***
Кельвин ждал Уокера дома для того, чтобы провести очередной милый вечер вместе. Он купил пирог для того, чтобы устроить небольшое чаепитие на двоих. Наверное, думалось ему, это так по-английски. Однако, Альфред всё не появлялся дома. Он должен был уже закончить работать, но его всё не было и не было. Кельвин терпеливо ждал, ждал, но вскоре терпение стало его покидать. Он побродил туда-сюда по кухне, закурил, роняя пепел на пол и стал звонить своему англичанину. Трубку он не брал. Позвонил раз, второй раз, ответа не было. На третий раз с телефона Проблемы ему ответил другой голос, женский. — Добрый вечер. Простите, кем вы приходитесь мистеру Уокеру? Кельвин странно напрягся. Он почувствовал тревогу. И всё же не мог не заметить, как по-дурацки звучит «Мистер Уокер». — Добрый вечер, я его… Сожитель. А где, собственно говоря, сам мистер Уокер? — Кельвин перестал бродить по комнате, сигарета тлела в его пальцах. Он мгновенно забыл о ней. — Вот, славно, — заключил голос. — Мы не смогли найти, кому сообщить, и вот как раз Вы. Сообщить? Сообщить что? Кельвин целиком превратился в один сплошной нерв, сжимая телефон в вспотевших пальцах. Пауза, которую выдержала девушка по ту сторону телефона, казалась просто бесконечной и сердце, замирая, отдавалось гулом в ушах. — Дело в том, — продолжила девушка, — что мистер Уокер попал в аварию. Его сбила машина. Он был доставлен в больницу. Его состояние тяжёлое, но у него есть все шансы выжить. Вниз. Что-то внутри Кельвина ухнуло глубоко вниз, задев позвоночник и пробив все внутренние органы. Он сильно побледнел. Тут же жёстко спросил адрес больницы, смутив девушку своим грубым тоном. Он боялся и нервничал. Он даже не удосужился нормально одеться, когда уже бежал на улицу, ловя такси. Доехав до больницы, он в мгновение ока прорвался через толпу врачей, он ругался и требовал пустить его. Когда наконец он оказался над Альфредом, лежащим на больничной койке, он чувствовал, как что-то больно сжимается внутри. Бледный, весь на ссадинах, весь в трубках, Альфред сейчас смотрелся таким жалким и несчастным. Кельвин поджал губы, сжав их в плотную тонкую ниточку. Ему очень хотелось выругаться, но он не стал. Не отрывая взгляда от Уокера, он подвинул к себе ближе стул, садясь на него. Он решил, что будет здесь, пока Альфред не придёт в себя. Он будет сидеть над ним как сторожевой пёс над сокровищем. Он постарался вернуть себе самообладание, что у него вполне получилось. Тревога его отпустила. Приборы пикали, пульс у него был хороший. Всё лучше, чем могло бы быть. Накатила усталость, а вместе с ней почему-то тоска. — Итак, — из-за спины американца раздался голос Дьявола. — Не могу поверить, что ты наконец-то исполнил контракт. Посмотри только на себя. Ты словно верный прихвостень сидишь над ним, так сильно волнуешься, что затаил дыхание. Теперь я точно могу утверждать, что Альфред Уокер не одинок. У него появился такой идиот, как ты, который вроде бы и не слишком трепетно к нему относился, но стоило произойти плохому, и ты тут как тут. Что же, раз уж контракт исполнен, я дарю тебе шанс загадать желание и тебе не придётся платить за него своей душой. Контракт был выполнен? Уже? Так это конец? Всё закончилось. — Вылечи его. В палате повисла тишина. Лишь прибор пикал, сообщая о пульсе Уокера. Пик-пик-пик. — Прости… Что? Мне послышалось, ты… — Дьявол издал усмешку, но Кельвин прервал его. — Это моё желание. Я хочу, чтобы ты вылечил его. Мягко говоря, Дьявол ожидал чего-то большего. Чего-то более очевидного и алчного. Чего-то в духе мистера Петерсона. Денег, продвижение