Пепел и звезды

Вики натыкается на эти фотографии случайно, когда пытается придумать, что еще можно безболезненно удалить с переполненного жесткого диска. Щелкает по папке с ничего незначащим цифровым названием, ждет несколько секунд, пока натужно гудящий вентилятором старый ноутбук осознает, что от него требуют, и выполнит задачу. Медленно подгружаются значки изображений. Вики со скукой щелкает на случайный значок. Наверняка это что-то с маминой работы или один из заброшенных проектов младшего брата. Несмотря на оригинальные идеи у мелкого никогда не хватало терпения довести хоть одну свою работу до конца. Так, на прошлой неделе он хотел стать микологом и выращивал на подоконнике адски вонючую плесень, каждый день фотографируя результат, но уже к нынешнему вторнику утратил к несчастным грибам интерес, так что даже не заметил, что мама их выкинула. А на позапрошлой неделе он собирался построить аэроплан, но дальше чертежей (напоминающих скорее каракули) дело так и не зашло. Открылось окно фоторедактора. С экрана монитора на Вики, улыбаясь, смотрел отец. Сердце пропустило удар и забилось быстрее. Девочка пристально всматривалась в знакомые черты. Встрепанные кудрявые волосы, прищуренные глаза, и строгий черный костюм-тройка, не вяжущийся с окружающим пейзажем. Снимок был сделан где-то на природе: позади отца ввысь уходила поросшая мхом и мелким кустарником скала. Вики щелкнула мышкой, открывая следующую фотографию. Снова отец, на этот раз сидящий на ажурной лавочке у зеленой изгороди. Все тот же костюм-тройка, в руках — букет белых роз, на лице застыло тревожно-задумчивое выражение. Следующая фотография. Все та же зеленая изгородь, на этот раз отец не один. Он прижимает к себе маму в воздушном белом платье, она целует его в щеку. Отец смотрит прямо в камеру и выражение лица у него придурковато-восторженное. Вики замирает, рассматривая фотографию. Видеть отца таким — странно. Она привыкла к запавшим покрасневшим глазам и недоброй усмешке одними уголками губ. Именно это фото печатали, освещая трагедию в Мидтауне. Десятки тысяч погибших — почти все население города — и идеально круглая, поблескивающая стеклом воронка на месте тамошнего отделения BOBSOC. Дебют Роберта Смита как сверхчеловека был громким. — О, ты нашла наши свадебные фотографии, — раздался позади нее глубокий женский голос. Вики подпрыгнула от неожиданности. — Мам! Я же просила тебя не подкрадываться со спины! — Прости, солнце, — чмокнула мама ее в лоб. — Больше не буду. — Ты всегда так говоришь, и все равно продолжаешь подкрадываться, — недовольно пробурчала девочка. Они замолкают, уставившись в экран. Вики продолжает листать фотографии. Вот отец подхватил маму на руки, оба смеются. Вот они уже сидят прямо на траве, смотрят друг на друга влюбленными глазами. Следующая фотография — они уже целуются. Следующая — снова на фоне скалы, отец обнимает маму, смотрит на нее с нежностью, а она кокетливо отворачивается. Следующая — опять поцелуй. — Ты ведь знаешь, что он не был плохим человеком, правда? — вдруг прорывает маму. Вики бросает на нее быстрый взгляд и кивает. Она знает, что ее отец не был плохим человеком. В отличие от брата помнит, как осторожно он прижимал ее к себе и дул на разбитые коленки, обещая, что все пройдет; помнит, как он сажал ее к себе на шею и терпел, когда она дергала его за уши; помнит, как они делали вулкан из теста и соды и как вместе собирали звездолет из конструктора. Ее отец был чудесным, самым добрым и самым отважным. И не его вина, что Роберт Смит оказался полным чудовищем. Вики продолжает листать фотографии. Вот отец, преклонив колено, протягивает маме коробочку с кольцом. Она прикладывает руку ко рту, широко улыбается и глаза блестят от счастья. Вот они обмениваются кольцами, вот — крупным планом их переплетенные пальцы, еще один поцелуй… А вот отец рядом с другим мужчиной. У отца встрепанные волосы, галстук сбился набок, а на лице застыла та самая придурковатая улыбка во весь рот. Мужчина рядом с ним придерживает отца за плечо и улыбается отчасти смущенно. На нем строгий костюм из светлой ткани, и сам он весь светлый, от волос до кожи, словно выцветший, и блестят квадратные очки на носу. — Том был свидетелем на нашей свадьбе, — печально замечает мама. — Роберт считал его лучшим другом. Вики кивает. В последний раз она видела этого человека на суде по делу «Элизабет Смит против BOBSOC», суде, который ее мать проиграла. Мужчина выглядел откровенно скучающим, разве что не зевал — и то исключительно из вежливости к присутствующим. Словно для него все эти разборки были делом давно решенным. Возможно, так оно и было. На отсутствие средств новый владелец BOBSOC пожаловаться не мог. Вики откидывает со лба волосы (кудрявые, как у ее отца) и продолжает листать снимки. Улыбки, поцелуи, объятья. Ее родители такие молодые, такие счастливые, даже не подозревающие о том, что им предстоит пройти. Мама прерывисто вздыхает, и Вики замечает, что из глаз ее текут слезы. — Прости, солнце, — улыбается она и вытирает щеки рукой. — Что-то я расчувствовалась. Вспомнила, какими мы были, как все начиналось… Вики обнимает ее. — Не плачь, мам. Надо сказать что-то еще, но Вики не находит слов и поэтому просто прижимается к маме сильнее. Та рассеяно гладит дочь по спине, проводит рукой по волосам, распутывая непослушные кудряшки, тяжело вздыхает. — Ты любила его? — Разумеется, я ведь вышла за него замуж. И все еще люблю. — Даже несмотря на то, что он сделал? Вики прикусывает язык и отстраняется. Не стоило этого говорить. Но мама не сердится, только вздыхает и прокручивает обручальное кольцо на безымянном пальце. — Пока смерть не разлучит нас, — говорит она со странной усмешкой. — Хочешь, расскажу как все было? Вики кивает и устраивается поудобнее. Мама начинает рассказ.