Голос моей весны

      Пак не видит снов, потому что он слишком устал, старший буквально выжал из него все соки, а для первого раза это очень даже много. Поэтому парень так безмятежно впервые за столь долгое время. И на утро он проснется, явно позже сони-Юнги-хёна, а то что сможет встать с первого раза, вообще не факт.       Юнги на удивление встаёт раньше донсена, но решает вовсе не будить его, а хорошенько отоспаться после такой бурной ночи. Парень лишь смотрит на свою булочку, мило посапывающую, и улыбается. Все-таки не зря было это. Мин осторожно выпутывается из объятий младшего, дав ему обнять подушку, а сам встаёт с дивана и идёт на кухню, дабы поставить чайник на плиту.       Чимин, слабо говоря, спит, как убитый. И просыпается только ближе к половине дня. Пак крайне был удивлен, обнаружить на часах время в два часа дня. Первое, что парень ощущал — сонливость, второе — неимоверная тяжесть в теле, от чего сложно даже подняться. Он повалился в пледе еще некоторое время, он решает приподняться и встать. И зря. С первого же шага парень оседает на пол, хватаясь за поясницу. Все-таки тихо шипя от боли, Пак семенит на кухню полностью обнаженный и завернутый в плед. — Д-доброе, Юнги-я…       Парень все это время чаи да бутерброды гоняет, сидя в ноутбуке, иногда ворча на то, что он иногда заедает. Парень сидел на кухне как можно тише, а музыку в наушниках слушал.       Подняв взгляд и заметив на кухне Пака, он снял один наушник и доел ещё один бутерброд из тарелки. — Добрый день, Чимин-а. Как ты себя чувствуешь? Все хорошо? — Да, хорошо, — соврал Пак, а после сделал слишком резкий шаг и сразу сменился в лице, — ну почти… — младший одной рукой подпер поясницу, а другой продолжал держать плед, чтобы тот не скатился с его плечи.       Взглянув на Мина, события этой ночи так и ворвались в его голову, заставив вновь раскраснеться. И дабы отвлечь от себя внимание, Чимин говорит: — Прости, обычно я встаю раньше и готовлю. Сейчас схожу в душ и приготовлю что-нибудь существенное… — Пак отводит взгляд и хочет как можно скорее удалиться в ванную. Все-таки он рад, что его хён нашел хоть какое-то пропитание, а не стал питаться святым духом. Тот нахмурился и встал изо стола. — Не ври мне, Чимин-а, если больно и плохо, ты мне скажи.       Юноша подошёл к младшему и посмотрел прямо в глаза. Ему явно не нравилось, что Пак соврал, ведь Мин знал, что можно сделать. — Не заморачивайся, тебе нужен отдых, я и так наелся. Сходи в душ и иди на мягкую кровать к себе, а я после подойду, — он улыбнулся и ушел в комнату.       На слова Юна, он лишь часто закивал, чуть испуганно хлопая ресницами. Все-таки его хён замечает и знает. Так что скрывать правду — бесполезно.       Розоволосый идет в ванную и сразу обращает внимание на свое отражение, а прежде всего на алые отметины, что будто цветы, расцвели на его шее и россыпью на груди. Он чуть с опаской прикасается к ним, приятно осознавать, что эти следы оставил на нем любимый человек.       Приняв душ, Пак вспоминает, что опять забыл одежду. Поэтому вновь заворачивается в плед и как можно скорее добирается до комнаты. Натягивает домашнюю одежду и обессиленно плюхается на кровать. Все-таки первый раз очень ощутимый.       Юнги в это время возится в комнате, ища то, что ему нужно, а именно крем для спины. Юноша умел делать расслабляющие массажи для спины, ведь это не единичный случай. Обычно это хорошо помогало, расслабляло мышцы, и боль была не такая сильная, что можно было делать самые простые движения.       Парень проходит в комнату к Паку, садясь на его постель. — Чимин-а, давай я тебе массажик сделаю, чтобы легче было. — Ага, думаю, было бы неплохо, — Пак на самом деле хотел отказаться, уж слишком много внимания к его скромной персоне, но тело так и требовало расслабления. Поэтому младший немного подвинулся, чтобы тому было удобнее, и повернулся на живот. Все тело так и ныло, от чего Пак чувствовал себя деревянным, что и не может теперь кататься с бока на бок.       