Американские каникулы Good Omens: командировка советских партийных сотрудников

Ночь прошла спокойно. Хотя полноценно поспать никто так и не смог. То ли неудобная жесткая скамья помешала, то ли сквозняк, то ли интересный запах соседей. То-то Мише всю ночь мерещился Хастур. С восходом солнца в участке появились не только теплые лучи, но и дяденька-дипломат с белозубой лыбой. Нашли таки. Впрочем, не долго советских гостей-то и искали. Празднование приезда у шишки продлилось до поздней ночи. И только под утро было обнаружено нехватку трех кадров. После связи с готелем, начался обзвон моргов, больниц, и наконец полицейских участков. Советских граждан, мятых, уставших, дурно пахнущих, но вкусивших американского колорита по-полной, отвезли в гостиницу. Там они были отмыты, накормлены и отчитаны, как малые дети. В обед всех собрали, и чуть ли не за ручки, отправили на экскурсию к Статуе свободы. «И рядом не стояла с нашей Родиной-мать» прожужжала Вельз. Вся группа советских туристов гудела, активно обсуждая увиденное, и только трое людей молча кивали на расспросы коллег. Дальше было принято отобедать в лучшей ресторации города, и за одно, в ПОЛНОМ составе, обсудить некоторые щепетильные вопросы по поводу этой «холодной» войны, из-за которой, собственно, и приехала делегация с Советского Союза. Проинструктировав гостей куда и во сколько нужно добраться, все разошлись по своим делам. Нашим героям строго настрого было запрещено «сходить с маршрута», и настоятельно рекомендовано провести время до обеда в отеле. Но история не была бы так интересна, если все делалось как положено, а правила не нарушались. Именно по этому, когда за ними подъехал Бентли с целью отвезти в ресторан, их след простыл. На расспросы двое американцев-консьержей переглянулись, администратор же задумчиво произнес: «Русские так просто не сдаются». Впрочем, не будем торопить события и вернемся к моменту, когда наши герои вернулись после экскурсии, за рекомендацией, в свои номера. *** В номере Небесных тишина долго не продлилась. Миша, за тактикой «Лучшая защита – это нападение», устроила скандал. Нет. Сначала, справедливости ради, были провокации – «Мы с тобой так давно не разговаривали по душам» и «Ты же постоянно занят, будто бы ты женат не на мне, а на этой работе». Надо быть профессиональным минером, дабы разгадать на что в женской истерике ответь, а на что лучше промолчать. Гавриил же был заведующим Канцелярией, партийным сотрудников, генералом авиации, ветераном войны, выпускником Института международных отношений, и ни разу не был минером. Это-то и сыграло с ним злую шутку. Нет, он не оправдывался. Он молчал. На все ЖЕНСКИЕ вопросы. Самоубийца. В его голове роилась куча мыслей, противно жужжащая голоском его коллеги: «падший ангел», «служебный роман», «Гаврил Богданыч, дорогой»… Что в этой жизни он упустил? Все ведь схвачено до него, и за него. Хорошая работа, хорошая жена, хороший дом. Что ещё нужно человеку, чтобы встретить старость? Непременно, большего не нужно. У него это все есть. Так почему он сейчас думает об этом, почему где-то внутри растекается тревога, сомнение и … усталость от всего происходящего. Всё в его жизни делалось за указкой свыше, будь то советы родителей, уроки преподавателей или приказы начальства. Всё. Начиная с выбора игрушек в школе, и заканчивая выбором работы и жены. Что, по сути, в этой жизни является его собственным решением. Ничего. Даже приготовлением завтра и выбором носков командовала Миша. В ДАННЫЙ момент, провокации перетекли в настоящий скандал. Разгорелся – не потушить. Гавриил даже не пытался. Стеклянный взгляд упирался в окно. Миша расходилась не на шутку: «А может быть, ты на работе задерживаешься вовсе не по делам? Может быть у тебя там любовница? Что, молчишь? Какая муха тебя укусила?!». Михалина театрально всплеснула в ладоши и отвернулась от мужа. Наступила звенящая тишина. Гавриил вынырнул из омута самобичевания. «МУХА» - пронеслось отголоском в мыслях. В голове всплыла вчерашняя сцена в парке, и Адская, она, кажется, говорила когда-то, что хотела