Пять лет

      Глупая, дурацкая шутка! Как, как такое возможно? Судьба не объединяет людей, чтобы сразу же разлучить! Это ошибка, это точно ошибка…       — Юнги! Юнги, ты здесь?! — Тревожный крик Чимина раздался в уборной. Испуганные глаза Чима пробежались по дверям кабинок, подметив несколько закрытых. Юнги мог быть в одной из них. — Юнги, если ты здесь, скажи, прошу!       «Нет, нет, нет, Чимин, лучше бы тебе сейчас этого не видеть. Это всего лишь ошибка, это неправильно».       — Юнги, я понимаю, ты в шоке. Но всё в порядке, такое случается. И… больно больше не будет! Давай ты выйдешь ко мне, я отвезу тебя домой.       Дом, милый дом. Он любил это место, но не в этот момент. Он был заперт там все эти годы — все упущенные годы его жизни. Нет, он не считал свою жизнь бессмысленной, не ненавидел своё существование. Он хотел жить! Просто в какой-то момент потерял себя, потерял настоящего себя. Нет, такое не могло с ним произойти. Кто это вообще такой? Чон Хосок? Хосок… тот самый Хосок? Трейни в BigHit, которым его заменили? Это был он, точно. Вот откуда они с Чонгуком знакомы, вот почему этот Хосок танцует не хуже Чонгука. Тот, кто заменил его не только как репера будущей группы, но и как человек, который заботился о младшем. Заботился хорошо, судя по тому, что они до сих пор общаются. Да, их в этом мире до этого связывал только Чонгук, а теперь.       А теперь Юнги связан с ним душами.       Теперь Юнги осталось жить ровно пять лет.       — Юнги, первый шок пройдёт, и всё станет на свои места! Прошу, не сиди там один.       Юнги упрямо молчал, но почему-то Пак не уходил из уборной, словно знал, что его друг находится именно здесь. Он же не экстрасенс, на что он надеется?       — Он точно здесь? — Юнги расслышал шёпот Чимина. — Никто не отзывается.       — Точно здесь, — знакомый голос ответил, а Юнги аж передёрнуло от этого, — вот в той кабинке.       Будто двери не существовало, Юнги почувствовал, как Хосок кивает рукой в его сторону. Чёрт, пошёл бы он куда подальше!       — Я не уйду, Юнги! Я буду ждать столько, сколько тебе будет нужно, хорошо?       Юнги в любой другой ситуации был бы безмерно благодарен Чимину, но сейчас его существо было полностью поглощено ненавистью, обидой и злостью на придурковатого рыжего идиота, из-за которого его жизнь сократилась в разы. Слепое негодование и чувство бессилия давили на голову с такой силой, что Юнги бы сейчас не помешала таблеточка от мигрени. Он хотел выть, орать и плакать, но тупая истерика ему не поможет — станет только хуже. Было слишком хреново, чтобы собраться с мыслями и начать думать, как выбраться из того болота, где он только что оказался. Он просто сидел и сквозь зубы материл всех и вся: Чимина и Чонгука, которые привели его в клуб, Хосока, который решил подойти к ним и пожал ему руку, злился на весь грёбанный мир, на то, что он вынужден нести на себе клеймо (как ему казалось, это было именно клеймо) соулмейта. Больше всего он корил себя, ведь останься он дома, привычно укутанный в плед перед ноутбуком с дорамой, всей этой ситуации не было бы.       Он ничего не сможет с этим поделать, он обречен, он умрёт молодым, он умрёт! Только эти мысли в данный момент кружили в его голове, он не мог остановить этот безумный поток. Юнги не мог ни слышать ничего, ни видеть, он паниковал, паниковал так сильно, как никогда раньше. Ему было страшно, он умрёт, а к такому он был не готов. Не таким молодым он думал оставить этот мир!       — Чимин, мне кажется, — вдруг подал голос Хосок, — что-то не так.       Чимин удивлённо обернулся.       — Ты что-то почувствовал? — Тут же понял Чимин. — Всё в порядке, он же ничего себе не сделал, он же не мог… — Паника в голосе Чимина заставила Хосока тут же прояснить ситуацию:       — Нет-нет, он здоров! — Чимин шумно выдохнул. — Но, мне тревожно. Мне стало не по себе, понимаешь? Будто что-то сейчас произойдёт, а я не готов.       — Ему страшно, — понял Чимин. — Юнги! Юнги, всё будет хорошо, слышишь? Это всего лишь метка, твоя жизнь от этого не станет хуже! Прошу, не бойся, это нормально!       