Не таким образом, никогда таким образом

Тони всегда предпочитал ту часть лета, которую он проводил со своим дядей Джарвисом, даже если это означало находиться в доме, похожем на музей. Пахло соответственно. Тони и его брат несколько раз пытались выяснить, откуда исходит запах старой древесины, пропитанной непонятными благовониями, но безрезультатно. Хотя они не имели ничего против этого. Запах не был плохим; им просто было любопытно. К счастью, дядя Джарвис не пах. На самом деле, самое удивительное в нем было то, как он был крут, несмотря на его старомодный дом. Это было главной причиной, по которой Тони там нравилось. Конечно, в любом месте было лучше, чем рядом с Говардом – Тони долгое время отказывался называть его отцом – но он действительно ценил дружелюбие и простоту Джарвиса. Даже если это место было далеко от города – теперь ближе, когда Тони добирался из Кембриджа, а не из Нью-Йорка – он и его брат всегда веселились у их дяди. Когда Джарвис понял, что оба его племянника увлекаются наукой, он превратил свой подвал в лабораторию. Несмотря на шутки о том, что он практически дал им все необходимое, чтобы взорвать дом, Тони мог сказать, что Джарвис был рад их общему хобби. Как и Тони. Он любил проводить время со своим братом. Он был рад, что это не изменилось ни когда он достиг половой зрелости, ни когда это сделал Питер. Во всяком случае, их отношения только улучшились после того, как Тони ушел в университет – возможно, потому что он стал более расслабленным, когда ему не приходилось все время терпеть Говарда. Питеру было легче общаться с отцом, хотя он возненавидел его с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы понять, как плохо он обращался с его братом. Иногда он даже чувствовал себя виноватым, потому что ему стало лучше из-за этого, но Тони поспешил выбросить эти мысли из головы. Тони почувствовал облегчение, когда его мать сказала ему, что ему не нужно приезжать домой, прежде чем отправиться к Джарвису в этом году. Они с Говардом уехали на конференцию, поэтому они уже отправили Питера к дяде. Тони радостно сел на поезд и слушал свои любимые летние песни по дороге в северную часть штата. Его хорошее настроение продолжалось до тех пор, пока он не вышел на платформу и не увидел парня, который должен был быть его братом. Это, конечно, был он, но он выглядел пугающе не так, как он помнил Питера. Пугающе красивым, если быть точным. Питер всегда был красивым, но теперь он выглядел просто невероятно, с точеной челюстью, ослепительной улыбкой и откуда взялись эти мышцы? Питер никогда ничего не говорил о тренировках. Это были мысли, которые занимали голову Тони, когда он обнимал своего младшего брата. А также, как, черт возьми, я переживу это лето? Тони едва осмелился смотреть на Питера во время поездки к Джарвису и общего ужина. У него были серьезные проблемы с тем, чтобы отслеживать суть разговора. Независимо от того, сколько раз он говорил себе взять себя в руки, это совершенно не помогло укротить его стыд – и его желание. Да, желание, потому что он никак не мог ошибиться в ощущении жжения, которое текло по его позвоночнику, и румянце, который угрожал украсить его щеки. Это его гребаный брат. Но что с ним случилось и как Тони это упустил? Ради бога, они общались по видеосвязи. Тони запаниковал, когда Джарвис спросил его, все ли у него в порядке. – Да, у меня на уме много всего, – выпалил он и чудом умудрился не застонать. Сочувствующая улыбка Питера не помогала. К счастью, Джарвис не стал настаивать, и Питер развлекал их деталями своего последнего химического проекта на протяжении всей трапезы. Тони знал, что это было адресовано ему больше, чем их дяде, и все же вся реакция, на которую он был способен сейчас, это просто кивать и, как он надеялся, заинтересованно мычать. Когда ужин закончился, Тони извинился и пошел прямиком в ванную, чтобы принять холодный душ. Хотя он не был удивлен, он почувствовал себя немного мертвым внутри, когда обнаружил, что уже наполовину тверд. Он поклялся не трогать себя. По крайней мере, не тогда, когда связь между Питером и его явным возбуждением была такой очевидной. Как позже выяснил Тони, это была неудачная идея. Когда Питер лежал на верхней койке их кровати, не было никакой возможности подрочить, даже несмотря на то, что он нуждался в этом больше, чем ему хотелось бы признать. Но если он преследовал даже трение, которое давало ему его легкое одеяло, то ситуация была довольно ужасной. Он решил подождать, пока его младший брат уснет. Они немного поговорили. Тони подумал, что будет легче, если он не будет видеть Питера, но их разговор только заставил его понять, что голос Питера тоже изменился. Почему-то он звучал более плавно, менее нервно и гораздо чаще его звук шел прямо в промежность Тони. Тони хотелось сбежать, но вместо этого он говорил с Питером о полимеризации. Ему нравилось то, с каким энтузиазмом Питер говорил о новых темах, как он гордился тем, что получил отличную оценку по химии – тот факт, что Питер растерянно покраснел, услышав похвалу от Джарвиса. Тони продолжал изгонять тот образ из своей головы. Время, казалось, не двигалось с места, так как их разговор затих. Тони проверил свой телефон, хотя понятия не имел, когда они перестали разговаривать. Он сразу пожалел об этом. – Ты все еще не спишь? – раздался голос Питера сверху. – Эм, ага, – признался Тони, вытаскивая руку из боксеров. – У тебя все еще много вещей на уме? Блядь. Почему Питер должен был быть таким чутким? – Вроде как. Я все еще привыкаю к ​​смене обстановки. Знаешь, я ведь приехал прямо из кампуса. – Ага, точно, – согласился Питер. Тони ошибался, или Питер думал, что он занят чем-то другим? Тони тяжело сглотнул и промотал события вечера в своей памяти. Мог ли Питер догадаться, что у него на уме? Он так не думал, но у него не было опыта в сокрытии кровосмесительных желаний. – Тони? – прошептал Питер. – Что опять? – Ничего. Просто проверяю, заснул ли ты. – Мы оба должны спать, иначе мы пропустим завтрак от Джарвиса. – Мне нравится и твой, – сказал Питер, и Тони едва сдержал стон. – Проехали, младший брат, – сказал он в итоге, боясь, что Питер услышит часть его мучений, несмотря на его игривый тон. Питер усмехнулся и пожелал ему спокойной ночи. Тони ждал до тех пор, пока шелест простыней не прекратился, сообщая ему, что Питер нашел удобное положение – ему нравилось спать на животе, сообщил Тони его разум совершенно бесполезную информацию – затем он опустил руку на боксеры так тихо, как только мог. Потребовалось значительно больше усилий, чтобы подавить стон облегчения, чем отвлечься. На самом деле Тони сомневался, что он кончал так быстро с тех пор, когда ему было шестнадцать лет.

***

Питер плохо спал в ту ночь. Он не мог дождаться, когда Тони приедет к нему с Джарвисом этим летом, но, похоже, что-то было не так с его братом с тех пор, как он приехал. Питер не спрашивал об этом, но это не давало ему покоя. Он услышал, как простыни Тони зашуршали после того, как он сам удобно улегся на кровати, и сделал вид, что не знает, что это значит. Это случалось раньше, но Тони никогда не беспокоился об этом. Могло ли это быть как-то связано с его странным поведением? Но что тогда? Питер не мог этого понять – если только... если только Тони не боялся, что Питер знает, что он делает. Он не понимал в чем дело. Разве это не было что-то естественное, что делали они все? Или, по крайней мере, он думал, что все. Следующее утро было действительно дерьмовым для Питера. Из-за плохого сна он чувствовал необъяснимую вину, касаясь себя во время утреннего душа. Он застонал, мысленно настраивая себя, чтобы спросить Тони, что происходит и почему он так странно вел себя прошлой ночью. Тони выглядел не намного лучше, чем он сам. На самом деле Питер сомневался, спал ли он прошлой ночью. – Проговорили всю ночь, парни? – спросил Джарвис добродушным тоном, несмотря на хмурый взгляд. – Ага, – Тони отмахнулся от него, подавляя зевок. Учитывая все, Питер расстроился еще больше из-за того, что солгал Джарвису. После завтрака они вышли на улицу. Тони никогда не признавался в том, что ему нравится сад, хотя это было так. Когда они достигли самого дальнего угла, Питер остановил Тони, схватив его за запястье. – В чем дело? – прямо спросил он. Тони открыл рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого снова закрыл его. Питер был благодарен ему за это – он не хотел, чтобы Тони лгал ему. – Ничего, что не пройдет через несколько дней, – сказал в конце концов его брат. Увиливание от вопроса было лучше лжи, предположил Питер, но он не был удовлетворен ответом. – Ты, кажется, на грани срыва. Что-то случилось? – предположил он. – Нет… – начал Тони, но запнулся. – Ну, у меня были некоторые... Эм, плохие мысли. Вот и все. – Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной, верно? О чем угодно, – заверил его Питер. Тони делал ему больно. Он мог сказать, что Тони что-то скрывал от него, но он простил это на время. В течение следующих нескольких дней их взаимоотношения стали более привычными, но некоторые неприятные ситуации все еще случались. Ночи были особенно сложными. Питер старался не думать об этом слишком много – ведь сексуальная жизнь его брата не должна его волновать, – но он продолжал задаваться вопросом, что происходит. Через неделю после прибытия Тони – что также означало одну неделю хождения вокруг да около, – Питер решил вывести своего брата на чистую воду. Ну, не совсем, но у него была теория, которая нуждалась в проверке. – Ты встречаешься с кем-нибудь? – спросил он, надеясь, что его тон не выдаст того факта, что он практиковал этот вопрос тем же утром перед зеркалом. Он стремился звучать непринужденно и дружелюбно, но, судя по тому, как Тони уронил отвертку и немного подпрыгнул, он, возможно, не попал в цель. – Что? Почему ты спрашиваешь? Я имею в виду, что заставило тебя так думать? – Я же твой брат, помнишь? – выдохнул Питер, слишком удивленный и раздраженный ответом Тони. – Так с кем ты встречаешься? Я действительно не вижу смысла беспокоиться об этом, хорошо? Тони просто смотрел на него, затем он сглотнул, открывая и закрывая рот несколько раз, прежде чем наконец что-то сказать. – Я ни с кем не встречаюсь, – заверил он, как будто это решит вопрос, тогда как это только усложнило все. – Ты влюблен в кого-то? – снова попытался Питер, не готовый так легко принять опровержение своей теории – единственно разумное объяснение, которое он мог придумать. – Нет, не влюблен, – выпалил Тони. – Что это за вопросы? Питер поднял руки, пытаясь успокоить брата, но Тони продолжал смотреть на него. Возможно, в его взгляде были гнев, разочарование, но также и страх – помимо всего прочего, что оставался скрытым. В конце концов, Питер опустил голову. – Извини. Я просто скучаю по тебе. Ты не расслаблялся с тех пор, как приехал, и я заметил, что ты… Ты знаешь… делал кое-что очень личное? – он мельком взглянул на Тони. Его брат продолжал смотреть, но выражение его лица изменилось из негодования до ужаса от последних слов Питера. – Что… я понятия не имею, о чем ты говоришь, – поспешно сказал Тони, приводя Питера своими словами в бешенство. – Отлично, – закричал он, удивляя даже самого себя силой своих эмоций, – тогда я перестану задавать вопросы. Но ты должен перестать, черт возьми, ЛГАТЬ! Питер повернулся на пятках и убежал. Его гневу понадобилось много времени, чтобы превратиться в слезы. Когда он услышал, как открылась дверь спальни, он сделал вид, что не заметил, как вошел Тони. Он молча ждал, вытирая слезы. – Прости, – послышался голос Тони, и впервые за это лето он прозвучал искренне. Питер ничего не ответил, но ждал, когда он продолжит. – Я… мне так жаль, что я солгал. Это не оправдание, но я действительно думаю, что мы не должны обсуждать эти вопросы друг с другом. – И вот снова: расстояние, которое Тони поставил между ними своими словами. – Почему?! – воскликнул Питер, не в силах сдержать себя. – Потому что мы братья, – сказал Тони подавленным, но спокойным тоном. Питер впился в него взглядом, хотя Тони не мог этого увидеть. – Во всяком случае, это еще одна причина для нас, чтобы поговорить об этом. – Но это неправильно. – Да ладно, Тони, – воскликнул Питер, двигаясь, чтобы сесть на лестницу, чтобы он мог видеть своего брата. – Мы дрочили годами. Ты был тем, кто сказал мне, что это нормально. Иметь подобные желания и удовлетворять их вполне нормально. Что тогда случилось? – Это… Дело не в этом, Питер. Мы братья, мы не должны об этом говорить или… или что-то в этом роде, – попытался объяснить ему Тони, но Питер снова разозлился. – Почему? В этом нет ничего постыдного. Друзья говорят об этом; братья говорят об этом. – Не таким образом, – выдохнул Тони. – Никогда таким образом. – Не каким таким образом? – огрызнулся Питер. – Правдиво? Потому что да, похоже, у тебя в последнее время с этим проблемы. – Ты не понимаешь, – Тони вздохнул. – Тогда объясни, потому что это, кажется, занимает много твоих мыслей. – Что ты имеешь в виду? – спросил Тони, отпрянув назад, выражение его лица стало паническим. – Что я имею в виду? Катись к черту, Тони, – прошептал Питер со слезами, угрожающими снова покатиться по его щекам. – Просто оставь меня в покое, – фыркнул он, спрыгивая с кровати и выходя. Он спустился на побережье, к тем заброшенным утесам, которые он и Тони обнаружили, когда впервые приехали к Джарвису. Сначала Питер только злился, и он подумал, что это могло быть потому, что место напомнило ему о его брате. Затем он вспомнил, что поделился всеми важными местами в своей жизни с Тони. Так было всегда, с самого рождения Питера, и ему это нравилось. На самом деле его беспокоило то, что теперь Тони что-то скрывал от него. Это оказалось больнее, чем мог себе представить Питер. Неожиданный путь только усугубил ситуацию. Означает ли это начало того, чего Питер боялся, когда Тони ушел в университет? Что они будут расти вдали друг от друга? Питер не видел никакой причины для этого. Ну, кроме той, о которой он спрашивал Тони. Но если это не подтвердится, у него больше не будет подсказок. Что касается Питера, все могло бы быть так, как было всегда – только если бы Тони перестал все портить своим глупым беспокойством. Но Питер покажет ему!

