Кольцо демона: легенды востока

      «Милая моя, родная, нежная и светлая, душа моя и радость, не нахожу слов, чтобы передать тоску свою по тебе, родимой. Только прошу тебя, заклинаю, не приезжай! С ума сойду, если подвергнешь себя опасности. Знаю, храбрая ты и ничего не боишься. Я тоже ничего не боюсь, пока ты в сохранности. Ничего не боюсь, но за тебя боюсь. Езжай к родителям, укройся под благодатной сенью священного Ботор-Арук, и будь спокойна. Твои молитвы сохранят меня в бою против злых варваров.       Есть у меня и благие вести, родная моя. Неделя уже, как я дал присягу и вступил в ряды «варанов». Много здесь сильных и бравых воинов. Не только среди «варанов», но и среди «эфов». Подружился я тут с одним молодцем, Яваром звать. Земляк он мой, и твой теперь. Бравый парень, весёлый, всегда выручить рад. Если бы не Эрис, я б наверное к Явару в «эфы» пошёл. А Эрис, кажется, немного ревнует. Он, к слову, передаёт тебе сердечный привет и всякие благие пожелания. В один отряд с ним поступили, в одной комнате живём, так что нечего ему дуться на меня, и так с ним, как в детстве, всюду вместе.       Не могу рассказывать о делах внутри армии и, тем более, внутри нашей братии, но намекну, что скоро, может быть, страна наша воспрянет духом от значительных побед. Не слушай пустые толки мирян, им лишь бы нагнать страху и напророчествовать что пострашнее. Верь нашему императору, нашим воинам или хотя бы мне, родная. Вижу уже конец нашим невзгодам. И знай, Райкур в этой войне не один. Нас поддерживают королевства запада и, пусть без огласки, наш могучий северный сосед. Поэтому не сомневайся, милая, победа будет за нами. Нежно обнимаю и с нетерпением жду новой встречи с тобой, любимая. Твой Адиль».       Анира аккуратно сложила потрепанный и истончившийся лист пергамента, бережно сложила его в шкатулку и убрала её в ящик прикроватной тумбы. Раньше она всегда носила письмо с собой, в нагрудном кармане, у сердца. Но несмотря на всю прочность пергамента, тренировки в любую погоду сохранности письма не способствовали, а потому пришлось переложить его в шкатулку. Теперь у Аниры появился ритуал, с которого она начинала каждое утро — доставать последнее письмо Адиля и перечитывать. Она давно выучила каждое слово и могла бы читать с закрытыми глазами, но легкий вихрастый почерк возлюбленного и полустёртые временем строчки были ей нужнее так и не выполненных обещаний.       Анира встала, расчесала не слишком длинные волосы, собрала их в тугой хвост на затылке и, накинув поверх ночного платья накидку, вышла в коридор. В общей умывальне уже толпились девушки, её сослуживицы, её сёстры.       В народе их прозвали «синитками», в армии и при дворе уважительно обращались «девы Сины», «вараны» и «эфы» звали их «кобрами», что было не менее уважительно, ведь всем известно, что кобра-королева змей и владычица песков. Сами себя они называли просто сёстрами. — Сестра Анира! Доброе утро! — помахала рукой Айша, заплетавшая косу не до конца проснувшейся Мине. Интересно, Мина хоть успела поспать после ночного дежурства? Анира улыбнулась сёстрам и внимательно оглядела Мину. Дежуривших с ней сестёр не было — после ночного дежурства позволялось пропустить утреннюю тренировку, но Мина никогда не пропускала и Аниру это беспокоило.       Их орден, состоявший из почти сотни девушек разных сословий и кланов появился совсем недавно, но уже успел заслужить признание. Его величество Арафат поначалу не отнёсся к идее Аниры о создании женского военного ордена серьёзно, однако из уважения к её клану и, особенно, клану её погибшего супруга, не стал отсылать одержимую местью девушку домой, для начала позволив Анире, прибывший ко двору императора с подругами и личными служанками, обеспечить охрану принцесс. Защита дочерей Арафата стала основной и, поначалу, единственной обязанностью новообразованного ордена. Анира избрала покровительницей своего ордена деву-воительницу Сину, богиню с двумя ипостасями: благородной защитницы и мстительной ведьмы. Это вполне подходило идее ордена. Их ряды быстро пополнялись, девушки набирались опыта и вскоре их стали привлекать к миссиям и другие подразделения.       После сокрушительного поражения в войне с Астеллой, Райкур, бросивший все силы на возвращение утраченных территорий и восстановление гордости нации, оказался обескровлен. В разгромленной армии не хватало рекрутов и брать их было неоткуда. Ещё несколько лет назад никто не мог и представить, что женщины Райкура поднимут оружие и станут вербоваться в армию, теперь же весьма внушительную часть регулярного войска составляли невесты, сёстры, дочери и вдовы. Мина совмещала в себе почти всех. Она была дочерью, сестрой и вдовой павших за родину солдат. В её клане воинскому искусству обучали и юношей и девушек, но поскольку женщин до недавних пор не вербовали в армию, её сабля долгое время была не заточена. Однако, несмотря на потери, Мина явилась в орден не за местью, вернее, не только за ней. В её родном клане из мужчин остались одни старики и дети, среди последних был её пятилетний сын.       «Эта война отняла у меня отца, мужа и брата. Боюсь, у меня не осталось слёз на сына, поэтому я не могу позволить ему погибнуть раньше меня», — сказала Мина при первой встрече с Анирой. Конечно Анира не могла ей отказать. И вскоре Мина стала второй по силе в стремительно растущем ордене. Теперь их стало слишком много, чтобы заниматься одной только защитой принцесс.       Сначала на воительниц обратили внимание «эфы», увидев возможность обзавестись новой силой. Офицеры «эфов» обучали девушек маскировке, методам дешифровки и тонким манипуляциям для разведки. Офицеры «варанов» натаскивали сестёр в рукопашном бою, магии и владении оружием, чтобы воительницы могли не только постоять за себя, но и дать достойный отпор даже офицерам Серой Стражи. Очень скоро синитки стали участвовать в миссиях «варанов» и «эфов», быстро набираясь опыта и совершенствуясь.       Анира прошла к каменным раковинам. Уговаривать Мину отдохнуть не имело смысла, без изматывающих тренировок она плохо спала, мучаясь кошмарами о гибели ребёнка — об этом Анира знала от Айши, живущей в одной комнате с Миной. Чтож… Аниру тоже нередко преследовал во снах призрак Адиля. Девушка умылась и вернулась в комнату переодеться в бело-золотую форму с широким, защищающим живот жестким поясом и металлическими наплечниками с мягкой подкладкой. Собравшись, вышла на тренировочную площадку, где её сёстры уже дожидались своего командира.       Калёное солнце поднималось над Каракаром, отогревая высокие белые стены и чёрные черепичные крыши столицы от холода прошедшей ночи. Свежий ветер ещё доносил солёный запах волн и сладкий аромат садов, но совсем скоро душное пыльное марево затопит город. Утренняя тренировка подходила к концу, когда на площадь из тени казарм вышли двое офицеров в плащах песочного цвета. — Дева Анира, — приблизившись, начал было один из «эфов». — Капитан. Капитан Марат, — сухо поправила Анира, делая знак своим подопечным продолжать тренировку. — Простите, капитан Марат, — не стал спорить «эфа», но Анира не без досады отметила про себя, что её замечание действия не возымело и этот офицер в следующий раз снова обратится к ней не по уставу. Хотя она уже давно никакая не «дева». После замужества она стала госпожой Марат, вступив в клан супруга, а после его смерти, основав свой орден, стала капитаном Марат.       «Эфа» тем временем продолжил. — Просим вас, деву… то есть… лейтенанта Мину Харшал и лейтенанта Айшу Асахеш пройти с нами во «дворец истины».       «Дворцом истины» иронично называли особые казематы «эфов», иначе говоря — пыточные. Анира изумлённо вскинула бровь. — В чём дело? — О, не по вашу душу, конечно, не беспокойтесь, — понятливо усмехнулся «эфа». Второй офицер за его спиной тихо прыснул со смеху и подмигнул Анире. Капитан синиток раздражённо выдохнула. Вторым «эфой» оказался Явар, знакомый её погибшего супруга. И хотя они порой общались вне службы, Аниру раздражало, когда он позволял себе вольности при исполнении. Подмигивания приятеля оказались проигнорированы. — Речь идёт о наших драгоценных пленниках, — продолжил первый «эфа». — Они наконец-то изволили говорить. Один, по крайней мере. Второй — немножечко свихнулся, увы. Ваши подчинённые внесли немалый вклад в поимку этих шпионов, а потому наше руководство сочло необходимым пригласить вас… Нет, не на зрелище, не смотрите на меня так сурово, госпожа Марат, — хохотнул «эфа». — Всего лишь на совет. Командир считает, что ваши… лейтенанты и вы тоже должны присутствовать при докладе и участвовать в дальнейшем обсуждении наших планов.       Анира кивнула, проглотив насмешливый тон «эфы». Хоть многие их братья по оружие относились к синиткам с уважением, немало оставалось и вот таких насмешливых, в лучшем случае обращавшихся к своим сёстрам со снисходительностью в тоне, а в худшем — провожая сальными взглядами и опуская неуместные шуточки. И хотя Анира понимала, что в этом не было ничего удивительного — все они здесь, и мужчины и женщины, были из разных кланов, а значит и воспитаны по разному, — все эти насмешки всё равно раздражали. Но начинать стоило с сестёр, тех, что смотрели на мужчин не как на равных, а с покорной робостью, и тех, кто не мог оставить привычку кокетничать с солдатами при любом удобном случае. — Мы скоро подойдём. Ступайте. В сопровождении не нуждаемся, — ответила капитан. — А жаль, — хмыкнул молчавший до того Явар, как будто оценивающе опустившись взглядом с груди Аниры до бёдер.       Анира чувствовала этот взгляд кожей, но, увы, в уставе не было правила, запрещающего мужчинам смотреть на женщин, и не было правила, позволяющего женщинам требовать извинений за эти взгляды. В уставе вообще не было женщин. Ни единого слова. Впрочем, как и мужчин. Устав был написан для старших офицеров, младших офицеров, сержантов и рядовых, а потому плохо накладывался на реальную жизнь, где, помимо всех вышеперечисленных, были ещё мужчины и женщины. И если бы все, как Анира, пытались изжить из армейской жизни мужчин и женщин, дев и мужей, то не было бы никаких проблем. А покуда оставались те, кто видел в ней в первую очередь деву и в последнюю — капитана, подобных неприятных ситуаций было не избежать.       Проводив «эфов» строгим взглядом, Анира обернулась к уже закончившим тренировку сёстрам. Быстро распределив дежурства, она подозвала к себе Мину и Айшу. — Нас троих вызвали во «дворец истины». Не стоит заставлять себя ждать. — Коротко объяснив девушкам, куда они направляются, Анира зашагала к приземистым каменным постройкам с высеченными над каждым окном и дверями змеями.       «Драгоценные пленные» действительно были, без преувеличений, драгоценными. «Эфы» и «вараны» давно отчаялись поймать хоть одного астельского шпиона, хоть одного из этих самоуничтожающихся под любым барьером лазутчиков Серой Гвардии. Испробовав все известные и неизвестные методы, они пришли к выводу, что это попросту невозможно, а печать, превращающая разведчиков Серой Гвардии в случае поимки в неопознаваемое месиво, совершенна. Долгое время они даже не пытались поймать астельских шпионов. Пока молодой император Дегроуэля Триалин со своей новообразованной пародией на Серую Гвардию не поймал астельских лазутчиков. Сделал он это громко и нахально, мгновенно прославив орден этих «Сумеречных». И пока в остальных странах посмеивались над Серыми гвардейцами, потерявшими репутацию неуловимых, и восхищались дерзостью молодого императора, в армии Райкура вынесли для себя главное — поймать астельских шпионов возможно.       Ещё во время войны, за пару лет до основания отряда синиток, «эфы» стали разрабатывать совершенно новый барьер, отбросив все старые наработки. Война окончилась поражением Райкура — и снова отличился нахальный юнец Триалин — а «эфы» всё трудились и корпели над барьером, способным подавить печать Серой Гвардии, и над новыми нефрановыми наручниками, способными подавлять не только магию, но и печать самоуничтожения. И вот, спустя несколько лет безостановочной работы и бесчисленных экспериментов им удалось создать такой барьер! Ещё ранее получилось воссоздать печать — или создать новую с похожими свойствами — чтобы испытать на ней барьер и кандалы. Правда, выяснилось, что и барьер, и кандалы не только подавляют энергию пленного, но и не позволяют воздействовать магией на него, гася вообще любую энергию на и внутри тела испытуемого, что лишало будущих дознавателей возможности применять на астельских шпионах ментальную магию. Но, в сравнении с достигнутым результатом, этот досадный недостаток был сущей мелочью. Добиться нужных сведений можно было и без ментальной магии. Уж кому-кому, а «эфам» в допросах по старинке не было равных.       Девушки вошли в штаб «эфов». Снаружи «дворец истины», несмотря на громкое название, ничем не отличался от хозяйственных построек. Всё самое интересное было внутри, а большая часть «дворца» скрывалась под землёй. Шагнув с душной жары улицы в прохладную тень штаба, девушки невольно поёжились, но не остановились, уверенно продолжая путь по освещённым бледно-голубыми кристаллами коридорам и лестницам вниз.       В зале Согласия ждали только их. Вокруг длинного овального стола расположились старшие офицеры «варанов», «эфов» и императорской гвардии. Увидев вошедших, мужчины встали, склонив головы в знак уважения. За положенными приветствиями Анира не сразу заметила пленника у стены. Забившийся в дальний угол гвардеец Серой Стражи едва походил на человека, по крайней мере, в его взгляде Анира не нашла и отблеска разума, только звериный ужас. Его даже не сковали цепями. Поверх грязных изодранных рукавов серого мундира тускло блестели нефрановые браслеты. Кисти рук чернели от гематом и крови, пленник держал их перед собой, осторожно прижимая к груди. Плечи тряслись. Нет, его всего трясло, да так, что можно было расслышать, как немногочисленные оставшиеся зубы выбивали дробь. Избитое, уже затянувшееся подсохшей кровавой коркой лицо больше не рассмотреть. Пленник был один, вероятно второй, тот, который «немножечко сошёл с ума», теперь уже немного мёртв за ненадобностью.       Анира хотела и не могла отвести взгляд от трясущегося, смотрящего в никуда пленника в ненавистной форме Серой Гвардии. На миг сердце кольнула острая жалость к этому несчастному. Однако Анира быстро отмела её. Разве гвардейцы Серой Стражи жалели кого-то? Разве они пожалели три тысячи мирных жителей Ур-Карута? Пожалели женщин, стариков и детей? Пожалели новобранцев, ещё ни разу не проливших вражеской крови и не ступавших на землю Астеллы? А ещё до того, разве жалели они тысячи райкурцев, умиравших от голода, на который их обрёк император Нэньяр? И разве пощадили они её Адиля? Анира часто видела во снах его истерзанное тело, но только во снах. На самом деле всё, что ей от него осталось — это сосуд с прахом и его последнее письмо. Стоило подумать об этом, и от жалости к пленнику не осталось и следа. Всех мук мира не хватит ему и его соратникам, чтобы искупить всю пролитую кровь невинных.       Девушка взглянула на сестёр. На лице Мины читалось мрачное удовлетворение. А на лице Айши — сожаление? Анира усмехнулась про себя. А ведь это Айша, пользуясь своей обаятельностью и непосредственностью, отвлекла на себя внимание двух обнаруженных «варанами» шпионов, давая остальным время на подготовку к захвату. Мина в это время страховала сестру, без труда заболтавшую одетых в гражданское разведчиков. Уже здесь, во «дворце правды», из уважения к давним врагам лазутчикам позволили переодеться в форму Серой Гвардии. Старую, снятую с кого-то из их убитых товарищей много лет назад, но всё-таки форму ордена. Анира едва сдержала насмешливую улыбку. Это была своего рода издёвка. Предавая орден, пленники находились в форме своего братства, словно бы клеймя серые мундиры своим позором. — Нам обещали отсутствие зрелищ. Зачем он здесь? — поинтересовалась капитан Марат. — Да разве ж это зрелище, госпожа Марат, — улыбнулся знакомый «эфа». — Но если и это оскорбляет ваш взор, мы немедленно уберём его.       «Очередная проверка», — вздохнула про себя Анира. — Нет нужды, — отмахнулась она. — Давайте начнём.