Мин оттянул футболку и немного шорты, чтобы было удобнее. Юноша наносит холодный крем на руки и прикасается к спине, начиная размазывать крем, а после разминая и разогревая. Юн делал все не так нежно, но эффективно, чтобы уж наверняка. Закончив процедуру, парень накрыл расслабленного Пака теплым одеялом, поцеловав в щёчки. — Отдыхай, булочка. Из-под одеяла не вылезай. — Спасибо, Юнги-хён, ты — чудо, — младший буквально плавится от этих прикосновений, лишь иногда болезненно шипя, но боль была терпимой. Парень прикрывает глаза и незаметно прикусывает губу, ведь было чертовски приятно, от чего Чим был готов тихо постанывать, но нашёл в себе силы воздержаться.       Паку было даже лень лишний раз шевелиться, потому он решил еще немного подремать. Тот улыбнулся и направился на выход из комнаты, младшему нужен отдых, а он не хочет его беспокоить. — Сладких снов, булочка.       Прошептал парень и вышел из комнаты, закрыв за собой двери, а ушел он обратно на кухню, сидеть за ноутбуком, ведь заняться ему больше нечем было.       Младший проспал бы еще пару-тройку часов, но его сон потревожила такая потребность как голод. Поэтому хочешь — не хочешь, а вставать приходится. И к большому удивлению в этот раз он нормально встает, в отличие от своего первого пробуждения за сегодня. Конечно, поясница все еще болит, но тело уже не так ломит. Парень с заспанным лицом идет на кухню, мельком взглянув в зеркало и заметив свои розовые волосы в беспорядке. Ничего, он дома, да и как-то не до этого. — Хён, у тебя руки золотые. Большое спасибо, — говорит Чим заходя на кухню, улыбаясь. Открывает холодильник, ища чего-нибудь съестного.       Пока Чимин спал, Юнги успел посмотреть фильм, а именно Титаник. Ему давно советовали посмотреть, но времени никак выдавалось. Юноша так сильно проникся историей и трагедией, что у него глаза были на мокром месте, ещё он искренне не понимал, почему Ди Каприо не дали Оскар за такую прекрасную роль. — Хочу также умереть в старости с любимым человеком на Титанике, — тихо шепчет парень, находясь в наушниках и не замечая младшего на кухне.       Пак уловил тихий шепот, обернулся и не смог отвести взгляд от такого вида Мина. В груди что-то защемило. Парень закрывает холодильник и медленно подходит к старшему. Садится рядом и обнимает, кладя голову тому на плечо, аккуратно вынимает один наушник и шепчет. — Мне неважно куда, хоть на край света, главное с тобой…- Пак заметил знакомые изображения. Он прекрасно знал, как эта история может вышибить из человека самые сокровенные слова и убеждения.       Старший явно пустил слезу на последних кадрах, ведь так грустно лишиться любимого человека, и видеть, как он умер рядом с тобой, держа за руку. А ещё та самая популярная сцена, где влюбленная пара стояла на краю парохода, а в старости эта девушка уже одна… Он чувствует тепло со стороны и поворачивает голову и видит младшего, тут же вытирая слёзы. — Ты все слышал?.. — Слышал, — мягко улыбается он. — И нет ничего такого в слезах, если ты волнуешься об этом. Я вот — настоящий плакса, мне должно быть стыдно, — Пак пристально смотрит в блестящие от слез глаза, — Умение показывать свои чувства — это одно из самых важных качеств человека. Важно уметь принимать то, что говорит тебе сердце… — Ооох, ну да, ты же знаешь, что я редко плачу, но этот фильм так тронул меня, — он обнял младшего, крепко прижавшись, ему сейчас очень нужны были теплые объятия. — Чимин-а, если мы с тобой были на Титанике, и он тонул, я бы провел последние часы с тобой рядом, не факт, что мы спаслись бы, но были бы вместе. — Да, именно так бы это и было, — кивает младший соглашаясь. Как же было приятно осознавать, что его хён так доверяет ему, готов поделиться самым сокровенным. Слезы Юнги — очень редкое, почти несбыточное явление. И в такие моменты парень готов дарить старшему всю ласку, заботу и тепло. Они бы еще долго так посидели, но через минут пятнадцать тишину нарушило громкое урчание, желудок младшего требовал свое. — Булочка, я так обожаю тебя, ты у меня самый-самый.       