечером в каком-то баре и попивая слабоалкогольный коктейль. Пришлось, конечно, натянуть парик и очки, а также замазать тату на лице, чтобы фанаты не доставали, но зато можно просто посидеть в людном месте и подумать о своих проблемах. Проблеме, точнее. «Чёрт, даже напиться не могу, чтобы забыться. Хотя, чем мне это поможет? Лучше уж, придумать что-то. Хватит киснуть,» — подумал Аллен, подняв глаза на телевизор вверху. Там была реклама дезодоранта. С Тики. «Да господи, глаза бы мои тебя не видели! Или… А почему бы и нет? Если его не будет в фильме, то я смогу сыграть свою роль нормально. Или, может, лучше самому бросить этот фильм? Бросить?! Что за глупости?! Проиграть ему ещё и в этом? Ну уж нет! Ты уйдёшь из этого фильма, хочешь ты того или нет, Тики!» — подумал Аллен, доставая из кармана телефон и набирая чей-то номер. — Привет. Нужна твоя помощь.***
«Надо же, сегодня этот мелкий не тупил. Прогресс. Может, наконец-то съёмки нормально проходить начнут?» — думал Тики, следуя к своему автомобилю в конце уже восьмого дня съёмок. Сзади снова послышались шаги. Только быстрые. Нет, это уже бег. Кто-то бежит к нему сзади. Мужчина оборачивается, но не успевает, как его тут же жёстко прижимают торсом к его машине. — Эй, какого… — Вырубай! Вырубай его, живо! — голос однозначно принадлежал Волкеру, но увидеть его Тики не успел. Он успел только ощутить удар куда-то в голову и сознание его покинуло. Приходить в себя было неприятно. Также неприятно, как после знатной попойки. И Тики даже было допустил мысль, что опять отмечал какой-то праздник с Шерилом, но нет. Голова болела явно не от алкоголя. Он открыл глаза, однако света не увидел. Почти сразу он понял почему — на его глазах находилась какая-то повязка, а рот заткнули чем-то круглым. Дёрнувшись, он также осознал, что руки его связаны за спинкой стула, а ноги привязаны к ножкам этого стула. «Так. Это определённо не очередной фильм. Неужели меня похитили, чтобы требовать выкуп? Вот идиоты, Шерил скорее их лично найдёт и порвёт на куски, чем выплатит деньги,» — подумал мужчина, начиная дёргаться в попытке освободиться, но услышав какие-то голоса, затих и прислушался. –… тебе, что он сам все трюки делал. Быстро действовать надо, иначе он успел бы защититься. — Да забей, всё же нормально прошло? Думаешь он уже очнулся? — Не знаю, а вдруг? Голоса приближались, и один уж точно принадлежал Волкеру. Тики вспомнил, что именно его голос он слышал, прежде, чем отключиться. «Так это его рук дело? Тогда вряд ли ему нужны мои деньги, у него же своих полно,» — подумал мужчина, недовольно вздохнув. Выбраться не получалось, узлы были очень крепкими. Оставалось только ждать. — Гляди-ка, очнулся! — Тики почувствовал, как его головы кто-то коснулся. — Нет! Не снимай повязку. Меня он всё равно узнает по голосу, тебя же ему знать незачем, — сказал Волкер. — Точно. Судя по шагам, Аллен и кто-то ещё стали перед Тики. И он не знал, чего от них ожидать. Потому как он не знал их самих, и не видел. Он знал, что один из этих похитителей — Аллен Волкер. И он за что-то зол на него. Но это и всё, что мужчина знал о нём, так что легче не становилось. Да и спросить у них что-то не получалось из-за закрытого рта. Получилось только невнятно помычать и подёргаться. — Не рыпайся. Тебя никто не освободит, — сказал незнакомец. Кажется, он улыбался. Неужели его это веселило? Тики немного поплохело от этой мысли. Если его положение веселит кого-то, то этот кто-то, вероятно, маньяк. Неужели над ним сейчас начнут издеваться и пытать? Но он же никакой ценной информацией не обладает, вроде как. — Бери камеру, — сказал Волкер, подходя ближе