Чимин пытался разными речами и доводами успокоить друга и всё время просил его выйти к ним. В какой-то момент это сработало. Раздался щелчок и дверь приоткрылась. Ребята замерли, а Юнги вышел из-за двери: бледный и испуганный. Он не сказал ни слова, только прошёл к умывальнику. Боясь сказать что-то лишнее, Чимин и Хосок только наблюдали за действиями парня, стоя несколько поодаль. Юнги умывался, долго умывался. Он пытался таким образом привести себя в чувства, остудить горящее лицо и успокоить роящиеся внутри мысли. Голова всё ещё дико гудела, руки дрожали. Он искусал губы до маленьких ранок и, кажется, порвал рукав кофты.       Всё это время Хосок украдкой пытался рассмотреть число на запястье соулмейта, но тот или почувствовал намерения нутром, либо просто сразу сообразил, что его ждут любопытные взгляды: правую руку он спрятал в карман штанов.       — Ты как? — Робко начал Чимин. Он пока что не решался подойти к глубоко дышащему парню, что опирался о раковину.       В это время Юнги судорожно думал, что ему делать дальше. Он кинул взгляд в сторону Хосока. Тот обеспокоенно смотрел на него и тоже ждал, пока Юнги выдавит из себя хоть слово. Что ему говорить? Он своими глазами видел, что у этого рыжего петуха есть любимая девушка, что есть своя жизнь и увлечения. Вряд ли у них что-то выйдет. Чёрт, который раз за сегодня он говорит себе, что это ошибка?       — Я в порядке, Чим, — тихо начал Юнги. — Чон Хосок, — позвал Юнги чуть громче, устремляя взгляд на соулмейта, — нам нужно поговорить.       Чтобы не сорваться и не дать воли эмоциям, которые в данный момент явно всё испортят, он тут же вышел из уборной. Рукав кофты пострадал, поэтому ему срочно надо было скрыть метку. Он шёл в сторону барной стойки, судорожно размышляя, что придумать и как закрыть руку. Вопрос решился сам собой, когда взъерошенный Чонгук подскочил к нему и тут же завалил вопросами.       — Чон, давай потом, — слабо отмахнулся Юнги. — Можешь одолжить на время твой пиджак?       Младший застыл ровно на секунду, но зная, что Юнги просто так никогда не попросит, тут же снял свой пиджак, передавая его в руки хёна.       — Ты точно в порядке? — Заглядывая в глаза хёну, Чонгук пытался найти истину. Конечно, зная о проницательности младшего в вопросе соулмейтов, Юнги откровенно прятал глаза и пытался смыться поскорее.       — Я в норме. Сейчас я должен поговорить с Хосоком, хорошо? Дай я пройду.       — Он будет за столиком, я уверен, — кивнул Чонгук. — Вон там, возле ступенек.       — Да, спасибо, мелкий.       — Хён! — Чонгук не мог смолчать, поэтому на секунду задержал Юнги. — Хён, не отвергай его. Ты… ты не представляешь, что это такое.       Юнги заглянул парню в глаза и увидел там море боли. То, что Чонгук когда-то испытал… а Юнги не был рядом. Он не смог ему помочь, не смог оградить от той боли. Шрам остался на всю жизнь, Юнги знал это. Как же он ненавидел всё в эту секунду. Он не мог обещать Чонгуку, что примет Хосока. Просто потому, что Хосок очевидно не примет его. Юнги это чувствовал, не знал, как и почему, но уверенность в этом уже стойким веществом разлилась по его сосудам. Юнги будет больно, очень больно, а ещё он сделает больно им всем, когда его не станет. Он не может ему ничего обещать, он знает, что не в его силах сдержать обещание.       — Чонгук, этого не будет. Мы взрослые люди и нам теперь отведено определённое время на этой Земле, — Юнги сглотнул: говорить об этом было слишком тяжело. — Сейчас мы всё обсудим и решим, что нам делать дальше, хорошо? Мы оба тебе дороги, я понимаю. И мы будем в порядке, Гуки, мы никуда не денемся, — и тихо добавил:       — Я не стану разрывать связь.       Последняя фраза, слетевшая с губ хёна, явно поселила в Чонгуке чувство облегчения. Никому, никому он не пожелает разрыва связи с соулмейтом! Это невиданная боль, это саморазрушение, убийство себя и своей второй половинки. Прикрыв глаза и выдохнув, Чонгук кивнул хёну и отпустил его. Этих двоих ждал важный разговор, и не важно, что весь он состоится в атмосфере пьяных и заведённых людей.       Сконфуженный Юнги поспешил отойти от своего друга как можно дальше, потому что его душа не была уверена, сказал он только что правду или лихо соврал.       Время покажет.