***

Тони упал на кровать, когда Питер ушел. Он зажмурился и ударился головой об подушку. Хуже всего было не то, что Питер пугающе приблизился к истине, и не то, что он сделал ему больно. Хуже всего было то, что Тони пришлось бороться с желанием протянуть руку, когда Питер проходил мимо него, и притянуть его к себе для поцелуя. Его покрасневшие щеки и горящие глаза надо было видеть, и независимо от того, сколько раз Тони проклинал себя, он не мог избавиться от этого видения. Когда он лежал там, в его голове всплыли и другие фантазии. Он вообразил ощущение губ Питера на своих. Тони был уверен, что они будут мягкими на ощупь и иметь ангельский вкус. Он почти мог слышать вздох, который выскользнул бы из его брата – и как могло быть неправильным то, что он доставлял удовольствие тому, кого любил? Тони не замечал, что он был возбужден, пока его бедра не толкнулись вперед, пытаясь потереться о простыню через штаны. Он разрыдался. Тони слишком хорошо осознавал свои многочисленные недостатки, и только рядом с Питером он мог просто отпустить себя и оставаться самим собой – и теперь он все испортил. Его презренный, грязный ум осквернил единственные чистые отношения, которые у него были. Единственные отношения, где Тони был полностью бескорыстным и позволял себе быть уязвимым. Он причинил боль Питеру, солгал ему и даже не мог сказать ничего в свою защиту. Единственный аргумент, который он привел, что они были братьями, имел бы смысл, только если бы он раскрыл свои желания, но об этом не могло быть и речи. Слезы позволили Тони выплеснуть его боль, но они не сделали ничего, чтобы успокоить вину, которая съедала его изнутри. Он встал, умылся и потащился в мастерскую. Убежденный, что он не сможет ответить на обеспокоенные вопросы Джарвиса без слез, Тони решил не дать своему дяде заметить, что что-то случилось. Это было тяжело, потому что он чувствовал себя слишком подавленным, чтобы хоть как-то попытаться скрыть это. Он открыл двери в лабораторию и встал перед ними, разбитый волной любви и боли, которые наполнили его сердце при виде следов, оставленных Питером. Воспоминания нахлынули на него: хмурый взгляд Питера, улыбка, освещающая его лицо, когда он решил задачу, кисть его руки, случайно столкнувшаяся с рукой Тони, когда он подлетел к нему, чтобы рассказать свою задумку, и тепло, которое распространялось в груди Тони, когда он перевел взгляд на чертежи Питера, а затем снова на лицо своего младшего брата. Когда он был рядом с ним, он чувствовал себя как дома – Тони никогда не испытывал подобного с родителями, особенно когда он был совсем один, еще до рождения брата. Должен ли он снова быть один? Слеза упала на отвертку в его руке, и Тони содрогнулся от очередной волны рыданий. Если эти чувства не уйдут, у него не будет выбора. Он не сможет жить, если причинит боль Питеру. И если он не сможет жить без него, ну, это была его собственная проблема. Тони не плакал так сильно даже когда он понял, что ему нравятся парни. Ему даже не было с кем поговорить тогда. Питер был еще слишком мал, и Тони не хотел обременять его чем-то, что казалось таким смущающим и пугающим. Хотя это, однако, оказалось чем-то приемлемым – по крайней мере, для него самого и, в конце концов, для Питера, первого человека, которому Тони действительно сказал, что он би. Но не в этот раз. Все, на что Тони был способен тем днем, находясь в мастерской в полном одиночестве – это перестать плакать. Несколько раз умыв лицо ледяной водой, он даже смог скрыть признаки этого. Он не дожидался, когда Джарвис позовет его на ужин, а пошел наверх и помог дяде накрыть на стол. Чтобы не было никаких вопросов о том, как он провел свой день, Тони спросил Джарвиса, как у него дела. К счастью, его дядя уже наполовину закончил рассказывать об аварии, произошедшей на пляже в тот день, когда пришел Питер, поэтому Тони не пришлось говорить. Он не смог бы, даже если бы попытался, потому что отстраненное выражение лица Питера напугало его. Тони едва удалось поймать стакан, который он задел ладонью и едва не уронил на стол. Его внезапное движение привлекло к себе взгляд Питера, но он отвернулся, прежде чем Тони смог заглянуть в его глаза. Его горло было сжато от переживаний так сильно, что Тони мог только есть еду. Питер и Джарвис обсуждали аварию. Его брат был далеко от того места, где это произошло, но слышал сирены машин скорой помощи. – К счастью, у нас есть свое место, – заметил Питер, но оборвал себя, как будто только что вспоминая, что он был зол на Тони. Это был напряженный момент, и Тони тщетно пытался поймать взгляд Питера. Джарвис посмотрел между ними, но в конце концов просто предупредил их быть осторожными у камней. – Да, дядя, – кротко ответил Питер, затем поднялся со стула. – Ты не возражаешь, если я пойду наверх? – Можешь идти, – кивнул Джарвис. Когда Питер повернулся к ним спиной, он посмотрел на Тони. – Ты тоже иди, если вам нужно что-то уладить. Тони опустил голову. – Да, – пробормотал он. – Через секунду. Ему нужно было подумать, что сказать Питеру, прежде чем идти за ним. Тони даже не был уверен, хочет ли Питер его видеть. Может быть, он должен просто дать ему достаточно времени, чтобы лечь спать и войти только после того, как он заснет. – Ты хочешь о чем-то поговорить? – спросил Джарвис. К счастью, он стоял к Тони спиной, кладя посуду в раковину, потому что Тони чувствовал, что краснеет. – Ни о чем. Ни о чем плохом, если честно, – добавил он, поскольку нельзя было отрицать, что что-то произошло. Тони не мог вспомнить время, когда он и его брат не разговаривали за обедом или не имели хотя бы одной общей темы, которую они могли бы рассказать вместе. Если он тщательно проанализирует это, то этот день не отличался от других, но он решил, что спор о мастурбации в присутствии друг друга не дает хорошей точки для разговора. Он застонал. – Спокойной ночи, Джей. Ужин был потрясающим, – сказал Тони, поднимаясь на ноги. – Хах! Как будто ты даже прикоснулся к тарелке, – фыркнул Джарвис, но это было сказано без злобы. – Удачи в решении этого вопроса. Пришло время Тони фыркать. – Да, верно, – все, что он сказал, но внутри он добавил, что мне она понадобится. Когда он достиг вершины лестницы, Питер только что вышел из ванной. Тот факт, что он ждал, пока Тони присоединится к нему, прежде чем войти в их комнату, немного успокоил Тони. – Мы можем поговорить? – спросил он неуверенно, как только закрыл дверь. – Конечно, – ответил Питер, и его голос был намного мягче, чем во время ужина. – Я… я не должен был вести себя так внизу, – продолжил он. Тони инстинктивно шагнул ближе к нему. – Не надо, – сказал он. – Ты полностью прав. Это я тот, кто должен извиняться сейчас, и я это делаю, Питер, мне очень жаль. Я не должен был лгать. – Что ж, – улыбнулся Питер, положив руку на плечо Тони. – Это была довольно неловкая тема, – он пожал плечами. – Ох, да ладно тебе, не заморачивайся. Все нормально. Только не ври больше, пожалуйста, – добавил он более серьезным тоном. – Не буду, – пообещал Тони, потому что что еще он мог сделать? Но он молился, чтобы Питер никогда больше не спрашивал его о том, что с ним было не так на прошлой неделе. – Это хорошо, – сказал Питер, сжимая его плечо, а затем игриво толкнул его. – Ты должен отвернуться сейчас, потому что твой брат собирается одеться, – добавил он с дерзкой улыбкой, которую Тони нашел почти неотразимой. – Блин, да пошел ты, – он попятился назад и вышел из комнаты, прежде чем сгореть от стыда. Он слышал смех Питера из-за двери.

