***
День шёл к завершению, и в окна светили последние лучи ярко-красного солнца. Как обычно, в это время архистратиг проводил в своём кабинете собрания командиров, где каждый из них подробно перед ним отчитывался. Михаил считал это обязательным мероприятием в Раю для поддержания дисциплины и порядков. Перед ним сидели как минимум двадцать ангелов. Каждый говорил о своём гарнизоне, о нарушениях и достижениях, не забывая при этом в конце добавить, что Михаилу беспокоиться не о чем и всё под контролем. Лишь Этуаль, командир одного из «земных» (устранявших Библейские беспорядки на Земле) гарнизонов, говорила всё коротко и по существу, прекрасно понимая, что архангелу не нужна лишняя информация. Это пустая трата времени, ведь Михаил и так знал, что Рай работает как швейцарские часы. По крайней мере, пока на троне находился он. — В моём подразделении всё спокойно. Никто не нарушал порядков Рая, незаконных вылазок на Землю не замечено. Все ангелы на месте и выполняют свою работу, — таков был ответ Этуаль, ровный и четкий, когда до неё наконец дошла очередь. Они переглянулись с Михаилом, и архангел коротко кивнул, сидя на троне с задумчивым видом и ожидая отчёта другого командира. Собрание закончилось, когда за окном уже горели звёзды. Ангелы, попрощавшись с главнокомандующим, вышли, не обратив внимания на то, что в кабинете осталась Этуаль. Ангелесса смотрела на дверь, ожидая, пока уйдет последний подчинённый. Михаил стоял у окна, хмурясь в задумчивости. Сегодняшний день прошёл на удивление спокойно — ангелы не совершали ошибки, не было никаких оплошностей и промахов. И архистратиг просто не мог в это поверить — такого давно не видывал Эдем. Когда они остались вдвоём, ангел изменилась в лице. Уже исчезли те холодность и строгость, которые были ей свойственны. Нежная улыбка озарила её лицо, и в глазах загорелись искорки, когда она посмотрела на Михаила. Этуаль никогда не могла налюбоваться им вдоволь, и даже сейчас ей было не оторвать от него влюбленного взгляда. Она подошла к архангелу, обняв его со спины, как плюшевого. — О чём думаешь, милый? — Затишье перед бурей, ты так не считаешь? — Нет, — она ослабила объятия, и Михаил повернулся к ней, смотря в полные любви глаза. — Я думаю, ангелы поняли, что с тобой шутки плохи, вот и успокоились. — Наверное, ты права, — ответил он, расцветая в лёгкой улыбке. Этуаль повернулась к окну, и Михаил крепче сжал её в своих объятиях, положив подбородок на ангельскую макушку. Перед ними открывались целые галактики и туманности, созвездия мерцали вдалеке. Они наблюдали за вспышками звёзд, превращающихся в сверхновые, и наслаждались прекрасной тишиной. — Помнишь, как мы познакомились? — спросила Этуаль, нарушив молчание. Михаил помедлил — Этуаль чувствовала, как он хмурился — и сказал: — Смутно. Расскажешь? — Я тогда только-только получила повышение. Моё первое собрание. Я жутко волновалась. Ангелы, твой кабинет, отчёты — всё в новинку. Даже не представляешь, как я боялась опозориться. — Что-то такое припоминаю. Кажется, ты всё же тогда опозорилась. — А мне кажется, что это мой рассказ, — высвободившись из кольца рук, сказала она наигранно обиженным тоном. Михаил, ничуть не рассердившись, только лишь улыбнулся уголком рта и вновь прижал к себе девушку. — Ладно, ладно, продолжай. Я тебя внима-ательно слушаю. — Ты сказал мне остаться после совещания, и моё сердце… — Подпрыгнуло, как и ты сама. — Ты спросил: «Этуаль, не нужна ли тебе помощь? Ты хорошо себя показала, и мне не хотелось бы терять такого ангела. Я мог бы сделать тебя своим помощником». А я ответила: «Премного благодарю, мой архистратиг, но я предана своему гарнизону и не собираюсь его покидать». — Не так всё было, не мог я такое сказать. — А потом я тебя очаровала. — Может, я позволил тебе очаровать себя? После его ответа снова последовали затяжные объятья и очень-очень сладкий поцелуй в губы. Такой сладкий, что у Этуаль поплыло в глазах, помутилось в голове, и она едва не забылась, что находилась не у себя в парижском особняке, а в кабинете архистратига. Да, эта дама являлась великолепной любовницей. В некоторые моменты, когда не нужно было строить из себя требовательную начальницу, руководящую целым подразделением, такую, какой считалась её предшественница — капитан Анна Милтон, она позволяла себе быть простой. Ангелесса была натурой чрезвычайно женственной, исполненной теплоты и нежности. Может именно эти качества и привлекли внимание самого архистратига? Только рядом с ней Михаил показывал себя искренним, избавлялся от маски холодности и безэмоциональности и только с ней мог быть по-настоящему откровенным. Она знала все его сокровенные тайны и потаённые желания.***
