Перед рассветом... Перед рассветом ночь особенно темна, но не закрывай глаза. Если отвратишь взгляд от тьмы, не сможешь разглядеть зарю нового дня. Так что не закрывай глаза, какой бы тёмной ни была грядущая ночь.*
Небольшая, занесенная снегом деревушка увязла в ранних декабрьских сумерках. Меж домов гулял пронизывающий зимний ветер, со свистом налетающий на прохожих, путая волосы и проникая под полы тёплых мантий. Жители деревни спешили по своим домам, к растопленным каминам и горячему ужину, прочь от непогоды. Большинство дверей все ещё украшали рождественские венки, а сквозь обледеневшие окна на улицу проникал свет от весело мигающих разноцветных гирлянд. И во всей это вечерней суете, присущей небольшой деревушке, лишь один человек явно не планировал укрыться в теплом и уютном жилище, продолжая с трудом держать быстрый темп шага, хотя ноги то и дело грозились увязнуть в едва выпавшем снеге. Девушка спешила вперёд, судорожно сжимая одной рукой ворот мантии, а другой, прикрывая глаза от колючего ветра и комьев снега. О, как бы она хотела оказаться сейчас в сотнях ярдах от этого места, попивая горячий грог у камина с любимой книжкой в руках. Но, увы, присланный часом раннее патронус с просьбой о срочном визите немного поменял планы. И вот уже ей приходилось с трудом пробираться к темнеющему впереди старинному замку. Наверняка почти опустевшему, ведь большинство студентов уехали на каникулы домой. Проскользнуть через главный вход, попутно отряхиваясь от налипшего снега, не составило труда. Гораздо больше времени заняли бесконечные лестничные пролеты и тёмные коридоры, практически позабытые после выпуска. Обычно она предпочитала пользоваться летучим порохом, значительная упрощая свою жизнь, однако этот случай был нестандартным. И вот уже девушка с приятным чувством ностальгии перешагивала исчезающие ступеньки по пути к необходимому месту. Бросив пароль статуе горгульи, шагнула в освещенный факелами проход, едва ли не перепрыгивая через ступеньку, взобралась по винтовой лестнице и тут же очутилась в знакомой округлой комнате, наполненной звоном, жужжанием, свистом и стуком от различных приборов, занимающих почти весь кабинет. — Профессор?... — девушка слегка неуверенно прошлась вглубь слабо освещенного помещения, осматриваясь по сторонам. — Я здесь, — раздался тихий хриплый голос со стороны рабочего стола, и только в этот момент гостья заметила окутанного тьмой человека. Он медленно подался вперёд, чтобы свет от керосиновой лампы очертил бледное, заострившееся лицо. — Спасибо, что пришла, Меган. — Ваше сообщение звучало довольно убедительно, — бросила в ответ она, приближаясь к рабочему столу. — Так что же случилось? Директор придвинул к ней какой-то небольшой предмет, и Меган потребовалось время, чтобы в искореженном и почерневшем куске металла узнать кольцо. Точнее то, что некогда было кольцом. Она недоуменно вскинула брови, неуверенно взяв вещицу в руки, словно боялась, что та её обожжет. — Насколько я помню, — начала Меган, заняв кресло по другую от волшебника сторону стола, — план был немного другой. Найти все крестражи, а уже затем приступить к их уничтожению. — Видимо, я переоценил свои силы и поддался тёмной магии этого кольца, — непривычно хриплым и уставшим голосом ответил Дамблдор, и Меган показалось, словно он постарел на десяток лет с их последней встречи. — Вы говорили, что на каждый артефакт должны быть наложены сильные защитные чары, — напомнила девушка, отложив кольцо в сторону. — Вам удалось их обойти, сэр? Медленно, не говоря ни слова, Дамблдор поднялся со своего места, и Меган видела, как тяжело ему даются такие простые действия. Видела и недоумевала. А директор тем временем прошёл к более освещенной части комнаты и протянул вперёд свою правую руку. Меган с трудом удержала судорожный вздох, стоило дрожащему свету ламп очертить конечность. Та выглядела крайне неприятно и пугающе: от самых кончиков пальцев и до середины кисти рука почернела, сморщилась и словно гнила заживо. — И... — Меган прочистила горло. — И насколько все плохо? — Боюсь, это проклятье убивает за месяц, максимум два, — с извиняющейся улыбкой ответил директор. — Но мне ужасно повезло иметь при себе одного талантливого зельевара. Так что, благодаря профессору Слагхорну, конец мой можно немного оттянуть. Даже более чем на полгода. Меган все же не удержала уставшего вздоха. Человек, стоявший прямо перед ней, только что признался в своей скорой кончине. И хоть она отчего-то не смогла ощутить того всепоглощающего горя, нормального для подобных ситуаций, но прекрасно осознавала, как это отразится на их планах. Возникла даже неуместная мысль — а не разучилась ли Меган чувствовать и сопереживать за эти годы? — Полагаю, это не должно испортить наши