***

К тому времени, когда Тони вернулся в комнату, у Питера был готов план. Он притворился, что слишком погружен в свою книгу, чтобы много говорить, затем сделал вид, что поворачивается с одной стороны на другую, потягивается и изгибается, прежде чем с удовлетворением вздохнуть. Несколько минут он молчал, глядя на тени деревьев за их окном, танцующими на стене, и услышал вздох Тони. Возможно, Питер ошибся, но он звучал почти облегченно. Это был сигнал для него, чтобы просунуть руку под одеяло. Сначала он начал нащупывать материал. Он частично закрыл глаза, чтобы поддаться своей фантазии, а также чтобы лучше сосредоточиться на дыхании Тони. Питер сжал свои яйца и тихо вздохнул, когда его член начал твердеть. Когда он представил, как его толкают к стене, по его нервной системе пробежала волна возбуждения. Подняв левую руку, чтобы укусить ее, Питер толкнул свою правую руку под резинку своих боксеров. Он очень быстро стал очень возбужденным. Сжав руку вокруг головки своего члена, он представил горячий рот, поцеловавший его в шею. Этого было достаточно, чтобы он задохнулся. После этого он начал поглаживать себя, замедляясь только, чтобы приласкать свои яйца. Первоначально он хотел вытащить свой член, но был отвлечен картинками в его сознании, где его прижимали к стене, а он обхватывает парня ногами, когда он кусает Питера в шею. Знание того, что его брат не только здесь, но и слышит его, было достаточно, чтобы сломать его решимость. Питер старался, чтобы его дыхание было тихим, не для того, чтобы скрыть то, что он делал, а чтобы уловить любые звуки от Тони. Он жаждал узнать, насколько сильно его брат пострадал, и на данный момент Питер не мог сказать, прав он был или нет в своих догадках. Он намеревался показать Тони, что дрочить друг перед другом не было чем-то странным, но, черт побери, теперь, когда он подумал об этом, это было странно. Питер кончил, его спина выгнулась и у него перехватило дыхание. Его сердце билось, как сумасшедшее, он был весь покрыт потом. Он лежал там, наслаждаясь последствиями своего оргазма, когда услышал, как Тони стонет. Голова Питера дернулась к краю кровати, и он через секунду узнал звук. Это заставило его ухмыльнуться. Напрягая слух, он подумал, что даже может различить ритм движений Тони. Он делал это медленно, так мучительно. Было ли это только для того, чтобы не быть услышанным или потому что он тоже хотел, чтобы это дольше продолжалось? Питер вытер руку и устроился поудобнее. Он продолжал прислушиваться к Тони с улыбкой на лице, пока он не заснул. Когда они оба жили дома, Тони всегда просыпался раньше. Питеру потребовалось много времени, чтобы понять, что это потому, что он слышал шаги Говарда и боялся, что он мог не выспаться, беря удар на себя. Питер подозревал, что Тони думал и о его защите тоже. Однако теперь Тони любил спать. На каникулах Питер обычно читал несколько глав книги, ожидая, когда Тони проснется. Однако на следующее утро Питер оказался в своей комнате совсем один. Нахмурившись, он спустился вниз, крадясь по коридору. Он мог слышать, как вода течет в ванной. Он спустился вниз, чтобы посмотреть, проснулся ли Джарвис. Когда он увидел, что его дядя стоит перед столом и делает кофе, Питер выругался себе под нос. Он забыл о своей утренней эрекции, а ему не нужно было начинать день со смущения. Поэтому, он на цыпочках вернулся наверх и благословил свою удачу, когда даже не встретил Тони. Он не хотел испытывать свою удачу и рисковать, когда Тони поймает его на дрочке. Почему-то это не было частью его плана. Питер повернулся спиной к двери и быстро оделся. К тому времени, когда он заправлял кровать, его эрекция исчезла, и он мог поздороваться с Тони без каких-либо следов смущения. Его брат, с другой стороны, выглядел удрученным. Он сильнее сжал подол полотенца вокруг талии и тяжело сглотнул, прежде чем ответить. Питер пытался подавлять ухмылку, пока Тони не отвернулся. В течение следующих нескольких дней Питер снова проводил время с Тони, как обычно, каждое лето. Помимо своей взволнованной реакции тем утром Тони сделал вид, что ничего не произошло, и ему удавалось продолжать это делать, хотя это повторялось каждую ночь после самой первой – по крайней мере, так казалось Питеру. Тони с другой стороны походил все больше и больше на кого-то, кто не получал чего-то. Питер не знал, как именно он мог прочитать признаки сексуальной неудовлетворенности по внешности своего брата, но это определенно резко контрастировало с тем, как он выглядел, когда он был удовлетворен, и это беспокоило его. С того первого раза после их ссоры Тони воздерживался от прикосновения к себе ночью, когда слушал своего брата. Но казалось, что, несмотря на многочисленные возможности, которые Питер пытался предоставить ему, Тони вообще не кончал. Ни в их комнате утром, пока Питер принимал долгий душ, ни днем, когда он оставлял Тони одного в мастерской, присоединяясь к Джарвису в саду, или ночью, когда – после того, как он дрочил – Питер бежал вниз по лестнице, чтобы взять стакан воды и не торопился вернуться обратно. Через две недели после того, как Тони присоединился к Питеру с Джарвисом, лето вступило в полную силу. В эти дни парни в основном были дома, читая, играя или работая в мастерской. Они снова разговаривали, хотя избегали некоторые темы. Питер не возражал. Любое обсуждение деликатных тем может подождать, пока Тони не поймет точку зрения Питера и признает, что его опасения беспочвенны. До тех пор Питер будет ждать и наслаждаться компанией своего брата. В особенно жаркий день Питер проснулся так рано, что застал Тони все еще спящим. Благодаря его брату, у него совсем испортился режим сна, но сейчас он проснулся от неимоверной духоты. Несмотря на то, что рассвет едва наступил, воздух был невыносимо горячим. Когда он проверил прогноз по телефону, Питер не смог сдержать стон. Тони тоже зашевелился и застонал. – Что? – Ничего, – прошептал Питер. – Сколько времени? – Тони слабо потягивался, зевая. – Четыре часа утра. – Что случилось? – Мне жарко, – ответил Питер. – Фух, и правда, – Тони вздохнул, и Питер услышал, как он снимает одеяло. Что-то зашевелилось в нем, но он не мог точно определить, что это за чувство. – Сегодня будет ужасно жарко. Давай пойдем куда-то, – предложил он. – На пляж? – Не глупи. В лес, – поправил Питер, спускаясь и садясь у подножья кровати Тони. Его брат, должно быть, еще наполовину спал, потому что его, казалось, совсем не беспокоило присутствие Питера в его постели. Он положил ноги на колени Питера, обнял подушку, пытаясь уснуть. – Как насчет похода? – Отличная идея, – пробормотал Тони. – Теперь дай мне поспать. Питер улыбнулся и промолчал. Он посмотрел на ноги Тони. У него были тонкие лодыжки и красивая стопа. Его кожа была темнее, чем у Питера. Положив руку на голень Тони, Питер откинулся на стену. Его брат что-то простонал, но не проснулся. Питер наблюдал за ним, и вид Тони, настолько расслабленного и умиротворенного в его компании, наполнил его сердце радостью. Беспокойство последних нескольких недель ушло в сторону, его брат настолько доверял ему, что он снова заснул с ним так близко, и это сделало его намного счастливее. В конце концов Питер тоже задремал. Когда он зашевелился, его шея немного болела от неудобной позы. Тони уже не спал и смотрел на него со смесью разочарования и веселья. – Немного нетерпелив, да? – поддразнил он. – И все же, посмотри, кто кого ждет. – Отстань, – стонет Питер, потирая глаза. – Я бы с радостью, но кто-то держит мои ноги на своих коленях. Услышав это, Питер практически выпрыгнул из кровати, покраснев. – Что, теперь не такой уверенный? – Тони рассмеялся, но это было незлобно. – Все в порядке, Питер. Иди умой лицо, ты выглядишь как помидор, – хихикнул он. Питер поспешил в ванную. Несмотря на то, что его смущение заставило его выбежать из комнаты, а лицо все еще горело ярко-красным, он улыбнулся своему отражению. Они будут гулять вместе. Тони не пошутил бы о чем-то подобном, если бы не начал понимать точку зрения Питера. Более того, мускусный аромат, который наполнял их комнату, несмотря на открытые окна, когда Питер вернулся, чтобы одеться, и расслабленная поза Тони за столом для завтрака, рассказали ему, что его брат наконец-то переборол себя и прикоснулся к себе. Питер улыбался на протяжении всей утренней трапезы. Джарвис сразу же согласился на их поход и приготовил для них несколько бутербродов. Когда они уходили, было еще очень рано, но солнце уже взошло. Они наконец остановились, когда достигли тени деревьев после получасовой прогулки. Тони выплеснул немного воды на свое потное лицо и предложил бутылку Питеру. Он взял ее с благодарностью и вздохнул от ощущения охлаждения. – Куда дальше? – спросил Тони. – Джей дал мне это, – он вытащил карту из своего кармана, – но я думаю, что мы могли бы просто исследовать все вокруг. Мы будем в безопасности, если не сойдем с тропы. Тони улыбнулся. – Сумасшедший. Питер почувствовал, что краснеет, но выдержал взгляд брата. – Пошли уже.

***

Питер едва вышел из комнаты, когда Тони отпустил себя и сунул руки в штаны. К счастью, его младший брат был слишком сонным, чтобы заметить, что возбудился, но, боже, он не мог больше сдерживаться. Тони никогда бы не подумал, что ощущение под собой чьей-то – его брата, подкинула ему совесть, – эрекции, растущей под его ногой, могла вызывать у него подобную реакцию. Он был так неправ. Слушать, как Питер садится на верхнюю койку, было похоже на расшифровку азбуки Морзе. Это были инструкции по доставлению удовольствия его младшего брата, и в течение почти двух недель, с тех пор как Тони каждую ночь засыпал, прислушиваясь к нему, послание, казалось, выжглось в его черепе. В то утро ему потребовались все его силы воли, чтобы не поглаживать Питера своими ногами. Он не мог этого делать, и это напоминание помогло Тони остановиться. Он укусил подушку, чтобы подавить стон, когда образ Питера, трущегося об его ногу, опрокинул его через край. После такого долгого воздержания, Тони накрыл ослепительный оргазм. Его оргазм – и то, что он позволил себе представить, чтобы достичь его, – заставил его почувствовать головокружение и слабость, но он также испытал глубокое удовлетворение. Он знал, что он не должен испытывать его, но в данный момент он чувствовал себя слишком хорошо, чтобы заботиться об этом. Хорошее настроение Тони длилось часами, хотя простого присутствия Питера было достаточно, чтобы постоянно напоминать ему о его оплошности в то утро. Что еще хуже, его брат выглядел прекрасно в зеленоватом свете леса. Это было все, о чем мог думать Тони, когда его младший брат случайно столкнулся с ним, когда они шли. Когда они остановились, чтобы освежиться, Тони пришлось бороться с собой, чтобы отвести взгляд от капель воды, стекающих по линии челюсти Питера. Несмотря на все свои усилия, Тони мог сказать, что в то утро что-то изменилось. Возможно, это был Питер, забирающийся в его кровать – или Тони, фантазирующий о нем. Или, возможно, это был тот факт, что они оба сделали то, чего не должны были делать, и все же, казалось, ничего страшного не произошло. Это бросающееся в глаза отсутствие последствий открыло перед ним новые и коварные пути, и Тони никак не мог понять, какой путь следует выбрать. Несмотря на его острое понимание опасности он, однако, делал каждый шаг с удивительной уверенностью. Возможно, именно это ложное чувство безопасности заставило Тони согласиться забраться в озеро, которое они нашли. Прежде чем он понял, что должно было произойти, Тони стоял полуголый рядом со своим братом. Питер потянулся к подолу своих боксеров, но Тони остановил его взглядом. – Кто-то может прийти сюда, – сказал он. – Да, конечно, – Питер засмеялся и закатил глаза, прежде чем прыгнуть в озеро. Тони выругался про себя за беспечность Питера, но когда он увидел, что брат не парится, он присоединился к нему. Они начали плавать наперегонки, но не забрались далеко, а просто лежали на поверхности воды и лениво брызгались друг на друга. Тем не менее, вскоре это стало слишком много для Тони. Находиться так близко к Питеру, видеть его прекрасное упругое тело, которое становилось еще более восхитительным из-за солнечного света, заставляя его влажную кожу сиять, слышать его смех и не касаться его – это было почти невыносимо. Поэтому, не имея сил терпеть это, Тони решил поплыть к дальнему берегу озера. К тому времени, как он вернулся, Питер уже сидел на берегу и уминал бутерброд. Тони с облегчением увидел, что Питер снова надел свою футболку. Вид его случайно скрещенных ног был достаточно отвлекающим. Питер махнул ему рукой и начал искать что-то в рюкзаке. Когда он повернул назад, на его лоб упали полусухие локоны, рот Тони наполнился слюной, и это не имело ничего общего с яблоком, которое Питер держал в руке. – Хочешь перекусить? – предложил Питер и протянул руку. – Конечно, – выдавил из себя Тони, пытаясь изгнать изображения всех других вещей, которые ему хотелось бы откусить. Это было тяжело сделать, и когда Питер откинул яблоко, которое он протягивал Тони, он не смог удержаться. Тони схватил Питера за запястье и потащил его в озеро. Они погрузились в воду, запутавшись в руках и боролись, но не по-настоящему. Когда они вынырнули на поверхность, Тони крепко обнял Питера сзади, сжимая его за мокрую футболку, в то время как Питер пнул его в ногу, чтобы освободиться. Питер тряхнул головой, облив Тони водой. Они оба засмеялись, и Тони позволил себе обнять своего брата на мгновение, прежде чем отпустить его. Однако вместо того, чтобы отомстить, Питер просто повернулся к нему лицом. – Это было не слишком по-братски, – надулся он. – Тогда не нужно дразнить меня, – резко сказал Тони, но затем внутренне выругался, когда понял, что только что сказал. Питер с любопытством посмотрел на него, но ничего не сказал. – Пойдем домой, – предложил Тони, внезапно отягощенный отвращением к себе. Питер согласился и вылез следом за ним. Тони проклял себя за свои идиотские мысли, когда его брат снял свою мокрую футболку и повесил ее на шею. Как будто зная, что ни один из них не наденет никакого нижнего белья, потому что путь домой не был достаточно плохим, он должен был не смотреть – или, скорее, стараться не смотреть – на полуголого Питера. Они намеревались вернуться тем же путем, который использовали ранее, но, должно быть, они повернули где-то не там, потому что достигли конца леса в совершенно другой точке. Когда Тони понял, что это означает более долгий путь домой, он принял это как наказание. Не то чтобы Питер сделал его для него сложнее. На самом деле, он, казалось, тоже задумался и прошел несколько футов позади Тони. По прибытии домой запах восхитительной стряпни Джарвиса заставил плохие мысли Тони исчезнуть. – Я подумал, что вы будете голодны, – сказал их дядя, и Тони с благодарностью обнял его, наклонившись через плечо, чтобы заглянуть в кастрюлю. – Идите умойтесь, – сказал Джарвис, прогоняя их наверх. Они оставили все свои вещи в комнате, а затем пошли в ванную, чтобы вымыть руки. Сначала они избегали смотреть друг другу в глаза, но когда их взгляды встретились в зеркале, ни один из них не мог отвести взгляд. Они стояли там, вода с их пальцев капала на пол в течение нескольких минут. Затем, когда Тони двинулся к выходу, Питер шагнул к нему. Тони замер и посмотрел, как его младший брат протянул руку позади него и закрыл дверь. Они заговорили одновременно. – Тони! – Питер! Тони сглотнул, потеряв дар речи из-за близости своего брата, поэтому Питер продолжил. – Извини, что я не понял, что дразню тебя. Я хотел преподать тебе урок. – Да? – недоверчиво выдохнул Тони. – И какой же? – Что это нормально, – прошептал Питер, глядя в глаза брата и незаметно приближаясь к нему. – Да, но это не так, – возразил Тони, смотря в сторону. Ему нужно выбраться оттуда, но он не мог двигаться. – Может быть, – признал Питер. – Но какая разница, если я уже люблю тебя? – Черт, Питер, – прошипел Тони. Его взгляд метнулся к лицу брата, и он изо всех сил боролся, чтобы не протянуть руку и не сжать его щеки. Ему было жарко, и все нервы в его теле жаждали прикосновения Питера, но в этот момент они услышали голос Джарвиса. – Быстрее, ребята, стол уже накрыт. – Секунду, – крикнул Питер, затем коротко сжал руку Тони. – Поговорим позже, – сказал он. Тони долго стоял на месте, после того как его брат обошел его и ушел. Когда Джарвис позвал его снова, он заставил себя двигаться. Его конечности чувствовали себя настолько онемевшими, что ему нужно было ухватиться за перила на пути вниз. Он практически рухнул на стул и уронил вилку, как только прикоснулся к ней. Питер был быстрее, чем он, и поднял ее. Он протянул ее ему с теплой улыбкой и слегка погладил ладонь Тони. Это заставило сердце Тони вздрогнуть, а разум заледенеть. – Вы устали? – спросил Джарвис, не понимая, что произошло между мальчиками. Питер поспешил ответить за них обоих, и в какой-то отдаленной, ясной части своего мозга Тони был благодарен ему за это. – Да, ужасно устали. Мы нашли прохладное небольшое озеро и плавали в нем не менее часа, а затем мы попытались проследовать по тому же пути назад, но заблудились и, мне кажется, пришлось пройти весь путь на юг? – весело воскликнул Питер. Пока его младший брат говорил, Тони продолжал смотреть в свою тарелку. Он смутно осознавал свой голод и вилку в руке, но только после того, как Джарвис осторожно ткнул его в плечо, он пришел в себя и начал есть. На протяжении всей трапезы одно и то же предложение повторялось в его голове. Питер любил его. Как только он почувствовал себя достаточно уверенно, Тони рискнул взглянуть на своего брата. Улыбка, которая сияла на лице Питера, заставила сердце Тони замереть. Он весь горел, и он знал с абсолютной уверенностью, что он потерян.

