Проверка

— Постарайся не переигрывать, — обронил сухо Ворон, усаживаясь за барную стойку, прежде чем Ричард, не глядя в его сторону, двинулся в зал, где громыхала музыка и ослепительно вспыхивали прожектора. Ночной клуб жил своей жизнью, разухабистой, на грани приличий, по собственным законам, понять которые чужакам было не дано. Впрочем, чужие здесь не ходят… — Двойную касеру, без льда, — Рокэ не оглянулся на растворившегося в беснующейся толпе недоумков Ричарда, и, перехватив заскользивший по стойке стакан с бухлом, сделал большой обжигающий глоток. Поморщился… не от горечи, скрутившей язык, а от… Какой же мудак! Вместо того, чтобы поддержать мальчишку, помочь ему сосредоточиться на предстоящем задании, Рокэ вел себя как… — Старая ревнивая корова… — тихо приговорил он себя на кэналлоа, но разве признание этого факта могло чем-нибудь помочь? Рыжий бармен кинул на сидящего перед ним Алву скользящий, но полный любопытства взгляд и Рокэ, осушив свой стакан, легким движением обернулся туда, где в безумной какофонии света и музыки исчез Окделл, в поисках некого Альдо Алатского, именуемого в узких и, несомненно криминальных кругах, Раканом, в распоряжении которого, по данным разведки, находилась интересующая Алву информация. Разглядеть в мешанине красок высокую, гибкую фигуру Ричарда было мудрено… Метод «на живца» срабатывал безотказно, и непременно должен был сработать и теперь, вот только… Рокэ прикрыл глаза, припоминая досье интересующего их фигуранта: тщеславен, аморален, имеет весьма развитую преступную сеть и кучу иного рода пристрастий, среди которых, пожалуй, самая ярко выраженная — страсть к молодым красивым мальчикам. Именно поэтому Дорак настоял на том, что ведущая роль в этом деле будет отведена агенту Окделлу. Дик как нельзя лучше походил на тип, который предпочитал господин в белых штанах. В тот момент Рокэ готов был удавить шефа собственными руками, но сдержался, ибо свое несогласие с очевидной правотой Дорака впоследствии нужно было грамотно и четко обосновать. Все, что Алва мог предъявить как аргумент — это вспыхнувшая, совершенно неуместная ревность, которую при всем желании Ворон не смог бы выдать за банальную заботу о напарнике. Потому смолчал, не поведя бровью, когда Дик несколько смущенно выслушал задание и принял к сведению то, что от него для успешного исхода операции, возможно, придется лечь под Ракана. Вскинул на Рокэ глаза, и, словно обжегшись, поспешно отвел взгляд… — Я даже не рассчитывал на иной ответ, — хлопая Окделла по плечу, произнес Квентин, нарочно не глядя в сторону закаменевшего Алвы, внутри которого клокотала ревность, смешанная с яростью в адрес Дорака и злостью на Ричарда, принявшего задание безропотно, как подобает профессионалу высшего уровня — другим нет места в организации. Злился иррационально, зная, что сам на месте Дика поступил бы так же, приказы шефа обсуждать не принято, но, блядь, парень даже не попытался возмутиться! Умение разделять личную жизнь и работу — основной признак профессионализма. Рокэ мог бы гордиться своим напарником и учеником, а так же любовником по совместительству, если бы не было так… — Рокэ, ты прикрываешь его, но вмешиваешься лишь в том случае, если что-то пойдет не так, только в том случае, если агенту Окделлу будет угрожать реальная опасность, — продолжал Дорак, все же глянув на Алву. Смотрел долго и пытливо, чем окончательно убедил Рокэ в том, что задание для них подобрано не случайно, и дело даже не в долбанутом субъекте, до тайника которого требуется добраться Ричарду — это проверка. Неужели? В таком случае это дважды подло — подставлять мальчишку, еще неокрепшего и с душой еще не обросшей хитиновым панцирем и пребольно уколоть того, кого периодически называл своим другом. Как бы то ни было, смолчав тогда, теперь он должен был поддержать Дика, убедить влюбленного и пылкого юношу в том, что между ними ничего не изменится, независимо от того, что Ричарду придется сделать для успешного исхода операции. Но сил для этого Рокэ в себе не находил, проводил сухо, сквозь зубы процедив гадость. Хотелось крушить все, что попадалось ему на пути, разметать проклятый клуб и его маргинальных завсегдатаев на атомы, хотелось вскочить на ноги и, кинувшись следом за растворившимся в толпе Окделлом, увести его, не позволить исполнить приказ Дорака, просто потому что — Рокэ с силой прижал к глазам ладони и надавил на них, вызывая разноцветные разбегающиеся круги — потому что давно считал Ричарда своим. Только своим, от белесых выгоревших на солнце кончиков длинных ресниц, до мизинцев на ногах. И думать о том, что кто-то посмеет коснуться кожи, сводящей с ума молочной северной белизной, было для Ворона, имеющего репутацию жестокого и бессердечного типа, решительно невозможно. — Повторить? — гаркнул над ухом Рокэ бармен. Алва покачал головой, не сводя глаз с клубной толпы, жадно скользя по ней, в надежде разглядеть Ричарда. Бесполезно, малыша закрутило и увлекло в сторону отрывающегося Альдо. Нет, не так… не увлекло, Ричард ушел сам, пряча в серых глазах чувство вины и не рассчитывая на поддержку напарника, хотя бы моральную, особенно на нее. Ворон скрипнул зубами, запоздало захлебываясь в собственном мудизме. — Где тут можно отлить? — спросил он, поднимаясь, выкладывая на стойку смятую купюру, достоинством несколько больше, чем требовалось и наблюдая, как заблестели глаза рыжего. — Вдоль танцпола, направо, — сама любезность, а не человек. Рокэ хмыкнул, не спеша убрать руку с денег, и спросил еще: — А где тут можно натянуть на себя какого-нибудь сладенького паренька? — От танцпола налево, — не меняя тона и выражения лица, услужливо сообщил бармен, — если изволите, могу дать рекомендацию… — Не нуждаюсь, — заверил его Рокэ, снимая ладонь с купюры и направляясь в указанную сторону, не сомневаясь в том, что клюнувший на Ричарда Ракан, без сомнения отправится со своим новым другом именно в закрытую зону клуба.