планы, — словно прочитав её мысли, заметил директор, вновь опускаясь на свое место. — И если мои догадки верны, то при таком количестве крестражей Том не должен почувствовать потерю одного. На время в кабинете повисла тишина, прерываемая разве что звяканьем да дребезжанием различных странных приборов. — Не стоит переживать о моей смерти, Меган, — мягко заметил профессор Дамблдор, когда лицо собеседницы стало уж слишком напряжённым. — Это случится нескоро, да и я успел прожить долгую жизнь. Для меня смерть не больше чем очередное приключение. — Даже если так, — отозвалась Меган. — Но ваша смерть будет серьёзной потерей для всей Магической Британии и сигналом для наших врагов. — Пожалуй, — легко согласился директор. — Как поживают твои друзья? — Неплохо, полагаю, — сбившись с толку от резкой перемены темы, ответила она. — Поттеры все ещё немного ошарашены известием о беременности Лили, но жутко счастливы. После той трагедии с родителями Джима им это очень помогает. И от этого я чувствую себя только хуже, ведь не могу как следует поддержать их. — Но ты можешь их спасти, — напомнил профессор Дамблдор, смотря ей прямо в глаза через свои неизменные очки-половинки. — А это ничтожная плата за такой шанс. — Вы ведь говорите не только про Поттеров? — криво улыбнулась Меган, чувствуя накатывающую усталость. Словно что-то в ней перегорело, и все переживания, эта новость о проклятии, заставили её испытывать только сильнейшее бессилие и желание хорошенько отдохнуть. От всего. — Я знаю, что обо мне говорят в Ордене. Вопрос времени, когда ваши люди не объявят меня предательницей и шпионкой. — Они все напуганы, а мысль о личности предателя среди Ордена заставляет людей паниковать сильнее. Проще найти виновного в стороне, чем смотреть с подозрением на товарищей, — Меган на это лишь вяло кивнула. — Впрочем, это не главное. Я позвал тебя не только из-за кольца: мне пришло письмо с просьбой о встречи от некой Сибиллы Трелони. — И что это значит? — Она праправнучка известнейшей предсказательницы, чьи пророчества всегда были предельно точны, — пояснил директор, задумчиво проведя пальцами по стопке бумаг, лежащей рядом на столе. — Значит... — протянула Меган и неосознанно покрепче сжала край подлокотника. — Началось? — Думаю да, — кивнул волшебник, и впервые за время разговора в глазах его загорелся едва заметный живой огонёк. Меган предполагала, что Дамблдор с нетерпением ожидает завершения всей этой истории с Тёмным Лордом, но не бралась говорить наверняка. Он всегда рассказывал ей ровно столько, сколько требовала ситуация, не больше. И поэтому даже будучи связанной с ним общим делом Меган не знала, отчего же Альбус Дамблдор так жаждет свержения Волдеморта, ведь здесь явно было что-то личное. — Теперь каждая минута важна. — Но почему тогда нам не рассказать о крестражах ещё кому-нибудь? Это ведь значительно ускорит процесс. — Пока мы не уверены, кто друг, а кто враг, рисковать не стоит. Мы слишком мало знаем, а шпионы Тома повсюду, — так же задумчиво проговорил Альбус Дамблдор. — Но затем... Полагаю, нам все же придётся поделиться этой тайной.***
Роскошная зала из тёмного камня была слабо освещена коваными канделябрами, издали напоминавшими зловещие скрюченные руки ведьм из маггловских сказок. Северус видел эти жалкие подобия волшебниц на страницах книг у одноклассников так бесконечно давно, что казалось, будто в прошлой жизни. Тогда Снейп ещё ходил в младшую школу Коукворта по требованию отца — удивительно, что его вообще беспокоило образование сына — и терпел нападки других детей, мечтая о том дне, когда глупые магглы узнают о его силе и в страхе начнут умолять о прощении. А ещё представлял, как круто изменится жизнь в Хогвартсе, как он станет популярен, уважаем, и заведёт себе кучу друзей. Наверное, более неподходящего момента для воспоминаний о детстве, чем собрание Пожирателей, придумать было сложно. Но отчего в этот вечер все наталкивало на подобные мысли. Опять говорили об очередной убитой семье магглов, чей ребёнок по ошибке судьбы оказался волшебником. Грязнокровкой. Его — совсем молодого колдомедика — убили в доме родителей вместе с ними и женой-полукровкой. Наверное, Северус мог видеть погибших волшебников когда-то в Хогвартсе. Мог даже разговаривать с кем-то из них. Но он предпочитал не вдаваться в подробности о личностях убитых. Порой страх в глазах противников и чувство собственного превосходства в сражении приносили удовлетворение. Уверенность в себе и своей силе. А иногда Северусу казалось, что он где-то ошибся, причем все никак не мог понять, где именно. Снейп желал величия, уважения, верных товарищей, богатства и любви подруги детства. И утешал себя тем, что все это впереди, стоит только немного подождать. И отмахивался от