Завтра кого-то не станет

Озвучить витающую в воздухе мысль решилась Флора, первой подскочив с кровати и возмущённо взмахнув руками: — Стелла, тебе следовало сказать нам об этом! — Да, мы же все без подарков… Неловко как-то, — поддержала её Муза, и в её случае всё получалось совсем смешно: в то время как она пришла с пустыми руками, именинница решила сама её одарить. — Ерунда! — отмахнулась Стелла. — У меня и так есть всё, что мне нужно. Лучшим подарком будет провести это время вместе, разве нет? От её трепетной милой логики мне ужасно захотелось прослезиться, но я сдержалась, вместо этого лишь ещё жарче пообещав себе не позволить ни единой мелочи омрачить её солнечного настроения. А затем в голову мне закрался один интересный вопрос, и я поспешила скорее получить на него ответ: — Ты Брендона-то пригласила? Стелла заулыбалась. — Конечно, — промурлыкала она чрезвычайно довольно. — Как же принцесса может появиться на балу без кавалера? Но, клянусь, всё остальное время никаких парней! — Мне нравится этот девиз, — протянула Муза задумчиво, и на задворках сознания у меня возникла мысль поинтересоваться, как обстоят дела у них с Ривеном, но спрашивать при всех я не стала, честно не помня, кто и насколько был в курсе её личной жизни. И вместо меня слово снова взяла Стелла, умело пародируя строгий голос Гризельды: — Итак, дамы, отдых закончен! Ателье работает до восьми, мы должны успеть! — Разве ради Её Высочества они не согласятся чуть задержаться? — застонала Муза лениво, и Стелла сразу же забушевала: — Тогда они не успеют сшить платья до завтрашнего дня! Думаете, они щёлкнут пальцами, и всё волшебным образом будет готово?! Ответа на этот вопрос я не знала. Магия созидания, в некоторой степени к которой относился и мой Огонь, была если не уникальной, то чрезвычайно редкой во всём Магическом измерении, но ведь наверняка среди всего этого волшебного многообразия должны были найтись чары, позволяющие быстро и просто собирать наряды из составных частей. И я была уверена, что подобные услуги при здешней замысловатой моде должны были быть очень востребованы. В любом случае, спорить я не стала, послушно поднявшись на ноги вслед за Флорой и кивком головы призвав Музу последовать нашему примеру. — Эх, — лихо выдохнула она и рывком села на кровати. — Только без каблуков, — спешно предупредила Флора, в ответ на что я сразу же поинтересовалась: — Из-за высоты? — Из-за ловкости. — Она печально вздохнула. — Я и в балетках-то периодически в повороты не вписываюсь. — Разберёмся! — воинственно отозвалась Стелла, и следующие три часа мы торчали в её обожаемом ателье, где сначала с нас тщательно сняли все мерки, а затем продемонстрировали несколько сотен различных вариантов тканей, цветов и фасонов. Выбор свой мы делали хоть и по собственному желанию, но всё равно под чутким надзором Её Высочества, и я полагала, что с таким уровнем подготовки её платье наверняка должно было быть подобрано ещё в прошлом году. С цветом я не могла определиться долго. Сначала остановилась на голубом — проверенном и неброском, — но затем взгляд мой зацепился за нежно-зелёный на соседнем развороте, и так, страницу за страницей, я пролистала практически весь альбом, каждые пять секунд приходя к новому решению и вскоре вновь его меняя. В конечном итоге окончательный выбор я сделала практически не глядя — девчонки со своими муками творчества уже давно покончили, и я не хотела задерживать их ещё сильнее. — Зелёный. Зелёный, пожалуйста, — отодвинув от себя альбом, попросила я у модельера, и он тут же живо откликнулся: — Тот, на котором вы остановились в первый раз? — Да, — ответила я, даже не попытавшись вспомнить, о каком цвете шла речь. Раз Стелла не возопила в ужасе — значит, любой сойдёт. — Понял, — кивнул он, убирая один альбом и доставая другой. — Теперь модель. Этот процесс растянулся ещё на более длительное время, чем подбор цвета, и в конечном итоге я попросту сдалась, безоговорочно отдав все бразды правления сгорающей от энтузиазма Стелле. Собственно, примеру моему вскоре последовали и Муза с Флорой, и обрадованная, будто дитя малое, Стелла с восторгом принялась мысленно примерять на нас каждый из понравившихся ей образов. Я даже не предполагала, что от простого сидения можно устать сильнее, чем от устроенного нам утром экскурсионного марафона, но по прошествии этих трёх злосчастных часов в комнату именинницы мы вернулись совершенно выжатые. Помучив нас ещё немного и продемонстрировав необъятную коллекцию туфель и украшений, большинство из которых я уже, к счастью, видела (а вот глаза Флоры от мысли о том, что каждую из этих побрякушек ей придётся примерить на себя, в ужасе расширились), Стелла наконец-то показала нам, куда растащили наши вещи служанки, и предупредила, что завтра подъём предстоит ранний. Как выяснилось, из всей нашей четвёрки проблему это представляло для одной лишь Музы, которую я с самого начала справедливо считала настоящей совой, но Стелла напомнила ей про знакомую водяную фею, и Муза клятвенно пообещала проснуться без посторонней помощи. Заснула я быстро. Написала перед сном несколько сообщений Текне, в которых посетовала на то, что с нами не было её чудо-карты, когда мы чуть не заблудились в огромных подвесных садах, но ни словом не обмолвилась о том, как жалела, что тут не было её самой, и, отложив телефон на белоснежную прикроватную тумбочку, закрыла глаза. Открыла я их уже на той стороне, и Дафна с восторженным интересом слушала мой рассказ о королевском дворце Солярии: при жизни, как выяснилось, ей так и не удалось здесь побывать. Услышанным она осталась восхищена и очень мягко (я готова была поклясться, что она вообще не собиралась об этом упоминать, но слова вылетели случайно) пожалела о том, что никогда не сможет увидеть эту красоту вживую, — как бы сильно она ни старалась скрыть печаль в голосе, сердце мне всё равно кольнуло горьким сожалением. Она была заперта тут навечно, и я никак не могла отделаться от этой пугающей мысли. Дафна знала, что никогда больше не увидит красок реального мира, что все долгие или не очень отведённые мне на существование годы проведёт в темноте и тишине, оживая лишь в те короткие моменты, когда я засыпаю, и никогда не жаловалась и не плакала — наоборот, всегда старалась поддержать меня, отодвинув все свои чувства на задний план. Холодная лапа отчаяния, крепко вцепившаяся в тот момент в моё сердце, не захотела разжиматься ни под утро, когда Дафна снова улыбалась как ни в чём не бывало и просила передать Стелле, да и остальным девчонкам, горячий привет, ни уже после пробуждения. Это казалось неправильным. Это казалось невозможным. И впервые в жизни фантазия наотрез отказывалась со мной сотрудничать: как бы я ни пыталась, даже приблизительно не могла представить, каково Дафне было долгие годы находиться в этой тьме. Несколько минут я бесцельно сидела на кровати, понятия не имея, сколько было времени: часов во дворце я нигде так и не нашла, а сама вскакивала всегда по-разному — хотя теперь почему-то всё чаще в несусветную рань. Пришлось поинтересоваться у пробегающей мимо моей двери фрейлины. — Без пятнадцати восемь, — прощебетала она и понеслась дальше по своим делам, ловко подхватив подол длинного платья. Удовлетворившись её ответом, я вернулась обратно в комнату, где ещё немного подумала, провальсировала к окну и принялась наблюдать за оживлённым внутренним двором: захваченная