стать энтомологом... Точно. ВЕЛЬЗЕВУЛ. Надо у нее спросить, про этих мух. Сейчас же. Небесный насупился, молча встал и спешно вышел, хлопнув дверью. Миша растеряно проводила его взглядом. Не такую реакцию она ожидала. Чего бы плохого из этого не вышло… *** Гавриил застыл перед порогом номера Адской. Только спустя пару минут, голова выветрилась от Мишиных криков, и начала возвращаться мозговая деятельность. Зачем он, человек самодостаточный, бегает от пустяковых проблем и семейных склок. Ему не нужны ничьи советы как строить ЕГО жизнь, а посему он уходит. Но идти обратно к мегере-жене абсолютно не хотелось. А вот напиться от души хотелось, даже очень. Утопить проблемы в алкоголе. Мозг судорожно напрягся: через два часа встреча, пропустить ее категорически нельзя. Душа требовала выпустить пар. После минутного терзания компромисс был найден: Гавриил спустится в бар, и выпьет всего один-одинешенек бокальчик вина. Временно успокоившись, Небесный бодро зашагал в сторону лифта. «Или даже коньяка» пронеслось в голове. *** Двери подъёмника, древнего как мир, распахнулись, впуская советского гражданина в бар, в место дорого способа морального разложения. Он устало сделал заказ. Уверенность улетучилась. Бармен без лишних вопросов налил. Усевшись за барную стойку, Гавриил сделал глоток, янтарная жидкость обожгла горло. - Алкоголь не помогает найти ответ, - рядом прожужжал больно знакомый женский голос. Его обладательницу Небесный хотел видеть в последнюю очередь, хотя еще меньше десятка минут назад шел к этому человеку, чтобы узнать, сколько же живут эти дурацкие мухи. – Зато алкоголь помогает забыть вопрос. – философски ответила сама себе же Вельзевул. Гавриил Богданович тяжело вздохнул, отлип от стакана, и перевел уставший взгляд на коллегу. Адская как-то по-садистски улыбнулась и протянула свой бокал с виски. Гаврил звякнул своим. Тибетские мастера не устают повторять: молчание – золото. Это мудрость. Не зря человек, состарясь и потеряв слух, начинает многозначительно помалкивать. Но молчать нужно правильно уметь. Молчать так, чтоб это заменяло разговор. Двоим советских гражданам в пустом баре было о чем помолчать. *** Спустя полчаса молчанки, когда весь алкоголь был выпит, а настроение наших героев осталось на уровне «ниже плинтуса», в их головах появилась мысль. Точнее говоря, одно очень заманчивое предложение на времяпрепровождение родилось в голове, покрытой всё той же страшно-изящной мушиной шляпкой. И лишь потом оно было влито в уши соседа. Решение не заставило себя ждать: Вельзевул Люцифер-на и Гаврил Богданыч идут на дискотеку. Развеется, тряхнуть стариной, оторваться на полную катушку, короче говоря, забыть хотя бы на час свои проблемы. Идут немедля, потому что впереди еще званный обед, а потом званное возлияние на прощание и званный вылет обратно на Родину. И да, идут они как коллеги, это было оговорено сразу. *** Через n-количество времени, двое молодых людей славянской внешности неловко переминались с ноги на ногу возле входа в Клуб. Громкий джаз пробивался сквозь закрытые стеклянные двери. Людей в помещении было немного, ведь еще день, и порядочные тусовщики и прожигатели жизни отсыпались после вчерашнего кутежа. Но это пока. Стоит солнцу скрыться за горизонтом, в сладких сумерках сюда потянутся вереницы желающих греховно пасть в этот вечер. - Можешь мне не верить, Вельзевул Люцифер-на, но я ведь еще ни разу в жизни не был на богемной вечеринке. – разоткровенничалось начальство в лице Гавриила. Легкий алкогольный градус уже начал играть в крови, а посему неловкость в общении выветрилась. Вельз хмыкнула. Че ей не верить-то, думала она, по нему ж сразу видно: маменькин сынок, все под чью-то указку делает. Куда ему до богемных вакханалий. Максимум, чайные посиделки с дальними родственниками по маминой линии. Ну и что, что в высших кругах вертится. Ханжа, одним словом. Но ничего, она-то вовсе не такая. За скромной внешностью и напускным безразличием к радостям жизни, Вельзевул прячет свою истинную сущность. Достойную фамилии Адская и отчества Люциферовна. Дражайшая