по службе, может быть здоровья для себя… Но он попросил вылечить Альфреда. — Хорошо, — сказал Дьявол. После чего раздался щелчок пальцев. — Он очнётся через час. — Ладно, — Кельвин постоял над ним ещё немного, затем наклонился, оставляя мягкий поцелуй на его лбу. Внутри так странно щемило. Было удивительно больно смотреть на то, как сейчас выглядел Альфред. И Кельвин удивлялся, неужели он так сильно привязан к нему. «Люблю, » — пронеслось в его голове и от этого стало до скежета противно на душе. Контракт выполнен. Им пора прощаться. Они договорились, что выполнят контракт и больше не будут беспокоить друг друга. Нужно было уходить, время пришло. Но сейчас, стоя над ним, Кельвину тяжело было решиться на это. «Люблю…» — какое же мерзкое слово. Оно не позволяло ему сдвинуться с места. Но… Ведь у них был договор. Уходи, Кельвин, уходи сейчас, иначе будет тяжелее потом. Давай, не стой на месте. Дьявол уже исчез. И было ясно, он больше не появится в жизни Кельвина. Договорились… Они договорились. Иди, Кельвин, не накручивай себя дальше. Не делай себе тяжелее. — Я люблю тебя, — тихо произнес он, в последний раз коснувшись руки Альфреда. Так надо. Он нехотя вышел из палаты. Ему предстояло вернуться в дом Альфреда. Нужно было забрать вещи. Он доехал до дома Уокера, собрал вещи в сумку. Сегодня он вернётся в Южную Калифорнию. Удивительно, какая ирония. Он ненавидел Южную Калифорнию, но когда не имел возможности туда вернуться, его это злило. Сейчас, казалось бы, бери вещи, езжай, но не хочется. Он взял такси до аэропорта Хамберсайд. Всю дорогу в такси его будто укачивало. Водитель остановился заправиться и оба они вышли из машины. В кармане зазвонил телефон, издавая идиотский рингтон. На экране прыгало имя контакта. Проблема. Кельвин взял трубку. — Аль… — начал было он. — Какого чёрта?! — раздался голос англичанина, не дающий ему сказать ни слова. — Ты потратил своё желание на меня? Придурок… Ты придурок, Кельвин. — А что мне было делать, Альфред? Мне нужно было попросить что-нибудь для себя, а потом сидеть и смотреть, как ты разбитым куском мяса с трубками лежишь на койке? — тяжёлым голосом произнёс Кельвин, строго, жёстко. — Ты… — Альфред явно нервничал. — Ты… Т-ты уже уехал? — его голос вдруг неожиданно дрогнул. И снова у Кельвина внутри что-то сжалось. — Я на заправке по дороге в аэропорт. — Кельвин… Не уезжай… Пожалуйста… — Уокер говорил тихо и сдавленно. — Останься со мной. Всё ведь было так хорошо в последнее время… Мне было… Действительно хорошо с тобой. И я чувствую, это не только из-за контракта! Это что-то другое… Мы здорово проводили время и… Я был искренне… — Альфред путался в словах и не мог сконцентрироваться. Он не был способен выдать единую мысль сейчас и просто нёс чепуху. Всё потому, что он прилагал слишком много усилий, чтобы не всхлипнуть прямо Кельвину в трубку. Кельвин почувствовал, как колотится его собственное сердце, словно пытается пробить грудную клетку. — Альфред, я могу вернуться, я ведь ещё не в самолёте. — Я люблю тебя… Я… — он быстро замолчал, размазывая влагу по лицу. Его голос предательски дрожал. — Я тебя тоже, Уокер. Я даже сам удивляюсь, но очень сильно. Жди меня дома. — Правда?.. — Альфред раскраснелся, внутри него всё клокотало и его переполняло это прекрасное чувство, что он не один, что он нужен кому-то так сильно. Он будто почувствовал все колебания Кельвина, которые он испытал, чтобы попробовать уехать. О, как ему не хотелось больше терять его. — Будем вместе? — Да, — Кельвин улыбнулся. — Теперь у нас с тобой куча времени, правда?К о н е ц