***

      Хосок и впрямь сидел за столиком возле ступенек, которые вели к диванчикам на этаже выше. Он нервно покусывал губу, а ещё в глаза бросилось, что за столиком он совершенно один. Хотя подойдя ближе, Юнги заметил женскую сумочку. Что же, чутьё его не подвело: эта дама была его девушкой, несомненно, была. Точнее, она всё ещё ей является, ведь жгучая метка явно не заставила Хосока изменить этот факт. Невидимая связь между рыжим юношей и вещью незнакомой для Юнги девушки была практически осязаема. Юнги списал это чувство на новообретённую связь с Хосоком. Видимо, теперь ему постепенно будут открываться новые тонкости жизни соулмейта.       — Присаживайся, — поспешил кивнуть Хосок, как только заметил бледное лицо нового знакомого.       Дважды предлагать не пришлось. Юнги хотел бы поскорее это закончить.       — Твоя девушка? — Кивнул Юнги на белую сумочку.       — Что? А, да, да Хани. В смысле, её зовут Хани.       — Угу, миленько.       Повисла неловкая пауза.       — Если говорить об этом, — начал Хосок, — Юнги, я ничего не имею против тебя, но…       «Но у меня своя жизнь, у тебя своя, давай просто заботиться о себе и жить долго, прямо столько долго, сколько нам выделила судьба», — мысленно закончил Юнги.       — Я люблю её, Юнги, — продолжил Хосок. — Мы давно вместе, у нас, возможно, не самая идеальная жизнь, но мы точно счастливы. Я просто хочу сказать, что если я буду счастлив, ты ведь тоже будешь, правда?       Юнги правда не хотел всего этого разговора. Вообще не хотел стать помехой в жизни этого Хосока, не хотел стать ненужным домашним животным, ведь сейчас его будто выбрасывают на улицу, потому что у хозяина появился новый котёнок. Нет, это всё ни к чему. Он прекрасно понимал Хосока, даже соглашался с каждым его словом. Его совсем не это заботило сейчас. Неловкую ситуацию он переживёт. А вот число, что горело на его запястье — вот, что его на самом деле заботило.       — Хосок, я всё понимаю. Мы получили свои числа, мы теперь можем быть уверены, что не сдохнем какое-то количество лет. Я не собираюсь разрывать связь, думаю, ты тоже. Никто из нас не обязан отказываться от привычных жизней, мы просто стали по-своему близки, — «Нет, что я говорю? Это явно мне не нравится». — Я буду в порядке. Надеюсь, ты тоже.       Юнги своим существом противился этим речам. Хотя в реальной жизни это были самые правильные слова.       — Окей, мы не разрываем связи, не вредим себе, заботимся о своём здоровье и не лезем в мысли друг друга. Пойдёт? — Хосок предлагал идеальную сделку. Идеальную, потому что до тошноты правильную.       — Не вмешиваемся в жизни друг друга, если что-то угрожает нам, мы это друг другу сообщаем, — Юнги стал дополнять список «обязанностей и табу».       — Да, супер! Думаю, нам стоит обменяться номерами. Будем на связи, — Хосок снова широко улыбнулся, а Юнги стал отгонять мысли, что эта улыбка ему нравится.       «Твою мать, чего ты такой слащавый-то? Я ненавижу тебя, чтобы ты знал, Чон Хосок! И искренне надеюсь, что ты тот ещё ублюдок, просто школа айдолов тебя научила быть со всеми милым!»       Возможно, Хосок уловил основной посыл мыслей Юнги, потому что задрал уголок губ вверх, не отрывая взгляда от экрана смартфона, записывая номер.       — Ты очень испугался. Что тебя так шокировало? Думаю, все люди знают, что иногда метки появляются.       Ну уж нет, расспросы не входили в планы Юнги. Нечего рыжему знать, что у Юнги на душе. Сам со всем разберётся, он себе уже пообещал.       — Я не ожидал такого просто. Слишком спонтанно, вот и всё, — пожал плечами Юнги.       Хосок прищурился и сказал:       — Мне показалось, что ты в панике. Что тебе больно и страшно.       Хосок не шутил и не стебался. Звучало как реальное сопереживание, и на секунду Юнги чуть не дал трещину своей стойкости. Возможно, ему хотелось открыться перед ним. Это был его соулмейт, его родственная душа. Он всё поймёт, примет это, и они вместе будут думать, как поступить. Разгрузить свои плечи и частично взвалить груз на кого-то ещё. Чёрт, как заманчиво.       — Тебе показалось.       Юнги отогнал наваждение. Нет, он не посмеет взвалить это на плечи человека, которого встретил полчаса назад, у которого уже практически своя семья, своя налаженная жизнь. Пусть они связаны, но никто из них этого не хотел, не выбирал такую судьбу. Юнги обязан справиться с этим сам. У него, всё-таки, было целых пять лет на это.       — Я пошёл. Устал немного, поеду домой. Пока, — Юнги махнул рукой на прощание.       — Увидимся, — слабо улыбнулся Хосок. Внутри что-то кричало о неправильности происходящего, но что конкретно было неправильным, Хосок понять не мог. Сегодня странный день, и ему было бы легче на душе, знай он, что ничего не изменится. Кажется, теперь должно измениться многое, чего Хосок, в общем-то, совершенно не хотел: его жизнь на сто процентов устраивала его.       Юнги тем временем незаметно проскользнул к выходу из клуба, чтобы младшие не стали приставать с допросами. Ему показалось, что он заслужил маленький отдых ото всех. Лимит любезности на сегодня исчерпан.

***

      — Они так долго разговаривают?       Пятна всех цветов плясали в глазах грустного блондина. Его растрепанные волосы и смазанная подводка только подтверждали, что вечер задался нелёгкий. Не мигая, он смотрел в пустоту, очевидно витая в своих далёких мыслях, пока прожектора клуба отражались на поверхности его глаз. Чонгук вот уже целую вечность смотрел на эти блики, не в силах сказать ни слова. Сегодня определённо странный вечер, но Пак Чимин — само совершенство Пак Чимин — как всегда прекрасен. Даже будучи настолько подавленным, растеряв весь энтузиазм к танцам и даже (невероятно!) к бесплатному кальяну. Великолепный, лучший, потрясающий, единственный!       — Они же родственные души, им положено много болтать, — Чонгук не видел в этом ничего странного и настораживающего. Вся ситуация наоборот его очень радовала. Это же Мин Юнги и Чон Хосок, это же два самых светлых в его жизни человека! Они были рядом с ним ещё до того, как Чимин ворвался в его существование и заполнил собой всё. Они оба были достойны счастья, достойны быть счастливы друг с другом.       Чимин прихватил большой палец зубами. Всё это время он опирался головой о руку, так что можно было разглядеть уродливый шрам на запястье. Кажется, парня совсем не волновало, что подумают те, кто этот шрам увидит, а вот Мин Юнги его очень беспокоил. Он перевёл взгляд на Чонгука.       — Ты же видел его лицо, когда он вышел из туалета. Чонгук, скажи, тебе это ничего не напоминает?       — Возможно, любимый. Но они — не мы. У них всё будет хорошо.       — Ты словно дитя малое, Гуки. Не могу тебя винить, ведь ты их обоих очень ценишь. Но Гуки, этого не достаточно. Они не знают друг друга, у Хосока практически свадьба с Хани. А Юнги не тот, кто будет бороться за счастье.       — Хах, ты привык видеть только одну его сторону, любимый. Юнги многого смог добиться, будучи никем. Ты и сам это знаешь. Всё дело в желании. Если он захочет — Хосок будет с ним. И ты не хуже меня знаешь, что он захочет. Их связь, все дела.       — Бывают и исключения.       — Да брось, нет таких.       — Есть, — Чимин выдержал паузу, внимательно смотря на Чонгука, — ты, например.       Младший замер и напрягся. Чувство вины густым потоком хлынуло куда-то в район груди и зазвенело неприятными ощущениями. Чонгук судорожно начал отгонять картинки из прошлого, но они потоком лились снова и снова.       — Прости, — удручённо пробормотал Чимин. — Я не хотел это вспоминать.       — Всё нормально. Ты прав. Такие идиоты, как я, бывают. Ослеплённые амбициями или страхом. Но хён не такой, Чимин.       — Хосок сказал, что почувствовал страх. Он был белее тучи. Гуки, он как раз тот случай. Ему очень страшно. Мне кажется, мы как никто должны его поддержать сейчас. Иначе он может повторить наши ошибки.       — Он сказал, что не станет пытаться разорвать связь. Любимый, он будет в порядке.       — Я не знаю. Чонгук, я слишком переживаю? Я просто хочу, чтобы хён был в порядке.       — Ты замечательный, честно. Юнги-хёну повезло, что ты о нём заботишься, потому что ты не дашь ему запустить себя. — Чонгук ободряюще улыбнулся и взял Чимина за руку. — Ты слишком паришься, но для нашего хёна это будет только в плюс, я уверен.       Эти слова помогли Чимину немного расслабиться, и он даже улыбнулся.       — Знаешь, я им даже завидую.       Фраза сама собой слетела с губ Чонгука, и он понял, что это сущая правда.       — Брось! Ты не можешь завидовать им, потому что их пара всё ещё порознь, а у тебя под боком такой офигенный парень! — Чимин не смог сдержаться от похвалы самому себе.       — Это точно! — Закивал Чонгук. — Но у них есть метки, а у нас с тобой — больше нет, — грустно добавил он.       Чимин терпеть не мог, когда эта тема поднималась. Чонгук слишком часто чувствовал вину, и это мучило их обоих. Вспоминать то время не имело смысла, по крайней мере, Чимин блокировал все воспоминания о том дне, когда чуть не умер от разрыва связи. Да, они больше не связаны метками, но Чимин любил Чонгука, несмотря на это. Он любил этого напыщенного придурка и давно простил всё.       — Чон Чонгук! Закрой свой поганый рот, потому что я больше ни разу не хочу слышать что-то подобное! — Чимин заорал достаточно громко даже для клуба. Люди оборачивались, но кому какое дело? — Это всё в прошлом. Я люблю тебя, а ты — меня. Разве тебе этого недостаточно для счастья? Тебе не хватает метки? Забудь это, неужели ты не видишь, что я счастлив просто потому, что ты рядом? Чёрт, — Чимин запрокинул голову, устремляя глаза в потолок, — ты вообще представляешь, какие слащавые вещи я вынужден тебе говорить, чтобы до тебя дошло, дубина?       Чонгук не выдержал и заржал, Чимин вскоре подхватил, и оба они сошлись на том, что судьба свела их, потому что таких двух придурков больше никто не вытерпит.       — О, вы всё ещё здесь!       Светящийся как фонарь в кромешной тьме, к ним обращался Хосок, к боку которого жалась уже порядком подвыпившая девушка.       — Да, мы тут… болтали, — Чонгук недоуменно поглядывал на еле стоящую Хани. — Она в порядке?        — Перебрала чуток. С кем не бывает, правда? Просто сумасшедший вечер, да? Всех сегодня жмыхнуло, — пытался шутить Хосок.       — А где Юнги? Вы уже закончили?       Чимин начал поглядывать за плечи рыжего в поисках своего друга.       — Ещё как. На самом деле, мы уже полчаса где-то как закончили. Юнги сказал, что хочет отдохнуть, и мы распрощались. Думаю, он уехал домой.       — Юнги, Юнгиииии, любовь всей его жизни! — Вдруг заорала Хани неожиданно отнюдь не писклявым девчачьим голосом. — Чего ты стоишь, Хоби? Беги за ним, а то упустишь своё счастье!       Чонгук и Чимин шокировано смотрели на эту «сцену», ведь Хани явно распустила язык с помощью алкоголя, но как говорится, что у трезвого на уме…       — Милая, я никуда не поеду, я остаюсь с тобой, и мы сейчас поедем домой, — попытался успокоить свою девушку Хосок.       — «Милая»? Так будешь своего Юнгее называть, ясно?! Отвали!       Хани с последних своих возможностей оттолкнула от себя парня и удалилась прочь. Так легко сделать ей это не удалось, ведь промилле в крови зашкаливал, вестибулярный аппарат не справлялся с задачей должным образом, и бедная разгневанная (и уже зарёванная) девушка стала врезаться во всех и вся.       — Чёрт, — тяжело вздохнул Хосок. — Простите за это, ладно? Она перенервничала. Созвонимся, окей? Мне надо бежать.       Хосок стремительно метнулся к бедной девушке, и, несмотря на её сопротивление, подхватил её на руки и вынес из помещения клуба. Ребята за барной стойкой только и могли, что сидеть, раскрыв рты.       — И чего ещё только будет, — тихо сказал Чимин, но Чонгук не услышал из-за громких клубных басов. Он задумчиво смотрел вслед удалившейся парочке и подумал впервые, что, возможно, Чимин прав. У Юнги с Хосоком непростая ситуация, очень непростая, блин!       — Он просто взял и ушёл, да? Чимин, он не отдал даже мой пиджак. Тупо сбежал ото всех.       — Надо дать ему время переварить всё в одиночку. Примерно до утра. Потом мы, конечно, навестим его с поджопниками.       Чонгук согласно закивал. Ребята допили свои коктейли и решили покинуть сие место, отправившись домой.

***

Девять лет назад

      Юнги сегодня в ударе. Очередной соперник не смог остановить его на пути к долгожданной победе. Подбадриваемый публикой, Юнги уходил с небольшой сцены, выиграв предпоследнюю дуэль. Последняя — настоящий финал, победитель которой будет выступать за деньги в крутом кафе месяц. Юнги был за шаг до этого, он вышел в финал и теперь ждал, кто же станет его соперником.       На самом деле, если кто-то и сомневался, что из двух полуфиналистов победит Намджун, то это был точно не Мин Юнги. Ким Намджун излучал такую энергию в ходе своих выступлений, что толпа сразу кидалась к его ногам. Кажется, он никогда не проигрывал. "Никогда, до сегодня", — мысленно торжествовал Юнги.       Батл начался и первым стал читать реп Намджун. Юнги удобно устроился поодаль, где услужливый бармен разливал напитки. Пережить столь яркое выступления без стаканчика чего-то крепкого ему не представлялось реальным. Попивая напиток, Юнги взглядом упёрся в фигуру на сцене, что сейчас активно жестикулировала. Чёрт, он был слишком хорош. У его соперника никаких шансов.       — Наслаждаешься?       Юнги обернулся на бармена, осознав, что сделал от силы пару глотков. Остальное же время он, не отрывая глаз, пялился на выступление Намджуна.       — Изучаю, — поправил бармена Юнги. Хотя на самом деле да — он был поглощён силой выступления Намджуна.       — Хах, ну-ну. Уверен, это поможет тебе его сделать!       — Ты сомневаешься во мне, — Юнги отхлебнул из стакана. — Зря. Сегодня история изменится.       — Ого, какие заявления. Шуга, у тебя нет шансов. Ты крут, но тебе до него не добраться.       — Сколько же ты поставил против меня? Бьюсь об заклад, что ты уже немало проиграл, когда я дошёл до финала. Твои денежки будут теперь у меня. А когда я выиграю в финале — будь готов разориться.       Юнги одним махом допил содержание своего стакана и с сильным хлопком поставил стакан на стойку.       — Самоуверенный нахал. Ты мне нравишься, Шуга. С меня бесплатная бутылка виски. Приходи за ней, когда проиграешь, — бармен откровенно смеялся.       Юнги только ухмыльнулся, и, оставив купюру возле стакана, ушёл ближе к сцене. Полуфинал подходил к концу, исход его был предсказуем, и Юнги морально готовился к важнейшему поединку в его жизни. Сейчас он мог заработать много денег, получить хорошую работу на ближайший месяц, но самое главное — он мог всем доказать, что он лучший.       — Уже готов к финалу?       Юнги поднял взгляд. На него дружелюбно смотрел потный и взъерошенный Намджун. Видимо, пока Юнги морально себя подбадривал и прогонял в голове тексты, полуфинал закончился.       — Я уже давно готов надрать тебе зад.       Намджун только посмеялся. Почему он выглядит таким хорошим человеком? Все тексты Юнги направлены на ярость, он физически ненавидел своих оппонентов, и тогда ему было раз плюнуть их победить. Он просто закидывал их болью и яростью, что огромными волнами плескались в его душе. Никто в такие моменты ничего не мог ему противопоставить. Он побеждал легко, но в этот раз не получится. Он не мог ненавидеть Ким Намджуна, никак не мог. Не получалось. Каждый их разговор, даже будь это ссора, заканчивался так, будто они закадычные друзья. Что с этим репером не так?       — Что же, у тебя будут все шансы это сделать. Пойду, смочу горло. Я должен быть в хорошей форме, чтобы противостоять такому сильному сопернику.       Намджун пошёл в сторону бара, как это пятнадцать минут назад сделал Юнги. "Ушлый тип, комплиментами разбрасывается".       Юнги пытался настроиться на правильную волну. Он вспоминал всё то, что причиняло ему боль, он наполнялся ею снова, чтобы через пять минут выплеснуть всё это на сцене. Он вспоминал школу, где было пианино, которым, как позже оказалось, он очень дорожил. Теперь ему был закрыт доступ к этому инструменту. Он вспоминал родителей, которые выгнали его. Он вспоминал первого арендодателя, который содрал с него кучу денег, оставив Юнги буквально ни с чем. Он помнил всех и вся, помнил каждого, кто хоть каким-то образом причинял ему боль.       Он точно был готов победить. Он сможет.       Соперники вышли на сцену готовые к решающей схватке. Юнги был на пике формы, он слышал толпу вокруг, и энергия потекла по венам. Дыхание участилось, температура скаканула вверх. Стало жарко, а мир вокруг размылся. Чётко Юнги мог видеть только своего соперника. Сейчас всё случится. Он будет первым. Ничто его не остановит.       — Удачи тебе, Шуга.       Намджун тепло улыбнулся Юнги. Нет, почему? Почему он это сделал?       Наваждение вокруг рассеялось. Юнги снова мог слышать рёв толпы, видеть их горящие глаза и красные от духоты и выпивки лица. Злости как и не было. Что, что только что произошло?       Намджун заметил растерянность Шуги, но ничего не успел предпринять, ведь биты стали звучать вокруг. Шуга всё ещё молчал, поэтому Намджун вступил с репом первым.