родительница взрастила во внучке любовь к роскоши и желание получать от жизни всё и сразу. У Вельзевул был многолетний опыт помпезных приемов и оргий. Она станет ЕГО проводником в моральное разложение, она сломает этого праведника. Это только ЕЕ моральное право за годы пресмыкания и унижения на проклятой работе. Он будет ее трофеем. Подобные пафосные мысли часто лезли в голову к Вельз, но не всегда находили воплощение в жизнь. Посмотрим, что же выйдет на этот раз… Адская усмехнулась и лукаво подмигнула коллеге, приоткрывая двери в место разврата и греховных желаний – самый дорогой и скандальный клуб Нью-Йорка. Двое советских граждан переступили порог, «бомба» божественного умысла ускорила счет. Данное место – роскошное, несдержанное в цветах, и одновременно с приглушенным светом, содержащее посетителей будто бы в интимных сумерках, независимо от времени дня, с громкой музыкой, слишком мягкими диванами, горячими официантками, запрещенными веществами, алкогольными напитками и развязной молодежью - больно уж контрастировало с зашедшей парой людей. Молодой человек в строгом костюме и пальто, и девушка – в старомодном сюртуке и шапке в виде мухи. Все в их виде, в их движениях, в их взгляде выдавало чужаков. Посетители придирчиво оглянулись на наших героев. Но им не было до этого дела. Они пришли сюда отдохнуть, и им все равно на мнение прогнивших капиталистов. Вельз и Гавриил уселись за барную стойку. Бармен, слащаво лыбясь, налил без лишних расспросов. Не ему задавать вопросы: за свою работу здесь он уже много чего навидался. Время текло медленно, и только по сменяющимся музыкальным композициям можно было отсчитать приблизительное нахождения тут. С каждым глотком, алкоголь разливался теплом по телу, разнося чувство легкой эйфории по венам. Голова затуманилась. Поток мыслей унес каждого в свои дебри. Молчание продолжалось, но никто, кажется, не был этому против. Только изредка звучала фраза «Повторить», адресованная бармену. Вельз лишь качала головой в знак согласия. Время текло ОЧЕНЬ медленно. Обоим показалось, что наступила та самая пугающая вечность, когда не знаешь чем себя занять. Пластинка сменилась, из музыкального автомата полился зажигательный рок-н-ролл. Танцпол начал наполняться подтягивающейся трезвой и уже не очень молодёжью. Тело жег алкоголь, тело просило высвободить пару тысяч калорий, принятых за раз. Ритм песни застрял в голове. Плечи непроизвольно задергались в такт. Гавриил сдерживался как мог. Душа требовала танцев. Рядом проплыла девица-блондиночка в неимоверно коротенькой юбке, которая, даже не пыталась скрыть то, что советскому человеку можно увидеть только при свете ночника под одеялом. Наконец, сдержанность выгорела. - Танцевать как-то хочется. – заплетающимся языком обратился к соседке Небесный. Было ли это приглашение на танец, сказать трудно. Но то, что Гавриила уже вроде как и не воротило от его специфической коллеги – факт неоспоримый. Можно даже заметить, что это прогресс в их взаимоотношениях. Вельзевул собрала остатки нетронутого спиртным сознания, и протянув стакан с горячительной жидкостью к Гавриилу, прожужжала: - Выпьем, чтобы наши жжжелания всегда совпадали с нашими возззможжжностями. Хором опрокинулись бокалы. Музыка сменилась на еще более забористую композицию. Знайте, если женщина что-то просит, надо ей это обязательно дать. Иначе она возьмет это сама. В случае с мужчиной, делайте все в точности также, только с учетом, что мужчина возьмет это в ЛЮБОМ случае, каким бы ни было решение женщины. Гавриил встал и протянул широкую ладонь. Вельзевул вложила свою. Он резко потянул, увлекая Адскую в зажигательный танец. Много человекочасов ежегодно посвящается урокам танцев. Начиная с классических, и заканчивая популярными. В нашем случае, если Вельзевул, по своей демонической наследственности и богемному опыту, умела ритмично двигаться под любую музыку, то с Гавриилом дело обстояло несколько иначе: в школе он обучился вальсу, но чтобы танцевать что-то не такое классическое… Короче говоря, практики за тридцать лет ему не