к Микку. «Камеру? Это ещё зачем?» — от незнания брюнет нервничал всё больше, снова начиная дёргаться, но стоило ощутить на себе тяжесть как он снова успокоился. Раздался щелчок. Очень узнаваемый щелчок затвора камеры. Тики снова дёрнулся, но почувствовал, как на живот легли тёплые ладони, медленно ползущие вверх на грудь, а затем на плечи. Через тонкую рубашку они хорошо ощущались, должно быть пиджак с него сняли. Снова раздалось пару щелчков камеры. «Да какого чёрта он творит?» — всё ещё недоумевал мужчина, часто дыша от нервов. — Что, боишься? — кажется, сейчас и Волкер усмехался. Снова раздался щелчок камеры. — Боишься, что твоя жизнь будет разрушена, как и моя? «Что несёт этот псих, причём тут я?» — хоть Микк и не мог спросить это вслух, он всё же думал, что ответ на это последует. Правда, пока последовала только звонкая пощёчина, заставившая брюнета отвернуть голову, но её тут же повернули обратно, схватив за волосы. — И правильно, что боишься. Она будет разрушена, если ты не разорвёшь контракт и не покинешь фильм «В аду мы сгорим вместе», — сказал Аллен, расстёгивая пуговицы на рубашке брюнета и удобнее усаживаясь на его коленях. Щелчки камеры продолжали звучать. «Чёртов псих!» — Тики потёрся саднящей щекой о плечо. — Ты, наверное, думаешь, причём тут ты и этот фильм, что ты мне сделал, за что тебе всё это… Но нет, ответа ты не получишь. Просто потому что, — одна ладонь Волкера прошлась по уже оголённому торсу мужчины, распахнув рубашку и медленно прощупывая каждый миллиметр его кожи. Вторая ладонь в это время скользнула вниз, к ремню брюк. «Малолетний псих-извращенец,» — Тики понял, что ответа всё-таки не последует. С ним просто играются. Но зачем? Ответа ему не дадут, но он же должен быть. Что-то же побудило Аллена это сотворить. Волкер же не сумасшедшая фанатка, которая захотела от Тики детей. В его действиях должен быть какой-то смысл. Хотя, вообще, странно, что Микк пытался понять седовласого в сложившейся ситуации. Большинство бы думало, как освободиться и наказать обидчика. — Я тоже всегда задавался вопросами почему я, за что мне всё это. Но мне никто не ответил и не ответит. Просто потому что. Вот и весь ответ, — рука Аллена легла на пах брюнета, мягко сжимая под звуки камеры. Вырвав у мужчины томный вздох, он усмехнулся и стал расстёгивать его брюки. — Хочешь ты или нет, но ты возбудишься. Организм не заставить противиться, к сожалению… — Аллен, ты не боишься зайти слишком далеко? — внезапно поинтересовался парень с камерой, всё ещё делая снимки. — Твою мать, мы похитили человека, ещё и известного. Само собой, я уже зашёл слишком далеко. С самого начала. Но он не пойдёт в полицию. Благодаря твоим снимкам. Так что просто фоткай и смотри, не отвлекай, — недовольно буркнул Аллен, вынимая член Тики из белья и начиная ласкать рукой. — Да уж, смотрю, — отвечал незнакомец, плямкнув, словно увидел что-то вкусное. Хотя, он просто приготовился к «сочному зрелищу». — Что, Тики, уже не так плохо тебе? Уже нравится? Наверное, доволен уже, что оказался здесь сейчас. Но это ненадолго. Хотя, ты наверное, и сам уже всё понял. Это всё для того, чтобы ты наверняка отказался от роли в фильме и ушёл, — Волкер продолжал ласку, двигая рукой по члену, который понемногу твердел и увеличивался. — Мда, а Кросс был прав насчёт «побольше»… «Больной малолетний псих-извращенец,» — всё, о чём смог подумать Микк, с досадой осознавая, что он и правда никак не может сопротивляться ласке и возбуждается против воли. Да, быть изнасилованным не входило в его планы на вечер. — Короче, ты сваливаешь из фильма, а я стираю все фото, которые сегодня наделает мой