***

      Девушка сидела на тёплом, почти горячем песке пляжа, глядя на волнующиеся, позолоченные заходящим солнцем волны. Император приказал как следует отдохнуть и подготовиться всем участникам предстоящей миссии по захвату. Из синиток были отобраны три сестры, сильнейшие в своём ордене. Анира, Мина и Айша. Собственно, это была главная причина, почему их пригласили на последнее собрание, в конце которого присутствовал сам император.       Как оказалось, пленник ничего не рассказал ни об ордене, ни о своём отряде, ни даже о себе, кроме имени и звания. Однако, он нашёл, чем заплатить за прекращение пыток. Для Серой Гвардии это, конечно, всё равно было предательством, но, возможно, в голове разведчика предательством меньшим, нежели рассекречивание тайн самого ордена или обнародование их миссий. И зря ему не связали руки. Неизвестно где и как, но пленник сумел добыть гвоздь, который на следующий день после собрания, то есть вчера, воткнул себе в шею, точнёхонько в артерию.       Чтож, главное они всё равно узнали. Ценой за избавление пленника от мук стала новость о предстоящем тайном визите Триалина в Каракар. Пленный лазутчик назвал дату, места сборов, примерное число сопровождающих и некоторые цели императора Дегроуэля — разведка, тренировка новобранцев «сумеречных», возможно, вербовка шпионов в Каракаре. По сведениям гвардейца, гости должны были прибыть в столицу Райкура через два дня. Испытать, так сказать, прочность стен и барьеров Каракара. И судя по тому, что об этой миссии «сумеречных» было настолько подробно известно Серой Гвардии, стоило предполагать, что между двумя этими службами шёл активный обмен сведениями, а значит добытой информацией Триалин поделится с Эриилем. Учитывая, сколько денег император Астеллы вбухал в Дегроуэль и его армию, неудивительно, что Триалин стал его главным вассалом. Часть долга молодой император покрыл, вырвав для Астеллы победу в войне с Райкуром. Теперь, видимо, отрабатывает остатки.       Анира усмехнулась своим мыслям. Каким же наивным был Адиль, рассуждая о друзьях и надёжных союзниках Райкура. Разве в политике есть место дружбе? Её милый и простодушный муж верил, что Крастская Империя продавала оружие только Райкуру. Да, их северный сосед делал им хорошие скидки, но только потому, что изначально не делал ставки на их победу. Райкур и Астелла нужны Красткой Империи только в качестве вечных противников друг друга, чтобы можно было продавать оружие обеим странам. Дешевле тому, кто проигрывает, дороже тому, кто выигрывает. Всё для сохранения так выгодного правительству Крастской Империи баланса сил на юге. Чтобы никто не вышел однозначным победителем. Кроме самой Красткой Империи, разумеется.       Лучшее и новейшее оружие, лучшие корабли и новейшие изобретения крастцы хранили в секрете, продавая в воюющие страны лишь то, что самим уже было не нужно — избавлялись от старого и зарабатывали на этом огромные деньги. Ещё Крастская Империя продавала Райкуру зерно и древесину. Жизненно необходимые зерно и древесину. Крастская Империя сделала Райкур зависимым от своих поставок, снизив цену настолько, что попросту уничтожила всех конкурентов и стала единственной кормящей рукой. Рукой, способной не только кормить, но и больно щёлкать по носу.       Сначала Крастская Империя потребовала снизить пошлины для своих компаний, затем и вовсе освободить их от таможенных сборов. Потом северный сосед захотел купить часть солончаков на востоке материка — не арендовать, а выкупить их, чтобы построить свои фактории по добыче соли и торговать ею самому. Теперь правительство Крастской Империи во главе с юным наследным принцем Рубеллином хотели выкупить часть пустыни Улу-Газар под полигоны для испытаний каких-то военных разработок, взамен пообещав предоставить Райкуру новые кредиты и, возможно, кое-что из нового оружия. Предложение выглядело крайне заманчивым. Военная верхушка Райкура горячо обсуждала его на каждом собрании. Вот только спор шёл не о том, продавать соседу часть пустыни или нет, а о том, как наиболее выгодно устроить этот договор, ведь на самом деле у них не было права отказаться. Стоило Райкуру засомневаться, как цены на зерно и древесину с лёгкой руки кронпринца и его советников подлетали, что для чувствительного к ценам Райкура каждый раз становилось серьёзным ударом.       Впрочем, не всегда Крастская Империя использовала только кнут. Когда у неё самой не всё шло гладко, она стелила очень мягко, присылая лучших дипломатов для переговоров. Однажды и сам кронпринц Рубеллин соизволил приехать. И за несколько дней убедить императора Арафата, что от продажи всего лишь четверти своих солончаков Райкур, неспособный самостоятельно осваивать их в полной мере, только выиграет. Чтож, в краткосрочной перспективе Райкур действительно озолотился. Однако прошло несколько лет, теперь восемьдесят процентов райкурской соли во всём мире продаёт Крастская Империя, вытеснившая Райкур с рынка. А Райкуру пришлось продать северному соседу ещё четверть своих солончаков. История ничему их не научила. Какое оружие крастцы хотят испытывать в их пустыне, но не хотят на своей территории? Вот каким вопросом после собраний задавалась Анира и её коллеги из других подразделений. Они уже видели последствия выброса хлора, купленного у Крастской Империи, а если учитывать, что крастцы никогда не продают лучшее и новейшее из своего оружия, страшно даже представить, что они собираются испытывать.       После капитуляции в войне с Королевским Союзом Крастсткой Империи пришлось подписать унизительный договор, сильно ограничивающий её армию, по сути, лишавший её права на полноценное использование сухопутных войск. Это привело к тому, что Крастская Империя стала наращивать флот. А теперь, видимо, создаёт что-то, что позволит ей говорить с позиции силы, формально не нарушая договорённостей. — О чём задумалась? — перед взором Аниры, заслоняя вид на море, вытянулось лицо Айши. — Да так, — отмахнулась Анира. — Что же это за «так», раз ты даже слух потеряла? — хихикнула Айша. — Мина тебя уже два раза звала. Всё готово, креветки даже остыть успели, — поднявшись и потянув за собой командира, заявила Айша.       Анира, вздохнув, встала вслед за ней и прошла к костру, за которым Мина с Айшей приготовили купленных на рынке креветок, кальмаров и плантаны. Солнце, догорев, потухло в морских волнах. Последние отблески заката ещё горели у горизонта, но на восточном краю неба уже собиралась ночная, усыпанная звёздами, чернь. Тонкая полоска пляжа разделяла шуршавшие песком волны и внутренние стены Каракара. В отличие от внешних стен, высоких и белых, внутренние были гораздо ниже и строились из песчаника. — О, кажется там знакомые? — присмотревшись к берегу, заметила Айша и, отложив палочку с кальмаром, замахала рукой. — Эй, идите к нам! — Айша! — недовольно прошипела Мина. — А что? Вместе веселее, а то вы сидите вдвоём, хмуритесь и молчите.       Анира тяжело вздохнула. Теперь к ним шагали двое «варанов». Придётся быть вежливой и делать вид, что они рады компании. Впрочем, отчитывать Айшу, как Мина, шепотом ругавшаяся с сестрой за то, что та позвала мужчин, Анира не собиралась. Этот пляж маленький, их всё равно бы заметили, а значит подошли бы и без криков Айши. Костёр видно далеко, а на этом пляже любили отдыхать и тренироваться не только синитки, но и «эфы», «вараны» и гвардейцы. — Скучаете, девочки? — возле Аниры плюхнулся на песок знакомый «варан» с бутылкой вина. Ратан, кажется. Высокий и худощавый, с тёмной почти как эбеновое дерево кожей, свидетельствовавшей о том, что родом Ратан был скорее всего с юга Бишима. Как и его старший напарник Васу.       Мина, не скрывая раздражения, закатила глаза и пошевелила веткой угли. Рядом осторожно сел Васу. — Как твоя рана? — тут же участливо поинтересовалась Айша, мельком бросив взгляд на скрытый светлой рубашкой бок Васу. — Пустяк, — слабо улыбнулся старый «варан». — А вы тут чего? — открыв бутылку, спросил Ратан. — Да просто посидеть вышли, поболтать о своём, — кокетливо улыбнулась Айша, играясь к кончиком длинной косы. Мина снова закатила глаза. — Новость слышали? — заметив отсутствие интереса Мины и Аниры, спросил Ратан. Капитан синиток вопросительно приподняла бровь, нехотя повернувшись лицом к «варану». — «Сумеречных» нескольких взяли. Ну, как «сумеречных» — новобранцев их. Они тут вроде как практиковались, представляете? Целая компашка здесь собралась. Всех повязали. Одного, особо ретивого, в ров спустись пришлось, остальные оказались сговорчивыми. Скорее всего, поменяется наш план немного. Сейчас там верхушка обсуждает, утром сбор общий будет. — Спасибо, что сказал, — сдержанно кивнула Анира. — Да что там. Вам бы всё равно сказали. Так пораньше просто узнали, — отмахнулся Ратан и снова приложился к бутылке. Затем, словно опомнившись, спросил: — Может, будет кто? Только у меня наливать не во что. — А давайте так, — просияла Айша, протянув руку. — Куда тебе? — фыркнула Мина, перехватывая бутылку. — Эй! Мина! — возмущённо воскликнула Айша, большими глазами глядя, как сестра ловко в несколько глотков ополовинила бутылку под смех «варанов». — Во даёт! — хохотал Ратан. Отсмеявшись, он повернулся к надувшейся Айше: — Не расстраивайся, малышка, у меня ещё есть. Садись ближе.       Под недовольные взгляды подруг соблазнённая выпивкой девушка пересела, оказавшись между Ратаном и его раненным напарником. Впрочем, ни Анира, ни Мина сестру не недооценивали. Выросшая на улицах Каракара Айша и до ордена могла за себя постоять, а уж теперь-то… За кажущимся наивным и милым личиком скрывалась одна из сильнейших воительниц. И как бы Айша себя ни вела, на деле она была совсем не такой простой, какой казалась. Вот только Анира бы предпочла, чтобы свои навыки сестра применяла на врагах, а не братьях по оружию. Не поймут, потом гоняй их по ночам из женского общежития.       С первого дня существования ордена Анира обозначила чёткие границы между синитками и остальными военными подразделениями, однако, с течением времени стараниями Айши и таких же излишне общительных девушек, эти границы потихоньку стирались. «До первого ребёнка», — уговаривала себя Анира. «Я не буду ограничивать их свободу и внеслужебное время до первого ребёнка». Отчасти капитану Марат очень хотелось верить в предусмотрительность своих сестёр, поэтому до сих пор она закрывала глаза на пока редкие случаи обнаружения мужчин в общежитии синиток. Отчасти Анира опасалась, что руководство встанет не на её сторону, сказав что-то вроде: «а чего вы хотели? Ходите тут, мужчин соблазняете, от службы отвлекаете». Так, чего доброго, и орден велят распустить, оставив нескольких самых способных охранять принцесс.       О том, что происходит в регулярной армии, куда теперь брали и юношей и девушек, Анира старалась не думать, хотя и была прекрасно осведомлена. Две сестры пришли в её орден пару месяцев назад как раз из армии. Теперь в ордене Девы Сины больше всех не терпели присутствия мужчин, вплоть до отказа работать с ними, Нану и Тайя. Анира не настаивала, давая им время успокоиться и привыкнуть к мысли, что здесь они под защитой сестёр, давая время стать сильнее, намного сильнее. Нану и Тайя быстро стали любимицами Мины, на днях они все — Мина, Айша, Нану и Тайя — переехали в одну комнату побольше. И теперь Анира не ручалась за жизнь любого осмелившегося заглянуть туда мужчины. — О чём задумалась, капитан? — тихонько пихнул Аниру в бок Ратан. — А, не обращай внимания, она всё время о чём-то думает, когда не на службе, — ответила вместо Аниры Айша. — О миссии, — солгала Анира, смерив сестру недовольным взглядом. — Чего о ней думать? За нас всё подумают, — усмехнулся Ратан. — Вот поэтому она капитан, а ты до сих пор в младших лейтенантах ходишь, — заметил молчавший до того Васу. Ратан под его строгим взглядом неловко почесал затылок, но Васу почти сразу переключил внимание на капитана синиток. — Надумала чего дельного? — поинтересовался он. — Кто знает, — пожала плечами Анира. — Завтра на собрании видно будет — дельное или нет. — Давай и мы посмотрим, — стоял на своём Васу. Анира чуть нахмурилась, но, размышляя на ходу, ответила: — Ратан сказал, что пойманные «сумеречные» оказались сговорчивыми. Значит, наше руководство хочет использовать их как сообщников? Так стоит понимать? Но что если это ловушка? Что если они найдут способ сообщить Триалину о том, что их раскрыли? — Исключено, — усмехнулся Васу. — Их никто никуда не отпустит. По крайней мере, до тех пор, пока самого Триалина не поймают. — Значит, часть наших под видом этих «сумеречных» придёт на место встречи? — чуть оживившись, предположила Мина. — Скорее всего. Это будет самый разумный ход, — кивнул Ратан. — И раз мы знаем место и время встречи, то и барьеры подготовить успеем, — радостно подхватила Айша. — Звучит слишком легко, — отрезала Анира. — Согласен, — улыбнулся Васу. — А что вы думаете насчёт них? — Возможно… их самих проверяют. Это было бы вполне понятно, учитывая, что они новобранцы, — задумчиво провела большим пальцем по губе Анира. — Поэтому подставным «сумеречным» придётся сыграть очень убедительно, чтобы заставить Триалина показаться. А у нас слишком мало времени, чтобы как следует подготовиться. Подобная операция заняла бы, по меньшей мере, месяц подготовки. — И что бы вы предложили? — поинтересовался Васу. — А вот свои предложения я оставлю на завтра, — стараясь не показаться грубой, ответила Анира, по своему горькому опыту зная, как часто в стремлении получить повышение люди выдают чужие идеи за свои. — Подобное недоверие, знаете ли, задевает, — хмыкнул «варан», вновь прикладываясь к фляге. — Ой, давайте о чём-нибудь другом поговорим, — вклинилась Айша. — Хотите, спою? — А давай, малышка, — подхватил Ратан, хлопнув в ладони. Айша выпрямилась, подсела поближе к затухающим углям — лица собравшихся постепенно растворялись в темноте — и, глубоко вдохнув, запела.