водоворотом событий прислуга как раз завершала последние приготовления к знаменательному балу, и мне страшно было представить, насколько пышным получится торжество. Где-то около восьми в покои мои постучались. Не успела я подумать о том, что это фрейлины решили услужливо предложить свою помощь, как в приоткрывшуюся дверь быстро просунулась голова Флоры, и она радостно произнесла: — О, ты уже не спишь! — После чего, проскользнув в комнату и закрыв за собой дверь, с полным нетерпения видом сообщила: — Надо поздравить Стеллу хотя бы своими силами! Поможешь? — О чём вопрос! — тут же отреагировала я, соскочив с подоконника и мигом оказавшись возле неё. — Что делать, босс? — За Музой, понятное дело, музыка, — бодро отрапортовала Флора. — Я хотела вырастить несколько чудесных цветов, что видела вчера в садах. А ты можешь устроить что-нибудь зажигательное. — И никакой конкретики? — уточнила я разочарованно. — Не думаю, что сегодня моя фантазия сможет вас поразить. — Ты уж постарайся. — Флора подмигнула мне и развернулась. — Ради Стеллы! — Ради Стеллы… — пробормотала я ей вслед, смотря, как закрывается за её спиной тяжёлая дверь. — Ради Стеллы… — повторила я уже более осмысленно и обернулась на окно, за которым синело безоблачное яркое небо. Интересно, можно ли было сделать из огня фейерверк? Проверить это мне предстояло на практике, и уж точно никак не в этой роскошной комнате. Но по пути на улицу по коридорам я бы точно заблудилась и потерялась где-нибудь, а потому покинуть свою обитель я решила проверенным и куда более лёгким способом: через окно. Распахнув его и активировав крылья, я замешкалась на секунду, устремив взгляд на снующих внизу людей и задавшись справедливым вопросом, не напугаю ли их своим внезапным появлением. Вполне возможно, что летать рядом с дворцом было запрещено — не дай бог ещё подумают, что на них хотят напасть, вот весёлый у Стеллы получится праздник. Решение проблемы пришло на ум быстро, и я в который раз подивилась тому, как легко забывала про подаренное Даркаром кольцо — настолько полезного своего помощника, что без него, наверное, не натворила бы и половины уже совершённых вещей. Впрочем, без Даркара я бы в принципе мало на что была способна: начать можно с того, что именно он обучил меня всем тонкостям обращения с моей силой, выдрессировав её до полного автоматизма, и закончить тем, что он как минимум изначально помог мне сломить убийственную печать — в ином же случае жизнь моя была бы не только короткой, но и не особо счастливой. Мне становилось ужасно смешно от мысли, что, каким бы скотом Даркар ни был и что бы он ни натворил в прошлом, сделал он для меня куда больше, чем весь учительский состав Алфеи вместе взятый. И пусть всё ради своих собственных целей, и пусть забрал у меня Дафну, и пусть вообще хотел убить ради открытия Реликса, но он… Я помотала головой, не желая тратить ограниченное пробуждением Стеллы время на бессмысленные рассуждения, и нацепила кольцо на палец. Оставив в комнате крошечный огонёк, дабы с его помощью найти потом обратную дорогу, я ещё раз взглянула на копошащихся внизу людей и сиганула вниз, сразу взмыв высоко-высоко, прямиком в кристально-голубое небо. Захватившая моё сердце в свои тиски лапа начинала постепенно разжиматься. Не целиком, не окончательно, но всё же дышать стало легче, и я сделала несколько сальто, проносясь прямо над резными золотыми крышами — вытянула бы руку, и легко бы смогла их коснуться. Разогнанный по крови адреналин сделал моё состояние ещё чуть более живым, и я наконец занялась делом, выискивая где-нибудь в окрестностях подходящий для моих испытаний полигон. Лететь пришлось долго, и, когда это место, находящееся аж за несколько миль от дворца, всё же было найдено, я сильно пожалела о том, что крылья Беливикса не действовали нигде, кроме Земли: они сильно сэкономили бы мне время на возвращение. Снизившись и стянув с пальца кольцо, а затем оглянувшись, но не найдя поблизости никого живого (недаром Стелла называла это место совершенно заброшенным, ведь именно тут пролегала её тайная тропа из дворца в город), я твёрдо встала ногами на землю и, не тратя лишнего времени на прелюдии, расставила руки в стороны, концентрируя огонь в груди. Собрать его. Натянуть, как камешек на рогатке. Выпустить. Чётко и точечно. Взмыв вверх плотным сгустком, пламя достигло нужной отметки и взорвалось, рассыпавшись во все стороны неконтролируемой огненной волной. Нет, это мало походило на салют — скорее на жуткий ядерный гриб. Так я и замерла, уставившись в чистое небо и понятия не имея, что же можно было не только придумать, но и действительно осилить в условиях очень спешной подготовки. Фаер-шоу? Огненных животных? Или же… Мысль пришла на ум внезапно и привела меня в настоящий восторг. Недаром же моё Пламя называлось драконьим: почему бы не выпустить на волю самого настоящего ящера — как раз на замену тому, что на радостях незаметно от меня улизнул? И я занялась делом. Формировала огонь в нужный мне образ, учила его двигаться чётко и аккуратно, придавала движениям естественность, а изгибам — плавность. У меня получалось. После строгого ограничения сил Беливиксом колдовать сейчас, выпуская столько пламени, сколько мне было нужно, и не чувствуя при этом ни усталости, ни истощения, было настоящим счастьем, и я совсем заигралась, опомнившись только по прошествии часа: когда солнце стояло уже высоко в небе, а воздух вокруг меня после длительных экспериментов раскалился до такой температуры, что случайно забредший сюда человек рисковал уйти с серьёзными ожогами. Будто проснувшись от долгого сна, я погасила последние искорки своей магии и стрелой взмыла в небо. Часы остались дома, а телефон — в комнате: я понятия не имела, сколько прошло времени, но, если умудрилась куда-то опоздать или девчонки начали волноваться из-за моей пропажи, моё обещание ничем не омрачать этот праздник вот-вот грозилось затрещать по швам. Для того, чтобы найти обратный путь ко дворцу, оставленным в комнате на всякий случай огоньком я так и не воспользовалась, а вот ради поисков нужного окна всё же была вынуждена обратиться к его помощи. И в комнате меня уже ждали — но, к счастью, не разгневанная Стелла. — Блум! — отреагировала Муза сразу же, как я материализовалась на подоконнике, и во всём этом возбуждении непонятно было, имел ли тут место испуг от моего внезапного появления. — Стелла в ужасе! Флора опрашивает все ближайшие деревья! — Всё так плохо? — выдохнула я загнанно, спрятав крылья обратно в спину, а кольцо — в карман. Если заволновалась даже Муза, явно не стоило ждать ничего хорошего. — Она кричала что-то про инструктаж и примерку, так что, думаю, не смертельно. — Муза заранее поморщилась от грядущего ажиотажа. — Но лучше бы тебе приготовиться. — Да я всю жизнь готова, — вздохнула я и спохватилась: — Вы уже поздравили её? — Куда там. — Муза махнула рукой. — Как ты исчезла, так и не до этого. — Ох, мать твою, — протянула я и хлопком руки погасила ждущий меня путеводный огонёк. Спустя две секунды дверь в комнату с треском распахнулась, и на пороге, аки бык на родео, замерла взвинченная Стелла. — Вот именно что мать твою, Блум! Где тебя носит?! — Она влетела в комнату подобно урагану, и за спиной её с ноги на ногу переминалась встревоженная Флора. — Что за фокусы?! Нам нужно забрать платья, подготовиться к балу, я же ещё даже зал вам не показала! — Она схватила меня за