воспоминаний о последней их с Лили встречи на выпускном, когда, взбесившись, он рассказал Эванс о Метке, получив в ответ разочарованный взгляд. А ведь они почти нормально поговорили, почти помирились. Нет, Северус зашёл слишком далеко, чтобы думать об отступлении. И он своего добьётся. — Может, кто-то ещё желает высказаться? — несмотря на холод, царивший в помещении, этот голос, казалось, мог заморозить заживо. И вместе с тем ядом проникал под кожу и в голову, гипнотизируя и подчиняя. Его обладатель неизменно восседал во главе небольшого собрания в резном дубовом кресле. Прекрасные, но не менее холодные, чем голос, черты лица скорее пугали, нежели притягивали. И во всем: в слегка прищуренных глазах, в изящном изгибе рта, в острых скулах и красных огоньках на дне зрачков, было что-то нечеловеческое. Змеиное — Мой Лорд, — голос его подвёл, и под пристальным взглядом Волдеморта Снейп тут же слегка сгорбился, словно стараясь стать незаметнее. Может, не стоило говорить? — Несколько дней назад Дамблдор встречался с одной предсказательницей в Хогсмиде. И... — ему все же пришлось прочистить горло, чтобы продолжить, — она произнесла пророчество. — Вот как, — тягуче проговорил Тёмный Лорд, слегка склонив голову набок. — И что же это за пророчество? — Оно касается вас, Мой Лорд. Шепотки вокруг усилились, и Снейп даже заметил, как Беллатриса, сидевшая ближе всех к Волдеморту, приподняла уголки губ, словно он сказал какую-то забавную глупость. О, ему часто хотелось стереть с её лица это надменное выражение, которым она так напоминала своего кузена. Ты всего лишь верная шавка, ничуть не лучше меня. — Подойди. Снейп отбросил лишние мысли и, поднявшись со своего места, шагнул к волшебнику. Руки предательски подрагивали, и Северусу пришлось их сжать в кулаки. Он чувствовал, как за каждым его шагом наблюдают десятки глаз, включая два красных огонька, горевших во тьме под креслом Волдеморта. Его извечная спутница и верная слуга. Одно лишнее движение, и Снейп умрёт либо от яда, либо от потери крови, а затем станет ужином для этой твари. Замерев напротив Лорда, Северус постарался расслабиться и успокоить свое сознание, подталкивая воспоминания о встречи директора и той странной женщины на поверхность. Лорд Волдеморт был потрясающим легилиментом, и не разбирайся Снейп в окклюменции, проникновения в свое сознание ни за что бы не заметил. Просмотрев все вплоть до того момента, как Северуса обнаружили, волшебник откинулся на спинку кресла, а потом шелестящим голосом вкрадчиво уточнил: — И ты правда думаешь, что меня сможет победить тот, кто ещё даже не родился? В зале послышалось редкие смешки, а взгляд Беллы, который Снейп ощущал на спине, стал почти презрительно-насмешливым. — Простите, Мой Лорд, — не поднимая склоненной головы, ответил Северус. — Просто Дамблдор отнёсся к этому слишком серьёзно, да и сама предсказательница праправнучка Кассандры Трелони. — Дамблдор уже стар и подвержен различным... заблуждениям. Его разум помутился от страха за свою жизнь, — все так же вкрадчиво произнёс Лорд Волдеморт, и что-то в его тоне отдалённо напоминало раздражение. — Но ты молодец, что рассказал мне об этом, Северус. Юноша коротко кивнул и вернулся к своему месту, отстранёно размышляя, зачем же Лорду понадобилось звать его к себе. Он ведь вполне мог прочитать мысли и так. Тёмный Лорд не упустит случая показать свою силу и власть над каждым. Ему нравятся страх и растерянность жертвы. Люциус сказал ему это давно, сразу после получения Снейпом Метки. Многие считали Малфоя трусом, но Северусу импонировали его осторожность, его талант выйти сухим из воды, не растеряв при этом извечной надменности и утонченности. И именно Люциус Малфой был тем, кто приметил талант Снейпа в зельеварении, кто видел в нем кого-то особенного, равного себе. Кто стал его другом, надёжным товарищем. Насколько вообще надёжным мог быть бывший слизеринец. Подружившись с ним, Северус понял, что его школьные друзья были лишь жалкими подобиями настоящих чистокровных магов, и что прежде ни с кем ему не было общаться настолько приятно. Кроме одного человека. О том самом пророчестве больше никто не вспоминал до конца собрания. И после Люциус, пригласивший Снейпа на ужин в Малфой-мэнор, лишь полюбопытствовал, о чем вообще шёл разговор. И Северус уже почти позабыл о произошедшем, посчитав глупостью все свои опасения насчёт серьёзности сказанных Сибиллой Трелони слов. И, пожалуй, во всем мире был лишь один человек, сумевший бы разглядеть то, как опасно почернели и без того непроницаемые глаза Тома Реддла, стоило ему услышать злосчастное предсказание. И лишь двое людей, в полной мере осознающих последствия того, что произошло тем холодным январским вечером тысяча девятьсот восьмидесятого года.