      «В путь уходишь, мой странник,

Ведёт тебя месяц младой.

Ах, сколько испьёшь ты страданий?

Вернёшься ли, друг мой, домой?

Вечер придёт в дом родимый,

Скроет слёзы закат,

Ах, ждать ли встречи, любимый?

Вернёшься ли, друг мой, назад?

Длинен ли путь твой, мой странник,

Расскажет мне месяц младой.

Ах, ветер, отныне мой ты посланник,

Неси другу родному поцелуй мой ночной.

Ночь придёт в дом уставший,

И обернутся слёзы звездою,

Придёшь ли, к столу опоздавши,

Мой друг, на встречу со мною?

Мой путь не короче дороги твоей,

Омыт он не кровью — слезами,

Отмерян не милями, но числом дней,

И горечи полных ночами.

Утро придёт в дом родимый,

Слёзы высушит солнце,

Неужто друг мой любимый

Смотрит в моё оконце?

Неужто принёс мне ветер

Весточку вместе с милым?

Неужто в утреннем свете

Свижусь я вновь с любимым?»

      Угли подёрнулись белым пеплом, угасая в безветренной ночи. Бледно-желтая кромка неба на западе, тускнея, наливалась чернильной синевой с разгорающимися звёздами. — Красиво поёшь, — глядя на потухший костёр, тихо сказала Мина. В её чёрных глазах отражались гаснущие угли. — Какой у тебя голос красивый, малышка, — похвалил Ратан. Айша счастливо улыбнулась. Наверное теперь, когда она могла петь по прихоти, а не по нужде, слушать похвалу стало вдвойне приятно. — Что это за песня? Никогда раньше не слышала, — поинтересовалась Анира. — Астельская, — беспечно пожала плечами Айша. — Тогда зачем ты её спела? — резко спросила Мина. — Так ведь… красивая же, — непонимающе хлопнула своими большими глазами Айша. — Мы воюем с Астеллой, а ты песни их распеваешь? — вскинулась Мина. — А песня тут причем? — удивилась Айша. — Это вражеская песня, — прошипела Мина. — Да ну брось, — махнула рукой Айша. — Просто миленькая песня о любви. Все народы о ней поют, чего тут такого? — И впрямь, — вступился за Айшу Ратан. — Нечего из-за такого пустяка ссориться.       Мина, недовольно фыркнув, отвернулась. — А вы откуда будете, госпожа? — спросил вдруг Васу. — Вам что за дело? — огрызнулась девушка. — Не с восточного ли побережья часом? — улыбнулся «варан». Мина подозрительно прищурилась. Анира понимала её мнительность, однако в догадке Васу не было ничего удивительного. Даже если бы Анира не знала, откуда родом её сестра, она бы и сама скоро догадалась. Больше всего людей в армию вербовали в восточных провинциях. Там, наверное, война не обошла ни одну семью. И именно там райкурцы сильнее всего ненавидели Астеллу. Вымотанные, обескровленные, озлобленные. Ненависть спаянная в жуткую химеру с надеждой на победу придавала им сил. Потому самыми безжалостными и отчаянными воинами считались рекруты с востока. Всем им было за кого мстить. — Не поймите неправильно, госпожа, я просто предположил, — примирительно поднял ладони Васу. — Если хотите, я из провинции Бишим, с самого её юга, считайте, у границ каньонов. — Как же вас сюда занесло? — полюбопытствовала Анира, убедившись в верности своих догадок. — Не знала, что в Бишим тоже набирают солдат, — усмехнулась Мина. — Едва ли, — опередив Васу, ответила Анира.       Всего в Райкуре было восемь провинций и их общая территория составляла около трети всей территории Райкура. Большую часть материка занимала пустыня Улу-Газар с безжизненными каньонами на её юго-западных границах. На юге и юго-западе страны протянулись высокие горы, где жили дикие племена, воюющие все со всеми. Райкурцам для жизни оставались побережья на юго-востоке, востоке, севере и западе. Но на юго-востоке властвовали пираты, и местным властям зачастую было проще встать в долю с пиратами и контрабандистами, чем пытаться избавиться от них. А на западном побережье, в провинции Бишим, жили древние закрытые кланы, весьма условно признававшие власть императора. Налоги платили со скрипом, своих людей в регулярную армию не отдавали, а на любую попытку приструнить их — воинственно огрызались. Вполне успешно, потому что у Каракара хватало других проблем и до излишне свободолюбивой провинции у столицы всё никак не доходили метафорические руки. Насколько Анира знала, теперь, не считая клана Марат в провинции Нарас, только бишимские кланы так преданно чтили старых богов. Остальные или полностью приняли новую веру, подражая другим империям, либо, как её родной клан, поклонялись и старым богам и новым.       Когда-то, желая сблизиться со своим восточным соседом, Райкур принял пришедшее из Астеллы фларцианство или, как говорили в Райкуре, новых богов. Это произошло незадолго до того, как Астелла предательски захватила их земли, ещё во времена, когда Райкур смотрел на Астеллу, как на младшую сестру, ведь обе империи, оба народа родились из единого древнего царства Цаганал. Увы, в попытках ещё сильнее укрепить внешние связи с Астеллой, правивший тогда император Райкура разорвал связи внутренние. Храмы старых богов сжигали, святыни крушили, а верующих преследовали, принуждая отказаться от старой веры. В конечном итоге эта бессмысленная борьба обернулась восстанием, а затем десятилетней гражданской войной. Множество старых кланов, столетиями хранивших мудрость древних, оказались уничтожены — вырезаны подчистую. И что же сделала Астелла? Воспользовавшись смутой в стране союзника, она завоевала некогда девятую провинцию Райкура. Так некогда величественный Райкур, приемник Цаганала, ещё сотню лет назад купавшийся в золоте и алмазах, славившийся своей богатой историей, бывший центром морских торговых путей, превратился в бедную угасающую страну, а от пылающего незыблемым огнём величия остались лишь тлеющие угли.       Старые боги не ушли, хоть и ослабли, а новые принесли Райкуру войну и унижение. Однако, никто из последующих императоров так и не отказался от новой веры, ставшей основной религией Райкура. Расцветающий северный сосед — Крастская Империя — тоже придерживался новой веры, поэтому Райкур, не выучив урока с Астеллой, теперь пытался расположить к себе Крастскую Империю. К счастью, император Арафат положил конец религиозным распрям, прекратив преследования почитателей старых богов, и упразднив закон, запрещающий последователям старой веры занимать чины и должности при дворе и звания в армии. Он даже восстановил несколько древних святилищ в провинциях и построил в Каракаре два новых храма старым богам. Так последние недовольства внутри империи быстро сошли на нет, и даже воевавший до последнего Бишим, пусть нехотя, но признал власть династии. — Так как же вы тут оказались? — полюбопытствовала Анира. — И из какого вы клана? — Из клана Чандр. Слышали о таком, наверное? — ответил Васу. Анира кивнула, по новому взглянув на собеседника. Если бы в каждой провинции был свой правитель, но в провинции Бишим это был бы глава клана Чандр. — О, не смотрите на меня так. Я здесь вполне законно и с дозволения главной ветви, — усмехнулся Васу. — За внучком вот приглядываю, — кивнув на Ратана, добавил он.       Мина и Айша недоуменно уставились на мужчин, недоверчиво переводя взгляд с одного на другого. — Ну вы-то, пожалуй, за молодого дедушку сойдёте, — хмыкнула Мина. — А вот внучек ваш уж скорее сыночек.       Ратан усмехнулся, а Анира спокойно заметила: — Клан Чандр известен долголетием своих людей. — И сколько же вам лет? — не удержалась Айша. — Девяносто шесть, — улыбнулся Васу. — Не может быть! — Айша, — одёрнула сестру Анира. — Я вырос в Лунном храме, — ответил Васу, как будто это что-то объясняло. Только Анира слышала о нём, потому что её родной клан — Мерали — старался поддерживать хорошие отношения с кланами Бишим. Васу тем временем продолжил: — В Астелле есть храм подобный нашему. Небесный храм. Его жрецы достигают бессмертия и вечной молодости путём полного очищения от всего мирского. — Я слышала о нём, — тихо сказала Мина. — Но считаю, что это выдумки. Про бессмертие то есть. Никто же этих бессмертных не видел. А их жрецы просто пытаются добавить себе важности этими сказками. — Всё может быть, — дипломатично улыбнулся Васу. — Однако схожесть наших храмов не в этом, а в том, что и Лунный и Небесный храмы основали ученики Зхараха. И некоторые секреты хранятся в храмах столетиями. Быть может, дело в них. А может среди предков моего клана были кхарди — кто знает, — с улыбкой на лице пожал плечами Васу. Ратан прыснул со смеху. Девушки тоже невольно улыбнулись. — А ведь ты рассказывал, что и в молодости служил в столице, — вспомнил Ратан. — Было дело, — признал Васу. — Ой, а расскажите что-нибудь интересное? — оживилась Айша. — А где вы служили? — В дворцовой охране, потом попал к «варанам». — При прошлом императоре? — удивлённо уточнила девушка. Васу кивнул. — То есть сейчас вы служите во второй раз? — ахнула Айша. — Да, так получается.       Собравшиеся у костра поражённо замолкли. Васу, почесав подбородок, продолжил. — Что-нибудь интересное, говорите? Пожалуй, есть кое что и интересное, и на подумать вам, молодые барышни, — старый «варан» взглянул на всё ещё хмурящуюся Мину. Затем отхлебнул вина и, промочив горло, начал рассказ: — Случилось это почти в начале моей службы. Вскоре после того, как я вступил в ряды «варанов», нашему отряду была поручена занимательная миссия — присматривать за беглым астельским принцем Эриилем.       В сгущающейся темноте Анира скорее почувствовала, чем увидела, как все вокруг потухшего костра подались вперёд, ближе к старику. Анира и сама незаметно для себя чуть придвинулась. — Разве Эрииль не плавал на крастском судне? — спросила она. — Моряком, кажется? — Верно, — кивнул Васу. — Судно и команда действительно принадлежали Крастской Империи, но работали здесь, в Каракаре. На нашего купца. Он почил уж давно, потому без имён. Да и не помню я, как его величали. Не о том речь. Когда во дворце стало известно, что на корабле принц Эрииль, император Амар послал к нему своих чиновников предложить принцу убежище. — Почему? — недовольно спросила Мина. — Астелла тогда уже воевала с нами. Почему его величество Амар не велел утопить Эрииля? — Потому что Эрииль тогда был никем, — вздохнув, ответила вместо Васу Анира. — Вы правы, хоть и не полностью, — улыбнулся Васу. — Дело в том, что его величество император Амар тогда ещё надеялся вернуть наши земли миром. Румиль, брат Эрииля, который тогда занял трон Астеллы, продолжил политику своего отца, и о возвращении Райкуру его исконных земель не хотел даже слышать. Против него восстали его братья. У Райкура тогда не было сил на серьёзную войну. Кроме того, его величество Амар всё-таки хотел решить вопрос мирно. Он поддержал самых перспективных претендентов на трон — принца Захвиля и принца Шудима — в обмен на обещание вернуть наши земли после того, как Захвиль сядет на трон, свергнув Румиля. Райкур поставлял им оружие и золото через Лазурное море. Во многом благодаря нашей поддержке восстание двух принцев достигло таких размахов. У Эрииля же не было ничего. Его искал только Румиль, но тогда мы полагали, что искал он младшего брата только для того, чтобы убить очередного претендента на трон. К тому же Румиль не захотел договариваться, поэтому Эрииля ему никто не выдал. О нём сообщили его братьям, однако Захвилю и Шудиму не было до него дела. Они не требовали устранить его, но и заботы не проявляли. Может, им и впрямь было всё равно, а может, они не хотели давать нашему императору понять, что Эрииль для них что-то значит и превращать его в разменную пешку. Поэтому судьба принца оказалась в руках его величества. Император Амар предложил Эриилю убежище, предложил ему жить и учиться во дворце вместе с тогда ещё принцем Арафатом. Я знаю это, потому что мой отряд сопровождал в тот день чиновников на корабль, где под чужим именем служил матросом астельский принц. На моих глазах его пригласили во дворец на аудиенцию к его величеству Амару. На моих глазах прошла эта встреча. И своими глазами я видел, как Эрииль, поблагодарив его величество, отказался от помощи, решив остаться простым юнгой. — Если бы тогда кто-нибудь знал… — тихо сказала Мина. — Можно было убить его ещё тогда. — Думаете, нам бы от этого стало легче? — усмехнулся Ратан. — Помилуйте, госпожа, — улыбнулся Васу. — Трон бы, скорее всего, остался у Румиля, или его захватили бы Захвиль с Шудимом, которые могли и не сдержать обещания. Не думаете ли вы, что с нашей стороны было куда мудрее попробовать убедить Эрииля остаться, воспитать его здесь, подружить с принцем Арафатом, чтобы они стали названными братьями, обучить, а потом, в случае провала плана с его старшими братьями, помочь ему вернуть трон Астеллы? А после либо вернуть наши земли миром, либо сделать их общими с Астеллой. Сблизить наши страны, как в прежние времена, создать союз двух империй. — Ваши слова опасны, — строго заметила Анира. — Но разумны, — сказала притихшая до сего момента Айша. — Если не лживы, — фыркнула Мина. — Почему мы впервые слышим эту историю? — Потому что ни Эрииль, ни его величество Арафат не хотят признавать их давнего знакомства и старой дружбы. — О чём это ты? — удивился Ратан.       Налетевший ветер разворошил угли, раскидав пепел по песку. Васу достал из-за пазухи трубку с кисетом и принялся неспеша, подсвечивая себе магической сферой, набивать трубку табаком. — Хоть Эрииль и отказался от убежища, во дворце он всё же появлялся. Когда корабль стоял в порту Каракара, Эрииль жил здесь, — Васу кивнул в сторону императорского дворца. — Они неплохо ладили с принцем Арафатом. Устраивали дружеские поединки, проказничали порой, Эрииль рассказывал наследнику истории из своей матросской жизни, а наш принц с нетерпением ждал каждого возвращения Эрииля и всегда встречал его в порту. Его величество Амар только поощрял их дружбу, очевидно надеясь, что эта вольная птичка поселится в его саду. К сожалению, однажды корабль вернулся без Эрииля…