руку, словно я собиралась исчезнуть ещё куда-то. — Опять во что-то вляпалась?! — Чего? — Глаза мои в изумлении округлились. — Вовсе нет, упаси бог! Я… я, эм, готовилась кое к чему… — Сказать, к чему именно, я пока не могла, дабы не портить сюрприз, а потому устремила беспомощный взгляд ей за спину. К счастью, Флора правильно поняла мои мольбы. — Ты готова? — уточнила она мягко, и я спешно закивала, а затем так же спешно замотала головой, и Флора нахмурилась, окончательно перестав что-либо понимать. Зажмурившись, я медленно досчитала до пяти. — Стелла, при всём уважении. — Я выдернула руку из её хватки и подбежала к Флоре, низко-низко склонившись к ней и зашептав практически одними губами — но Муза всё равно должна была услышать: — Не знаю, как в вашем случае, а огонь будет лучше смотреться в темноте. Флора одарила меня задумчивым и расфокусированным взглядом, решая, как лучше скомпоновать наши подарки, а Стелла за спиной, видимо, так опешила от моей наглости, что никак не могла подобрать слов возмущения. — Цветы… — неуверенно протянула Флора шёпотом. — Лучше при свете… — Тогда разделимся. — Я ободряюще ей улыбнулась. — Ничего страшного. — Нет-нет. — Флора замотала головой. — Эффект будет совсем не тот. Лучше вместе. — Решай, — произнесла я совсем уже одними губами и развела руками, развернувшись обратно к Стелле. — Прости, дорогая, это правда очень важно. — Важнее… меня?.. — только и смогла выдавить она, напряжённо прокручивая перстень на пальце, и мне пришлось вернуться к ней и заглянуть в глаза самым убедительным взглядом из всех, которые я только могла выдать: — Поверь, это касается тебя напрямую. Так что пока не спрашивай ничего и просто жди. — Ждать… — повторила она растерянно и вдруг снова заголосила: — Какое ждать?! Мы везде опаздываем! Инцидент с моим исчезновением был благополучно забыт, и Стелла быстро вытолкала нас из комнаты, волоком таща обратно в злополучное ателье. Мы снова убили там по меньшей мере полтора часа, подгоняя платья так точно, чтобы они сидели как вторая кожа, а каждая складка лежала просто идеально выверенно, и всё чересчур взвинченной Стелле казалось небезупречным. Но, как бы сильно она ни была разгневана, за этой вознёй с тряпками она предсказуемо напрочь забыла и про мою провинность, и про то, за чем же именно я убегала, даже не пытаясь больше выпытать всех подробностей нашей страшной тайны. Стелла вообще была в таком бешеном ажиотаже, что казалось, это был не обычный день рождения, а её коронация как минимум, и мы с девчонками не могли не переглядываться украдкой, периодически тяжело вздыхая и закатывая глаза. По выходу из ателье, дабы не тратить время понапрасну, Стелла решила воспользоваться скипетром и в мгновение ока перенесла нашу четвёрку обратно во дворец. Я искренне полагала, что сейчас она потащит нас знакомиться с залом, в котором мне уже доводилось побывать, чтобы мы заранее знали, кто где будет стоять, но Стелла вдруг замерла: буквально на полушаге, так и застыв с поднятой в воздух ногой. — В чём дело? — поинтересовалась едва не врезавшаяся в неё Муза. — Папа. — Глаза Стеллы округлились в полнейшем ужасе, и внутри у меня всё оборвалось. Что опять случилось? — Я забыла представить вас ему. Отпустило меня так же быстро, и я готова была убить её за такую трагедию. — Издеваешься? — фыркнула я досадливо: действительно ведь уже успела перепугаться. — Да какое там! — забеспокоилась Стелла и понеслась в одной ей известном направлении, вынудив нас последовать за ней. — Я вчера так увлеклась, что совершенно забыла вас познакомить! Какой позор! На балу я бы со стыда сгорела! — Это не так страшно, — попыталась успокоить её Флора, но я жестом показала ей, что это было бесполезно: если Стелла всерьёз за что-то цеплялась, справиться с её тараканами было практически невозможно. И только Муза напряглась: — Подожди, ты нас сейчас к нему ведёшь? В этот момент и мы с Флорой осознали: нам вот-вот предстояла аудиенция с настоящим королём. И моего неожиданного волнения не меняло даже то, что, фактически, я с ним уже виделась. — Не бойтесь, он сейчас не король, а просто папа, — отмахнулась Стелла, и времени возразить у нас не было: она вывела нас прямиком к уже знакомым мне покоям — только в этот раз у дверей не дежурила суровая стража. Постучавшись, Стелла дождалась отцовского «да-да?» и распахнула дверь, одним взглядом призывая нас пройти за ней. — Папочка! — защебетала она, едва оказавшись на пороге. — Прости, я вчера так забегалась, что забыла познакомить тебя с подругами! — А я всё думал, когда же ты вспомнишь. — Радиус укоризненно покачал головой и отложил исписанный лист, который до этого внимательно изучал. Наряд его был куда менее пышным, чем на фиктивной свадьбе, но всё равно весьма непривычным глазу. И не сказать, что у меня тряслись поджилки или бешено стучало сердце: ожидания оказались страшнее реальности, и сейчас, увидев короля своими собственными глазами, я действительно воспринимала его просто как отца. — Прости, пожалуйста, — зажмурилась Стелла и виновато улыбнулась, после чего спешно отступила в сторону и представила нас по очереди: — Это Блум, вы с ней уже виделись, но так и не смогли пообщаться. А это Флора — она, кстати, в восторге от нашей оранжереи — и Муза: она обещала сыграть сегодня, тебе точно понравится! Лицо Музы совершенно искренне вытянулось: вряд ли вчерашнюю просьбу Стеллы сыграть ещё раз она связала с грядущим балом. Какой-то частью сознания я забеспокоилась о том, как бы она не отказалась от своего обещания, и этой же частью я прекрасно понимала, что на её месте, скорее всего, именно так бы и поступила, но Муза не успела ничего сказать — слово взял король. — Блум, да? — обратился он неожиданно ко мне, и я перевела растерянный взгляд на него. — Да, — кивнула я отстранённо. Губы Радиуса тронула лёгкая вежливая улыбка. — Стелла сказала, вы очень помогли ей в аресте Кассандры. Примите мою искреннюю благодарность. — А? — Я тупо похлопала глазами, и до меня наконец дошло. — О… не за что, Ваше… эм… — Для друзей Стеллы просто Радиус, — доброжелательно отозвался он в ответ на мой лепет, и я кивнула: — Конечно, Радиус… Я… Не за что. Стелла закатила глаза. Я и сама не понимала, почему вдруг растеряла все слова, но, наверное, никакого скрытого подтекста в этом не было: такое просто случается порой, и ты ничего не можешь с этим поделать. А Радиус тем временем обратился к дочери: — Всё готово к сегодняшнему вечеру? — Я ещё не отправляла Лили проверить, но, думаю, всё в порядке, — бодро отозвалась Стелла, улыбаясь во все тридцать два. — А сами мы ещё как, хоть сейчас на бал! — Ну, это ещё успеется, не торопись взрослеть, — по-доброму рассмеялся Радиус и потрепал её по голове. — Ладно, идите. У вас, наверное, ещё куча дел. Я готова была поклясться, что в этот момент Стелла принялась судорожно поднимать в памяти всё то, что мы уже сделали и ещё не успели, и мы с Флорой поспешили вытянуть её из комнаты, дабы можно было, в случае чего, развернуть полноценный спор. Но перед боевыми действиями я всё же решила поинтересоваться: — А во сколько сам бал-то? — А? — откликнулась глубоко задумавшаяся Стелла и зачем-то глянула в окно. — В шесть начало. В семь торт и официальная часть церемонии. — Шесть… — повторила я за ней эхом и переглянулась с девчонками, но без телепатии согласовать наш план мы не могли даже самыми выразительными взглядами. Куда бы сплавить именинницу