***

Питер поплыл обратно к берегу, где деревья отбрасывают тень на воду. Он долго наблюдал за своим братом. Несмотря на то, что жара дня и расслабляющее ощущение того, что он просто плывет по поверхности, не давали расслабиться, он вернулся к своим прежним размышлениям. Тони, казалось, начал приходить в себя, и перспектива возвращения его брата взбодрила Питера. У них оставался почти целый месяц до отъезда, поэтому у них было достаточно времени, чтобы насладиться обществом друг друга, не теряя времени на беспокойство или ссоры. Несмотря на облегчение, Питер размышлял, должен ли он спросить Тони, что заставило его вести себя так. Все должно быть в порядке, если он действительно стал прежним, думал Питер, и все же он не чувствовал себя уверенно. Может быть, лучше не задавать этот вопрос. В конце концов главное то, что его отношения с братом казались вновь нормальными. Питер улыбнулся и прищурился, пытаясь разглядеть Тони. Мерцающие лучи, отбившиеся от воды, не облегчали его работу и, возможно, Тони остановился на втором берегу, чтобы отдышаться. В любом случае, пройдет довольно много времени, пока он вернется. Питер уже хотел поплыть в том направлении, куда уплыл Тони, но затем он почувствовал, как его желудок урчит, и он воспринял это как сигнал, чтобы вылезти из воды и найти бутерброды, которые Джарвис приготовил для них. Легкий ветерок довольно быстро высушил его кожу, не считая капель воды, стекающих с его волос. Солнце горело так сильно, что Питер решил натянуть свою футболку. Когда он заканчивал свой первый бутерброд, он заметил Тони вдалеке. Он махнул рукой, но его брат, похоже, его не видел. Питер лениво провел рукой по влажным волосам и решил съесть еще один бутерброд, смотря, как приближается его брат. Когда он почти выбрался на сушу, Питер поспешно проглотил последний кусок и помахал ему. Он хотел сказать Тони выйти, немного отдохнуть и поесть. Он даже предложил ему яблоко... Но затем, когда он увидел, как Тони перевел взгляд с него на яблоко и потянулся к нему, какое-то озорство охватило его, и Питер протянул руку обратно и откусил от плода. Он был удивлен своими действиями так же, как и Тони, но вскоре это вылетело из его головы, когда он снова плюхнулся в воду. Питер даже не успел закричать, так быстро это произошло. Он почувствовал, как его брат обнял его за талию, и, несмотря на испуг, он почувствовал себя в безопасности. После того, как они всплыли на поверхность, Тони не сразу отстранился от него и, в этот момент, осознание поразило Питера. Независимо от того, как невинно выглядела эта шутка, независимо от того, насколько невинно он сам в это верил, в этот момент Питер почувствовал, что это не так. Это была не братская шутка. Это была не шутка вообще. Он повернулся и уставился на своего брата, и внезапное желание вернуться в его объятия охватило его. Он решил отшутиться на то, что сделал Тони, но как только слова покинули его рот, он понял, что сказал самую неподходящую вещь из всех возможных. Ответ Тони выбил из него все дыхание. Все, что произошло за последние несколько недель, всплыло перед глазами Питера. Дразнил. Это слово просто идеально подходит под все случившееся. Осознание заставило его почувствовать жар во всем теле. Это было и унизительно, и откровенно одновременно. Питер хотел извиниться, объяснить, что понятия не имел, но затем Тони предложил пойти домой, и Питер с благодарностью согласился. Последствия для Тони, его собственные чувства – это было слишком много. Ему нужно было время подумать. Питер поймал взгляд Тони на своей обнаженной груди. Мысль о том, что его брат думал, что он привлекательный, наполнила Питера волнением. Его живот трепетал, его кожа покалывала, а его член начал твердеть. Он отогнал от себя эти мысли, когда понял, что отстал от Тони. Пока они шли, Питер пересматривал каждую мелочь их взаимодействия за последние несколько недель. Нежелание Тони обнять его на вокзале. Его нехарактерное молчание за ужином в первую ночь. Его чрезмерная реакция на замечание Питера о личной жизни Тони. Могли ли это быть признаки симпатии Тони? Как только он обдумал это, Питер больше не мог игнорировать возможность того, что эта причина могла стоять за всем этим странным поведением Тони с тех пор, как он приехал. Но почему сейчас? Они постоянно болтали по телефону и каждую неделю связывались по видеосвязи. Если бы Тони так его любил, это было бы очевидно и раньше. Но что если... что если это было что-то новое? Сердце Питера замерло, и он покраснел, смущенный тем, что ему так сильно понравилась эта мысль. Что если Тони не смотрел так на своего младшего брата раньше? Мысль о том, что он стал привлекательным для Тони, делала с ним ужасные вещи, но его разум быстро успокоил его. Да, он стал немного выше, и его голос перестал ломаться, но он бы не сказал, что выглядел намного лучше. Скорее всего, не рядом с Тони, который был сногсшибательно горяч, даже сейчас, когда пыль осела на его волосах и они начали завиваться, и одетый только в простую футболку и шорты. Господи. Он носил только шорты сейчас. Глаза Питера проследили за линией позвоночника его брата до его идеально сформированной задницы, и он почувствовал, как его рот наполняется слюной. Тело Тони было потрясающим. Питер знал это, и все же он никогда не замечал этого, никогда с таким покалыванием в основании его позвоночника, никогда с таким жаром в животе. Когда Тони повернулся, чтобы проверить, идет ли он за ним, Питер почувствовал искушение отвести взгляд. Он осознавал, что покраснел, но ничего не мог с этим поделать, поэтому поднял взгляд и встретился глазами с Тони. Короткого взгляда на лицо его брата было достаточно, чтобы у него перехватило дыхание, хотя в его выражении не было ничего кокетливого. Если честно, дыхание Тони тоже было далеко от спокойного. Питер хотел успокоить его, но если бы он что-то предпринял сейчас, он только рискнул бы сделать все хуже. Независимо от того, насколько нестерпимым было ожидание, ему нужно было мыслить ясно, прежде чем действовать. Но все это беспокоило его. Как он мог не понимать этого так долго? Конечно, с одной стороны он этого не ожидал. С другой стороны, это не расстроило его так сильно, как должно было. Если быть совершенно честным, вместо того, чтобы напугать его, эта новая информация скорее возбудила его. Но, если он хотел избежать дальнейших недоразумений, ему нужно было подумать, разобраться в себе и внимательно посмотреть на его поведение. Вспоминая о том, что он делал, Питер покраснел. Дрочить, пока его брат спал на нижней койке, было одно, а делать это, полностью осознавая, что другой не спал... Чем он думал? Да, конечно, для братьев нормально говорить о чем-то таком, но он пересек черту так много раз. Оглядываясь назад, он начал понимать, что это все было очень похоже на дразнение и соблазнение с самого начала. Это осознание наполнило Питера стыдом, но оно также заставило его сердце биться быстрее. Могло ли быть так, что он все время привлекал своего брата, не осознавая? Питер никогда не мечтал о Тони. Он даже не мог установить связь между тем, как он мастурбировал и разговаривал с Тони, но это могло быть потому, что он делал это почти каждый день. Конечно, Питер проверял Тони, но он думал, что это временные закидоны, и совсем не ожидал, во что это выльется. Однако чем больше Питер думал об этом, тем больше ему казалось, что восприятию его собственного поведения нельзя доверять, когда дело доходит до Тони. Он не сказал бы, что сравнивает других парней с Тони. Но нельзя отрицать, что он всегда думал, что его брат был красивее, чем все они. Конечно, это не обязательно должно было означать, что Питер не будет встречаться с ними, но факт остается фактом: Питер ни с кем не встречался. Не то чтобы он не интересовался этим – он даже ходил на свидания и на вечеринки – но те, с которыми он что-то пробовал, просто никогда не казались подходящими. Его не слишком беспокоило быть одиноким, потому что у него была уверенность и оптимизм в том, что он, в конце концов, найдет кого-то. Это просто должен был быть заслуживающий доверия человек, который будет заботиться о нем и, возможно, разделять с ним общие интересы. Питер хотел бы иметь возможность взглянуть на него и гордиться им. Он был настолько погружен в свои мысли, что едва не столкнулся с Тони, когда они достигли опушки леса. Питер наблюдал, как Тони ищет по телефону, как добраться к дому Джарвиса от того места, где они находились. Тони выглядел прекрасно. Его щеки были розовыми, возможно, от солнечных ожогов или от напряжения. Питер смотрел, как капли пота стекают по его шее, и он хотел проследить за их направлением губами и пальцами. Он сглотнул. Это был его брат, напомнил он себе. Его лучший друг, человек, которому он доверял больше всех. С кем он вырос и поделился самыми важными моментами своей жизни. Они могли говорить серьезно и получать бесконечное удовольствие как в своей мастерской, так и вне ее. Его старший брат, который всегда присматривал за ним и защищал его. Тот, кто был таким жестоким и нежным одновременно. Тот, кто был безрассудным и все же заставял Питера чувствовать себя в безопасности. И тот, кто теперь смотрел на него с раздраженным выражением лица, жалующегося на то, как долго они еще должны были идти. Питер едва слушал его, потому что он был ошеломлен осознанием, которое только что поразило его. Он любил Тони. Он был влюблен в Тони. Ему потребовалась добрая часть их пути домой, чтобы снова мыслить здраво или доверять своему голосу настолько, чтобы заговорить. В течение долгого времени он просто плыл на волнах волнения и возбуждения, особенно когда он вспомнил, что его чувства, вероятно, были двухсторонними. Он хотел танцевать, смеяться, накуриться. Он задавался вопросом, были ли еще муки вины и отвращения к себе, которые он, несомненно, должен был испытать, но сейчас он был на седьмом небе от счастья. Он хотел сказать Тони, хотел положить конец страданиям своего брата, но на обочине дороги не было места для обсуждения таких вопросов. Позже, в саду или в их комнате. Перспектива одиночества в их комнате снова заставила живот Питера трепетать, и его ноги онемели. Самой даже мысли о том, что между ними может что-то случиться, было достаточно, чтобы у него закружилась голова. Он откинул изображения того, что они будут делать, но все равно вздрогнул. К тому времени, когда он избавился от своей эрекции и восстановил дыхание, они прибыли домой. Момент, когда Питер почувствовал необходимость говорить, пришел намного раньше, чем он мог подумать. Несмотря на то, что невозможно было быть уверенным в том, как все получится, он собрал достаточно уверенности по дороге домой. То, что он увидел на лице своего брата, когда признался, заставило его сердце затрепетать. Тони выглядел потрясенным, но Питер видел облегчение в его глазах. Возможно, потребуется время, чтобы все окончательно вразумилось, но это не имело значения, Питер подождет, он подождет столько, сколько понадобится Тони. Ему казалось, что с его сердца сняли большой груз. Теперь он знал причину напряженности между ними, и это оказалось не потому, что они отдалялись, как боялся Питер. Он не мог указать на источник своей уверенности, но Питер не беспокоился о разговоре, который их ожидал. Раскрытие его чувств казалось настолько правильным, что он смирился с этим. Поев, они вышли в сад. Тони выглядел так, будто хотел что-то сказать, но они знали, что Джарвис может присоединиться к ним в любую секунду. Питер повел его за беседку в саду. – Ты в порядке? Тони открыл рот, чтобы что-то сказать, но звука не было. Он сглотнул и перешел от умоляющего взгляда на Питера к смеху в считанные секунды. Он кивнул, выражение его лица было смесью нервозности и радости. Питер улыбнулся ему и сжал его предплечье. – Все будет хорошо. Мы поговорим позже, – заверил он, направляясь к зоне отдыха. Они легли на удобные шезлонги и застонали, когда их истощенные конечности начали расслабляться. Вскоре появился Джарвис в садовой шляпе и с ножницами. – У вас все в порядке, мальчики? – спросил он, принявшись за обрезку живых изгородей. – Да, – ответил Тони, и Питер был рад услышать, как он говорит. Он улыбнулся своему брату, и его сердце замерло, когда он увидел тепло в глазах Тони. Питер задремал, его рука свисала с шезлонга, когда он почувствовал мягкое прикосновение к ней. Открыв глаза, он увидел, как Тони поглаживает его ладонь пальцем. Питер повернул голову, чтобы проверить, был ли Джарвис рядом, но Тони его толкнул. – Он вошел внутрь минуту назад, – прошептал он, изучая лицо Питера. Питер улыбнулся, протянул руку и позволил Тони сжать свои пальцы. Они молча лежали и смотрели друг на друга. Это было одновременно умиротворенно и волнующе.