***

— Ари, не отставай. — Отец меня убьёт… — Ты пока единственный наследник, поэтому вряд ли.       Двое мальчишек крались вдоль внутренних стен дворца к дозорной башне. Шедший впереди, был скорее подростком, с длинной, ниже плеч, серебристой, заметной даже в темноте косой. Мальчику позади на вид можно было дать лет десять. Кудрявые чёрные волосы едва касались плеч, смуглая кожа позволяла мальчику оставаться невидимым в темноте, в отличие от его бледного старшего друга. — Всё равно убьёт, — обречённо вздохнул младший мальчишка. — Не переживай, Ари. Ты всегда можешь уплыть со мной. — Хватит коверкать моё имя, — надулся Ари. — Простите-простите, ваше императорское высочество Арафат, — хихикнул друг. — Сам такой. Тоже «высочество». — Ты тоже можешь звать меня как-нибудь, — пожал плечами старший.       Арафат задумался. — Эри? — предложил он. — Никакой фантазии, — фыркнул друг и добавил тише: — Матушка звала меня А́ли. — Али? — Сокращение от первого имени — «Альвиан». Оно состоит из трёх символов: «а́ли» — «дорогой» или «драгоценный», «виа» — «дар» или «подарок», «ану» — «небо». Вместе получается «драгоценный дар неба». — Как красиво, — протянул Арафат. — А что остальные твои имена означают? — Ты же учишь астельский, сам расшифруй, — улыбнулся Эрииль. — Будет тебе заданием в моё отсутствие. — Хорошо. Тогда… я могу звать тебя Али?       Эрииль замер. Затем неловко почесал затылок. — От тебя это звучит странно. Как-то… Ладно, не важно. Зови меня так, если хочешь. — Тогда и ты можешь звать меня «Ари». Хотя это похоже на наш символ «аре», который означает «утёнок». — Я знаю, — шкодливо хихикнул Эрииль. — Ах ты! Ты… — задыхаясь от возмущения под тихий смех друга пыхтел Арафат. — Ты специально! — мальчик обвинительно указал пальцем на старшего.       Само собой, их перепалка не осталась незамеченной. Со стены донёсся грубый голос дозорного. — Эй! Кто здесь?       Прятаться было негде. Это вокруг дворца рос густой сад с пышными кустами и могучими деревьями, а вот у дворцовой стены растительности совсем не оказалось. — А ну стойте! — велел стражник и спрыгнул со стены. — Кончено… Теперь отец точно меня убьёт, — горестно вздохнул Арафат, глядя на стремительно приближающегося к ним дозорного. — Посмотрим, — мягко улыбнулся Эрииль, выступая вперёд. — Вы что здесь делаете в такое время? — нахмурился стражник, разглядев, кто перед ним. — Простите, пожалуйста. Нам очень-очень хочется прогуляться. Сегодня такая чудная ночь. Не могли бы вы быть так любезны и открыть нам дверь в башне? — мило улыбаясь и заглядывая в глаза нависшему над ним мужчине, попросил Эрииль. Взгляд стражника стал рассеянным. — Да… конечно… ваше высочество, — медленно кивнул он и, развернувшись, пошёл к башне. Мальчики последовали за ним.       Выпустив детей наружу, стражник замер, нахмурился, но Эрииль, дёрнув его за рукав, вновь заглянул ему в глаза и снова очаровательно улыбнулся: — Будет очень мило с вашей стороны, если сейчас вы закроете дверь и совсем про нас забудете. А если вас спросят, кого вы видели, скажете, что это была всего лишь кошка, хорошо?       Стражник с рассеянным взглядом заторможено кивнул и послушно закрыл дверь. — Как ты это сделал? — восхищённо спросил Арафат, когда они достаточно удалились от дворцовых стен. — Вежливо попросил, — улыбнулся Эрииль. — Не притворяйся! Я всё видел! — возмутился райкурский принц. — Это мой секрет, — вздохнул Эрииль и тут же с серьёзным видом добавил: — Никому о нём не говори, хорошо? Даже отцу. Иначе у меня будут большие неприятности. Возможно, даже умру.       Арафат испуганно замотал головой. — Я никому не скажу! Клянусь!       Некоторое время они шли молча. Эрииль следил за дорогой и за своим погрузившимся в раздумья подопечным, держа его за руку, чтобы тот не потерялся в толпе.       Днём из-за жары в самые знойные часы город погружался в сонное забытье, даже лавки закрывались на перерыв. Но после заката, когда дневная духота сменялась ночной пьянящей прохладой, город оживал по-настоящему. Если днём в Каракаре пахло морем, пылью и горячем песком, то ночью воздух полнился ароматами вин и пряностей, жареных на углях даров моря и свежих фруктов. Если днём в городе стояла жуткая пустынная тишина, то ночью Каракар кипел жизнью. На улицах играли на флейтах и барабанах музыканты, танцевали, звеня бубенцами, танцовщицы, собиравшие вокруг толпы восторженных зрителей. В винных лавках пели моряки, на базаре ругались торговцы. Как раз в сторону базара и направлялся Эрииль, желая показать райкурскому принцу настоящий Каракар.       Впрочем, самого Арафата теперь одолевали другие мысли, поэтому все удивления и впечатления пришлось отложить на потом. — А ты кого угодно можешь заставить слушаться тебя? — спросил принц. Эрииль запнулся и удивлённо посмотрел сверху вниз на Арафата. Сам он уже давно перестал думать о том, как они покинули дворец. — Нет, — честно ответил он. — Мне повезло, что этот стражник был не силён в ментальной магии. С сильными магами я пока что тягаться не могу. — А меня? Меня ты можешь заставить? — робко спросил Арафат. — Могу. Но не буду, — серьёзно ответил Эрииль. — Почему? — Потому что ты мой друг, а друзья так не поступают, — улыбнулся Эрииль и взъерошил волосы принца.       Звёзды, яркие и лучистые, усыпали чёрное полотно неба. Сизый туман от костра тянулся в непроглядную вышину, звонко трещал плавник. Красные языки пламени лизали скользкие, нанизанные на тонкие шпажки тушки кальмаров, от запаха которых у проголодавшегося Арафата текли слюнки, несмотря на то, что совсем недавно, когда они гуляли по базару, Эрииль купил ему жареный арахис и финики. — Почти готово, — авторитетно заявил Эрииль. — Чего притих? Устал уже?       Разумеется, Арафат устал, но признаваться в этом не собирался. Не перед Эриилем, который, несмотря на обманчиво хрупкий вид, был очень сильным и выносливым — даже наставники наследника, обучавшие его искусству меча и сабли, поражались стойкости беглого принца. — Задумался, — старательно подавляя зевоту, отмахнулся Арафат. — «Спросил однажды у поэта       Что тяжелее? Сон, пропавший до рассвета?       Али вопрос, повисший без ответа», — переворачивая кальмаров, зачитал Эрииль. — «И отвечал поэт тогда:       Как вместе небо и вода,       Так и они идут всегда —       Где есть вопрос, повисший без ответа,       Там есть и сон, пропавший до рассвета». — И что ты хочешь этим сказать? — не понял Арафат, нахмурившись. Эрииль частенько цитировал астельскую классику, чем одновременно восхищал и раздражал. — Будешь много думать на ночь глядя — сон потеряешь, — улыбнулся Эрииль. — Лучше расскажи мне, вместе подумаем.       Принц заволновался, лихорадочно соображая, что могло бы ввести его в такую задумчивость, за которую он выдал сонливость. — Ну… я думал… думал про то, что вторая жена моего отца ждёт ребёнка, а это значит, что у меня скоро будет младший брат или сестра, — придумал Арафат. — О, мои поздравления, Ари, — бесхитростно улыбнулся Эрииль. Арафат подозрительно прищурился. — Я думал уж ты-то точно мне посочувствуешь. — Отчего бы? — удивился Эрииль. — Ну… у тебя с братьями не самые… эм… близкие отношения, — неловко отводя взгляд, тихо заметил принц. Эрииль ответил не сразу. — Это относится не ко всем. Большинство моих братьев родные мне только по отцу, и с ними у меня теперь… действительно не самые близкие отношения… Но у меня есть двое младших братьев, родных и по отцу, и по матери. И они — совершенно другое дело, — улыбнулся юноша, снимая кальмаров с костра и складывая их остывать на широкий пальмовый лист. — А они… — Арафат запнулся, но всё-таки неуверенно продолжил: — С ними всё в порядке? — Да. Я уверен, — кивнул друг. — А где они? — С Румилем, — вздохнул Эрииль. — Тогда почему ты так уверен? — тихо, едва слышно, спросил Арафат. — Пока я ни во что не ввязываюсь, им ничего не грозит.       Во взгляде райкурского принца блеснуло понимание. — Поэтому ты отказался от помощи моего отца? Чтобы твоему брату не доложили и он не решил, что ты ищешь у моего отца поддержки?! — догадался он. — Можно и так сказать, — уклончиво ответил Эрииль. — Ты… скучаешь по ним? — Очень, — с печальной улыбкой ответил друг. — Расскажи про них? — Арафат вдруг почувствовал, что это очень важно, и если Эрииль сейчас расскажет про младших братьев, это будет означать, что их дружба стала ещё крепче. Сам Арафат по детской доверчивости рассказывал Эриилю всё, не задумываясь о том, как беглый астельский принц может распорядиться этими сведениями. Сам же Эрииль мало говорил о себе, предпочитая рассказывать о своих морских путешествиях, про Астеллу и болтать на всякие отвлечённые темы. — Их зовут Намииль и Селииль, — подумав, всё же начал рассказ друг, двумя руками передавая принцу лист с кальмарами. — А ты? — Финиками наелся, не хочу, — помотал головой Эрииль. Помолчав немного, он продолжил: — Намииль сейчас примерно твоего возраста. Селииль ещё совсем маленький. Я год их не видел, поэтому… не знаю, как они выглядят теперь. Но мы очень похожи. На лицо. Во дворце… Намииль всё время ходил за мной хвостиком. Не только за мной на самом деле, за остальными братьями тоже — настоящая рыба-прилипала, — Эрииль улыбнулся, задумчиво глядя на языки пламени. — Но за мной всё-таки больше всего. А Селииль очень милый и похож на цыплёнка. У него раньше такой смешной хохолок на макушке был, потом волосы отросли. Ещё… ему нравятся кораблики… — Эрииль замолчал.       