хотя бы на пять минут? Ответ на этот вопрос нашёл меня чуть больше чем через полчаса: в комнату Стеллы, в которой мы временно осели, пока она всё ещё была озабочена планом дальнейших действий, постучалась уже знакомая мне Лили и вызвала её урегулировать несколько вопросов — кажется, где-то прозвучало слово «торт». И, едва за Стеллой закрылась дверь, мы развернули жаркое обсуждение. — Собственно, ничего экстраординарного я не подготовила, так что устрою обычное огненное представление, — сразу объяснила я свои намерения. — Ну, а огонь, сами понимаете, лучше смотрится в темноте. — Справедливо, — кивнула Муза. — Но что насчёт цветов? — Пока мы примеряли платья, у меня возникла одна идея… — пробормотала Флора задумчиво. — Но я не знаю, как совместить её с огнём. — М? — Я склонила голову набок. — Два разных источника света будут диссонировать друг с другом, пропадёт вся эстетика, — пояснила Флора, и я будто бы понимающе кивнула. — Хотя нет! — воскликнула она вдруг так звонко, что на мгновение мне показалось, что в комнате был кто-то ещё. — Это можно исправить! — То есть ты всё придумала? — уточнила я осторожно, и Флора закивала головой. — Учти, мне нужно будет место, — предупредила я. — Сможешь устроить всё на улице? — Конечно, без проблем! — отозвалась она, а Музу даже спрашивать было не нужно: особенность музыки состояла в том, что она была невероятно мобильна и совершенно непривередлива к обстановке. На том мы и порешили, уже по ходу пьесы договорившись найти какое-нибудь тихое и по возможности как можно более отдалённое местечко, чтобы на вспышки моего пламени не сбежалась вся королевская рать. Стелла вернулась через пять минут, взвинченная, но всё ещё держащаяся на позитивной волне. — Они перепутали, когда выносить торт, представляете! — возмутилась она, хлопнув дверью. — Что у них в головах творится вообще? Такое важное событие! — Твой-то день рождения? — усмехнулась я, и Стелла махнула рукой. — Бал! В принципе. С того момента нас постигла страшная кара: экспрессом показав нам ещё несколько своих любимых злачных мест, Стелла вновь с помощью скипетра вернула нас во дворец и всё же провела в роскошно украшенный главный зал, где и должно было состояться всё торжество. — Гостей около сотни, — рассказывала она, показывая нам, откуда будет выходить сама и где располагались наши почётные места. — Первый танец по традиции будет с отцом, потом, — она замялась на секунду, но на губах всё-таки расцвела счастливая улыбка, — с Брендоном. Ну а вы выбирайте себе кого угодно — вряд ли хоть один парень сегодня устоит перед вами! — Она подмигнула Флоре, как единственной свободной в нашей компании, и бросила на меня быстрый виноватый взгляд, словно то, что Текна не смогла прийти, было исключительно её проколом. А я вновь задумалась над тем, как обстояли дела у Музы с Ривеном: были ли они ещё вместе или уже давно разбежались? Задать этот вопрос мне удалось спустя какое-то время, когда Стелла с Флорой чуть отстали от нас, обсуждая какие-то букеты и композиции. — Всё сложно, — отозвалась Муза честно, и я совершенно не нашла что сказать. Но ей мой ответ и не требовался, потому как она продолжила, словно давно хотела с кем-то поделиться: — Помнишь, я говорила тебе про его бывшую? Кажется, они перестали видеться, но… не знаю. — Она помотала головой и сунула руки в карманы джинсов, которые совсем скоро ей предстояло сменить на роскошное платье. — Иногда мне кажется, что ни мне, ни ему это просто не надо. — Не буду строить из себя эксперта… но, по-моему, отношения должны приносить радость обоим их участникам, — призналась я, ориентируясь при этом не столько на свой новообретённый опыт, сколько на простую жизненную установку. — Печалей в жизни и так хватает, так пускай хоть какая-то её часть будет светлой и лёгкой. — Я и сама уже думала об этом, — пробормотала Муза, ещё больше склонив голову к полу. — Но… думаю, это уже стало зависимостью. — Стокгольмский синдром? — Скорее проблемы с папочкой, — усмехнулась она невесело. — У кого какие проблемы? — напрыгнула на нас сзади Стелла, и Муза тут же закрылась, а я спешно замотала головой: — Это мы так, к слову пришлось. Обсудили свои веники? — Икебаны, Блум! — оскорблённо возмутилась Стелла, и Флора активно её поддержала: — Мумификация цветов! Возмутительно! — Всё понятно, — кивнула я и предпочла ретироваться с поля боя до того, как разразится третья мировая. День близился к вечеру. За полтора часа до официального начала празднества комната Стеллы превратилась в настоящее закулисье модного показа: повсюду сновали служанки и стилисты, сама она неустанно раздавала указания и старалась проконтролировать всех и каждого, а мы с девчонками были насильно усажены перед зеркалом и траурно наблюдали за тем, как парикмахеры и визажисты колдуют над нашим внешним видом. На самом деле, смотрела я в основном по сторонам, всеми силами стараясь избегать собственного отражения: я прекрасно понимала, как сильно макияж преображает людей и как непривычно мне будет воспринимать себя в совершенно другом облике — отстриженная чёлка тут и рядом не стояла. Муза протестовала. Сначала против того, чтобы ей помогли с одеждой, схватив платье в охапку и закрывшись у Стеллы в гардеробной, попросив помощи лишь в том, чтобы до конца застегнуть длинную молнию, — в этом ей подсобила оказавшаяся ближе всех к месту её дислокации я, — а затем долго ругалась с одним из визажистов из-за слишком толстого слоя теней: по её словам, от чрезмерного макияжа у неё начинали слезиться глаза. Стелла в этом споре участия не принимала, наверное, понимая, что у всех уступок был свой предел и жертвовать собственным комфортом ради такого пустяка Муза точно не станет. В итоге победа была за ней, и бегающим вокруг неё стилистам пришлось срочно продумывать новый образ — но в тот момент я отвлеклась, всё-таки бросив украдкой взгляд на своё отражение и окончательно закрыв глаза: не буду смотреть, и привыкать не придётся. Я была… совсем другой, незнакомой самой себе. Словно идеальная глянцевая картинка, заменившая вдруг реального человека. А двойников в этой жизни мне хватило. Закончили мы задолго до начала бала. Выдворив всех фрейлин вслед за парикмахерами и заранее отказавшись от сопровождения до зала, Стелла прислонилась к дверям совершенно голой спиной — нет, она была одета, просто сзади на её золотом платье красовался огромный вырез — и вымученно улыбнулась. Для неё это всё, конечно, было чрезвычайно важно, но и нервы, наверное, оно трепало изрядно. Мы с девчонками переглянулись. Пришёл наш черёд действовать — как раз пока оставалось лишнее время. — Стелла, — позвала Флора, поднявшись на ноги, и мы с Музой последовали за ней. — Уделишь нам пару минут? — Что стряслось? — Стелла открыла глаза и отлипла от двери, распрямив плечи. — Увидишь. — Флора загадочно улыбнулась и поманила её за собой. На лице Стеллы проступила заинтересованность: уж сюрпризы она любила всегда. По дворцу мы передвигались молча. Практически не замечая снующей повсюду прислуги, вовсю готовящейся принимать гостей, разнося звонкое эхо цокота новеньких каблуков по всем коридорам и гадая, когда же Стелла начнёт выпытывать, что мы задумали, мы спустились прямо к парадному входу, и Флора поманила нас в сторону: — Давайте в сад. — В сад? — изумилась я. Выпускать огонь в плотном окружении растений было далеко не лучшей идеей. — Не бойся, там есть большая площадь, — успокоила меня