Проверка

Он вышел из кабинета шефа, едва сдерживаясь, чтобы не прибавить шаг или вообще перейти на бег, демонстрируя слабость любому встречному. И чем ближе он подходил к лифту, тем явственнее ощущал, как налаженная и замечательная жизнь, которая у него была еще пару дней назад, летела под откос, разваливаясь на куски. Дорак без лишних колебаний и, слава Создателю, возражений исполнил его просьбу о переходе в другой отдел, а значит, нужно думать, прежде всего, о том, как устраиваться на новом месте, и не думать о причине этих изменений. Просто выбросить из головы Алву и все то, что с ним было связано. Выдрать с корнем то зыбкое и, как оказалось неверное, счастье, что приютилось за грудиной, и шевелилось теплом каждый раз, когда Дик думал о Рокэ. Рокэ больше нет. Во всяком случае, в его, Ричарда, жизни. Именно это ему совершенно неоднозначно дал понять бывший любовник, нагнавший Дикона, растрепанного и помятого, поддерживающего образ утраханного до измождения чувака, не потому что того требовало прикрытие, а просто… просто чтобы еще раз убедиться в том, насколько он ошибался, идеализируя образ Алвы, рисуя себе то, чему не было места в их жизни. Теперь вот милостью Дорака им и работать вместе не придется. Хорошо, но невероятно… больно. Ричард ткнул кнопку вызова лифта, отмечая при этом, что рука предательски дрожит, скользнул в бесшумно открывшиеся двери и, дождавшись пока кабина тронется вниз, обессиленно откинулся на стенку, закрыл глаза. Губы его болезненно изломились и Дикон, позволив себе проявить эмоции, с силой ударил по стене, разбивая в кровь костяшки на руке. Боль, обжигающая кулак, помогла ему совладать с собой и из лифта в прохладу подземного паркинга агент Окделл вышел, концентрируясь только на ней, удерживая на лице безразличное спокойствие. Так и нужно, чтобы никто не смог догадаться и заподозрить вопиющий непрофессионализм. Первая заповедь агента — не смешивать работу и личное, никогда. Три дня заслуженного отпуска, щедро подаренные Дораком, он использует для того, чтобы исправиться, выдрать из сердца неподобающие агенту чувства, выстудить и развеять разлагающую душу тоску. Можно будет даже позволить себе упиться до усрачки, если станет совсем невмоготу, главное без свидетелей… А дальше… Дальше он справится, непременно, в особенности, если Рокэ не станет мозолить глаза и изволит больше не появляться в поле зрения. — Дик! Голос, от которого у Ричарда свело скулы ударил в спину, выбивая из легких Окделла воздух. Ричард, не останавливаясь и не оборачиваясь, упаси Создатель, направился к припаркованной машине, неосознанно прибавляя шаг. Плевать он хотел, если со стороны это будет выглядеть бегством. В висках застучало почти умоляющее: «Ну зачем, Рокэ? Для чего это, когда все сказано и решено?» Дойти до пискнувшего от брелока новенького, блестящего бордового «Соро», Ричард не успел. Алва нагнал его неожиданно скоро. Впрочем, Дик отчаянно надеялся, что тот нагонять не станет, что взбудораживший сердце голос ему лишь почудился, что то было лишь отголоском гнездившейся за грудиной боли. Однако вцепившиеся в плечо железные пальцы оказались реальными. — Почему ты мне не сказал? — злобно рыкнуло ему в затылок. — На хер иди! — все так же не оборачиваясь в тон Алве ответил Ричард, не узнавая собственного голоса и с силой дергая плечом, в надежде избавиться от руки на плече. Но безрезультатно. Почувствовав его трепыхания, Рокэ вцепился сильнее, при этом разворачивая Ричарда так, чтобы видеть его лицо. Предотвратить этого Окделл не смог, но выдержать выражение холодного безразличия ему вполне удалось. — Почему ты не сказал мне об изменениях в инструкции? — прошипел Рокэ, вглядываясь в сведенное неестественным спокойствием, совершенно несочетаемым с его злобным восклицанием, лицо