Мин говорил Чимину про себя разного рода комплименты, которые шли прямо из его души, но уже начал успокаиваться, чувствуя тепло и любовь со стороны Пака. И вдруг это молчание прервало урчание живота младшего, от чего он громко засмеялся: — Чувства чувствами, а кушать по расписанию.       Пак также не смог сдержать улыбки. Поставив чайник на огонь, парень вновь нырнул в содержимое холодильника и решил также не заморачиваться, и сделал себе парочку бутербродов. А после достал, припасенное для особых случаев ведерко шоколадного мороженого. Сам по сути Чимин был тот еще сладкоежка, но в связи ранее произошедшими событиями он полностью забыл о маленьких прелестях жизни. — Вот, — он подал ложку хёну, — давай теперь включай что-нибудь повеселее, а то слезы с мороженным как-то не очень.       Юноша наблюдал за младшим, немного улыбаясь. Хо широко улыбнулся, увидев мороженое в руках Пака. — Оооо, мороженое.       Взял ложечку с рук Чимина, и только он хотел съесть мороженое, как в дверь позвонили. Парень встал и пошел открывать дверь. На пороге он увидел Хвасу, заплаканную и пьяную. Та сразу бросилась в руки старшего, целуя его. — Ты вообще сдурела? Что на тебя нашло, — тот отталкивает девушку от себя, вытирая губы от помады. — Юнги-я, я тебя так люблю, мне никто не нужен, кроме тебя, на кого ты меня променял? Я же была лучшей для тебя, ты сам говорил.       Пак забыл, как дышать, когда услышал этот голос, внутри все похолодело. Вновь страх захлебнул его с головой. Пытаясь прийти в себя, на свой страх и риск, младший идет к выходу из кухни, на мгновение останавливаясь в дверном проеме. А после поднимает напуганный взгляд на этих двоих, считая, что лезть ему в это не стоит. Хотя… почему-то ему вновь становиться больно только от одного их вида вместе. — У нас все кончено, я очень сильно ошибся в тебе. У меня есть человек, которой в сто раз лучше тебя.       Девушка топает ногой и зло смотрит на него, она явно хочет вернуть его обратно. — Кто эта падла?! Я ей все волосы вырву!       Юнги вздыхает, берет Чимина за руку и прижимает к себе. — Во-первых, это не она, а он. Во-вторых, пошла нахуй. В-третьих…       Мин не договаривает и целует Пака прямо на глазах девушки. Она явно не ожидала такого поворота событий. Хваса покрывает их трехэтажным матом, назвав пидорасами, и уходит, громко хлопнув дверью.       Чимин весь сжался, когда услышал полные ненависти возгласы девушки, хочет обратно прятаться на кухню. И очень даже пугается, когда тот вытаскивает его из укрытия, прижимая к себе. Тогда младший встретился с этим разъяренным, полным ненависти взглядом. Но присутствие юноши рядом, было подобно каменной стене, что надежно защищала его. Когда же Мин накрывает его губы своими, парень теряется, но уже через пару мгновений поддается этому напору и обвивает его плечи, отвечая на поцелуй. Юноша не отстраняется от губ Пака долго как обычно с нежностью и лаской — Никогда ничего не бойся, я буду тебя защищать от всего, — старший улыбнулся, посмотрев в глаза Чимина и крепко обнимая. — Не обращай на нее внимания, она просто завидует, что я достался тебе. — Улыбаясь, Юн взял младшего за руку и повел обратно на кухню есть мороженое и смотреть фильмы.       Пак шумно выдыхает в его губы. Умеет же его хён сбить дыхание и помутнить рассудок, заставив сердце учащенно биться.  — Я уже подумал, что она, и правда, кинется на меня. Не будь тебя рядом, так бы оно и было… — признается парень, уже заходя на кухню. Но в то же время ему было до жути приятно, но Мин не испугался и не стал стыдиться своего выбора, а смело показал его на обозрение. Младший надеется больше никогда не встреться с этой особой. — Если бы и кинулась, то ей в два раза больше влетело, — тот улыбнулся, садясь за стол и начиная искать другой фильм. — У нас сегодня последний день выходного, и дождь уже не такой сильный. Эээээх, вот и закончились дни, когда можно поспать до часу дня. — Юноша съедает пару ложек мороженого, ища подходящий фильм. — Что ты хочешь посмотреть? Мы с тобой столько уже пересмотрели, что я уже не знаю, что можно включить. — Хм, — парень задумался, беря управление компьютера на себя. И тут вспоминает, выходит из поиска и находит нужную ему папку, где хранились все их совместные видео и фотографии. Все-все-все с начала их дружбы, что переросла в столь сильное чувство, — не хочешь окунуться в воспоминания? — предлагает Пак, когда на экране проявляется первая фотография с ними, когда они еще спокойно могли под стол ходить. Юнги смотрит непонимающе и ждёт того, что Пак ему предложит. — Ооох, наши воспоминания. Давай, давненько мы их не пересматривали.       Их матери тоже дружили с детства, только мама Юна родила раньше, чем мама Чимина на два года, поэтому отсчёт их дружбы начинается с того момента, как родился младший. Тот уже тогда активно играл с ним, почти все время проводил, даже тогда защищал от дворовых мальчишек.       Пак уселся поудобнее, предварительно взяв ложку шоколадного лакомства в рот. Чим забыл, когда столько смеялся и умилялся одновременно. Его хён был очень активным, во дворе постоянно происходила суета, когда Мин Юнги брался за очередную затею с приключениями на одно место и участвовал в постоянных дворовых разборках, что, собственно, было и в школе. С синяком под глазом или с выбитым зубом, но тот выходил с гордо поднятой головой и широкой улыбкой, даже когда его ожидало наказание за свои проделки. Чимин же был тем ребенком, что не расставался с книжками, и был частенько объектом для издевательств, пока не «расцвел», и издевательства заменились на приставания, в которых старший его постоянно защищал. Вот тогда-то украдкой бросая взгляды из-под книжек, Пак понял, что полюбил своего героя именно за то, какой он есть.       Старший смеялся очень много, ведь столько интересных моментов было запечатлено. И то, как они мясо на огне жарили, а потом Юнги был весь в кетчупе и специально мазал им Чимина, и то как они на речку ездили, а Пак учил Мина плавать, хоть и парень до безумия любил воду, но плавать не умел, а ещё было фото с первого сентября, когда Пак буквально таки кричал, что хочет в школу со своим хёном, и ещё много-много моментов. Эти воспоминания так грели душу и сердце, что у старшего все это время сидел с улыбкой на лице.       За всей этой лентой теплых воспоминаний парня настигла некая печаль. Он всего на мгновение представил, что Юнги могло в его жизни не быть. Это было страшно. И невыносимо больно. Пак вновь вспоминает тот самый вечер, когда он убежал на берег моря, если бы тот не пришел, ему уже ничего не стоило утопиться прямо с причала. Эти мысли пробирали до ужаса, давая понять, что все в один момент могло оборваться. Так Чимин даже не заметил, как по щекам покатились слезы. Его же собственные предрассудки — его личный кошмар.       Юнги внезапно вспомнил, что вот сейчас они могли бы не сидеть вот так за столом, есть шоколадное мороженое и смотреть фото. Юноша обвил талию младшего руками крепко, не отпуская. Увидев его слезы, парень стал вытирать их. — Булочка моя, я тебя никогда не брошу, слышишь? Никогда. Я так счастлив, что мы можем сидеть вот так, ни о чем не задумываясь как раньше, как всегда. — Вот, — шмыгнул носом младший, — сам же не хотел слез с мороженным… — чуть надувшись, сказал он. Пак уткнулся кончиком носа тому в ключицу и после заметил на коже парня следы. Те самые, что сам оставил вчера ночью, — Юнги-я, тебя правда… ну, это… понравилось? — Чимин чуть взволнованно поднимает свой взгляд. Вроде бы они уже не маленькие, а парень все еще смущается произносить такие вещи вслух. — Какой ты чувствительный у меня, Чимин-а, — Мин улыбнулся и погладил младшего по розовым волосам. Парень прикрыл глаза, стараясь успокоить Чимина, — Да, мне все понравилось. Ты был великолепен. А тебе понравилось со мной?       