Флора и уверенно направилась в сторону гигантского королевского сада — в разы больше того зелёного лабиринта, в котором я когда-то пряталась от Ская. И этот путь мы тоже проделали в полнейшем молчании: озабоченная предстоящим торжеством или просто вымотанная, Стелла не спешила задавать вопросы, а нам до поры до времени сказать было просто нечего. — Пойдёт? — нарушила вдруг тишину Флора, и я поспешила выглянуть у неё из-за плеча: перед нами простиралась широкая каменная площадка размером, наверное, в половину футбольного поля. Посредине был разбит высокий, окружённый коваными скамеечками фонтан. — То что надо. — Я довольно кивнула. Здесь я точно смогу развернуться. — Пойдёт для чего? — подала наконец голос Стелла, но вместо ответа мы как-то совершенно синхронно, будто репетировали когда-то, направились в разные стороны: я вперёд, Муза направо, а Флора прямиком к фонтану. — Ау? — позвала Стелла непонимающе. Замерев, я развернулась. — Мы не поздравили тебя утром, — произнесла Муза, и в руках у неё блеснула знакомая мне флейта, однако вспомнить, чтобы она брала её с собой из комнаты, я не смогла. В этот момент всего в нескольких футах от неё в воздухе что-то шевельнулось, и я с удивлением обнаружила там левитирующую скрипку. Вопросы «как» и «когда» остались неозвученными: Муза продолжила говорить. — Надеюсь, ты не подумала, что мы решили просто забыть про это. — А? — только и пискнула Стелла, но в этот момент Муза поднесла флейту к губам, и струны на скрипке дрогнули сами по себе, извлекая на свет такой нежный и тонкий звук, что внутри у меня всё сжалось. Наученная мамой, я с детства знала, что музыка может пробирать до глубины души, но подобного не испытывала никогда. Каким-то невероятным образом в свисте флейты я отчётливо слышала чистейший звон колокольчиков, а скрипичные ноты порой, казалось, переплетались со звуками играющего пианино, и вместе они создавали такую невероятную симфонию, что я замерла: не дышала и не моргала, в прострации глядя куда-то прямо перед собой и совсем отключившись от внешнего мира. Только когда рядом со мной вспыхнуло что-то высокое и золотистое, я вновь вернулась в реальность. Всю площадь заполонили гигантские растения с крупными, светящимися бутонами, распространяющими вокруг себя мягкую ауру приглушённого сияния. Фонтан оплёл буйный, чрезвычайно пышный плющ. А сама Стелла с широко открытым ртом стояла в окружении сотен сиреневых, розовых, голубых и переливающихся цветов: они покачивались в такт мелодии и мягко проезжались нежными лепестками по её длинному платью, ластясь, словно настоящие котята. Аккорды в музыке понизились, и светящиеся растения синхронно содрогнулись, ссыпая вниз сияющую пыльцу. Но падать она не спешила: зависла над площадью низкими светлячками, мягко и медленно покачиваясь в воздухе. Глаза Стеллы влажно блеснули. Ещё несколько мгновений я наслаждалась этим потрясающим зрелищем. Казалось, сад заполнился спустившимися с небес звёздами, а бегущая из фонтана вода только отражала их свет, преумножая его и будто впитывая в себя. Прикрыв глаза, Муза продолжала колдовать над флейтой, и скрипка послушно вторила каждой ноте. Настала и моя очередь — очередь эпично завершить всё это представление. И сложно было сказать, что громадный огненный дракон удачно вписывался в созданную девчонками романтичную атмосферу, но не было предела совершенству, и я пообещала себе превзойти свои собственные ожидания. Расставив руки, я выпустила пламя на волю. Ни контроля, ни напряжения, ни вакуума в груди — я наслаждалась каждым моментом применения своей, оказывается, так горячо любимой силы. Успевшие замёрзнуть ладони согрелись, внутри засело приятное щекочущее чувство, а мелодия Музы очень удачно снова понизила тональность, перейдя на совсем низкие ноты и будто специально подстраиваясь под происходящее. Пламя раскрыло крылья. Формируя чёткий силуэт из беспорядочного огненного облака, Дракон показал сначала морду, а затем и шею с туловищем — как джинн, которого я неосмотрительно выпустила из лампы. Площадь обдало волной жара, но я сознательно удерживала огонь на низких температурах, иначе Стелла потом убила бы меня за испорченные причёски и прожжённые платья. Гигантский, пылающий, закрывающий почти половину неба и такой… знакомый, Дракон издал оглушительный рык, адресовав его наблюдающим за нами звёздам и будто обозначив свою территорию. Пламя засияло ярче, и я наконец отпустила его, прекратив подпитку: сейчас сил у него было достаточно для того, чтобы продержаться в таком виде не меньше часа. Тёплый свет огня смешивался с мягким сиянием раскинувшихся внизу цветов, создавая удивительной красоты симбиоз, отбрасывающий на лицо потерявшей дар речи Стеллы длинные тени. Забыв и про макияж, и про то, что нос может покраснеть, она позволяла слезам бесконтрольно скатываться по щекам, во все глаза глядя то на покачивающиеся в такт мелодии растения, то на застывшего наверху Дракона. — Я… — пролепетала она и всхлипнула. — Я… Сердце у меня сжалось. И я… я действовала на голых, каких-то сумасшедше древних инстинктах. Дракон плавно скользнул по воздуху вниз, склонившись своей огромной головой прямо к Стелле и осторожно зависнув на безопасном расстоянии от сияющих цветов. Нос его оказался всего в нескольких футах от её лица, и, как бы я ни старалась контролировать его температуру, Стелле сейчас всё равно должно было быть ужасно жарко. — С… днём… рождения… — прохрипел Дракон несуществующими голосовыми связками — таким чертовски знакомым голосом, что на мгновение мне показалось, он раздался у меня в голове, но нет: глаза Стеллы в изумлении округлились, а музыка на мгновение дрогнула, и исключительно благодаря своему профессионализму Муза продолжила играть дальше. Мой Огонь говорил. Говорил человеческим голосом. Как это было возможно, я не знала, и Дафна никогда ни о чём подобном не упоминала — но сейчас главным было не это. Протянув руку вперёд, Стелла осторожно и совершенно не боясь обжечься прикоснулась к его носу — я спешно оттащила пламя назад, создав между ним и её рукой незримый и практически неощутимый барьер. Простояв так несколько секунд, Стелла шумно втянула носом воздух и уморительно-осторожно, дабы не смазать тушь, принялась вытирать слёзы. Отклонившись назад, вновь синхронизировав это с пониженным аккордом в мелодии, дракон поднялся в небо, и я отдала пламени мысленный сигнал: возвращайся. Оно вернулось. Рухнув на меня сверху и поглотив своей горячей зубастой пастью — к счастью, ни мне, ни драгоценному наряду это не грозило абсолютно ничем, поэтому огонь просто рассеялся, до краёв заполнив ненадолго оставленный сосуд. Стелла всхлипнула ещё раз, и спустя несколько мгновений мелодия стихла, оборвавшись на потом ещё долго звенящей в воздухе высокой ноте. — Девчо-о-о-онки! — взвыла Стелла, бросившись на шею сначала стоявшей ближе всех Музе. Цветы спешно расступались перед ней, не желая погибать так нелепо. — Я даже не думала, что вы устроите для меня что-то подобное! — продолжала восторгаться она сквозь слёзы, отпустив неловко замершую Музу и несясь теперь ко мне. — Блум, это было потрясающе! — Сжав меня до хруста рёбер и совсем не заботясь о платье, Стелла, кажется, оставила на моём плече пару слезинок. — И музыка, и цветы, и дракон — я поверить не могу, он говорил! Это самый лучший подарок! — Следующей в её стальные объятия попала Флора, и мягкий свет цветов красиво выделял на её