***

Тони позволил Питеру уснуть, осторожно сжимая его пальцы. Он услышал, как открылась и закрылась дверь дома. Джарвис улыбнулся ему, проходя мимо, и Тони надеялся, что его собственная улыбка спрятала острую вину, которую он чувствовал. В то же время он не мог сдержать волнение, пробежавшее по его венам, поэтому, когда Джарвис повернул за угол, он снова потянулся к руке Питера и сжал ее. Вскоре после этого его брат сонно зашевелился. Питер отодвинулся от него, присев, зевая и потягиваясь. Затем, когда события дня вернулись к нему, его лицо озарилось улыбкой. – Утро, солнышко, – поприветствовал его Тони. – Как долго я спал? – спросил Питер, потирая глаза и подавляя еще один зевок. – Около получаса, – Тони пожал плечами, затем продолжил, его сердце билось в горле. – Ты так красиво выглядишь. Питер издал тихий хмык и покраснел, но продолжил смотреть в глаза. – Где Джарвис? – спросил он. – В другой части дома, – ответил Тони. Питер громко выдохнул. Он пытался скрыть эмоции, глядя на Тони, но не мог скрыть ни волнения, мерцающего в глазах, ни растягивающиеся в ухмылке губы. Тони закусил губу, ожидая, что скажет его брат. – Ты тоже возбужден, ты это знаешь, да? – сказал Питер, пристально глядя на Тони. – Это всего лишь расплата за сон, – поддразнил Тони, осторожно облизывая губу, прежде чем сказать это. Питер застонал. – Я хочу тебя, – сказал он, и это простое заявление заставило Тони перехватить дыхание. – Мы не можем, – справился Тони, испуганный тем, насколько реальным все это стало. Питер поднял бровь, выражение его лица было полным вызова. – Конечно… я имею в виду, что ты старше и все такое. Тебе следует знать лучше, – ухмыльнулся он, но Тони застонал, находясь на грани. – Да, но ты тоже должен быть разумным. Как я могу сопротивляться, когда ты сдаешься? – шутливо ответил он, но это прозвучало пугающе серьезно. – Тогда не сопротивляйся, – прошептал Питер, глаза его были устремлены на Тони, потемневшие от желания и полные приглашения. Тони не выдержал его взгляда, поэтому он встал и направился к кустам, расположенным вдоль самой тропинки в саду. Даже при том, что он мог слышать шаги Питера, он цеплялся за надежду, что им нужно было только некоторое расстояние и некоторое время, чтобы успокоиться, чтобы все это было забыто. Однако он оказался неправ, потому что, когда он остановился, Питер стоял прямо позади него. – Тони, – сказал он, положив руку ему на плечо, чтобы затем осторожно развернуть. Тони тяжело сглотнул, когда он оказался лицом к лицу со своим братом, в нескольких дюймах от него. Его поразило осознание того, с какой силой ему пришлось бороться с желанием притянуть Питера к себе и поцеловать его. Но его сдержанность была ничем для Питера, который наклонился и нежно поцеловал Тони в челюсть. – Я почти уверен, что попаду в тюрьму, если кто-нибудь узнает, – сказал Тони, признав поражение. Затем он обхватил лицо брата, чтобы отстранить его от себя, но не отпустил. – Это в любом случае не разрешено до твоего семнадцатилетия, тем более если ты сделаешь это со своим братом, – добавил он в знак протеста, поглаживая щеку Питера большим пальцем, потерянный в его красоте. – Тогда никто не узнает, – пообещал Питер. – Тогда отойди назад, – прошептал Тони, наклонившись, его губы коснулись мочки уха Питера. Он чувствовал, как его брат вздрогнул – или это он сам дрожал? Тони онемел, когда Питер отступил. Он знал, что тоже должен отойти, но не мог двинуться с места. Все его чувства были накалены до предела. Молния, которая ударила по собирающимся облакам, словно сорвалась из его пальцев, все еще горящих от прикосновения к мягкой коже Питера. Грохот грома, который нарушил их молчание, казалось, прозвучал из его души. Тони услышал смех Питера, когда первые тяжелые капли ливня упали на них. Его брат сплел их пальцы вместе и потянул его к дому. Тони пришел в себя, и они побежали внутрь, но этих нескольких минут промедления было достаточно, чтобы они оба промокли до нитки. Джарвис был в еще худшем состоянии, когда присоединился к ним в зале, и он сразу же извинился, чтобы пойти и переодеться. – Знаешь, мы должны принять душ, – предложил Питер, когда их дядя был за их пределами слышимости. – Мы не должны даже думать о таких вещах, – прошептал Тони, в его тоне слышалась паника. – Не думаешь, что уже немного поздно, а? – поддразнил Питер и вытер капельку воды, которая текла по щеке Тони. – Не здесь, – прошипел Тони, схватив Питера за запястье с новой волной решимости остановить любое безумие, завладевшее ими, но небольшой вздох, который издал Питер от его прикосновения, разрушил его намерения. – Черт, – выругался он. – Давай, пошли уже, – сказал он, таща Питера наверх и направляясь к их комнате. Тони тяжело дышал, когда они достигли комнаты, и у него возникло ужасное подозрение, что это больше связано с длительным контактом кожа-к-коже с братом больше, чем с подъемом по лестнице. Он отпустил Питера и отошел от него так далеко, насколько позволяла их маленькая комната, уткнувшись лицом в руки. – Тони? – спросил его младший брат, и он впервые услышал в его голосе нотку неуверенности. Это было хорошо, сказал себе Тони. Так и должно было быть, повторил он. Но тогда почему это так сильно укололо его? Тони не ответил, он подошел к окну и открыл его. Он прислонился к подоконнику и уставился на темнеющее небо. Он краем взгляда поймал молнию и ждал, когда прогремит гром. Один стук сердца, второй, третий, потом оглушающий звук с небес. Тони знал, что буря разразилась после особенно жаркого дня, но это никак не помогло ему снять напряжение. Он подпрыгнул, когда почувствовал руку Питера на своем плече. – Хей, – сказал его брат. – Поговори со мной. Пожалуйста! Тони повернулся и сел на подоконник, скрестив руки на груди. Питер только открыл рот, чтобы заговорить, когда они услышали, как Джарвис зовет из-за двери. – Вы уже переоделись в сухую одежду? – Конечно, – отозвался Тони. – А как ты сам? Все хорошо? – Да, конечно, всего-то немного промок. Я буду внизу. – Хорошо, – пробормотал Тони, не заботясь, услышал ли его дядя. Питер все еще смотрел на него с обеспокоенным выражением на лице. – Что? – спросил Тони, пытаясь звучать уверенно, но его голос звучал мрачнее, чем он мог подумать. Питер вздохнул и стал рядом с Тони. Теперь их руки и бедра были прижаты друг к другу, но кроме этого Питер не трогал его. – Я понимаю, что это трудно, – начал он тихо. – Должно быть, тебе было намного тяжелее это переносить с тем, что я делал, и тебе не было с кем поговорить об этом. Но теперь ты можешь, так что, пожалуйста, выскажись. Тони молчал несколько минут. Ветер изменил направление и подул в их сторону, и немного дождя попало внутрь. Никто из них не двигался. Тони знал, что это был момент, когда он должен был быть умным, когда он должен был найти способ убедить их обоих, что все это неправильно, что нужно забыть этот день, как страшный сон – черт, даже изгнать последние несколько недель из их памяти – и продолжать жить, как раньше. Он знал это, и все же единственное, о чем он мог думать, – это то, что Питер признался ему в любви. Этот момент играл на повторе в его голове, и с каждым последующим разом Тони вспоминал новую деталь. Глаза Питера, наивные и честные, когда он произнес эти слова, долгое время смотрели на него с таким же доверием и нежностью. Голос Питера, звучавший с такой уверенностью, несмотря на формулировку его признания, все лето звучал одинаково, когда он пытался убедить Тони поделиться с ним интимными моментами. Близость Питера, что – как запоздало осознал Тони – он очень скучал, пока держался на расстоянии от Питера, изменило их отношения. – Ты действительно этого хочешь? – услышал он свой голос, впервые позволяя себе принять мысль о том, что чувства, которые он испытывал, также выросли в сердце Питера. Питер встал перед ним и поднял голову Тони за подбородок. Тони не смотрел ему в глаза, но поднял голову, когда почувствовал, как большой палец Питера коснулся его губ. Страсть, которую он увидел в глазах брата, заставила его задохнуться. – Черт, Питер, – выругался он, притягивая брата ближе к себе. Он коснулся правой рукой щеки Питера, бродя взглядом по лицу брата в поисках нерешительности – но также заприметив невероятную красоту, которой обладал Питер. – Скажи это, пожалуйста, – умолял Тони, отрывая глаза от губ Питера и ловя его взгляд. – Я хочу этого, – сказал Питер с нежной улыбкой. – Я хочу тебя. – Я тоже хочу тебя, Питер, – наконец признался Тони. Питер улыбнулся и обнял его, заставляя сердце Тони болезненно сжаться. – Все в порядке, – прошептал брат ему на ухо. – С тобой все в порядке. Мы будем в порядке. Все будет просто отлично, – успокоил он, лаская затылок Тони. – Отойди от окна, дорогой. Ты промок, – позвал он, отступая и взявшись за руку Тони. Тони позволил потянуть себя к шкафу и не сопротивлялся, когда Питер потянулся к краям его футболки. Костяшки Питера, бегущие по его торсу, когда он стянул с него мокрую футболку, заставили Тони дрожать. – Тише, – прошептал Питер, отбрасывая ее на пол. Тони увидел, как он смотрит на его тело. Он знал это чувство, ведь впервые он посмотрел на своего брата и жаждал сделать с ним то, что было запрещено, не так давно. – Ты можешь прикоснуться, – заверил Тони.