выдалось, вот и получалось у него, как получалось. Полы плаща взметались к верху, шапка-муха смешно дрыгала перышками-ножками. Песня отгремела, заиграла более спокойная композиция, давая возможность перевести дыхание танцующим. У Гавриила сильно кололо в боку, у Вельзевул была отдышка. Они плюхнулись за барную стойку. Красные, тяжело дыша, но довольные, как слоны после купания. Бармен налил в стакан виски. Руки синхронно потянулись к бокалу. Гавриил неловко улыбнулся. У обоих в мозгу завертелись шестеренки, выдавая годичной давности воспоминание. *** Для понимания, следует сделать небольшую предысторию. Прошлой зимой их отделами было совместно принята установка весело встретить Новый год. После жарких споров, стороны сошлись, что на корпоративе непременно должен быть «Голубой огонек» с представлением, танцами и песнями. Для постановки спектакля отдел Адской выдвигал за основу «Фауста», но отдел Небесного решил, что это как-то мрачно для новогоднего концерта. В свою очередь, отдел Небесного продвигал Библейскую притчу, но конкурирующая сторона окрестила идею «благопристойной до тошноты». В конце концов, был заключен компромисс: новогодний концерт на основе народного фольклора. Между всеми сотрудниками были разделены роли посредством вытягивания фантов (с оговоркой, что менять роль никому не будут – так интересней). Отделу Адской выпали, как-то подозрительно, все ванильно-хорошие персонажи. Отделу Небесного же – мрачно-инфернальные. Дошла очередь тянуть роль начальству. Гаврил Богданыч засунул руку в шляпу с фантами, и мигом вытащил мятый кусочек бумаги. Скользнув глазами и побагровел. Рядом стояла Вельзевул Люциферовна; перегнувшись через плечо коллеги, утыкаясь в бумажку, она хохотнула: - Бабу Ягу со стороны брать не будем – воспитаем в своем коллективе! Небесный, жутко недовольный, всучив в руки Вельз шляпу с ролями, спешно удалился. Адская прожужжав в очередной раз что-то неразборчивое, запустила руку в головной убор. Одна единственная бумажка и одна оставшаяся роль: Снегурочка. Промотаем время, и посмотрим на сам концерт. Дед Мороз в исполнении Хастура-Гавнюши – это настоящий не только детский, а и взрослый психологический удар. Под стать и его «внученька» - под крики «Сне-гу-ро-чка» вышла вовсе не девочка-красавица, а натуральная смерть – Вельзевул в черном балахоне, только без косы – так что психологический удар был нанесен и пенсионерам. Отметился и Гавриил на этом празднике. Баб Яг в его исполнении выглядел как слишком по-трансвиститски: накрашенные губы, сползающая накладная грудь, кадык и небритые ноги выдавали, что бабуля вовсе не женщина. Михалина, которой досталась роль Кощея Бессмертного, и которая по сценарию должна была ухлестывать за Баб Ягом, надолго оставила непоправимый урон самооценке мужа. Сандальфон, который получил роль Змея-Горыныча, после того, как на нем лопнул костюм, прям во время сцены, и три драконьих головы по очереди скатились к ногам Снегурочки, залился краской, и убегая со сцены кричал на весь зал: «Так работать невозможно, вы даёте нереальные сроки на подготовку». Конечно, буквально каких-нибудь пару десятков месяцев, и он обязательно похудел бы для этого костюма. Впрочем, даже с проколами, празднование получилось сносное и запоминающиеся. Ты, мой дорогой читатель, уже наверняка потерял нить повествования, и задаешься вопросов, какую связь имеет новогодний корпоратив с выпиванием Вельзевул и Гавриила в Нью-Йорке. Что ж, кто знает, почему их пьяный ум подсунул именно это воспоминание, и всё же. После новогоднего концерта, было устроено обильное возлияние под благопристойным названием «проводы Старого года». Если присмотреться к дальнему углу зала, где сейчас «провожают» совместно два конкурирующих отдела, то можно заметить, как Баба Яга, уже без парика, но до сих пор в юбке, и Снегурочка, без балахона, но с косой (которая элемент прически), пытаются дотянуться до оставшегося бокала с буржуйским шампанским. Мелькает свет, а потому вовсе не видно, кто так активно хочет одержать победу в неравном бою и заполучить шипящий напиток. Две