лице ласковую улыбку. — Спасибо! — Не за что, — отозвалась она, и ничего другого в этой ситуации и сказать-то было нельзя. Стелла являлась таким нескончаемым зарядом позитива и столько сделала лично для меня, что её по-детски искренняя радость, я была уверена, была красноречивее любой благодарности. Бросив быстрый взгляд на Музу, я убедилась в этом на сто процентов: она смущённо, но очень дружелюбно улыбалась ей вслед. — Я не могу! — не унималась Стелла, во второй раз пытаясь утереть слёзы и не размазать при этом тушь, смешно поднимая глаза вверх. — Ну как я теперь людям покажусь?! — Не переживай, твой вид всё ещё безупречен, — заверила я её, сойдя наконец с насиженного места и присоединившись к заново собравшейся компании. — Да и Брендону, поверь, без разницы будет, накрашена ты или нет. — Брендон! — вспомнила вдруг Стелла и развернулась к дворцу. — Он обещал приехать пораньше! — Ну так иди встречай своего принца, — улыбнулась я, и Стелла бросила на нас виноватый взгляд. — Точно? — спросила она робко, и я заверила её: — Конечно. Это же твой день. Просияв и выкрикнув восторженное «спасибо», Стелла в буквальном смысле слова понеслась на своих высоченных каблуках обратно во дворец, а мы только переглянулись и громко выдохнули. Праздник явно удался, и теперь оставалось всем сердцем надеяться, что всё будет так же хорошо до самого его окончания. Но начать следовало с начала, и, услышав, как во дворце грянула торжественная музыка, приветствуя подъезжающих гостей, мы поспешили проскочить в зал до того, как он наполнится всей обещанной сотней людей. Ровно в семь, когда большая часть приглашённых уже собралась и негромко переговаривалась в небольших группках, мы втроём стояли на выделенном нам месте в импровизированной VIP-зоне: чтобы хорошо просматривать возвышение с тронами и центр зала, в котором Стелла вот-вот должна была открыть церемонию танцем с отцом. — Дамы и господа! — раздался многократно усиленный голос церемониймейстера, — по-моему, того же, что вёл в прошлый раз свадьбу Радиуса и Кассандры, — и зал почтительно затих. — Её Высочество принцесса Стелла, ради которой мы все здесь и собрались! Грянули аплодисменты, и мы с девчонками активно их поддержали. Стелла выплывала из главных дверей сияющая и счастливая просто до неприличия, раздавая улыбки налево и направо и ни на ком не задерживаясь взглядом больше двух секунд. — Его Величество король Радиус, отец именинницы! — объявил церемониймейстер, и откуда-то из-за возвышения появился глава торжества. Поднявшись, он замер напротив своего трона и присаживаться пока не собирался. Стелла остановилась перед ним, смиренно сложив руки на подоле платья, и вдруг стрельнула взглядом куда-то в сторону — проследив за ним, я увидела женщину: статную и стройную, с белоснежным водопадом украшенных скромной диадемой волос. Могла ли это быть?.. — Его Величество откроет церемонию традиционным танцем отца и дочери! — провозгласил церемониймейстер, и толпа почтительно расступилась, в мгновение ока расчистив весь центр огромного зала. Вновь раздались аплодисменты, и Радиус сошёл с возвышения, учтиво склонившись перед Стеллой и спрашивая её руки. Довольно улыбнувшись, Стелла вложила свою ладонь в ладонь отца, и он уверенно повёл её в самый центр. Оркестр приготовился к игре, а взгляд мой в этот момент скользнул по головам, остановившись на знакомом лице — чтобы опознать его, мне потребовалось долгих несколько секунд, но затем я поняла: Брендон! Махать через весь зал я, конечно, не стала и вместо этого вернула всё своё внимание обратно к сияющей Стелле. Дирижёр взмахнул рукой, и грянула музыка. Вальс отца и дочери был неспешным, величественным и грациозным — таким, каким ему и подобало быть на настоящем королевском балу. Кружа Стеллу по всему залу, Радиус вскидывал руку, позволяя ей обернуться вокруг собственной оси, отходил и сходился снова — я хорошо помнила свой первый танец, ничуть не отличавшийся от этого, но вот партнёра хотела бы забыть как затянувшийся страшный сон. Длился королевский вальс не больше полутора минут, и по затихании музыки Радиус ласково чмокнул Стеллу в щёку и отпустил с миром, вернувшись на трон. Народ вокруг, отреагировав на немой сигнал о начале торжества, снова оживился, возобновив пересуды и смех, однако не спеша больше вновь сбиваться в кучу. Оркестр затянул медленную и очень красивую мелодию, и постепенно зал начал наполняться кружащимися парами, а Стелла обнаружилась возле той самой женщины: прервав разговор, мать тепло обняла её и произнесла ещё что-то, и Стелла радостно закивала. Улыбнувшись, женщина жестом попросила её вернуться к празднику, и, бросив на неё прощальный печальный взгляд, Стелла полетела к противоположной стене — за Брендоном, догадаться было несложно. Всего через минуту они уже стояли подле нас, и Брендон радостно улыбался: — Давно не виделись! — Я ответила ему такой же дружелюбной улыбкой и вовремя остановила себя от того, чтобы броситься обниматься. — Слышал, вы отожгли на Земле? Не найдя нужных слов, я смущённо пожала плечами, хотя даже не сомневалась в том, что Стелла поведала ему нашу историю во всех подробностях. И хотела было поинтересоваться, общаются ли они с Хелией, но в этот момент именинница взбудораженно утянула его танцевать — я только тихо вздохнула и вернулась обратно в свою выверенную стойку. В конце концов, наговориться мы ещё успеем, да и вопрос этот был далеко не первой важности. На свободное времяпрепровождение, прежде чем Стелла начнёт официально принимать подарки и благодарить всех и каждого за то, что они пришли, у нас оставался ещё час, и происходящее всё больше напоминало мне бал первокурсниц: снова мы потерянно стоим у стены, и только Стелла вовсю зажигает в окружении кавалеров разной степени значимости и старости. — Позволите? — раздался совсем рядом со мной незнакомый мужской голос, и я подняла взгляд: симпатичный смуглый парнишка предлагал зардевшейся Флоре руку. — Конечно, — отозвалась она робко, принимая предложение и бросив на меня испуганный прощальный взгляд, но я только подмигнула ей, лукаво улыбаясь. Упёршись каблуком в стену, Муза привалилась к ней спиной и возвела глаза к потолку. — Хотела бы быть тут с Ривеном? — спросила я осторожно, и она пожала плечами. — Хотела бы вообще никогда его больше не видеть. — Так что мешает? — Да сама ведь снова к нему прибегу. — Муза вздохнула и раздражённо поправила чёлку. — Каждый раз одно и то же, я… даже не знаю, зачем всё это продолжаю. Ответить ей мне было нечего: я едва знала Ривена и понятия не имела, что между ними происходило за закрытыми дверьми, а потому любые слова сейчас были бы лживы и неуместны, и я просто надеялась, что Муза чувствует мою искреннюю поддержку на невербальном уровне. — Разрешите пригласить вас, — вновь раздался голос где-то поблизости, и я взглянула на очередного кавалера. Склонив голову в знак почтения, незнакомый юноша протягивал руку мне. — Она охотно разрешает! — отозвалась за меня Муза, и я поняла всё без слов: ей хотелось побыть одной. — Конечно, — вздохнула я безысходно и, зыркнув на неё грозно, приняла предложенную руку. Вежливо улыбнувшись, парень повёл меня в центр зала и, подстроившись под ритм музыки, начал движение: витая мыслями где-то совершенно в другом месте, я безропотно позволила ему вести и чувствовала себя не более чем марионеткой в руках умелого кукловода. Двигался незнакомец плавно и легко, словно