***

Питер прерывисто выдохнул и провел пальцами по груди Тони. Это было настолько восхитительно, что он задрожал от тоски, когда ему пришлось отстраниться. – Сейчас время обеда. Джарвис скоро позовет нас вниз, – было очень трудно произнести эти слова в их нынешней ситуации, но Питер оторвал взгляд от Тони и открыл шкаф, чтобы найти ему новую футболку. Выбирать, что он больше всего любил в брате, было одновременно очень хорошей и очень плохой идеей. Тони натянул футболку, но не отступил. Он взял руку Питера в свои и просто посмотрел на него. Если бы у Питера было право голоса, он сказал бы, что хочет сосредоточиться на том, чтобы любить своего брата и быть любимым им в ответ. Или, по крайней мере, это было то, чего он пытался достичь, когда они стояли, держась за руки. – Пойдем, посмотрим, чем мы можем помочь, – предложил Тони, и Питер быстро кивнул. – Да, да, мы должны это сделать. – Я не хочу, – признался Тони, – но мне не нравится распаковывать подарок, – сказал он, поглаживая лицо Питера, – если я не вижу, что внутри. Питер только моргнул. Тони, казалось, читал его мысли. – И не смей думать иначе. Ты – подарок, Питер, и я буду дорожить тобой, потому что ты для меня самый дорогой человек, – сказал его брат. Его сердце было готово вот-вот взорваться. – Ты… Ты… – все, что Питер мог сказать, когда он прильнул к Тони и крепко обнял его. Он слегка поцеловал его в шею и приподнялся на носочках, чтобы положить голову на плечо брата. Тони позволил им остаться в таком положении на несколько секунд, прежде чем осторожно отстраниться. – Дыши, Питер, – предупредил он. – Вот так, молодец, спокойные вдохи. И не прикасайся к себе, пожалуйста, я сам сделаю это позже, – сказал он, подходя к двери. Питер хотел возразить, но потом он вспомнил, что у них сейчас ужин. Прерыв был мучительным, хотя он знал, что могло быть намного хуже. Например, если бы они целовались, но вскоре понял, что если он и дальше будет продолжать думать об этом, то на семейный ужин он не появится. Он с благодарностью посмотрел на Тони, когда он успокаивающе сжал его плечо, прежде чем ступить на кухню. – О, привет, – поприветствовал их Джарвис. Питер замер и почувствовал, что краснеет. Краем глаза он увидел Тони, смотрящего на него. Затем его брат поспешил к Джарвису, отвечая за них обоих. – Привет, Джарвис. Чем я могу помочь? – Ох, спасибо. Поможешь мне натереть сыр? – сказал дядя, сосредоточенно помешивая сотейник с соусом на плите. Питер сделал несколько глубоких вдохов и подошел к ним. – Я накрою на стол, – предложил он и принялся за работу, не решаясь взглянуть на своего брата. Тони что-то говорил, спросив дядю о работе, которую он проделал в тот день в саду, но Питер не услышал ни слова из разговора. Как только они исчерпали эту тему, ужин превратился в довольно тихое событие. К счастью, Джарвис снова начал разговор, и ни один из мальчиков не имел ничего против этого. У Питера было странное ощущение того, что он был там и одновременно в другом месте. Он ел вкусную еду и знал, что сидит в столовой, но все, о чем он мог думать, – это голос Тони, который сказал ему, что он может коснуться его. Он не мог понять о чем они разговаривают, но слышал каждый раскат грома. Казалось, что каждый удар отдавался в его груди, отражая его собственное желание. Несмотря на всю вину, которую испытывал Питер, в конце трапезы он обнял Джарвиса и поблагодарил его за заботу о них. Его дядя засмеялся и на мгновение обнял его, прежде чем сказать, что они уже, наверное, устали, и что уже слишком поздно. Питер согласился, объявив, что примет душ. Он не смел встретиться взглядом с Тони. Дрожащий вздох вырвался из его груди, как только он ступил под брызги холодной воды. Этот день был таким длинным. Каждый раз, когда он пытался разобраться в череде событий, начиная с неловкой секретности, которая присутствовала последние несколько недель, до момента, когда ему разрешили прикоснуться к голой коже Тони, Питер чувствовал головокружение и дезориентацию. Он тщательно вымыл свое тело, обводя каждый его сантиметр. Он не мог не воображать руки Тони и размышлять, понравится ли он брату. Одной мысли о том, чтобы оказаться обнаженным перед Тони, было достаточно, чтобы Питер возбудился, он погладил себя несколько раз, смотря на свою эрекцию. Он может потерять девственность сегодня вечером. Во всяком случае, постарается. Эта мысль заставила его вздрогнуть и покраснеть, несмотря на холодную воду в душе. Он всегда думал, что будет нервничать в этот момент – и сейчас он, действительно, нервничал, но все было не так уж и плохо. Он полностью доверял Тони, но никогда не мог выразить это словами. Питер застонал, представляя, как Тони обвивает его тело. Как он мог не замечать этого раньше? Как он мог чувствовать это, не узнавая эмоции? Он никогда не хотел чего-то или кого-то больше, чем Тони. Питер отпустил свой член и выдавил шампунь в ладонь. Ему нужно было смыть пыль и грязь, хоть это и напоминало ему о событиях в лесу. Затем он вспомнил, что ему нужно будет очистить себя и там. Он читал, что так нужно делать, но он понятия не имел, как. И если уже на то пошло, он всегда представлял период возбужденной подготовки перед своим первым разом. И он даже не мог быть уверен, что это будет этой ночью. Эта мысль заставила его покраснеть от смущения, потому что, Господи, он так этого хотел. Хотелось, чтобы это было чем-то, что Тони согласился бы сделать, а Питер не хотел бы, чтобы из-за него что-то пошло не так. Он не хотел бы разочаровывать Тони, хотя он знал, что его брат и слова не скажет против. Он выдавил немного геля на пальцы и потянулся назад, подталкивая пальцы к входу. Ощущение своих пальцев возле входа заставило его застонать. Он тщательно массировал тугое кольцо мышц, пытаясь очистить себя как можно лучше. Затем он осторожно толкнул палец внутрь. Ему пришлось сильно прикусить губу, чтобы сдержать громкий стон. Он делал это раньше, но никогда не было так хорошо. Питер чувствовал капли пота на лбу, несмотря на то, что он стоял в душе. Когда он почувствовал, что сделал все, что мог, Питер вымыл руку и продолжил мыться. Несмотря на то, что это сделало его застенчивым, ожидание было опьяняющим. Когда он вышел из ванны, он остановился перед зеркалом в полный рост и оценивающе посмотрел на себя. Ему нравилось его тело, но теперь он хотел порадовать другого. И не просто другого, а того, кого он любил. Он же понравится Тони? Будет ли ему нравиться немного странная линия его бедер? С прессом у него все было отлично, но его грудь была не такой мускулистой, как у Тони. Он не выглядел костлявым, но что, если со стороны будет казаться наоборот? Тихий голос внутри него сказал, что Тони он нравится, иначе все не сложилось бы так, как сложилось. Это вызвало легкую улыбку на лице Питера, но он был готов спорить с самим собой. Видеть было не так, как воображать. На самом деле прямой взгляд отличался от тайного взгляда. И прикосновения... все было совсем по-другому, подумал Питер, проводя рукой по туловищу. Его глаза закрылись, и он тяжело задышал. Он надеялся, он так надеялся понравиться Тони.