Ричарда. — Почему, Ричард? Дик замер, лелея и голубя в себе боль, что едва не разорвала сошедшее с ума сердце, не позволяя себе пойти на попятную и вникнуть в происходящее. Думать о том, зачем Алва вообще к нему сунулся, он себе категорически запретил. Но тот вцепился клещом и требовал ответа. И по всему было видно, что отступать Рокэ не собирался. Проклятье! — Потому что ты ясно мне дал понять, что тебе происходящее похер, — сумев обуздать эмоции, холодно произнес Ричард, понимая, что разговора не избежать, как бы ему того не хотелось. Возможно, это правильно, им необходимо расставить все по местам, прежде чем разойтись в разные стороны, недосказанность будет терзать его самого. Так что… — Я не дурак, Рокэ, мне дважды очевидное повторять не нужно. — Дик через боль поймал совершенно черный взгляд Алвы. С такими глазами убивают. К чему все это, Рокэ? Где были эти твои эмоции в тот момент, когда мы переступили порог клуба? Ричард выдержал этот взгляд и мог гордиться собой и собственным умением держать лицо. — Ты должен был сказать мне… — Я. Ничего. Тебе. Не. Должен, — не моргнув, отчеканил Дикон, — больше нет… — Дик! — Дорак был прав. Наши отношения с самого начала были ошибкой. Грубейшей. Мы не имели права смешивать чувства и работу. Хотя, прости, — Ричард все также холодно, несмотря на опаляющую злость, усмехнулся, — не мы, я… С твоей стороны все было честно. Просто ничего незначащие потрахушки. А стало быть, я благодарен Квентину, за то что он преподал мне этот урок сейчас, пока ситуация не вышла из-под контроля окончательно. — Это неправда, — стискивая пальцы еще сильнее, прошипел Рокэ, — прошу тебя, позволь объясниться… — Не вижу в этом смысла. — Качнул головой Ричард, снова пытаясь освободиться из захвата, пальцы Рокэ жгли его через одежду, — мы больше не напарники, кроме того, я усвоил этот непростой урок и больше не планирую заводить интрижек на рабочем месте. Что до тебя, ты всегда сможешь отыскать желающего расстелиться под тобой из числа новобранцев. А теперь убери руки и дай пройти! — Ты не понимаешь, о чем говоришь! Ты нужен мне! — Голос Алвы эхом разнесся по парковке. — Чушь, — фыркнул Дик, продолжая вырываться, — ты без труда сможешь подогнать под себя любого. — Это было сказано искренне. Ричард, после слов Дорака о новом напарнике для Алвы, не сомневался, что тот без проблем вылепит из новичка то, что посчитает нужным, как было с самим Ричардом. Это понимание ранило, но настало время смотреть правде в лицо. — Мне нужен ты, Окделл! — Рокэ с силой тряхнул Ричарда, заставляя его снова посмотреть себе в глаза. — Ты! Слышишь?! — Совсем недавно ты дал мне понять, что тебе даже в одной машине со мной ехать невыносимо тошно. Знаешь, так мерзко я не ощущал себя еще никогда, ты смотрел на меня так, что я, не внеси Квентин в операцию коррективы, легко почувствовал бы себя последней бордельной шлюхой. И это, знаешь ли… — Дик поморщился — В общем, больше не хочется… — Я с ума сходил от одной только мысли, что ты, исполняя приказ Дорака, без колебаний и возражений ляжешь под белоштанную гниду. — Голос Рокэ сделался глухим и надломленным, Дик замер, не до конца еще понимая, что Алва, возможно впервые, открывает ему душу. — Это было настолько страшно, ощутить неравнодушие и в то же время беспомощность перед твоей решимостью. Если бы ты дал понять, что не согласен с заданием, хоть чем-то выразил протест, я бы Квентину просто в морду дал бы за все это. Но убила меня твоя покорность его воле. Мне в тот миг показалось, что для тебя исполнить приказ и показать себя безукоризненным агентом куда важнее, чем то, что было между нами. А потом… потом у меня просто крышу снесло от ревности. — Рокэ перешел практически на шепот, хватка его рук ослабла, а глаза словно потухли… теперь в них Дик смог