руки потянулись и сжали один бокал. Двое пар глаз встретились и застыли, пялясь друг на друга. Может быть, кому-то покажется, что эта ситуация имеет романтический подтекст. Но тогда учтите, что в следующий момент Вельзевул резко выхватила бокал из руки Гавриила, и залпом опрокинула в себя… *** Вернемся в Нью-Йорк. Солнце катится к закату, обед давным-давно отгремел, уже даже порядочный ужин отгремел, если что. Двое молодых людей сидят в модном клубе. Пьяный словесный понос воспоминаний не прекращается уже не менее двух, а то и больше часов. Сколько всего невысказанного накопилось у двух коллег, работающих хоть и в конкурирующих, но все таки соседствующих отделах. Жалобы, анекдоты, воспоминания, и даже немножко оскорблений в сторону друг друга, всё чередовалось с алкоголем. Наступил Хозяин вечер. Званный обед, как вы поняли, состоялся без наших героев. Но вряд ли они сыграли бы большую роль на переговорах. Холодная война между США и СССР продолжалась без них, и прекращаться не собиралась еще много десятков лет. Однако, руководство имело другое мнение и впечатление от общения, а посему по приезду планировалось предпринять строгие меры по отношению к нашим героям. Кстати говоря, об отъезде. Он ведь уже не за горами – через каких-то пару-тройку часов. Пора бы уже и собирать вещи в саквояжи. Этим порядочные граждане и занимались, вот, как к примеру, Михалина Ангеловна. Она была страшно зла на супруга за его внезапную пропажу, что грозило не только новым семейным скандалом, а и выговором на работе. Пакуя чемодан, она даже не представляла, где сейчас ее благоверный проводит время. А вот с кем – сомнений, на удивление, не вызывало. И это даже больше усугубляло его положение. Это ж надо, ударил заботой и вниманием по молодым кадрам. И главное – ктооо? Эта прошмандовка с отстающего отдела. Мало того, что позволяет себе слишком много на работе, так еще и чужих мужей искушает. Ничегооо, у нее есть козырь: она знает кем «подрабатывала» в годы войны это вертихвостка, жадная до чужих мужиков. Будет очень обидно загубить должность завотделом, если КТО-ТО нашепчет высшим инстанциям о ее маленьком секретике. И тогда посмотрим еще, кто тут будет «Падшим Ангелом». Так думала Миша. Она ведь не знала одной прописной истины, что «Нет такого мужа, который хотя бы на час не мечтал стать холостяком». И это даже не зависит от того, есть ли рядом подходящий вариант согрешения, или он как таковой отсутствует. Миша продолжала накручивать себя. Вот сейчас он явится, и огребет по полной – думала она. Но Гавриил не появился ни сейчас, ни десять минут спустя, ни даже через час. Стемнело окончательно. Михалина начала нервничать. А вот Гавриил Небесный сейчас абсолютно не нервничал. Даже наоборот. Ему было как никогда хорошо и спокойно, пусть это даже грозило строгим выговором. Вельзевул его настроение разделяла полностью. Даже ядовитая мысль «поломать» своего коллегу отошла на задний план. В общем-то, можно даже сказать, что план минимум она выполнила: Гавриил накачан алкоголем по самую крышечку, того смотри, начнет через носик лишнее выходить, плюс еще чертово заседание благополучно пропущено. Зло довольно, зло может пожить для себя. Мутный взгляд упал на позолоченную «Победу» на руке Небесного: часы оттикали без четверти десять. «Пора домой» пронеслось в голове, но рот Вельзевул выдал искаженное: - Габриэль, дорогуша, пора. – Вельз прикусила язык и страхом выперлась на Небесного. Тот и ухом не повел. *** Они вышли с душного клуба с гремящим рок-н-роллом на улицу. Прохладный ночной воздух наполнил легкие, голова слегка протрезвела, думать стало легче. Как добираться в готель они знали. Но пешком выходило слишком долго, а деньги на метро были пропиты. Оставался только выход ловить попутку. Ждали они не долго. У входа в ночное заведение толпилось много разномастного народу, некоторые были даже с машинами. Яркие Кадиллаки идеально сочетались с пышными юбками девушек и варенными джинсами и зализанными бриолином волосами юношей. Будто с картинки модного журнала сошли. Молодые, развязные и