друг. В противном случае, я загружу всё в интернет, а также отправлю во все известные мне журналы, а может и на телевиденье тоже. М, и заголовок добавлю «актёр десятилетия оказался больным извращенцем с фетишами». Ведь на фото не особо понятно, сам ты согласился, чтобы тебя связали, или же нет. Но, скорее всего, поверят первоисточнику, который скажет, что ты гей, который не против вот так развлечься с мальчиком из борделя. И никто не докопается до правды, потому что тебе не поверят, если ты начнёшь всё отрицать. Представляешь масштабы скандала? Твоя репутация рухнет на днище куда быстрее, чем поднималась на пьедестал. Ах да, за меня не переживай. Я в хорошей маске, так что меня ни за что не узнают, — говорил Аллен, слезая на пол и рывком разводя ноги мужчины шире на сколько позволяли верёвки. Язык коснулся головки, обводя по кругу несколько раз, а затем целуя и сжимая губами. Постепенно головка проникла сквозь сжатое кольцо губ и оказалась в плену горячего рта. «Да чтоб его! Как ему самому не противно?! Может, у него уже были мужчины?» — подумал Тики, снова выдыхая от усиливающегося удовольствия. Слова про фото он ещё не осознал до конца сквозь манипуляции Аллена. — И всё-таки ты слишком далеко заходишь. Подрочил бы ему, да и всё, — сказал незнакомец с камерой, который не забывал всё фотографировать. — Нет. Всё должно быть максимально реалистично, — отвечал Волкер, водя языком по стволу и тщательно вылизывая его. — Так ты что, ещё и трахаться с ним будешь? — удивился парень. — Идея, конечно, хорошая, — на этих словах Аллена Микк нервно сглотнул, определённо испугавшись возможной перспективы быть изнасилованным во всех смыслах этого слова. — Но нет. А то вдруг ещё психическая травма будет… — А от вот этого, типа, не будет? И чего это ты вдруг о его психике заволновался? Ты же хотел отомстить и всё, — заметил незнакомец-фотограф. «Отомстить? Так я, всё-таки, ему что-то сделал? Господи, от чего я до сих пор ищу логику в действиях этого больного психа-извращенца?» — Микк вздохнул. — Так, всё. Заткнись и не отвлекай. Снимай и всё, — фыркнул Аллен, снова вбирая горячую плоть в рот теперь уже до половины и начиная медленно двигать головой, потихоньку ускоряясь с каждым разом. — Мда, от такой мести и я бы не отказался, — тихо пробубнил незнакомец, продолжая щелкать камерой. Тики испустил негромкое подобие стона и запрокинул голову. — Что, нравится, когда тебе отсасывают? Хотел бы я посмотреть на твоё лицо, если бы отсасывал ты. Впрочем, я так и хотел сделать, но тогда на фото всё походило бы больше на изнасилование. А я ведь хочу выставить тебя больным ублюдком, а не жертвой, так что ничего не поделать, терпи, — насмехался Аллен, продолжая при этом делать минет, причём довольно умелый. Его ласка была такой, словно он и правда пытался доставить удовольствие, а не изобразить хороший кадр для камеры. Он сжимал плоть губами, облизывал языком, целовал, заглатывал до конца, чуть ли не давясь, но не останавливался ни на миг, начав помогать себе ещё и рукой, чуть массируя основание ствола. «Чёрт, скоро кончу. Этот псих точно бывал с мужчинами, слишком уж он хорош,» — подумал Микк, шумно втягивая носом воздух. — Что, уже кончаешь? Давай, сделай это для своего папочки, — с ухмылкой сказал Аллен, вынув член со рта и быстро надрачивая его рукой. Долго ему ждать не пришлось и струя белесого семени брызнула на его маску и на руку. — Вот, хороший мальчик. Микк повернул голову в сторону, словно он видел Волкера и не хотел смотреть на него в данный момент. «Отвратительно,» — подумал мужчина, слыша щелчки камеры. Сейчас ему стало в разы хуже, чем минуту назад.