увидеть боль. Невероятно… — Никогда прежде, ты, конечно, имеешь основания не верить, я не был так слаб. Меня не на шутку испугала собственная уязвимость. Привязанность оказалась на лицо. А ведь для нашей профессии это непозволительная и опасная роскошь. Можешь считать меня последним мудлом, Дик, но сперва я просто испугался, а потом… потом, когда увидел тебя выходившим от Альдо, во мне что-то сломалось. — Идиот! — Ричард, ошарашенный услышанным, даже вообразить себе прежде не мог, что Алва может быть таким. Он знал и любил этого человека сильным, бесстрашным, невыносимо-насмешливым, переживал его черствость в некоторых вопросах, но убеждал себя, что именно таким и должен быть настоящий агент. Умирая от роскошного секса, Дик втайне страдал от неразделенности собственных чувств, которые невольно вырывались наружу, но уговаривал себя довольствоваться тем, что есть. Но реакция Алвы на последнее задание, стало последней каплей, когда Ворон своим безразличием, отдающим презрением, заставил Ричарда чувствовать себя отвратительно. А теперь, оказывается, это было не что иное, как ревность… Ревность? Серьезно, Рокэ? — Если бы с твоей стороны был хоть единый намек на то, что ты против, — тоже тихо прошелестел Ричард, все еще плохо понимая, что это такое с ними происходит, — я бы не задумываясь послал Квентина на хер, как бы это непрофессионально не выглядело. Но… — Дик качнул головой и сделал шаг, сокращая между собой и Рокэ расстояние, — тогда мне показалось, что тебе безразлично. Я видел твое лицо, совершенно равнодушное и потому согласился молча, назло. Именно потому и не сказал, что Дорак изменил план, потому что я был уверен в том, что тебе насрать. — Дурак! — прохрипел Рокэ уткнувшись носом в шею Ричарда, — я чуть не сдох, от ревности… — Достаточно было двух слов, — Ричард зажмурился, чувствуя, как отступает злость, и от облегчения у него закружилась голова, — да что там, просто честного взгляда… — Никогда больше так не делай, — Рокэ стиснул плечи Ричарда с такой силой, что Дику стало больно и до одури хорошо одновременно, он рвано выдохнул и, с трудом справляясь с голосом, произнес: — Ты тоже. А потом, немного подумав, вспоминая беседу с шефом, хмуро добавил: — Я, если помнишь, психанул и перевелся в другой отдел… Теперь у тебя будет другой напарник… — Не мечтай даже, — усмехнулся Рокэ, впервые за два прошедших дня, — Дорак выгнал меня из своего кабинета, так же как и ты обозвал идиотом, и велел не возвращаться до тех пор, пока я не верну в отдел самого перспективного агента. — Старый хитрожопый жук! — Фыркнул Ричард, чувствуя, как последнее напряжение оставляет его и разбитая вдребезги жизнь вдруг мистическим образом обретает прежние формы. — Он играл нами как марионетками, заранее предсказывая реакцию. Прощупывал, насколько мы доверяем друг другу. Напарники должны быть честны друг с другом во всем. Походу, агент Алва, мы с треском провалили проверку и показали себя полными недоумками. — Походу, вы совершенно правы, Агент Окделл, — легко и с видимым облегчением согласился Рокэ, находя губами губы Ричарда, и целуя без привычного голодного напора, животной страсти доминировавшей в их отношениях, а удивительно бережно, как никогда прежде, так, что у Ричарда от нежности перехватило дыхание. И не только от нежности, а скорее от внезапной мысли о том, что так целуют не любовника, а любимого… Рокэ целовал неспешно, словно делал это впервые, изучая и переосмысливая это простое, но такое чувственное действо, а когда утолил немного жажду, отстранился слегка и с улыбкой добавил, — а стало быть, мы обязаны пересмотреть наши отношения и устранить все выявленные во время этой проверки недочеты. Предлагаю приступить к устранению прямо сейчас. Без промедлений… Как только доберемся до твоей машины.