навеселе. Определенно «веселе» обеспечивал дурь-дым, витавших сладким запахом в воздухе. Адская и Небесный заплетающимися ногами двинули в сторону ближайшей громко хохочущей компании. Вельзевул помахала им и выплюнула «Шпрехен зи дойч?». Ребята округлили глаза, видно языками не владели. Гавриил выперся вперед и жестами начал показывать самолет, приговаривая «Хоум», а потом и вовсе начал изображать машинку со звуками «Дыр-дыр-дыр». Компания зависла окончательно. Вельзевул надоело эта пантомима, и она, напрягая все извилины мозга и вспоминая хоть какие-нибудь слова на английском, выдала: «Ви нид ин Совьет Юнион. Плиз доставить нас ин хотел». Молодые люди поняли далеко не все. Но слова про Советский Союз заставил их додуматься, что перед ними иностранцы. Четверо пьяных мозгов тот же час выдали решение: американцы гостеприимны, а посему нужно не посрамить отчизну, и помочь гостям. Вся помощь, по их мнению, заключалась в ночной экскурсии Нью-Йорком. А потому, подхватив Вельз с Габриэлем (как теперь она его называла), и усадив их в голубенький Кадиллак, компания американских парней и девчонок, помчала по ночному городу. Наши герои были покойны, что всё идет как надо. И только спустя какой-то час езды, в голову начала закрадываться мысль, что, наверное, их как-то не так поняли. Кадиллак с развеселой компанией свернул с дороги, и прошуршав колесами по гравию, оказался никак в месте, именуемом «Для поцелуев». Отсюда открывался прекрасный вид на ночной Нью-Йорк. Только вот наши герои никак не оценили романтической задумки. Молодежь вывалила с авто, поделившись на парочки и шугаясь по кустам. Адская и Небесный остались одни. Первая начала трезветь Вельзевул. - Раздупляйся, Габриэль Богданыч. – теребила за плечо задремавшего Небесного. Тот неохотно поворочался. Тревожная мысль прорезала сон. Он вскочил на ноги. Кажется, только сейчас он начинает соображать, что совещание было пропущено. Через мгновение, начнет соображать, что скоро будет пропущен и самолет на Родину. Голова гудела, во рту пустыня Сахара. Вельз скосила глаза, и почесавши репу, не нащупала любимой шапки-мухи. Чертыхнувшись, решила, что забыла ее в клубе. Затем порывшись под ногами, достала бутылочку какого-то явно алкогольного напитка. Выбора не было, и жидкость в который раз за день, обожгла горло. Опять наступила тишина. И только с кустов, раскинувшихся по обеде стороны машины, доносились подозрительные звуки. Заурядному прохожему может показаться, что от такого количества выпитого алкоголя человек не в состоянии трезво оценивать ситуации. И он будет прав. Но есть другая сторона этой медали «за пьянство», а именно – не стандартный, и местами даже авантюрный, ход мыслей. Вельзевул забрала бутылку из рук Небесного, хлебнула из нее, и выбросила в кусты. Кусты больно ойкнули. Адская резко подорвалась и пересела на водительское сиденье. Повернула ключ зажигания и надавила на педаль газа. Кадиллак зарычал и сорвался с места, унося наших героев со склонов парка обратно в город. Сзади остались четыре пары глаз, грустно провожающих угнанный автомобиль. Адская не умела водить, она была в г*вно пьяна, но градус алкоголя разжигал азарт и готовность на все, к чему сложившаяся ситуация приведет. Гавриил энтузиазма не разделял, представляя адские сцены, начиная с того, что они не успевают на самолет, его увольняют, и заканчивая, что они вынуждены остаться в Америке, и предстают перед судом за угнанное авто. Вельзевул, "под мухой", выжимала педаль газа, без разбору пролетая красные светофоры. Гавриил зажмурился, вцепился в переднюю панель и молился, как тогда – в первый прыжок с парашютом. По обе стороны мелькали огни города, небоскребы, магазины, скверы. Кадиллак мчал в аэропорт. Ориентируясь по указателям, Вельзевул крутила баранку с полной уверенностью, что они успеют. *** Вдалеке от света фар блеснула табличка с надписью «Аэропорт». Гаврил пытался рассмотреть время, «Победа» показала без четверти полночь. Опаздывает. ОНА опять опаздывает. Де.Жа.