***

Ожидание Питера было опьяняющим. Тони бездельничал на кровати, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за ливнем снаружи. Шторм утих, но дождь, похоже, не прекратится в ближайшее время. Это почему-то казалось уместным – яростный вздох облегчения после удушающей жары дня, частицы, выскакивающие высоко в воздухе, заряженные, опасные и красивые – а затем, просто падающие на них, чистящие или портящие их. Тони закрыл глаза. Он задавался вопросом, что должно было скоро случиться. Они никогда не говорили, что сделают что-нибудь. Но они также никогда не говорили, что ничего не произойдет. Вес всего этого тяжело давил на грудь Тони, но было трудно обращать на это внимание, когда возбуждение пульсировало под его кожей с каждым ударом его сердца. Память о пальцах Питера на его коже все еще заставляя его тело гореть. Тони жаждал большего, жаждал намного большего. Он чувствовал желание растерзать и защитить Питера одновременно. Он хотел укусить своего младшего брата за плечо, в то время как Питер будет обнимать его. Он хотел заставить Питера издавать звуки, которые он никогда не слышал. Он хотел услышать свое собственное имя, когда Питер достигнет оргазма. Он хотел сделать что-то возвышенное с телом Питера. В конце концов, он хотел сделать это самым сладким моментом в своей жизни. Но он остановился бы, конечно, если бы Питер того хотел. Сама мысль об этом ранила его, но ничто не могло сравниться с болью причинения вреда брату. Если бы Питер пришел в себя и сказал бы ему, чтобы они должны положить этому конец, Тони, без вопросов, согласится. Он был уверен в этом, хотя и не мог представить, как после этого снова будет смотреть на Питера, когда он уже позволил себе увидеть его в свете своих желаний. Когда Питер вошел в комнату, надежда и страх, что он попросит Тони остановиться, исчезли. Не то чтобы он сказал или сделал что-то напрямую. Нет, Питер просто стоял там, одетый в одну из старых футболок Тони, и смотрел на него. Его глаза светились от предвкушения, а уголки его рта дергались, стараясь подавить улыбку. Тони встал и подошел ближе к своему брату. Его кудри все еще влажные, его щеки покраснели, а кожа пахла гелем Тони – Питер был аппетитным. Тони поднял руку, словно пытаясь погладить Питера по щеке, но лишь провел пальцем в сантиметре от линии челюсти, не касаясь кожи. Если бы он коснулся, он не смог бы отпустить. – Я тоже быстро приму душ, – прошептал он Питеру, прижав губы к уху. Его брат вздрогнул и схватил Тони за предплечье. – Тс-с, любовь моя, – устраивающим тоном сказал Тони. – Не хочу, чтобы от меня пахло. Тони потребовалось огромное усилие, чтобы удержаться от того, чтобы захватить пухлые губы Питера в свой плен. Он поднял руку Питера за предплечье и нежно поцеловал кончики его пальцев. – Я быстро, – пообещал он, шагая к двери. Его рука уже была на ручке двери, когда он услышал голос Питера. – Могу я сесть на твою кровать? – Только не дай мне увидеть тебя, или я не уйду, – его хриплый голос не дал возможность перевести все в шутку. Смешок Питера тоже не мог скрыть его стон. – Да ладно, ты уже видел меня голым. – Не таким образом. Никогда таким образом, – прошептал Тони, его костяшки побелели, когда он схватился за ручку двери. Он глубоко вздохнул и открыл дверь, не глядя на Питера. Тони выполнил свое обещание, данное Питеру. Он не думал, что когда-либо принимал душ так быстро, даже когда в его общежитии не было горячей воды в середине января. Как только он закончил, вместо того, чтобы идти в их комнату, Тони побежал вниз, чтобы пожелать Джарвису спокойной ночи. Его подъем наверх казался длиннее, чем обычно. Он не мог спешить из-за страха быть замеченным Джарвисом, но это было нечто большее. Каждый его шаг казался тяжелым, даже торжественным. Слово «любовь» отражалось в нем с каждым ударом его сердца, заставляя его бояться больше, чем он должен был. Весь день теперь ощущался как подготовка. Каждый вздох, который они делали с той встречи на вокзале, казалось, приближал их к этому моменту. К тому моменту, где он, наконец, прикоснется к своему шестнадцатилетнему брату. Была ли это та призрачная невидимая грань? Точка невозврата? Или она уже позади? Тони подошел к двери и, несмотря на все сомнения или опасения, которые могли возникнуть у него в голове, он не позволял себе колебаться. Он доверял Питеру, доверял себе, что сможет решить это. Его брат улыбнулся ему, как только он вошел. – Привет, – поприветствовал его Питер. – Привет, – Тони улыбнулся в ответ. – Я был быстрым? Питер тотчас кивнул, и улыбка Тони стала еще шире. Затем, в доли секунды, Тони начал чувствовать себя неловко. Он знал, что может сесть, это была его собственная кровать, но ему хотелось быть уверенным, что Питер тоже этого хочет. Его брат, должно быть, заметил, что он дрогнул, потому что его улыбка тоже исчезла, и он отвернулся. Тони двинулся прежде, чем он смог принять решение, но облегченный вздох Питера того стоил. Между ними было расстояние едва ли в шаг, когда Тони прислонился к стене. Сначала они оба смотрели вперед, но когда Тони случайно взглянул на своего брата, их взгляды тотчас же встретились. Они улыбнулись друг другу и придвинулись поближе. За окном продолжал литься дождь. Его звук то становился громче, то полностью исчезал. Тони все еще рассматривал лицо своего брата. Оно было знакомо и одновременно совершенно новое. Вот сейчас все и начнется, подумал Тони, увидев лицо своего брата. Нет, он не должен сейчас все испортить. Он моргнул. Лучи заходящего солнца пробивались через открытое окно, окрашивая их комнату в багровый оттенок. Тони был уверен, что никогда не забудет, как радужные оболочки Питера изменили цвет на темно янтарный, как усиливающиеся тени заостряли его линию челюсти и, как теперь он заметил, его губы выглядели самой соблазнительной вещью, которую он когда-либо видел. Тони был настолько очарован, настолько потерян в Питере, что едва заметил, что в комнате стало темно. Он дернулся, когда почувствовал, как мизинец Питера коснулся его. Он посмотрел на их руки, лежащие рядом на матрасе, затем поднял ладонь. Питер осторожно провел указательным пальцем по его. Они оба вздохнули. Затем Тони сжал их пальцы. Питер слегка сжал его руку в ответ. Они продолжали играть руками друг друга, исследуя новые ощущения мягкими ласками и едва слышными вздохами, поскольку даже самые легкие прикосновения посылали волны волнения по их жилам. – Это действительно неправильно? – спросил Питер через несколько минут. – Да, – ответил Тони, потому что это было неоспоримо. – Тогда почему это так хорошо? У Тони перехватило дыхание. Питер был прав; это было не просто самой возбуждающей вещью, которую он когда-либо делал, это ощущалось правильным. – Я не знаю, – признался он. Некоторое время они молчали, потом Тони снова заговорил. – Как давно ты понял? – спросил он. – Я не знаю, – сказал Питер. – Я всегда любил тебя. Не так, но очень сильно. Сердце Тони сжалось от слов брата. – Я тоже тебя любил все это время, – сказал он ему. – Ты не представляешь, насколько. Само твое существование сделало мою жизнь лучше. А потом ты вырос. Ты всегда был самим собой, милым, добрым и таким прекрасным, – продолжал Тони, накрывая ладонью щеку Питера. – А теперь… я не хочу разрушить это, Питер, – сказал Тони умоляющим голосом. – Разрушить тебя… – он вздрогнул. – Но те чувства, что я к тебе имел, изменились. Теперь я не могу не думать о том, какой ты красивый. И я знаю, что это неправильно, но… – Тони понятия не имел, как закончить это предложение. Питер посмотрел на него влажными от слез глазами. – Ты… – фыркнул он, наполовину смеясь, наполовину рыдая, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Тони обеспокоенно моргнул, но затем Питер двинулся, и вдруг Тони почувствовал его губы на своих. Это был самый нежный, самый осторожный поцелуй в его жизни, но он был идеальным. На мгновение он замер, его сердце сильно билось в груди, но затем он поцеловал Питера в ответ. Губы его брата словно были созданы для его губ. Они были восхитительно мягкими, и прикосновение к ним ощущалось как прикосновение к чему-то восхитительному. Когда Тони вздохнул в поцелуе, Питер сжал его нижнюю губу между своими. Тони застонал, а затем запустил пальцы в волосы брата, чтобы притянуть его ближе. Питер застонал и ответил на его прикосновение, поддаваясь ближе. Тони не ожидал такого, но вскоре он пришел в себя и обнял Питера. Его брат растаял от прикосновения, грудь прижалась к Тони, мягкие руки обхватили его челюсть и затылок, губы Тони открылись, что позволило ему углубить их поцелуй. Они оба вздрогнули и застонали, когда их языки впервые встретились. Бедра Питера дернулись вперед, прижимаясь к Тони. Это вскружило Тони голову, и он зарычал, сжав футболку Питера в ладонь. Его брат воспринял это как сигнал, чтобы сделать это снова, и Тони не удержался, проталкивая руки под футболку. Питер громко застонал, что заставило их обоих замереть. Они отпрянул друг от друга, тяжело дыша, ожидая в темноте звука шагов, приближающихся в коридоре. Когда никто не пришел, они с облегчением вздохнули, и Тони поцеловал брата. – Твои стоны восхитительны, но мы должны сдерживаться, – предупредил он. – Я знаю, – выдохнул Питер и кивнул. – Я хочу увидеть тебя, – добавил он и отпрянул от Тони, чтобы включить лампу возле кровати. Тони приглашающе раскрыл руки, и Питер улыбнулся. Тони слегка обнял его за талию, и в течение нескольких минут они просто смотрели друг на друга. – Ты вкусный, – сказал Тони и улыбнулся, когда Питер покраснел. – Это правда. Ты хорошо целуешься. Питер задрожал под его взглядом, но наконец встретился с ним взглядом и наклонился, чтобы снова поцеловать его. Тони не сопротивлялся, тихо застонав. Его живот наполнился возбуждением, когда он почувствовал руки Питера на своей груди. Его брат, должно быть, почувствовал это, потому что он отстранился и вопросительно посмотрел на Тони. – Ты прекрасен, – прошептал Тони, поглаживая лицо Питера. – Ты тоже, Тони, – ответил его брат, но Тони заметил, что он не встретился с ним взглядом. Тони нахмурился, но вскоре понял, куда направлен взгляд Питера. – Продолжай, – сказал он, его сердце забилось быстрее от волнения. Он заранее прикусил губу, просто чтобы убедиться, что он не будет слишком громким, но все равно задохнулся и выругался, когда почувствовал рот Питера на изгибе его шеи. Это было его самое чувствительное место. Питер был настолько ласков, что Тони не нужно было предупреждать его, чтобы он не оставлял засосов. Он просто откинулся назад и наслаждался дразнящим языком Питера, который вскоре отошел от его шеи, направляясь вдоль линии его ключицы, а затем к ушам. Когда Тони не мог больше сдерживаться, он потянул Питера назад, вновь прижимаясь к его губам. Однако, если он таким образом надеялся немного остыть, Тони серьезно просчитался, так как Питер, не теряя времени, опустился на колени Тони, соединяя их эрекции вместе. Тони увидел звезды, и, возможно, это было непреднамеренно и со стороны Питера, потому что он прервал поцелуй, ругаясь. – Черт, ты такой твердый, – выдохнул он, глядя между их телами. Тони мысленно выругался, потому что слова и взгляд Питера абсолютно не помогли ситуации. Внезапно он вспомнил, как размышлял над гранью, которую можно пересечь. Этот момент как нельзя лучше подходит под описание «точка невозврата», особенно когда Питер начал спускаться рукой по туловищу Тони. – Иди сюда, – прошептал Тони, притягивая Питера ближе и целуя его в надежде заставить его забыть все, что он хотел сделать. Однако, когда их члены коснулись друг друга, Тони понял, что это напрасно. Когда они разорвали поцелуй, Питер несколько секунд молча смотрел на Тони, прежде чем заговорить. – Я не буду прикасаться, если ты не хочешь, – сказал он, поглаживая пресс Тони большим пальцем. Внезапно Тони испугался. Он занимался этим со своим братом, и, хотя он не чувствовал себя более возбужденным прежде, он также понимал, что происходящее ужасно. Он посмотрел в глаза Питера, прежде чем ответить, но не нашел в них никаких колебаний. – Просто… давай не торопиться, – в конце концов сказал он, подозревая, что ему не удалось подавить свои эмоции. – Эй, – мягко сказал Питер. – С тобой все в порядке? Тони кивнул. – Я просто волнуюсь, – признался он. – И какая причина твоих волнений? – спросил Питер с любопытством. – Ты, любовь моя, – сказал Тони, обводя линию лица Питера тыльной стороной пальцев. – Я не хочу, чтобы ты пострадал. Питер некоторое время молча смотрел на него, прежде чем заговорить, и Тони был благодарен за это. Он мог бы сразу отгородиться от проблем Тони, но вместо этого он действительно задумался. – Я доверяю тебе, – сказал Питер. – И я уверен, что смогу сказать тебе, чтобы ты остановился, если что-то пойдет не так, – добавил он, прежде чем Тони смог выразить тот же страх. – Ты уверен? – спросил он вместо этого. – В этом мире нет никого, кому бы я доверял больше, чем тебе, – сказал Питер, и Тони вздрогнул от значимости его слов. – И ты должен делать то же самое, хорошо? Скажи мне, если тебе будет слишком сложно. – Я люблю тебя, Питер. Больше чем кого-либо. – Я тоже тебя люблю, – сказал он в ответ, и они обнялись, держа друг друга так крепко, что это было почти больно. – Ты когда-нибудь был с кем-то? – спросил Тони, когда они немного разошлись. Питер покачал головой. У Тони перехватило дыхание. – Не хочешь уточнить? – Я, как там говорят, ждал правильного человека? – Питер пожал плечами. – И, честно говоря, я не слишком занимался поисками. Один раз я сделал минет... А затем он отшил меня. Я подумал, что он не тот… Тони почувствовал прилив ярости. Как кто-то посмел так обращаться с его идеальным младшим братом? – Кто-нибудь когда-нибудь трогал тебя? – Не так, как ты, – прошептал Питер, его голос дрожал от возбужденного предвкушения. – Ни один? – еще раз уточнил Тони. Он не знал почему, но это было важно. – Нет, – прошептал Питер, беря руку Тони в свои и проводя по своей груди. – Я хочу дать тебе все, Питер. Все, что могу. Питер застонал в ответ, глаза закрылись, когда Тони провел ладонями по груди и шее, касаясь лица. Он ласкал прекрасные линии щеки Питера, прежде чем прижаться губами к губам Питера. Тони был полон решимости выполнить свое обещание, хотя Питер, будучи таким неопытным, сделал его намерение гораздо более греховным. Но он не мог хотеть дать что-то меньшее тому, кого любил больше всего на свете. Они целовались, полностью теряя себя друг в друге. Губы Питера казались шелковыми под губами Тони и были прекрасны на вкус. Питер очень хотел впустить Тони внутрь, но тот не воспользовался этим шансом. Он хотел показать Питеру, сколько удовольствия можно доставить, просто касаясь друг друга, покусывая губы друг друга, наслаждаясь их мягкостью и идеальным сочетанием. Тони только углубил их поцелуй, когда Питер задрожал в его объятиях. Положив руку на затылок брата, Тони немного наклонил его голову назад и снова поцеловал. Питер застонал, прижимаясь промежностью к коленям Тони, извиваясь от удовольствия.