Юн поднимает голову Пака за подборок, смотря в глаза, чтобы тот говорил все честно, да ещё он хотел видеть те искорки смущения. — П-понравилось, — тихо говорит парень, когда его лицо приподнимают, он машинально отводит взгляд, щеки начинают краснеть, тут и так понятно, что правда, а что ложь. Пак чувствует себя раскрытой книгой перед этим человеком, обнаженным духом, а вчера еще и физически. Не передаваемые ощущения, хочется утопать в этом снова и снова. Пак никому не откроется, как этому человеку. Никогда. Ни в этой жизни. — Я очень рад, — улыбнулся и ткнул в щечку. Они уже были видны и стали вновь мягкими. Юноша не мог нарадоваться, что его самые любимые мягкие и пухлые щечки вновь вернулись на личико младшего, — Как же я обожаю твои щёчки и тебя, — он несколько раз поцеловал того в щёчки, заставляя Чимина смеяться.       Парень не мог не поддаться такому напору нежностей и позитива со стороны старшего. Сквозь смех он улавливает сказанные им слова и на мгновение задумывается. Было ли это признание? Если даже и нет, то очень похоже и не может не радовать. Так они просидели еще некоторое время, пока не заметили, что уже глубокая ночь, а вставать нужно рано. Пак понимал, что нужно идти ложиться спать, но так не хотелось расставаться ни на секунду, и даже стенка казалась мучительной перегородкой между их комнатами.       Юноша старался подарить донсену все самые прекрасные и сокровенные чувства, которые есть у него. Парни ещё очень долго просматривали их общие воспоминания, громко смеясь над смешными моментами. Так и ночь наступила, Юнги посмотрел на часы и вздохнул: — Думаю, стоит пойти спать. Ляжешь со мной? Явно юноша не хотел спать один без его любимой теплой булочки, а ещё и котенка в придачу. — А можно?       Пак не мог скрыть удивления. Но также его глаза вмиг заблестели. Пусть последний раз, когда Чимин ложился к нему в кровать, был не очень удачным, и оба они были сконфужены, на этот раз должно быть все иначе. Получив во взгляде хёна одобрение, парень взял на руки уже спящий белый комочек и уже был готов ко сну с любимым человеком. — Конечно, можно, — Юнги улыбнулся, убирая все со стола и выключая ноутбук. Сделав все дела на кухне, парень направился к себе в комнату, подзывая Чимина за собой, зевнув. Он прошел в комнату, раздеваясь до боксеров, после расстелил постель и лег, шумно и расслабленно выдохнув.       Пак положил спящего котенка рядом с ним, а сам немного замялся, посмотрев на хёна. А после медленно начинает стаскивать с себя футболку и шорты. Не торопясь и стараясь не смотреть на старшего, садится на постель и ложится рядом. Пусть у них и была близость, но все равно было немного непривычно осознавать, что Мин теперь может видеть его таким.       Юн положил котенка рядом с ними и обнял младшего: — Доброй ночи, булочка, — поцеловал Чимина в щёку, тискнув. Ему было приятно, что Пак не засмущался сильно и лег рядом с парнем без одежды. Юноша быстро провалился в сон, продолжая обнимать донсена. Ему снились сны, где он счастлив с Чимином. Он что-то шептал невнятное во сне, крепко прижимая к себе Пака.       Пак же еще недолго наблюдает за старшим и невольно сравнивает, кто милее спит: Мин или котенок? Очевидно, они оба самые милые лучики света в его жизни. После же младший сам засыпает следом. А на утро все как обычно. Как принято и привычно уже на протяжении многих дней. Вот только одно изменение, теперь Чим просыпает в любящих и теплых объятиях, аккуратно выбирается из кровати и босиком семенит на кухню, считая это утро одно из самых счастливых.