Монастырь Святой Марии находился в Ильчестере, штате Мэриленд. Там, делая алтарь, молодая белокурая девушка, в длинном белом платье, ожидала ответа от подчинённых и готова была встретить свою судьбу. Лилит — белоглазый и очень могущественный демон, первый демон, созданный Люцифером всегда знала, чего хотела. Она являлась последней печатью и прямой дорогой к Апокалипсису. По коридору, ведущему в келью, быстрыми шагами шёл один из черноглазых — верных подданных Лилит. В это время демонесса сосредоточенно листала древнюю книгу, и когда подчинённый, в руках с чашей, приблизился к ней, она развернулась. — Не надо бояться, — с уверенностью в словах сказала она и аккуратно взяла из его рук сосуд, — мы будем спасать мир. Демон почтенно склонил голову, и лицо Лилит озарила лукавая ухмылка. Она знала, как всё закончится, и в этом была её сила — Свободен, — приказала демонесса, и подчинённый, чтобы не злить королеву, быстро удалился. Девушка поставила чашу на деревянный стол и окинула взглядом коридор. Из-за поворота показались силуэты Сэма Винчестера, который находился сейчас под воздействием демонской крови, и Руби — его подружки-демона. Лилит понимала, что Сэм не пощадит её, и предусмотрительно выставила руку вперёд, закрыв дверь при помощи телекинеза. Но Винчестер-младший контролировать себя не мог и своими силами широко распахнул эти самые двери, не забыв хорошо отшвырнуть Лилит. Демонесса ударилась спиной о склеп, к которому, не без помощи Сэма, оказалась потом пригвоздённой. Дин Винчестер, как старший, уже бежал на помощь младшему. Он видел Сэма, но Руби, которой только того и нужно было, мановением руки захлопнула двери кельи прямо перед его носом. — Я ждал этого, — специально растягивая слова, пропел Сэм, медленно приближаясь к прикованной его способностями Лилит. Тело билось мелкой дрожью, и мужчина не мог с ней совладать, — очень… очень долго. — Покажи, на что ты способен, — наслаждаясь драмой, которая разворачивалась перед ней, ответила демонесса. Винчестера-младшего долго уговаривать не пришлось. Собрав всю свою ярость, которая его переполняла, он сжал руку, заставляя сосуд девушки загореться белым светом. Лилит выгнулась и от боли завизжала. — Сэм! — что есть силы орал Дин. — Сэм, стой! Младший вдруг остановился, обернувшись и с отчаянием в глазах посмотрев на дверь. Он ослышался, или это действительно был голос брата? Нет, невозможно. А Дин продолжал стучать кулаками в двери, выкрикивая его имя. — Что ты медлишь?! — подала голос молчавшая до этого Руби. — Давай! Сэма будто бы опустили в воду. Он не понимал, что творилось. На один короткий миг забылось всё: и план, и долг, и Руби. — Сэм! — не оставляя попытки остановить братца, кричал Дин. Младший терялся, находясь на распутье двух дорог, между двух огней. Голоса брата и любовницы слышались повсюду, и каждый из них умело им манипулировал. — Сделай это, — настаивала Руби. Лилит не опускала взгляда. Прикованная, она все равно играла роль главной. И её терпение подходило к концу. Тогда первый демон, специально решив позлить охотника, заливисто рассмеялась. — Ну надо же, ты стал чудовищем, монстром. А укусить не смеешь, — сквозь смех, проговорила она, оскалившись. — Это чудовищно. И снова келья разразилась её мерзким хохотом, который должен был прекратиться. Сэм не выдержал открытых издевательств, и его глаза почернели. Он, сжав кулак, принялся сжигать сосуд демонессы. Лилит верещала, изгибалась и корчилась от невыносимых болей, а охотник наслаждался происходящим. В этот самым последний момент Сэм мысленно усмехнулся. Дело сделано. Он предотвратил катастрофу, и не важно, что это было так приятно. Поверженная Лилит свалилась на холодный пол кельи, и её кровь начала растекаться. — Что такое? — понимая, что что-то пошло не так, поинтересовался Сэм. — Руби, что происходит? Но кровь не остановилась и вылилась в круг, внутри которого вырисовался особый символ. — Ты сделал это, поверить не могу. Хоть со скрипом, но сделал! — В голосе демона слышалось восхищение. — Сделал что? — Винчестер напрягся и почувствовал лёгкий укол в груди. — Открыл дверь, и он теперь свободен… Свободен наконец! Сэм никогда не видел Руби такой счастливой. Улыбка появилась на лице демонессы, и Винчестер в первый раз её возненавидел. Клетка открывалась, и уже ничто не могло это остановить. Руби восторженно говорила о своей преданности. Она оказалась умнее всех, обманув демонов и охотников. Лишь Лилит знала о её истинных мотивах. Сэм злился, и демонесса это видела. Он вытянул руки, пытаясь убить Руби, но резкая боль пронзила голову, и Винчестер медленно опустился на каменную плиту. Женщина присела перед ним на корточки и погладила по щеке. Лицо Сэма скривилось в гримасе боли, непонимания и отчаяния. «Это твоё предназначение, Сэмми». В келью ворвался Дин, выбив дверь огромным подсвечником. Он достал нож, и, когда Руби повернулась, Сэм схватил её за плечи. Старший всадил в живот демона клинок, и она загорелась изнутри. Это был жест мести и воссоединения. Но Армагеддон уже было не остановить.