***

Питер понятия не имел, как долго они делали это, прежде чем отстраниться друг от друга. Он ошеломленно посмотрел на Тони. Он никогда не мог представить, что поцелуи могут быть такими. – Черт, Тони, – выдохнул он, пробежав пальцами по волосам брата. Он снова хотел прижаться к губам напротив, но промахнулся. Тони усмехнулся и поцеловал его в ответ. Питер никогда не был так возбужден в своей жизни. Он даже не знал, что такое возможно. Это была не просто обычная дрочка. Все его тело покалывало, и это ощущение было настолько сильным, что он мог только тяжело дышать. Все его тело горело от желания поскорее прикоснуться к телу напротив. Он хотел, чтобы Тони запустил руку в его волосы, чтобы их кожа соприкасалась, чтобы брат нависал над ним, чтобы он взял его, отдал всего себя. Питер хотел всего этого, все сразу, и это сделало его неспособным говорить или двигаться. – Дыши, любовь моя, – успокаивающе прошептал Тони ему на ухо, потирая спину. – Двигайся в одном со мной ритме... Вот так. Спокойно, малыш, не торопись. Питер не смог бы протестовать, даже если бы захотел. Он сделал то, что сказал ему Тони, растворившись в его объятиях, сосредоточившись на руке, потирающей его спину, и на своем дыхании, обрывистом и слабом. Его сердце бешено колотилось в груди, но вскоре оно замедлилось до нормального состояния. Независимо от того, насколько умиротворяющими были прикосновения Тони, их эрекции все еще соприкасались друг с другом при каждом движении, и это никак не помогло усмирить желание Питера. – Прикоснись ко мне, пожалуйста, – прошептал Питер, потянувшись к подолу своей футболки, чтобы снять ее. Он был поражен и на секунду даже смущен отчаянием в своем собственном голосе, но он позволил Тони услышать его нужду и ответить на нее. Он не ошибся. Тони провел руками вверх и вниз по голой коже спины, наклонившись, чтобы поцеловать Питера в шею. Питер громко вскрикнул, но тут же прикусил губу. – Извини, черт, я… Ах… – он задыхался, пытаясь что-то сказать, когда Тони посылал волны возбуждения по его телу с каждым движением языка. Вскоре дыхание Питера снова стало прерывистым, Тони перешел на другую сторону его шеи и начал поглаживать сосок правой рукой. Питер инстинктивно прильнул к ней, приподнявшись с колен Тони на несколько дюймов, для равновесия ухватившись за изголовье кровати. Это дало Тони лучший доступ к нему, но также заставило его член приподняться и прижаться к яичкам Питера. Все тело Питера задрожало от этого ощущения. Он начал тереться о Тони, удерживаясь в одном положении, пока они оба не застонали. Тони положил руку на его талию, но позволил ему двигаться самостоятельно. Они пристально смотрели друг на друга, пока Питер продолжал очень медленно покачиваться. Он хотел прижаться бедрами к его эрекции, но удовольствие, которое он видел на лице своего брата, было в тысячу раз лучше. – Я люблю тебя, – прошептал Тони, поднимая руку, чтобы погладить Питера по щеке. Питер сдался, когда почувствовал, как его брат тянет его за поцелуем. Он больше не был медленным и нежным, а наоборот, голодным и жестоким. Ощущение того, как Тони прикусил его нижнюю губу и как их члены снова соединились, было достаточно, чтобы Питер захныкал. Тони заглушил эти звуки и углубил поцелуй. Питер был так взволнован, что казалось, что он вот-вот взорвется. Он запустил пальцы в волосы Тони, желая управлять их поцелуем, но в итоге только поцарапал голову и шею Тони, когда рука соскользнула на спину брата. Это заставило того зарычать и откинуть голову Питера назад. Они смотрели друг на друга, тяжело дыша, несколько секунд. Питер видел, как его собственное возбуждение отражалось в глазах его брата. – Я хочу тебя, – выдохнул он. Тони несколько раз моргнул, словно не решаясь поверить в то, что он сказал. – Ты уверен, Питер? – спросил он более трезвым голосом, чем мог бы подумать Питер. Это заставило Питера колебаться. Он не мог сказать, что он хотел. Это было так ново и быстро, что у него не было слов, чтобы описать свои чувства. Но он доверял Тони, верил, что он был в безопасности, и жаждал почувствовать его, быть ближе к нему, гораздо ближе. – Давай просто… – начал он, но не смог закончить. Вместо этого он потянулся за край футболки Тони и начал стаскивать ее. Его брат задумчиво смотрел на него несколько секунд, прежде чем помочь ему. Питер с благоговением уставился на грудь своего брата. Тони был красивее, чем он помнил. Он восхищенно провел рукой по голой коже. Он хотел коснуться его всего. Его мягкой кожи, тепла его тела, линии его мышц. Кончики пальцев Питера горели от желания, но этого было недостаточно. Он хотел прикоснуться к нему, но больше всего он хотел, чтобы это тепло покрывало его собственное тело. Как будто читая его мысли, его брат сдвинулся, положив одну руку на плечо Питера, а другую на поясницу. Он приподнял Питера настолько, чтобы уложить его на кровать, затем последовал за ним, нависая над ним, пообещав дать Питеру все, что он хотел. – Ох, Тони, – прошептал Питер, обхватив лицо брата и потянув его вниз. Это произошло внезапно, их губы встретились, их обнаженные тела впервые соприкоснулись, их члены коснулись друг друга, когда Тони опустился на него. Питер застонал, и его брат запустил еще глубже свой язык в его рот, как раз когда он начал двигаться, поглаживая их члены через штаны. Питер выгнулся в спине, толкаясь навстречу, побудив Тони обнять его за талию, прижимая ближе. – Ты идеален, – простонал Тони, двигаясь вниз, чтобы поцеловать его в шею, затем в грудь, а потом еще дальше вниз, прямо к его бедрам. Питер хотел возразить, пропустив то, как тело Тони окутало его, но затем он почувствовал язык и зубы своего брата на бедре, и все его тело дернулось в экстазе. Одной рукой он сжал простыни, а другой сжал волосы Тони, чтобы прижать его ближе. Бедра его дрожали от удовольствия, и он забыл все о том, что нужно быть тише, пока рука Тони не поднялась, чтобы прикрыть его рот. –Т-с-с, малыш, – успокоил его Тони между двумя поцелуями. Питер изо всех сил старался восстановить контроль над своим голосом. – Извини, – выдохнул он, но затем ему пришлось прикусить губу, чтобы не закричать, когда челюсть Тони коснулась его эрекции. – Тони, пожалуйста, Тони, ах, еще, мне нужно… – он не смог закончить, но надеялся, что его брат поймет. Однако вместо того, чтобы подчиниться, Тони откинулся на спинку кровати, оставив бедра Питера и уложив его на кровать. Он продолжал ласкать живот Питера, но этого было недостаточно, и он, должно быть, знал это. – Тони, пожалуйста, – стонет Питер, изо всех сил пытаясь держать глаза открытыми и сосредоточенными, когда очередная волна возбуждения нахлынула на него. – Что ты хочешь, малыш? – спросил Тони, нежно лаская его. – Скажи, что ты хочешь. Питер в замешательстве посмотрел на своего брата. Неужели Тони не видит, что ему нужно? Это не могло быть более очевидным после всего, что они делали. – Т-с-с, Питер, – мягко сказал Тони. – Я не дразню тебя. Просто ты должен быть уверен в этом, – объяснил он, беря руку Питера в свои и поднося ее к губам. Питер просто смотрел на своего брата в течение нескольких минут. Они собирались сделать это. Как только он это скажет, Тони сдастся. Был ли Питер готов к этому? Он понятия не имел, как он узнает. Может это можно было узнать по стуку его сердца? Или от жара в его животе? Может по тому, как у него перехватило дыхание, когда он посмотрел на красивое тело своего брата над ним? Питер облизнул губу и кивнул. Когда Тони продолжал смотреть ему в глаза, Питер глубоко вздохнул, чтобы заговорить. – Пожалуйста, прикоснись ко мне, – прошептал он. Говоря раздельно каждое слово. Питер никогда не говорил так, как сейчас, никогда не обнажал свою душу так сильно ни перед кем либо. – Я тебя хочу. Я хочу сделать это с тобой, – закончил он и начал стягивать штаны. Все тело Тони задрожало, и он потянулся к руке Питера, чтобы помочь ему. Он застонал, увидев член Питера, но через мгновение зажмурился, глубоко вздохнул и продолжил раздевать его. Когда он закончил, он тут же захотел прикоснуться к члену Питера. – Могу ли я?.. – спросил он еще раз, держа руки на пару дюймов выше эрекции Питера. Решив не отвечать словами, Питер немного согнулся, так чтобы его член приподнялся достаточно, чтобы коснуться ладони брата. Тони застонал и перестал колебаться. Он прикоснулся пальцем к головке члена Питера, затем провел ладонью вдоль его ствола, прежде чем сжать кулак вокруг. Это было восхитительно. Бедра Питера оторвались от матраса, как только Тони впервые сжал его, и ему пришлось прикусить кулак второй руки, чтобы подавить громкий стон. Он все еще стонал, не в силах сдержать себя, поскольку его брат начал дрочить. – Я хотел сделать это с тех пор, как ты начал свою маленькую игру, – прошептал Тони, уставившись на член Питера в своей руке, как будто это была самая необычная вещь, которую он когда-либо видел. Бедра Питера против его воли начали подниматься навстречу толчкам Тони. Он стонал и хныкал, расстроенный из-за неспособности говорить. Он хотел попросить Тони о большем. Он жаждал прикосновений своего брата, ощущения обнаженного тела на нем, ощущения его эрекции на своей. Но он не мог составить слова в предложение, поглощенный удовольствием, которое доставлял ему его брат. Однако на этот раз Тони, казалось, прочитал его мысли. Когда Питер открыл глаза, он увидел, как тот приспускает нижнюю часть шорт, чтобы освободить свой член. У Питера перехватило дыхание, и он просто неподвижно сидел с открытым ртом, уставившись на член брата. Они были примерно одинаковой длины, но Тони был толще. Питер сглотнул, и его дырочка сжалась от волнения, как будто его тело готовилось к проникновению члена. Питер застонал и протянул руку, чтобы дотронуться до него, но затем Тони сделал то, из-за чего его рука упала на матрас и он сжал простыни в кулак. Тони плотно обхватил член Питера, прижимая к своему собственному, размазывая предэякулят по всей длине. Питер застонал, когда их головки столкнулись, и вздрогнул, когда Тони коснулся нежного, чувствительного местечка позади его головки. После того, как он начал толкаться вверх, чтобы насладиться каждым из движений своего брата, им потребовалось всего несколько секунд, чтобы начать задыхаться. Стоны, вырывающиеся с их губ, становились все громче и неуправляемее, когда каждая волна удовольствия струилась по их телам. – Питер, – выдохнул Тони, но замолчал, на его лице появилось почти болезненное выражение, когда он сильнее сжал их члены. Питер протянул руку и накрыл его руку своей, повторяя его движение, прежде чем осторожно сжать кулак и впервые взяв член брата в руку. Ответный стон Тони был самым красивым звуком, который Питер когда-либо слышал. Он слушал не только своими ушами, все его тело было настроено на его брата, стремившийся считать любые знаки, чтобы доставить ему то невероятное удовольствие, которое он доставлял Питеру. Они продолжали смотреть друг на друга, их движения были отточены, они гладили друг друга, с каждым движением приближаясь к оргазму, сливаясь вместе, душой и телом. Линии, разделяющие их, начали стираться, когда Питер погрузился в их общее удовольствие. – Тони, – простонал он, протягивая руку, чтобы смахнуть влажные пряди с лица брата. То, как Тони прикоснулся к нему, заставило его сердце таять. Питер плотно сжал зубы и потянул его к себе для поцелуя. Когда Тони наклонился над ним, они отпустили свои члены и позволили им тереться друг о друга. Тони бедрами прижал Питера к кровати, и тому пришлось изогнуться, чтобы встретиться с губами брата. Их поцелуй был голодным, даже диким, с зубами и приглушенными рыками, а рука Тони в его волосах чуть не заставила Питера отойти в мир иной. Он погладил спину брата, притягивая его ближе и заставляя Тони рычать. Он вновь наклонился над покрасневшим телом, отдавая Питеру все, к чему тот стремился. Питеру нравилось ощущение того, как его член прижался между их потными прессами, тем более, что Тони ускорился, но этого было недостаточно. Когда Тони укусил его за шею, он вонзил ногти в кожу своего брата, пытаясь удержаться, но это только раззадорило Тони. – Тони, – выдохнул Питер, пытаясь восстановить дыхание. – Прикоснись ко мне, – выдохнул он. – Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. После очередного глубокого поцелуя Тони снова поднялся и потянулся к члену Питера. Питер отзеркалил его движения, и когда их руки встретились, они переплели пальцы вместе, удерживая их эрекции и прижимая их друг к другу. Ошеломленные интенсивностью ощущения, они оба остановились, возбужденные и ошеломленные, а затем начали дрочить друг другу. Они прекрасно взаимодействовали, направляя друг друга не столько прикосновениями, сколько волнами желания. – Тони? – сказал Питер, его бедра дернулись вверх, нарушая ритм. В ответ его брат мягко прижал его обратно к матрасу и зафиксировал его в таком положении, прижимая соединенные пальцы вокруг их головок. Это заставило Питера закрыть глаза. Тони крепко держал его за бедро, не позволяя оказывать сопротивление, но это только подстегнуло Питера на большее. – Я, – выдохнул он, горло пересохло, зрение затуманилось, – я уже… Питеру показалось, что он услышал шипение своего брата. Когда он заставил себя открыть глаза, их взгляды мгновенно встретились, и они в унисон ускорили свои движения, не говоря ни слова. Питер не сдерживался после этого. Ладонь Тони с одной стороны и его член с другой – он получал больше, чем мог когда-либо просить. Он закрыл глаза и полностью поддался ощущениям, пробежавшим по его телу. Когда он почувствовал, как усилилось давление в его паху, он сжал руку немного сильнее – или это был его брат? Питер больше не мог думать, и в следующую секунду, когда Тони сжал их руки, он кончил, испытывая самый сильный оргазм в своей жизни. Питер почувствовал, как на его грудь брызнула сперма. Ему нужно было успокоиться, чтобы понять, что это его брат. Открыв глаза, он увидел, как Тони кончает на него. Он последовал за Питером, как будто оргазм его младшего брата толкнул его через край. Ослепляющее удовольствие, которое он испытал, усиливалось приливом эмоций, когда Питер услышал, как его брат стонал его имя, и он мог только застонать в ответ. Рука Питера задрожала, когда он убрал ее от их членов. Тони проследил за его движением, разъединяя их пальцы. В следующую секунду Питер оказался в объятиях Тони и рухнул на него. Он несколько раз изумленно моргнул, прежде чем сфокусироваться на лице брата. Тони еще предстояло открыть глаза, поэтому Питер не спеша восхищался им, рассматривая его лицо и отодвигая несколько влажных прядей со лба. Его прикосновение заставило Тони зашевелиться, а улыбка на его лице заставила сердце Питера замереть. Он снова погладил лицо Тони, смотря на него. – Вау, – выдохнул Тони. – Что? – Питер нахмурился, но все еще улыбался. – Как ты можешь быть еще красивее, чем раньше? Питер рассмеялся. – Так же, как и ты. Они продолжали улыбаться друг другу в течение нескольких минут, прежде чем Тони отпустил руку Питера, чтобы достать салфетки на тумбочке у кровати. Питер не мог сдержать хихиканье, когда Тони начал вытирать его грудь, но он помог своему брату, потому что последнее, чего он хотел, это идти в душ. Они даже не обсуждали, кто где будет спать. Они просто приподнялись, чтобы освободить одеяло Тони из-под своих тел, все время хихикая и обмениваясь поцелуями. Затем Тони протянул руку, чтобы Питер положил на нее голову, что тот с нетерпением и сделал. – Хэй, – прошептал Тони, улыбаясь. – Что? – Как ты себя чувствуешь? – спросил его брат. – Я… – начал Питер, но вскоре понял, что у него нет слов, чтобы хотя бы отдаленно описать свои чувства. Итак, он закончил тем, что сказал « мне хорошо» со смехом. Хотя его брат понял, потому что он присоединился к нему через секунду. Они продолжали тихо хихикать, прижимаясь ближе друг к другу в поисках удобного положения. Когда они успокоились, Тони натянул одеяло на Питера. Когда его брат обнял его, Питер понял, что чувствует себя счастливым. И хотя он всегда чувствовал себя счастливым, когда был рядом со своим братом, это было по-другому. Никогда таким образом.