Вю. Колеса завизжали, оставляя на асфальте длинные черные полосы. Автомобиль слегка занесло, но все же он послушно остановился. Двое молодых людей подорвались и вбежали в здание аэропорта. В ушах эхом раздавался бешеный стук сердца. Дыхание сбилось, легкие горели. В панорамных окнах фарами слепил все тот же старичок-самолет; возле него столпилась кучка людей с чемоданами. Успели. Они остановились на выходе из здания, переводя дыхание. - Благодаря тебе успели, – искренне сказал Гавриил, глотая воздух ртом, - прям долетели, как … как… - Мухи? – усмехнувшись, закончила Вельзевул. - Пусть будут мухи. – согласился Небесный. Они улыбнулись и задержали взгляд на друг друге больше позволенного их положением времени. Оклик заставил их оторваться и поспешить к самолету. Толпа оживилась, не ожидая уже увидеть своих коллег. Михалина бросилась на шею мужу. Гавриил растеряно приобнял жену. Вельзевул отвернулась, ей и раньше эти телячьи нежности не нравились, но сейчас ее буквально тошнило от этого. И еще немножко от алкоголя. Оказалось, что заботливые коллеги забрали вещи и документы с готеля и даже сообщили в полицию о пропаже. Все загрузились в самолет. Заняв снова место возле окна, Вельзевул на минуту загрустила, мол, жалко, что эти американские каникулы подошли к концу. Было неимоверно весело. А теперь ее ждет неделя за неделей рутинной работы… *** Прошел уже целый месяц с их командировки. Перелет был спокойным. Потом их встретили отечественные Волги, и умчали по домам. На работе начальство, естественно, не обошло вниманием их приключения, но ограничилось строгим выговором и предупреждением, так что худшие предположения Гавриила не сбылись. Среди коллег их прозвали «попаданцами», за глаза, конечно. Жизнь потекла обычным чередом, дом-работа, дом-работа… Сегодня случилась сентябрьская пятница. Солнце палило уже не так сильно, скорее нежно грея. Воздух все чаще стал наполняться прохладой. Иногда моросили дожди. Вельзевул Люциферовна шла с работы по бульвару в центре столицы. Листья на деревьях начали местами желтеть. Подкрадывается золотая осень. Неожиданно небо затянуло грозовыми тучами. Начал капать дождь. Капля за каплей, и хлынул ливень. Прохожие разбегались под любые навесы, пережидали в магазинчиках. А Вельзевул шлепала под дождем, не спеша, без зонта. Это еще теплый дождь. Почему бы не промокнуть, когда в попе еще играет детство. Вдруг послышались звуки хлюпающих шагов. Сзади ее кто-то окликнул. Адская повернулась и узнала в прохожем Гавриила Богдановича. Иронично, они встретились спустя месяц, на том же самом бульваре. Небесный подошел, заслоняя Адскую от дождя большим белоснежным зонтом, как крыльями. Он ухмыльнулся и протянул ей сверток желтой бумаги. - Вообще-то хотел отдать еще по прилету. Но как-то замотался. – виновато произнес Габриэль. Вообще-то, после этой командировки отношения между двумя завотделами несколько потеплели. Если не считать, что после приезда домой, они разговаривают второй раз (первым будем считать отчет перед начальством). Вельз развернула упаковочную бумагу и удивленно уставилась на … свою мушиную шляпку. - С-спасибо. Но я была уверенна, что оставила ее в клубе в Нью-Йорке. – она подозрительно сощурила глаза. - А я подобрал. У тебя, Вельзевул Люцифер-на, память бывает иногда, как у мухи, три секунды. – по дружески подкольнул коллегу Небесный. Вельзевул натянула шапку, и усмехнулась. – Ну, и какие планы на вечер, Муха-Цокотуха? – лукаво подмигнул Гавриил. - Наполеоновские, мой Маленький Комарик. – в тон ответила, хитро щурящаяся Вельзевул. *** P.S. Прошло почти семь десятков лет. Вельзевул Адская и Гавриил Небесный успели состарится. Страна в которой они жили перестала существовать. Каждый создал свою семью. Родились дети, выросли внуки. Но даже спустя столько времени, они сумели продержать сквозь года специфические отношения – дружбу, в которой никогда, даже под самой страшной пыткой, не признались бы друг другу. И в доказательство этого, они встречаются ежемесячно в пятничный вечер, и идут напиваться до чертиков с каруселями, и танцевать до упада, в самый модный и скандальный клуб столицы. •*○*• °*○*●*○*° •*○*•