Арафат, молча жевавший кальмара под рассказ друга, поднял глаза на Эрииля. По щекам астельского принца текли слёзы. — Извини, — спешно утерев лицо рукавом, глухо сказал Эрииль. — Давай… как-нибудь в другой раз продолжу. Если будет интересно…       Арафат торопливо кивнул, чуть не подавившись от увиденного. — Ладно, давай собираться обратно. Доедай и пойдём, — взяв себя в руки, улыбнулся Эрииль. — А то тебя сейчас после еды совсем разморит. И придётся мне нести тебя на спине. — А вот и нет. Я сам дойду! — возразил Арафат, стараясь выкинуть из головы застывшую перед глазами сцену с плачущим другом. — Силёнок не хватит, — дразнил астельский принц.       К звёздному небу взлетел сноп искр от затухающего костра. Ночной бриз разметал угли и пепел по песку. Эрииль, отряхнув штаны от песка, помог также отряхнуться Ари и, взяв его за руку, зажёг маленький магический шарик. В свете одинокого бледно-лилового огонька мальчишки неспеша побрели по пустынному пляжу к внутренним стенам Каракара.       Корабль с бело-золотым флагом неспешно заходил в порт. «Принц Зейрон» был не единственным кораблём, названным в честь молодого императора Крастской Империи и даже не самым большим. Помимо этого торгового судна Арафат своими глазами видел ещё императорский линкор «Зейрон», на котором в прошлом году приплывал с визитом сам император Крастской Империи, и, конечно же, спущенный на воду совсем недавно патрульный линкор «Милый Зейрон» с шестьюдесятью пушками, строительство которого началось ещё при Бериаэле I. «Милый Зейрон» немного разминулся с «Принцем Зейроном», подняв якорь несколько дней назад.       Горожане всегда с особой радостью встречали крастские корабли. Неважно, откуда и по какой причине они прибывали в столичный порт — один лишь бело-золотой флаг северной империи внушал райкурцам небывалый восторг, ведь именно щедрая Крастская Империя протянула Райкуру руку помощи в трудный час. Солнце клонилось к закату, дневной зной постепенно отступал, хотя всё ещё стоял душный кумар, особенно ощутимый в толпе, несмотря на близость моря. В этот вечерний час людей в порту было особенно много, даже с охраной принц Арафат еле протиснулся в первые ряды, чтобы поскорее встретить вернувшегося спустя полтора месяца Эрииля.       Вот «Принц Зейрон» бросил якорь. Арафат, вытянув голову, высматривал среди суетящейся команды серебристую косу. Вот сходни с глухим стуком опустились на каменный причал, и первые матросы ступили на берег. Арафат, не выдержав, побежал к кораблю. — Ваше высочество! — узнав принца, махнул ему загорелый моряк. — С возвращением! А где Эри… то есть, эм… Эван? — не сразу вспомнив крастское имя друга, спросил Арафат. За спиной послышалось недовольное ворчание догнавшей принца охраны. Матрос вздохнул. — Забрали его. — Куда? — не понял принц. — А нам почём знать? Пришли вояки в серых плащах, всю команду на пол положили, забрали Эвана и ушли. Капитан хотел узнать, зачем да куда нашего юнгу тащат, а ему кулаком в лицо — вот и весь разговор, — развел руками матрос. — Но… — Арафат посмотрел на палубу, отчаянно надеясь, что всё это глупая шутка. Наверняка Эрииль подговорил этого матроса, чтобы напугать принца. Моряк, попрощавшись, пошёл с капитаном к начальнику порта. Зеваки постепенно расходились, а Эрииль так и не появился на палубе. — Идёмте, ваше высочество, — стражник положил руку на плечо принца. — Ваш друг уже не вернётся.

***

      В молельне всегда было тихо, но теперь, в холодных предрассветных сумерках, тишина в маленьком храме казалась неземной. Анира прошла к единственной статуе в небольшой круглой комнате. Каменная Сина-воительница смотрела на восток, сурово, но спокойно. Одна ладонь богини покоилась на голове сопровождавшей её газели, вторая — сжимала лук. Сина. Защитница слабых, мудрая и справедливая. Была у неё и другая ипостась. В гневе она становилась злым мором, а её алмазные стрелы становились ядовитыми.       Анира представляла свой орден таким же. В двух ипостасях. Но отчего-то сложно было сочетать в себе милосердную справедливость и несокрушимую ярость, а её сёстры были либо слишком добрыми, либо слишком безжалостными. Быть может, всё дело в том, что они люди, а не боги? А может это оттого, что орден пока молодой, и у них ещё всё впереди.       Капитан Марат опустилась на колени и, сложив ладони перед собой, закрыла глаза, всей душой взывая к древней богине, хранительнице её родного клана. Взывала в этот раз с одной лишь просьбой — одарить удачей перед грядущей миссией. Самой важной из всех, что они выполняли.       За спиной послышались шаги. Анира резко обернулась. Мина махнула рукой, обозначая своё присутствие. Света от предрассветного, заглядывающего в узкие окна молельни, неба хватало только на то, чтобы разглядеть силуэт девушки, которая, постояв немного у входа, подошла к статуе и опустилась на колени рядом с сестрой. Анира изумлённо вздёрнула бровь.       Клан Мины находился в провинции Кавир, почти у самого портового города Ытым. Война давно стала там частью жизни. Но ещё до предательства Астеллы, до гонений на староверцев в Райкуре, на востоке империи были сильны новые боги. И клан Харшал, которому принадлежала Мина, образовался вокруг первых астельских проповедников, один из которых этот клан и основал.       Хоть орден Аниры и носил имя древней богини, её сёстры по большей части верили в новых богов и ходили на службу в дворцовый храм. Мина до сих пор была в их числе. — Не удивляйся, — вздохнула она. Девушка помолчала, задумчиво глядя на статую, прежде чем продолжить: — Новые боги не слышали моих молитв. Ни за отца, ни за братьев, ни за мужа. Могу ли я теперь доверить им своего сына? Своё единственное сокровище? — Твой клан… вряд ли это одобрит, — заметила Анира, тактично опустив замечание о том, что клан Харшал сыграл в своё время немалую роль в войне старых богов и новых. — Мой клан уже не обладает прежним могуществом, — снова вздохнула Мина и, поколебавшись, добавила: — А наши боги не услышат меня.       Анира кивнула и ничего не сказала. Хоть восстание и гражданская война давно закончились, эта тема всё ещё была опасной. По-прежнему случались убийства и нападения на последователей старых богов и до сих пор староверы устраивали погромы в храмах новым богам.       Некоторое время девушки молча молились. На улице стремительно светало. В садах заливались птицы. За дворцовыми стенами понемногу нарастал шум просыпающегося города. Люди спешили уладить свои дела до самых жарких часов, когда даже дышать становилось трудно. — Знаешь… — вдруг заговорила Мина. — В последнее время я всё чаще думаю о сыне. — В этом нет ничего удивительного, — улыбнулась Анира. — Хочешь проведать его? Я отпущу тебя после миссии. — Нет. То есть, конечно хочу, но… я не об этом думаю, — Мина прикусила губу, пытаясь собраться с мыслями. Затем снова посмотрела на статую. — Милосердие и беспощадность? Разве можно сочетать в себе и то, и другое? — горько спросила она. Анира удивлённо посмотрела на сестру. Даже забавно, что они думали об одном и том же. Мина тем временем продолжила: — По крайней мере для меня это точно невозможно. Я ненавижу Астеллу. До дрожи в руках ненавижу астельцев. Так ненавижу, что смерть каждого из них доставляет мне удовольствие. Я ненавижу их песни, их язык — всё астельское. Кажется дошло до того, что я и их богов начинаю ненавидеть. И это… пугает меня. Но… даже если меня уже не исправить, даже если мне до конца своей жизни суждено жить с этой ненавистью… я не хочу… не хочу, чтобы мой сын, мой милый Ямин стал таким же… — Мина сглотнула. Медленно выдохнула. — Раньше я думала, что если я… если я приложу все свои силы, если убью как можно больше астельцев, то моему сыну не придётся… не придётся жить с тем же страхом и с той же ненавистью. Что если всё закончится до того, как он вырастет, то я тоже избавлюсь от этой ненависти. Буду… счастлива… Но здесь… теперь я… мне кажется, я ошибалась.       Анира молча взяла ладонь сестры в свою руку. Мина всхлипнула. — Я смотрю на таких же, как я. На «варанов», «эфов», тех, кто, как и я, видят смысл своей жизни в уничтожении астельцев. И стоит представить, что Ямин может стать таким же… — девушка снова всхлипнула. Голос чуть дрожал, когда она продолжила: — Но потом я смотрю на Айшу, которая поёт астельские песни и сочувствует врагам, смотрю на Рани, которая без отвращения ухаживала за ранеными пленными. Сидела с ними ночами, помогая и утешая, хотя кто-то из них мог быть убийцей её брата и мужа. Я смотрю на них и хочу, чтобы мой Ямин был таким же. Чтобы он мог слушать и петь песни, восхищаясь их красотой и чувствами, а не думать о том, кем они были написаны. Чтобы он мог любоваться картинами, не задумываясь о том, из какой страны тот, кто их написал. Я не хочу, чтобы он стал таким, как я, — слёзы потекли по щекам девушки. — Почему… Почему песня, которая мне сначала понравилась вдруг стала казаться такой отвратительной? Почему, когда Айша сказала, что песня астельская, мне захотелось её ударить за то, что она спела? Ударить Айшу! Всего лишь за песню! Я… в тот миг я была так зла на неё, а теперь… мне так стыдно… и страшно. Я сама себя пугаю… Как… Как мне вернуться к моему Ямину… вот такой?       Анира притянула сестру к груди и крепко обняла её. — Ты сможешь научить сына милосердию. — Нет, — всхлипнула Мина. — Уже нет. — Сможешь, — настаивала Анира. — И сможешь исцелить себя. А Сина поможет тебе. Уже помогает, — улыбнулась она, ласково гладя сестру по волосам.