всю жизнь провёл на балах или, как минимум, в танцевальной секции, а льющаяся непрерывной рекой музыка только добавляла умиротворения, позволяя мне насладиться на деле оказавшимся совсем не таким страшным праздником — по крайней мере, пока все взгляды были направлены не на меня. — Хорошо танцуете, — раздался голос моего кавалера над ухом, и мне пришлось собрать мысли воедино. — Учились где-то? — Вовсе нет, — отозвалась я, начисто забыв про манеры и не поблагодарив за комплимент. — Просто всегда любила двигаться под музыку. — По вам заметно, — вновь похвалил меня спутник, и я всё же опомнилась: — Благодарю. Кружились в ленивом вальсе мы ещё с минуту: пусть и невысокие, но всё же каблуки постепенно давали о себе знать, и я уже вовсю продумывала, как бы поскорее всё закончить и вернуться в неподвижное положение — иначе до конца вечера я бы просто не дожила. Даже если во мне и были какие-то модельные задатки, развивать их следовало долго и очень мучительно. К счастью, мой партнёр и сам не был настроен на длительные отношения, и, выпустив меня из объятий и галантно поцеловав руку, он поблагодарил меня за танец. — Ваша компания была очень приятна, — улыбнулся он дежурно, и я так же формально ответила: — Взаимно. В этот момент ладонь мою кто-то перехватил, бесцеремонно отстранив моего спутника и скорее констатировав, нежели спросив: — Я её позаимствую. Сильные руки намертво закрепили меня в танцевальной позиции, прижимая чересчур близко к чужой груди — настолько, что это больше походило на объятия, нежели на вальс. И я уже хотела громко возмутиться, подпалив нахальному кавалеру какую-нибудь особо наглую часть тела, но в этот момент пламя в груди взволнованно ударилось в рёбра, распустившись под ними обжигающим алым цветком. — Здравствуй, сестрица, — вторил ему чертовски знакомый голос, и на мгновение на меня обрушились все эмоции разом, напрочь выбив из колеи, но уже в следующую секунду я взяла себя в руки, с силой отстранилась на приемлемое расстояние и послушно сделала шаг в сторону, вновь позволяя партнёру вести. — Я так надеялась, что ты всё же мёртв, — призналась я с сожалением, не поднимая взгляда и продолжая держать его на уровне чужой груди. Руки Валтора сжимали меня так по-свойски, что мысль всё-таки врезать внезапно оказавшемуся знакомым спутнику вновь забрезжила на границе сознания. — Мне кажется, или ты разочарована? — отозвался он с ухмылкой, пропустив меня под рукой и вновь вернув в свою железную хватку. — У нас был договор. Ты обещал исчезнуть из моей жизни. — Я проигнорировала его реплику, вместо ответа в срочном порядке принявшись поднимать в голове все связанные с ним размышления. Раз уж заявился — отпускать его так просто я не собиралась: у меня накопилось несколько чрезвычайно важных вопросов. — Прости, родная, это вынужденная мера, — деланно раскаялся он и рывком откинул меня назад, заставив до хруста прогнуться в спине. На мгновение почувствовав себя почтенной старушкой, я со свистом выпустила воздух сквозь сжатые зубы и, едва не охнув, вернулась в исходное положение. — Растеряла форму? — усмехнулся он, и я таки отдавила ему ногу каблуком — хоть для чего-то они пригодились. — Какого чёрта ты тут забыл? — прошипела я так тихо, чтобы никто — особенно находящаяся где-то здесь Муза — не смог услышать. — Не нашёл другого времени встретиться, кроме как припереться прямо в охраняемый дворец? Хочешь и меня подставить, и сам попасться? — Продолжаешь меня недооценивать, — опечаленно констатировал Валтор и вывел меня на поворот. — Сказал же, я тут по делу. Некогда подбирать подходящий момент. — Ты уже наворотил тут дел, — напомнила я услужливо. — Прошлое закончилось тем, что Стелла хотела порвать тебя на британский флаг. — Ну, о таких мелочах переживать явно не стоит, — самодовольно отозвался Валтор, и терпение моё лопнуло: я замерла прямо посреди движения, наотрез отказавшись двигаться дальше — только если бы он поволок меня силой. И Валтор поволок: но не продолжать танец, а в сторону выхода, и, дабы не потерять равновесие, мне пришлось последовать за ним, неловко лавируя между парами и стараясь ни в кого не врезаться. Я легко могла поднять тревогу. Закричать, обличить его, да даже атаковать сама — но я не стала делать ничего из этого, позволив ему довести меня до дверей и тихо выскользнуть за них прямо на глазах у двух стражников. Выражение лица срочно пришлось корректировать на нечто нейтральное, дабы тревогу не забили уже они. — Побольше галантности, братец, — цыкнула я болезненно, когда он сжал моё запястье ещё крепче, словно я предпринимала хоть какие-то попытки сбежать. — Взять тебя на руки? — удивился он наигранно, и я вырвала руку из его хватки, принявшись растирать побелевшую от давления кожу. — Брось, не фарфоровая, — фыркнул он, передразнивая, и, даже не думая останавливаться, упрямо попёр дальше по пустому коридору. — Катись из моих мыслей! — рыкнула я на него, и тут он замер. Несколько секунд вглядывался куда-то прямо перед собой, а затем, как в замедленной съёмке, растянул губы в абсолютно гаденькой усмешке и обернулся на меня: — Поздравляю, мы действительно родственники. Долгое время я не могла даже предположить, что же из моих воспоминаний он вытащил теперь. А затем, проведя несложную аналогию с тем единственным моментом, когда мне уже доводилось видеть на его лице подобную ухмылку, и вспомнив непосредственно сам предмет обсуждения, вспыхнула и запустила огнём прямо ему в лицо — впрочем, этот слабый удар он рассеял одной ладонью. — Я сказала, катись! — воскликнула я возмущённо и накрепко запечатала своё сознание от стороннего проникновения. А потом вдруг осознала. — В каком смысле… действительно родственники? Ухмылка сошла с губ Валтора, и на какую-то долю секунды мне показалось, что он был… не то чтобы смущён, но явно не планировал об этом говорить, и это лишь больше разожгло мой интерес. — О чём это ты? — надавила я, щурясь. На лицо Валтора вновь легла непроницаемая маска, и он хмыкнул: — Папаша у тебя в своё время был очень даже ничего. Рот мой медленно открылся да так и остался на несколько секунд в этом положении. — Ты что… Нет, ничего не хочу об этом знать! — Я зажмурилась и судорожно замахала руками. Оритела я видела всего несколько раз, и все — в воспоминаниях Дафны. Бесспорно, внешне он был чертовски хорош, но обсуждать его с Валтором, тем более в романтическом ключе, я не была готова просто морально. — Не смей даже заговаривать об этом никогда! — рыкнула я на него и первой возобновила шаг, понятия при этом не имея, куда идти. Брови Валтора удивлённо взметнулись вверх: как будто это он начал задавать уточняющие вопросы. Кажется, ему было весело. Отходить от этого внезапного открытия мне пришлось на протяжении всего пути, и стук каблуков грозным эхом вторил моим мыслям, разносясь по совершенно пустым коридорам. В один момент Валтор дёрнул меня за руку, показывая, куда надо свернуть, и нашим временным пристанищем оказался небольшой открытый балкон, выходящий прямо на сад, в котором мы совсем недавно устраивали своё шоу со спецэффектами. Глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, я замерла так на несколько секунд, приводя мысли в порядок и на всякий случай расправляя плечи. Сердце постепенно замедляло свой стук, а дыхание становилось спокойнее и размереннее. Пройдя немного вперёд, я облокотилась на высокие перила и чуть свесилась вниз, улавливая совсем