▲▼▲
— Слушай, я не имею ничего против, — Минсок качает ногой и задумчиво крутит кружку. — Но? Лухань сидит напротив, за любимым столиком их любимой кофейни. Ну, будь они парочкой. — Почему ты хороший? — Я? — Лухань даже на спинку стула откидывается. — Ну не я же. — У меня есть определенные сомнения. — В том, что ты хороший? — В том, что ты плохой. — Опять журналистское чутье? — Более или менее. — Ты криминальный репортер? — С чего ты взял? — Лухань удивляется вполне искренне. — Тогда откуда такие пронзания? — У меня есть… опыт. — Серьезно? — Минсок меряет его скептическим взглядом. — Думаешь, я родился сразу в строгом костюме? — Думаю, что ты всегда был примерным мальчиком, тебя даже учителя не наказывали. Лухань усмехается, но не отвечает. Минсок отводит взгляд и как-то вдруг понимает, что в кофейне достаточно многолюдно. И даже какая-то девичья группа ритмично пищит. — Мы можем пойти отсюда куда-нибудь в парк? Это, — Минсок машет рукой в воздухе, — сбивает. Лухань кивает. До парка они не доходят, сворачивают к набережной и садятся на скамейку под рандомным деревом. Минсок забыл перчатки и это мешает почти так же, как короткая куртка, которую никак не удается натянуть на озябшую задницу. — Плохие люди не бывают откровенными. Не так. — Лухань сидит рядом и его задница, очевидно, не мерзнет. — Они могут быть очень искренними, но откровенность предполагает, что ты знаешь, чего хочешь и о чем говоришь. — А искренность? — Когда ты просто поток не фильтруешь. Минсок почти фыркает, но сдерживается. — А я, значит… — Ты что-то недоговариваешь, я знаю. Но ты и не должен рассказывать все. Никто все не рассказывает. — Ты говоришь про личное пространство? В Корее? Стране, в которой придумали петицию за самовыпилы? — И для корейца ты удивительно честен. — Тебе есть, с кем сравнивать? — звучит насмешливо, но Минсоку действительно интересно. — Я учился на международной журналистике, там много разных людей было. Студентов в том числе. — И это там тебя так пригладили? — Тебе не нравится просто так или по какой-то причине? — Не бывает абсолютно хороших людей, — убежденно говорит Минсок. — Все люди образцового качества просто прячут поглубже свое говно. Если мы говорим о недостатках, — он мотает головой, не давая себя перебить, — то их видно. Кто-то неаккуратный, кто-то рассеянный, кто-то деньги тратить не умеет. Это детали к общему портрету, понимаешь? Они делают живыми. А если человек прячет свой недостаток так, что не заподозришь… — Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать, — Лухань вздыхает. — Могу поделиться парой глупых историй. — Полагаешь, это придаст тебе жизни? — Тогда что ты хочешь? Минсок зябко поводит плечами. — Не знаю. — У меня была самая обычная жизнь, — помолчав, говорит Лухань. — Без драм, без травм, без модного психического расстройства. Я не совершал преступлений, не употреблял наркотики, дрался не больше обычного и справлялся с проблемами. И ты первый человек, которого это не устраивает. — У тебя должен быть запас внутренней ебанизмы, — убежденно произносит Минсок. — Тебе со мной иначе не выжить. — Почему? — Потому что я… — Минсок неопределенно крутит рукой в воздухе. — Ну и в целом. — Прости, я не понимаю. — Ну вот хотя бы сейчас, — Минсок не выдерживает и встает, пока задница не примерзла. — У нас должны быть общие темы. На чем строится наш диалог? — На том, что я тебя не устраиваю? — На том, что я не понимаю в тебе ни черта. — Может быть, надо просто спросить? — И когда это с тобой работало? — Ты первый, с кем не работает. — Вот об этом я и говорю. — Тебе не кажется, — Лухань трет лоб, — что для выяснения отношений надо хотя бы встречаться начать? — Для этого надо потрахаться. — Можно встречаться и без… секса, — Лухань выдавливает последнее слово. — Нет, нельзя, — с нажимом произносит Минсок. — Со мной — только через постель. Лухань мученически вздыхает. — Я готов. — С ума сошел?! А я нет! — Ты же только что… — Так, стоп, я не буду с тобой трахаться только потому, что тебе надо встречаться начать! Это серьезный шаг и все такое. — Я тебя не понимаю. — Вот! — Минсок подпрыгивает на месте несколько раз. — Почувствуй себя на моем месте. — Слушай, это прозвучит глупо и очень в твоем духе, — Лухань встает. — Но может нам правда сексом заняться?▲▼▲