***

      Смеркалось. Город оживал, сбрасывая дневную духоту. Улицы полнились людьми. Идеальное время для прогулки по Каракару. Идеальное время для лазутчиков. В такой толпе трудно найти шпиона. Ещё тяжелее, не подвергнув гражданских риску, захватить его. Анира, заняв свою точку на крыше пекарни, неотрывно наблюдала за выделенным под её наблюдение участком улицы.       После многочасового собрания им дали два часа на отдых и подготовку. Чтобы сократить количество возможных жертв среди горожан, множество «варанов», «эфов», синиток и стражей стен ходили, переодевшись в гражданское, среди мирных: что-то покупали, сидели в лавках и чайных, но оставались начеку, чтобы в любой миг как можно быстрее вывести горожан из зоны боя. «Сумеречные» уже ждали своего командира в условленном месте. Тоже переодетые в гражданское, также рассредоточившись на небольшом участке улицы между бакалейной лавкой и гончарней.       После долгих обсуждений командование решило рискнуть и отправить на встречу настоящих «сумеречных». Однако перед этим всем пойманным прихвостням Триалина поставили особые метки-печати. Чёрные метки. Эти печати изобрели «эфы», пытаясь воссоздать печати самоуничтожения разведчиков Серой Гвардии. Бесчисленные эксперименты позволили им создать собственное оружие. Хоть чёрные метки не обладали абсолютно такими же свойствами, что и печати Серой Гвардии, во многом они были похожи. Человека с чёрной меткой можно было убить на расстоянии. Это и продемонстрировали «сумеречным» перед миссией, превратив одного из них в кровавый фарш. Формальным поводом стал острый язык шпиона. Но и без повода кем-нибудь пришлось бы пожертвовать.       Но вот в поле зрения Аниры появился человек в плаще песочного цвета. Он выглядел скорее как молодой господин, вернувшийся из путешествия, нежели как император или глава ордена. Одеждой он не отличался от зажиточных горожан, длинные волосы оказались подвиты на концах, имитируя кудрявость райкурцев, кожа оказалась на несколько тонов темнее, чем должна быть. Он ничем не выделялся среди местных и не привлек бы внимание капитана Марат, не будь у неё подробной ориентировки на императора Дегроуэля.       Внимательно оглядев толпу с крыши, Анира поняла, что Триалин пришёл один. «Как самонадеянно», — усмехнулась про себя девушка, передавая своим обстановку на распальцовках. Однако, не дойдя до места встречи, молодой император как будто насторожился. Он замедлил шаг, остановился у первой попавшейся лавки, словно бы привлечённый товаром, но Анира видела, как их цель прислушивается к разговорам вокруг и украдкой осматривает улицу, делая вид, будто изучает товар. Что их выдало? Кто-то из ряженых гражданских привлёк внимание? Всем ведь было ясно сказано даже не смотреть в сторону цели, чтобы не вспугнуть её.       Впрочем, немного постояв у лавки с украшениями, Триалин неспеша продолжил путь. Видимо, это была обычная предосторожность. Анира тихо выдохнула, натянула повыше платок, до глаз скрывающий лицо, и, дождавшись, когда цель покинет её участок, спустилась с крыши. Следовало поспешить к своим прежде чем ловушка захлопнется. Для императора Дегроуэля они приготовили свои сильнейшие барьеры. У него не будет возможности воспользоваться своим «волшебным», по словам пленённых «сумеречных», кольцом. Что бы это ни было, но воины Райкура скорее отрубят Триалину руку, чем позволят ему воспользоваться своим артефактом.

***

      Тело Айши, накрытое тонким белым полотном, лежало чуть в стороне от трупов в чёрных и песочного цвета плащах. «Эфы» потеряли одинадцать человек личного состава, «вараны» — девятнадцать, девы Сины — одну сестру. Учитывая, что непосредственно в захвате Триалина участвовала элита каждого из подразделений — потери были чудовищными. Даже не сумев вызвать с помощью кольца подкрепление император Дегроуэля отказался сдаваться, а его кольцо оказалось не только чем-то вроде портала для «сумеречных», но и неким усилителем. Иначе как ещё объяснить, что в неравной схватке Триалин едва не вышел победителем?       Анира сидела, прислонившись к холодной стене и бездумно глядя перед собой. Сил не осталось даже на скорбь. Айша погибла, Мина в лазарете с раной в животе. Сама капитан Марат, похоже, обзавелась первым боевым шрамом — рана на плече ныла и горела даже под лечебными мазями.       Среди гражданских, к сожалению, тоже не обошлось без жертв. Десять человек или около того. Анира видела трупы мельком, ещё в том роковом тупике. Прошедший бой вспоминался фрагментами, вспышками, и пока не поддавался осмыслению и холодному разбору. Наверное, так было не у неё одной. Они точно сражались с человеком? Дело было даже не в силе, сравнимой с высокоуровневыми магами, а в колоссальной разнице опыта. Опыта, которого не могло быть у двадцатилетнего юноши. Весь бой Аниру не отпускало ощущение, что это далеко не предел возможностей императора Дегроуэля. Что его сдерживают не только барьеры, но и он сам… словно бы… сдерживался… Ему практически удалось прорваться через барьер. Оставались каких-то три-четыре ярда до границы, когда капитан «эфов» приказал «сумеречным» остановить Триалина. Они колебались, но подчинились и атаковали своего бывшего командира со спины.       Триалин оказался полностью окружён. Он оставался спокоен и словно бы равнодушным, несмотря на предательство подчинённых. Однако… когда его дрожащие от страха «сумеречные» бросились на него, молодой император дрогнул. Анира видела, что он бился с ними не в полную силу, больше уворачивался, чем нападал, и отступал до тех пор, пока отступать стало некуда. Возможно, он догадался, что его предали не по своей воле, а потому не хотел убивать подчинённых. Это дало «варанам» время. Всего пару минут, ставших решающими в схватке.       Когда Триалин заметил, что внутри барьера устанавливают ещё один, он ринулся прочь, стремясь вырваться из новой ловушки до того, как она захлопнется. Кто-то из «сумеречных» бросился ему наперерез. И Триалин не убил его. Он не смог зарубить своего подчинённого, вместо этого вступив с ним в схватку и допустив этим фатальную ошибку. Он проиграл в тот миг, когда поставил жизнь предавшего его подчинённого выше своего шанса на побег.       Когда новый барьер заработал, запертые внутри него «сумеречные» вместе со своим бывшим командиром замерли. Барьер сковал их, парализуя мышцы, вытягивая энергию, туманя разум. Один за другим они падали на землю. К чести императора, он продержался дольше всех.       В зал вошли две синитки, Тайя и Амала. Глаза влажные и чуть припухшие. «Только успокоились», — отметила про себя Анира. — Капитан Марат, — чуть подрагивающим голосом обратилась Амала, вытянувшись. — Разрешите начать приготовления к сожжению нашей сестры Айши?       Анира с трудом встала. — Разрешаю, — выдохнула она. И, кивнув девушкам, молча вышла. Пока что сил снова смотреть на бледное безжизненное лицо Айши у неё не находилось.       Стоило бы вернуться в штаб, но ноги понесли Аниру на берег. Не желая лишний раз пересекаться с кем-то из сослуживцев, девушка пошла не через дворцовую площадь, а кружным путём, через базар. Под сапогами хрустел принесённый ветрами песок на каменной дороге. Идти приходилось медленно — слишком много людей высыпало на улицу в преддверии прохладной ночи. Разноголосая толпа, скворчащие на многочисленных жаровнях кальмары и тростниковые крысы, заливистый визг играющих детей и кричащие над городом чайки — обычный шум вечернего Каракара. Но сегодня он казался Анире чем-то наигранным, неестественным. Привычные запахи жареного мяса, специй и фруктов, теперь вызывали у девушки тошноту. Их недавний бой тоже шёл на торговой улице. Пахло почти также. А потом ко всем запахам улицы добавился тошнотворный запах крови.       С трудом преодолев базарную площадь, Анира вышла за внутренние стены. Она прошла вдоль берега, стараясь уйти как можно дальше, пока силы окончательно не покинули её и рухнула в горячий песок.       Слёзы закончились быстро, оставив после себя какое-то отстранённое опустошение. Анира, всё тише и реже всхлипывая, села на песке. Лицом к морю, спиной к стенам Каракара. Она бездумно наблюдала, как налившееся кровью солнце, окрасившее волны в червонное золото, коснулось горизонта, как медленно оно тонуло в море, как заискрился алым блеском прибой в последних лучах горящего заката. — Первый погибший подчинённый, да? — послышался голос за спиной. Анира, чуть вздрогнув, обернулась. Ну, конечно, кто ещё, кроме «эфов» умеет так бесшумно красться? Явар, бывший товарищ Адиля, сел рядом. — Здраствуй, — бесцветно поздоровалась Анира. — Держи-ка, сестрёнка, — «эфа» протянул девушке флягу. — Сейчас это самое то, что нужно. Васу, кстати, тебя искал зачем-то. Такой старик из «варанов». Знакомы поди?       Анира кивнула. — Ну, у него дежурство сейчас будет, так что теперь уж только завтра увидитесь, наверное. Главное, я тебе передал. — А ты здесь что забыл? — не слишком приветливо поинтересовалась Анира, задумчиво поглядывая на фляжку. — А я выходной теперь. Тебя вот повидать захотел. Да и… в штабе светиться не хочется. Там у верхов столько головняка, вздёрнуться можно! Старшие злые все. Лучше не попадаться лишний раз. Им сейчас только повод придраться дай. А, сама знаешь наших-то. Нервные все до ужаса, — улыбнулся Явар. — Только те, кто не сумасшедшие, — усмехнулась Анира. Явар неловко почесал затылок и поспешил сменить тему. — Сестрёнки то твои молодцы. Наши же думали, мол, разбегутся сейчас девоньки, как поймут, что не в игры тут играем. Ан нет, поревели чутка и за дело. Сами к командующему пришли, помощь свою предложили. Мы аж раненным позавидовали, — хохотнул «эфа». — Шучу-шучу, не сердись. Тут просто… раньше то как было? Одни — глазками стреляют, другие носы воротят. Ну девки и девки. А сейчас вона показали — не девки, а солдатки, товарищи боевые. Точно. Но ты, сестрица, всё равно держи узду покрепче. Всё понимаю, орден не то что молодой — новорождённый можно сказать. Но дисциплина то должна быть. Никуда без дисциплины не уедешь тут. А то вон как у «варанов» тоже иногда бывало…       Явар развлекал Аниру своей болтовнёй до глубокой ночи. Девушка почти не отвечала, слушая его бесконечные россказни и на время стерев отпечатанный перед глазами образ убитой Айши. Когда в клан Марат передали прах Адиля, Анира убивалась из-за невозможности в последний раз взглянуть на любимого. Урна с пеплом — всё, что осталось от него. Тогда это разбивало ей сердце. Теперь же она была рада, что так и не увидела его мёртвым. Адиль был жив в её памяти. Он жил в письмах, в весёлых рассказах его сослуживцев — того же дурака Явара. Он жил в её сердце. А Айша больше нет… При мыслях о сестре, Анира видела не её улыбку, а бледное безжизненно спокойное лицо. Пытаясь вспомнить её голос, Анира слышала не звонкий смех подруги, а её предсмертные хрипы.       Солнце давно утонуло в солёных волнах. Стеклянные звёзды усыпали чернильное небо. На востоке ярко горел полумесяц. Каракар стряхивал с себя дневную пыль и духоту, дышал свежестью ночи, жил голосами людей, шумом повозок, светом бумажных фонарей. — Спасибо, Явар, — улыбнувшись, тихо сказала Анира. — Да будет тебе. Я же это… ты же знаешь… ты всегда можешь ко мне обратиться. И по делу, и без дела, — неловко рассмеялся «эфа». — Правда, спасибо, — мягко повторила Анира.       Явар ответил не сразу. Он глотнул вина, вытер рукавом губы, вздохнул, прежде чем, собравшись с мыслями, ответить, куда-то потеряв свой смешливый тон. — Адилю спасибо. Я не говорил тебе… Он же… Обещал я ему за тобой приглядывать. Я ж даже думал со службы уйти, чтоб клану Марат присягнуть. Он же… закрыл он меня собой. Долг жизни у меня перед ним. Поэтому… поэтому ты всегда можешь ко мне прийти. С чем угодно. Я всё сделаю. Жизнь положу… — почти шепотом закончил он. Анира долго молчала, не зная, что тут сказать. Явар, видимо почувствовав повисшую меж ними неловкость, неуклюже продолжил: — Ты не обижайся на мои шутки, ладно? Ну… ты поняла… Я специально так. Чтоб другие не думали к тебе, ну, понимаешь… Некоторым ведь невдомёк про твой траур. А кто-то думает, что раз ты здесь, то не держишь его. Ну и… обсуждают. Обсуждали вернее. Теперь уж нет почти. Думают, что у меня на тебя виды. Но ты… ты внимания на меня не обращай. Мы там сами разберёмся. Как привыкнут все, так и не надо будет, ну, делать вид, будто мы… ну… понимаешь.       Анира вздохнула. Способ защиты её чести у Явара был, конечно, сомнительный. Но с другой стороны, вариантов у него оставалось немного. Чтобы вызвать на дуэль другого мужчину, ему нужно быть ей либо родственником, либо, по меньшей мере, женихом. И, если подумать, возможно, это работало. Кроме Явара такого назойливого внимания она ни от кого не ощущала. — Спасибо, Явар, — ответила она. — Но тебе больше не стоит так вести себя. Я в состоянии сама отстоять свою честь. И честь своих сестёр.