тихие отзвуки доносящейся сюда музыки. Валтор замер за спиной и почему-то молчал. И надо признаться, что стоя с ним вот так, в открытую, без какой-либо защиты и страховки, я не чувствовала ни малейшего опасения за свою жизнь. Да даже могущественным или жутким назвать его откровенно не могла, и не сказать, что он сам позволял мне так думать: просто на фоне всех остальных встреченных мной за эти два года странных мужиков великий и ужасный Валтор уже никак не мог восприниматься всерьёз — я слишком привыкла к этому безумию. И, раз пока он не собирался говорить, слово решила взять я, обернувшись к нему и опершись на перила уже спиной. — Что случилось с Домино? — спросила я, глядя ему прямо в глаза. — Последнее, что ты помнишь. Что там было? Как именно погибли мои родители? Переведя взгляд на тёмное небо над моей головой, Валтор молчал какое-то время. — После изгнания старух все воспоминания в тумане. Думаю, их погубила собственная жадность: попытались вместить весь Огонь в себя и на этом и погорели. — В каком смысле? — Я вопросительно изогнула бровь, и Валтор злобно усмехнулся: — Их просто разорвало. Пламя лишилось своего сосуда и вырвалось на свободу, разлетевшись по всей планете. — Д… — Я вовремя прикусила язык, поняв, что совсем забылась, и поспешно исправилась: — Может ли быть, что Огонь обратился в лёд, спасая тем самым свой дом от разрушения? Валтор смотрел на меня долго и внимательно, и в глубине его глаз я видела умеренное недоверие. — Вполне, — отозвался он наконец. — Огонь Дракона считает, что стоит выше существующих правил. — Он фыркнул: так, будто Пламя было самодовольным и очень надоевшим ему человеком, а не абстрактной силой. — И уж всегда найдёт пути для спасения. — О чём ты? — Я напряглась, но в этот момент Валтор что-то понял, и на губах его расцвела гаденькая ухмылочка: — Заключим сделку, сестрица? — Абсолютно нет. — Я скрестила руки на груди. — Мне хватило предыдущей. — Даже если я скажу, что знаю, как вернуть к жизни Домино? Сердце у меня в груди пропустило удар, и лёгкие, кажется, сжались, выталкивая из себя весь воздух. Судорожно затолкнув его обратно, я схватилась за перила и уставилась ему в глаза. Вернуть к жизни Домино? Дафна… говорила о чём-то подобном. И родители Ская наверняка действовали из тех же соображений: надеялись, что я, как последняя наследница, разморожу планету и заключу союз с их драгоценным Эраклионом. Я… — Разве есть какая-то сложность в том, чтобы растопить лёд? — выдохнула я наконец, буравя Валтора немигающим взглядом. Он усмехнулся. — Если бы старухи не оторвали от Огня свой лакомый кусок, это было бы не сложнее, чем выдворить их из моей головы. Ну так что, по рукам? Я думала долгую минуту. Получить чёткую инструкцию, как убрать с Домино этот поганый лёд? Вновь взвалить на себя ответственность принятия тяжёлых решений? Осчастливить Дафну хотя бы тем, что я вернула к жизни её любимый мир? — Хорошо. — Я отвела от него взгляд и закрыла глаза. — Я согласна. — Знал, что мы поймём друг друга, — довольно протянул Валтор и, нисколько не сомневаясь в моей добропорядочности, первым исполнил свою часть сделки: — Огонь разлетелся по всей планете, когда старухи не смогли его удержать, помнишь? Чтобы активировать отмену защитного заклинания, лучше бы снова собрать его в единое целое. — Его части можно ощутить? — Можно. — Валтор кивнул, сложив руки на груди. — Но, поверь на слово, это будет наименьшая из твоих забот. — Но откуда ты всё это знаешь? — Я помотала головой, требовательно заглядывая ему в глаза. — Никто… никто даже не предполагал, что действие Огня можно обратить вспять. — У меня было время изучить ситуацию, — отозвался Валтор пространно, и я прищурилась: — Так почему же ничего не сделал? — А должен был? — Он, казалось, искренне удивился. И действительно: какое ему дело было до планеты, которую он сам же и помог уничтожить? Ему же было бы лучше, если бы вместе со всеми свидетелями она так и продолжила болтаться в космосе мёртвым айсбергом. — В любом случае, даже если бы и хотел… Мой Огонь уже осквернён тьмой. Ничего хорошего из этого не вышло бы. — А мой… чистый? — уточнила я на всякий случай, хотя ответ был весьма очевиден. Я была полноправной, чистокровной и, к сожалению, единственной наследницей трона. Если бы Огонь не принял меня — он бы просто обрёк себя на погибель. — Но что делать после того, как я, допустим, соберу всё разбросанное Пламя? — Совместить его со своим. Нет ничего сложного в том, чтобы нажать на большую красную кнопку, верно? — Валтор оскалился в улыбке, и я снова отвела взгляд, чувствуя, как внутри копошится змеиный клубок из терзаний и неуверенности, в любую секунду готовый вырваться наружу и захватить мой разум под свой тотальный контроль. Но этот вечер ничто не должно было омрачить, Блум, не забыла? — Это всё? — спросила я сухо, и Валтор неопределённо кивнул. — Хорошо. Что взамен-то хочешь? — О, сущий пустяк, — беззаботно отозвался он и достал руку откуда-то из-за спины. На ладони его мирно посапывал крошечный пятнистый щенок. Глаза мои расширились в изумлении, и я несколько раз перевела взгляд с щенка на Валтора и обратно. — Что это? — пролепетала я наконец, ожидая любой безумной просьбы, но точно не такого. Щенок сладко зевнул и свернулся в ещё больший клубочек, но Валтор без особой нежности вручил его мне — всё ещё ошарашенной и совсем сбитой с толку. При смене рук щенок недовольно заворочался, однако не проснулся и только поудобнее устроился теперь уже на моих ладонях. — Приятель. Неразрывно связанный с моей жизнью, — отозвался Валтор, отступив на шаг. — Умру я — умрёт и он. — Чего? — ещё больше ошалела я, держа руки так, будто в них по меньшей мере находился огромный мерзкий слизняк. — Совсем умом двинулся? Зачем он мне? — Чтобы ты первой узнала, когда можно закатить вечеринку. — Валтор подмигнул мне и исчез: самым наглым образом растворился прямо на глазах, оставив меня с этим неожиданным подарком в гордом одиночестве. Щенок пискнул, будто прощаясь с предыдущим хозяином, и зачем-то лизнул мне ладонь. — Валтор! — рявкнула я, более-менее взяв себя в руки, но дорогого братца уже и след простыл. — Чтоб ещё хоть раз… — Я шумно выдохнула, раздражённо прикрыв глаза и приоткрыв их спустя несколько секунд совсем чуть-чуть, украдкой разглядывая своего нового знакомого. Выспавшись, видимо, он уложил голову на скрещенных лапках и умильно смотрел на моё лицо, беззастенчиво играя сразу на всех моих слабостях. — Ну и что мне с тобой делать? — Я приподняла его повыше, и щенок тут же оживился, принявшись тянуться ко мне изо всех невеликих сил. — Неужели ты заколдованный прекрасный принц? — улыбнулась я и поднесла его ближе, позволяя лизнуть себя в нос. Увы, чуда не произошло, и после поцелуя зверь остался зверем — хоть не лягушкой, и на том спасибо. Стелла точно убьёт меня — если, конечно, я не закопаю сама себя раньше. Ответственность за восстановление Домино теперь целиком и полностью лежала на моих плечах, и это сразу после того, как мне едва удалось разрешить конфликт на Земле. «Если хочешь побыть эгоисткой — сейчас самое время», — доверительно прошептала Тёмная Блум, и мне очень хотелось с ней согласиться. Но уже в тот момент я отчётливо понимала, что снова, из раза в раз наступая на одни и те же грабли, несмотря на весь страх и нежелание, я полезу в самое пекло. Потому что этот мир был дорог Дафне, а Дафна была дорога мне. Простая арифметика.