***

      Вторжение в свои барьеры Арафат ощутил за мгновение до того, как Эрииль в сопровождении императрицы Сиванны оказался во внутреннем дворе императорского дворца. Не то чтобы Арафат совсем не ожидал такого поворота событий — как раз наоборот — однако столь скорое и бесцеремонное появление старого врага и друга на своём пороге застало императора врасплох. Когда незваные гости оказались буквально на заднем дворе Арафата, сам хозяин дворца ужинал с детьми. Оба сына, тоже почувствовав вторжение чужаков, тут же подскочили с мест. — Садри, — обратился император к младшему. — Проводи сестёр в Лунные палаты и оставайся с ними до тех пор, пока я не пришлю к вам кого-нибудь. — Как прикажете, отец, — поклонился второй принц. — Саин, отправляйся к командирам. Пусть будут готовы к… ко всему. Вплоть до отступления из Каракара, — выдохнул император. — Но… отец! Позволь мне… — начал было старший принц. — Выполняй, — отрезал Арафат. — Я встречу гостей один. Пусть никто не приближается к нам. — Как прикажете, отец, — тяжело вздохнул наследник.       Отослав детей, Арафат переместился во внутренний двор, куда уже сбегалась охрана. Не дожидаясь приближения своих солдат, Арафат оградил двор новым барьером, и только убедившись, что его подданные в относительной безопасности, шагнул навстречу Эриилю и его спутнице.       Акшарка напряжённо осматривалась и, кажется, даже принюхивалась. Однако это напряжение было вызвано вовсе не страхом и осторожностью, отнюдь. Её сосредоточенность скорее напоминала собранность готового к броску хищника. Эрииль же, напротив, выглядел так, словно гулял по собственному саду. Даже вполне натурально изобразил интерес к растущим во дворе белым лилиям. — Прошу прощения за неподобающий приём, — тонко улыбнулся Арафат. — Оповести вы заранее о своём визите, мы бы успели провести все положенные приготовления и встретить вас как подобает. — Как Триалина? — огладив нежные лепестки, деланно скучающим тоном поинтересовался Эрииль. — Увы, молодой император Дегроуэля допустил ту же ошибку, что и вы, — заметил Арафат. — Более того, он явился тайно и с неясными целями. Тебе следовало подумать о последствиях, прежде чем посылать его сюда, мой друг, — всё с той же улыбкой добавил император. — Как и тебе, прежде чем брать его в плен, — ровно ответил Эрииль. — Однако, если тебя это утешит, я сам узнал о вылазке своего ученика практически только что. — Только ли ученика? — усмехнулся Арафат. — Не только, — чуть улыбнулся Эрииль. — Но также моего воспитанника, повенчанного мною на царствование законного императора Дегроуэля, моего сына по короне. — Тогда кем же он приходится твоей спутнице? — прищурив глаза, поинтересовался император Райкура. — Вас это не касается, — высокомерно ответила Леди Дара. — Боюсь, вы ошибаетесь, — улыбнулся Арафат. — Мне известно, кем является Триалин на самом деле. И я абсолютно убеждён, что подобным существам не место в нашем мире. — Ваш мир создан подобными существами, невежда, — прошипела акшарка. — Моя госпожа, — предостерёг императрицу Эрииль. — Позвольте мне уладить этот вопрос. — Убедившись, что акшарка пока не собирается нападать, он вновь повернулся к Арафату: — Тогда почему он всё ещё жив? Ты не избавился от его смертного тела, вместо этого позволив своим подчинённым истязать его, рискуя навлечь на себя месть… подобного существа. — Признаться, я надеялся найти способ запечатать его душу, сущность — неважно. То, что сидит в человеческом теле. — Кем ты себя возомнил? — оскалилась императрица Сиванны. Эрииль едва успел встать между ней и Арафатом, не давая ей напасть. — Видите ли, госпожа, — развёл руками Арафат, — мы, люди, весьма трусливые и высокомерные создания. Нумос, Наннауту, Создатель — для вас он может быть кем угодно, но для людей он давно стал демоном, каждое появление которого несёт за собой войны, разрушения и смерть. Это существо больше не бог. Оно не приносит ни мира, ни процветания. Оно лишь жалкое подобие себя прежнего, тень Создателя. Не кажется ли вам, что было бы разумнее, правильнее, избавиться от этой скверны, порочащей саму суть нашего общего прародителя, чтобы оно не бросало тень на прошлое былое могущество Единого Бога? На имя Создателя? Вы, моя госпожа, можете смотреть на меня как на неблагодарного сына, отвернувшегося от своего отца, но вы, племя даханавар, плохо понимаете людей. Для нас это выглядит иначе, — покачал головой Арафат и, удостоверившись, что акшарка слушает его, продолжил: — В Райкуре есть кланы, где старики уходят в горы или пустыню, когда понимают, что становятся обузой своей семье и клану. Есть и такие кланы, что сами избавляются от стариков и больных ради процветания клана. Они дают им одну сладкую настойку — «ночную росу» — выпив которую, ставший больным и немощным человек засыпает навечно. Мне видится, что ситуация с Триалином, с тем, что прячется в его облике, требует того же подхода. Возможно, нам стоит вместе изобрести для этого создания его «ночную росу»?       Эрииль прикрыл глаза, словно прислушиваясь к пению птиц. — Сейчас он прежде всего человек, — после некоторого молчания ответил он. — На него можно влиять, его поддержкой и возможностями можно пользоваться. С ним можно договориться, в конце концов. И… — Ты пытаешься приручить стихию! — вспылил Арафат. — И у меня получается, — спокойно ответил Эрииль. — Или Оно хочет, чтобы ты так думал, — тихо усмехнулся Арафат. — Любовь к Астордам окончательно помутила твой рассудок, Альвиан. — А ты, надо полагать, возомнил себя судьёй? — недобро прищурился Эрииль.       Не то чтобы Арафат действительно хотел всерьёз ссориться с Эриилем. Не в центре Каракара точно. Слишком велик риск превратить столицу не просто в руины, а в продолжение пустыни Улу-Газар. За всю известную историю сражения магов первого уровня можно было пересчитать по пальцам, и каждое из них оставило неизгладимый отпечаток в людской памяти. Помимо серьёзных шансов сравнять город с землёй, Арафат учитывал и разницу сил. Противников было двое. Едва ли акшарка останется в стороне, если её спутник перейдёт к более активным действиям. Кроме того, Эрииль и Дара находились в куда более выгодной позиции, поскольку им не нужно было заботиться о безопасности жителей Каракара. И даже если Эрииль не хотел напрасных жертв, то о Леди Даре нельзя было сказать того же. Рисковать подданными ради мальчишки? Конечно, Арафат не мог себе это позволить. Даже зная, что Триалин демон. В конце концов, сейчас он заключён в смертном теле и притом, чего уж таить, слабом теле.       Быстро взвесив все за и против, Арафат прямо спросил: — Что ты предлагаешь за его освобождение?       Если нет никакого шанса удержать пленника, стоило отдать его с наибольшей выгодой. — Твою жизнь, — опередив Эрииля, ответила императрица Сиванны. — Вам стоит поупражняться в дипломатии, — снисходительно улыбнулся Арафат. — Я не могу отдать тебе Арбелы, — вздохнул Эрииль. — Вернуть, ты хотел сказал, — поправил Арафат. — Отдать, — подчеркнул Эрииль. — Эти земли уже давно часть Астеллы, там живут мои подданные, потомки астельцев и райкурцев. — В таком случае и мне нечего вам предложить, — развёл руками император Райкура. Однако, не успел он договорить, как за его спиной выросла тень, а в следующий миг к горлу Арафата прижался длинный острый коготь. — Как вам моя дипломатия? — почти промурлыкала на ухо мужчине акшарка. — Леди Дара, прошу вас, — вздохнул Эрииль. — В отличие от некоторых любителей развлекаться с собственными учениками, меня общество дам не смущает, — усмехнулся Арафат. Его тело вдруг развеялось дымкой, а сам император, оказавшийся за спиной несколько опешившей акшарки, без труда поймал её в захват и поднёс к горлу кинжал.       Эрииль устало прикрыл глаза ладонью. В глазах Леди Дары вспыхнуло хищное пламя. Мощным рывком она вывернулась из захвата, почти задев невидимым крылом едва успевшего отскочить императора Райкура. Воздух густел и дрожал от разливавшейся энергии двух готовых к схватке противников. Но прежде чем кто-то успел нанести первый удар, между Арафатом и акшаркой появился Эрииль. — Если хотите испытать свои силы, вам стоит переместиться подальше от города, — строго заметил он и, повернувшись к Арафату, добавил: — Я полагал, что тебе-то точно не придётся об этом напоминать. — Будешь шантажировать меня моими подданными? — холодно усмехнулся император Райкура. — Нет. Я лишь призываю тебя не горячиться. — Осмелюсь напомнить, твоя спутница напала первой. — Этого стоило ожидать, если ты дразнишь акшара, — напомнил Эрииль. Дождавшись, когда концентрация энергии вокруг немного снизится, он продолжил: — Мы можем вернуться к переговорам? — И чем же ты хочешь удивить? — полюбопытствовал Арафат. — Мы можем обсудить новые торговые соглашения. Льготы и сниженные налоги для райкурских купцов. Создать в сатрапии особые зоны, скажем, свободные от части налогов, где смогут арендовать землю райкурские магнаты, — начал перечислять Эрииль. — Мы можем обговорить возможность совместного патрулирования торговых путей в Южном и Лазурном морях, построить в Арбелах порт, который будет принадлежат и Райкуру, и Астелле. Я также готов выслушать любые твои пожелания, кроме передачи Райкуру Арбел.       Арафат усмехнулся. Прежде Эрииль со скрипом шёл на малейшие уступки. Удивительно, как далеко он готов зайти ради… ученика. — Леди Дара, в следующий раз берите пример с Эрииля, — снисходительно улыбнулся Арафат и вновь обернулся к императору Астеллы: — Хорошо.

***

— Верни его кольцо, — поддерживая едва стоявшего на ногах ученика, потребовал Эрииль. — Мы договорились на Триалина. Забирай его и уходи, — бросил Арафат. — Без кольца он пока что практически безвреден. И это решает наши разногласия, не находишь? Тебе ученик, — Арафат с улыбкой выделил последнее слово, — мне — гарантии.       Эрииль медленно выдохнул. Он бы солгал, сказав, что предложение старого врага и друга не выглядело для него соблазнительным. Возможно, это действительно был выход из положения. Странного положения, в котором они все оказались по вине неподвластных человеческому пониманию сил. Даже если у Триалина имелись другие способы черпать силы из так называемого Сумеречного Мира, наверняка с ними не всё так просто, иначе не пришлось бы столько возиться с кольцом. Впрочем, зависимость от материального артефакта ставила под сомнение всесильность созданий, подобных Триалину. Да и в целом, вопрос, насколько Триалин и подобные ему опасны для этого мира, оставался открытым. Эрииль не знал всех возможностей ученика и, тем более, не представлял его силы как демона. Он не знал, есть ли у Владыки Нумоса союзники и какой они силы, есть ли враги его уровня, не знал конкретных целей появления демона в их мире, а потому не мог принять взвешенного решения, руководствуясь здравым смыслом.       Когда он задавался этими вопросами в прошлый раз, им руководили чувства: любовь, привязанность, надежда. Арафатом тоже руководили чувства: страх перед неизвестным, тревога за страну и подданных, желание контролировать то, что человеку обуздать невозможно.       Эрииль посмотрел на ученика. Во взгляде и мыслях Триалина читались злость, жажда мщения за пережитое унижение и… страх. Эрииль не видел в нём ничего демонического, ничего божественного — лишь обыкновенные человеческие чувства и желания, делающие поступки Триалина предсказуемыми хотя бы до тех пор, пока он человек. Вновь подняв взгляд на императора Райкура, Эриль твёрдо сказал: — Верни его кольцо. Я даю тебе слово, что Триалин никакими способами не станет мстить тебе или твоим подчинённым. — Ты всерьёз полагаешь, будто сможешь контролировать это существо? — усмехнулся Арафат. — Это Триалин, — отчеканил Эрииль. — Мой ученик, коронованный мною на царствование. Император Дегроуэля. Триалин Асторд.       Арафат, прикрыв глаза, прижал кончики пальцев ко лбу. Некоторое время он стоял неподвижно, размышляя. Ответил едва слышно. Не сразу. — Ты пожалеешь, Али, — голос полон сочувствия. — Помяни моё слово, друг, однажды ты осознаешь, что был слеп.       Арафат перебросил кольцо Эриилю. — Прежде чем вы уйдёте, я хочу задать вопрос.       Эрииль удивлённо вскинул бровь. Арафат продолжил: — Мои подчинённые так и не сумели выпытать у него, — император кивнул на Триалина, — для чего на самом деле он проник в Каракар. — Конечно же для того, чтобы вырастить здесь армию демонов и превратить Каракар в продолжение Улу-Газар, — прошипел Триалин. — Айлин, — строго одёрнул ученика Эрииль. Триалин заткнулся. Не хватало ещё, чтобы Арафат передумал. Вздохнув, юноша нехотя ответил: — Помимо разведки и полевых учений, о которых вы и так знаете, я хотел выяснить, что за оружие Крастская Империя намерена испытать в пустыне. Защита военных полигонов самой Крастской Империи моим подчинённым пока не по зубам, нам удалось лишь выяснить, что кронпринц намерен проводить испытания здесь в ближайшие пару месяцев. И что это оружие будет испытываться вместе с неким изобретением, которое тоже привезут сюда. — Честно говоря, — хмыкнул Арафат с сомнением глядя на Эрииля и его ученика, — меня тоже волнует этот вопрос. — Помедлив, он спросил: — Как насчёт небольшой сделки? Скажем, Серая Гвардия «совершенно случайно» узнает точную дату и место испытаний, сама или вместе с «сумеречными» окажется там в положенный срок, успешно останется незамеченной для «эфов», а потом мои «эфы» также «совершенно случайно» выяснят, что за оружие разработал наш большой сосед? Раз уж нам всем страсть как любопытно, мы могли бы помочь друг другу в этом вопросе. — Устраивает, — кивнул Эрииль. Триалин шумно выдохнул, его, очевидно, сговор как раз не устраивал, но юноше хватило сообразительности промолчать. — Я пришлю к тебе своего человека обсудить детали, — добавил император Астеллы. — Буду ждать. А теперь… вынужден проводить вас к выходу, — тонко улыбнулся Арафат. — Не смеем злоупотреблять вашим гостеприимством.

***

      Опалённое кровавым закатом небо сияло в узких окнах молельни, очерчивая мягким светом потемневший силуэт богини. Лицо Сины-воительницы скрывалось в тени, а за её спиной разливалось сияние пылающей зари.       Анира сидела на коленях перед статуей богини, безмолвно вознося молитвы за павшую сестру. Урна с прахом Айши одиноко стояла в нише за статуей. У выросшей на улицах Каракара девушки не было родных, которым можно было бы передать её прах, а потому первая павшая сестра синиток навсегда осталась в ордене. С ужасом Анира представляла тот день, когда в нише прибавятся урны. — Капитан Марат, — тихо позвали за спиной. Анира не обернулась, узнав голос Мины.       Мина бесшумно подошла ближе и опустилась на колени рядом с командиром. Некоторое время девушки молчали.       Закончив молитву, Анира повернулась к сестре. Мина, задумчиво глядя на статую с мягким ореолом сияния затухающего заката, заговорила не сразу. — В чём был смысл? — О чём ты? — без особой надежды спросила Анира. — Не делайте вид, что не понимаете, капитан Марат, — сухо возмутилась Мина.       Анира тяжело вздохнула. Наверное, всем командирам сейчас приходится объясняться перед подчинёнными. Новость о том, что его величество отпустил Триалина всколыхнула и потрясла их всех. — У его величества были причины так поступить. Император не обязян отчитываться перед нами, — ровно ответила Анира. — Тогда ради чего погибла Айша? — тихо, едва слышно прошептала Мина. — А ради чего погибли наши мужья? Наши братья? Отцы? Ради чего тысячи людей расстались с жизнью во время войны, если императоры всё равно сели за стол переговоров? Если всё равно ничего не изменилось? — вспылила Анира. — Наверное стоило задаться этими вопросами раньше, — помолчав, усмехнулась сестра. Анира тяжело вздохнула, вдруг осознав, что позволила себе лишнее. И хвала всем богам, старым и новым, что её слышала только Мина. Подобные необдуманные речи могли быть очень опасными. — Я не знаю, ради чего погибла Айша и остальные. Однако, я уверена, что его величество знает, что делает. Он точно не отдал Триалина просто так. Это было бы абсурдно. Нам стоит лишь набраться терпения и мы всё узнаем, — подумав, наконец, подобрала правильные слова капитан Марат. — А что насчёт тех, кто погиб во время войны? — напомнила Мина. — Послушай, мы не должны обесценивать их жертву. — Это не ответ. — Я не знаю… — призналась Анира. Наверное, это были не те слова, что приличествовали командиру, но девушке хотелось быть с сестрой честной. В молельне повисло тяжёлое молчание. Мина долго смотрела на статую, прежде чем заговорила вновь. — Я хочу покинуть орден, — спокойно, скорее всего окончательно приняв решение, сказала она. И прежде чем опешившая капитан Марат успела возразить, продолжила: — Не пойми неправильно. Я не разочарована его величеством и, тем более, нашим орденом. Даже… положение вещей меня… не то чтобы удивляет. Не совсем же я дура, — Мина усмехнулась. — Просто… я не хочу, чтобы однажды кто-то спросил: ради чего умерла Мина Харшал и услышал в ответ «я не знаю». Нет… не так… Прежде чем прозвучит этот вопрос, я хочу узнать ответ на другой: ради чего Мина Харшал жила? У меня есть сын. Как я могу ставить какие-то неясные мне цели выше Ямина? Как? Когда я пришла сюда, я думала, что служу ради его будущего. Его и других сыновей Райкура. Но… теперь я понимаю, что ради его будущего, на которое в действительности я едва ли могу повлиять, я жертвую его настоящим. Я… хочу вернуться к сыну.       Анира вздохнула. Помедлив, она с грустной улыбкой сказала: — Как бы то ни было, ты навсегда останешься нашей сестрой. И где бы ты ни была, ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь и на защиту Сины-воительницы.

***

      «Милая моя, родная, нежная и светлая…»       «И совсем уже не нежная и не светлая», — усмехнулась про себя Анира.       «Только прошу тебя, заклинаю, не приезжай! С ума сойду, если подвергнешь себя опасности».              «Может, стоило разок приехать, чтобы ты хоть немного понял, как я себя чувствовала всё это время?» — Анира вздохнула.       «Знаю, ты храбрая и ничего не боишься».       «Боюсь. Столько всего, что и не перечислить. А думала, что после твой смерти уже ничего не страшно. Боюсь за каждую свою сестру. Боюсь, что мой орден распадётся. Боюсь за страну. За всех нас. И за себя боюсь… Боюсь, что не справлюсь».       «Езжай к родителям, укройся под благодатной сенью священного Ботор-Арук, и будь спокойна».       «Теперь это невозможно. Священный лес не сможет успокоить моего сердца, больше нет».       «Твои молитвы сохранят меня в бою против злых варваров».       «Как видишь… Ты ошибался. Но мне бы хоть крупицу твоей уверенности».       «Есть у меня и благие вести, родная моя. Неделя уже, как я дал присягу и вступил в ряды «варанов». Много здесь сильных и бравых воинов».       «А дураков и хамов ещё больше. Но Васу, конечно, не в счёт», — улыбнулась своим мыслям Анира, вспоминая старика, предложившего Мине вместе с её сыном погостить в его клане. Для Мины, уставшей от войны, озлобленной на войну и боящейся войны это могло стать настоящим спасением. Если она сумеет произвести благоприятное впечатление, её могут пригласить в клан. Посредством брака или в качестве ученицы. А уж став членом клана Чандр, Мине не придётся беспокоиться о будущем Ямина — Чандр своих людей в чужие войны насильно не отдаёт. Васу, к слову, заходил на днях, весточку от Мины передавал. Сестра писала, что добралась до Бишим почти без приключений, что приняли её сдержанно, но вполне радушно, и что Ямин в первый же день успел найти себе компанию. Хороший всё-таки старик Васу.       «Подружился я тут с одним молодцем, Яваром звать».       Строки про Явара Анира пропустила. Этого «эфы» ей и без того было много. Явар каждый день находил повод повидаться с ней.       «А Эрис кажется немного ревнует».       «Привет передавай», — грустно улыбнулась про себя девушка, с тоской вспоминая друга детства и названного брата Адиля, прожившего немногим дольше своего товарища.       «Он, к слову, передаёт тебе сердечный привет и всякие благие пожелания».       Анира улыбнулась и закрыла глаза, легко представляя машущих ей Адиля и Эриса, как всегда смеющихся и дурачащихся.       «В один отряд с ним поступили, в одной комнате живём, так что нечего ему дуться на меня, и так с ним, как в детстве, всюду вместе».       И в Царство Теней в один день ушли, и урны их в усыпальнице клана Марат тоже стоят рядышком.       «Не могу рассказывать о делах внутри армии и, тем более, внутри нашей братии, но намекну, что скоро, может быть, страна наша воспрянет духом от значительных побед».       Чтож, если и было что-то хорошее в ранней смерти Адиля, так это то, что он не застал поражения Райкура. Анира не представляла, как бы он это пережил.       «Верь нашему императору, нашим воинам или хотя бы мне, родная. Вижу уже конец нашим невзгодам. И знай, Райкур в этой войне не один. Нас поддерживают…»              Что хуже? Умереть молодым, но с верой и надеждой в сердце? Или выжить, но собирать себя по кускам после рухнувшего мира и осыпавшихся иллюзий? Умереть молодым или постареть душой до первых седин, разочаровавшись во всех и всём?       «Нежно обнимаю и с нетерпением жду новой встречи с тобой, любимая. Твой Адиль».       «Придётся немного подождать, милый. У меня осталось ещё много дел и неоплаченных долгов», — вздохнула Анира, бережно убирая затёртое письмо в шкатулку. Затем взяла со стола уже достаточно пухлую папку. Такие папки были у всех командиров внутренних подразделений. И с каждым месяцем работы эти папки становились всё тяжелее и тяжелее. С первой страницы на Аниру смотрели двое почти неотличимых юношей с длинными чёрными волосами и характерным, прямо-таки фамильным разрезом глаз.       «А вот вам я задолжала больше всех», — холодно улыбнулась капитан Марат.