***

      Юнги проиграл. Позорно проиграл важнейший для него самого батл. Отвратительное чувство.       "Твою мать, Ким Намджун, галимый ублюдок!"       Он двинулся к бару таким стремительным шагом, чтобы не видеть никого и чтобы никто не успел его остановить.       — Ваааа, это было потрясно! Шуга, ты был хорош, но я же предупреждал, что тебе не победить.       — Завались!       Ну уж нет, слушать этого кретина Юнги не будет. Нахер этого бармена, он пойдёт и напьётся в другом месте.       — Эй, Шуга! — Юнги раздражённо обернулся на голос идиотского бармена. — Возьми бутылку! Я же обещал.       Юнги вскипел ещё больше и в ответ показал средний палец. Не трогая бутылку, Юнги развернулся и ушёл прочь.       — Я возьму, — рядом со стойкой волшебным образом показался Намджун.       — Да брось, чувак. Это пойло для лузеров. Тебе я выберу что-то покруче. Ты сегодня заслужил, блистал как никогда. — Бармен попытался спрятать бутылку, но Джун ухватил её первым.       — Слушай, не будь жополизом. Я сегодня принёс тебе кучу денег. Как и многим здесь. Не утруждайся наливать мне что-то, я пришёл за этой бутылкой.       — Бро, ты шутишь? Не называй меня так! Я же для тебя лучшего хотел!       — Я сам знаю, что для меня лучше. Ты же не считаешь, что можешь думать за других? Я забираю эту бутылку.       Намджун уже уходил, когда его окликнули.       — Ты сегодня странный! Как флёр победителя немного спадёт — приходи, выпьем.       Намджун только отсалютовал в ответ бутылкой и пошёл в ту же сторону, куда парой минут ранее двинулся Юнги.       Юнги не успел уйти далеко, поэтому пробежав пару метров, Намджун тут же заметил парня в синей толстовке.       — Юнги! Подожди!       Мало кто из реперской тусовки знал настоящее имя Шуги, поэтому удивлённый парень резко обернулся.       — Ты охренел орать здесь?       — Просто знал, что так ты меня не проигнорируешь, — хмыкнул Намджун, уже оказавшись рядом с парнем.       — Лучше бы тебе завалить. Ты орёшь моё имя прямо рядом с нашей туснёй. Кто-то может услышать, идиот.       — Воу, ты сильно разозлился, Юнги. Тебе надо выпустить пар.       — Обычно я это делаю на сцене.       Юнги отвернулся, не желая смотреть Намджуну в глаза.       — А в этот раз? Что произошло?       — Ты произошёл, — тихо ответил Юнги.       Намджун удивлённо смотрел на мелкого парня, что пытался спрятаться от него за капюшоном своей огромной толстовки.       — Даже не знаю, как на это реагировать. Это типа комплимент?       Юнги вскипел мгновенно.       — Это типа вали нахер, не хочу тебя видеть!       Парень тут же стал уходить, но такое положение дел явно не устраивало Намджуна.       — Стой, блин, ты совсем не в себе сегодня, парень! Слушай, мне кажется, нам стоит поговорить.       — С чего нам с тобой разговаривать?       — Мне интересно, что у тебя на уме.       Для Юнги это было слишком неожиданно. Он встал как вкопанный, смотря в глаза своему вечному сопернику. Этот парень, которому он только что проиграл, хотел знать, о чём Юнги думает. Что здесь происходит?       — У меня та самая бутылка. Моя хибарка тут недалеко. Выпьем, поговорим по душам. Сможешь спросить у меня всё, что захочешь.       Всё это звучало слишком странно, и уже намного позже Юнги спрашивал себя, каким образом он согласился.

***

      Они уже выпили ту первую бутылку, но Намджун достал из заначки ещё одну. Всё это явно закончится серьёзным похмельем, но оба негласно пили, ведь им нравилось быть откровенными друг с другом.       — Нет, серьёзно, тебя все обожают. Я не понимаю, как ты это делаешь.       — Всё дело в общении. Просто если ты можешь заинтересовать собеседника, то им будет до тебя хоть какое-то дело. Ну и типа, какое-то уважение появляется.       Юнги прыснул на это.       — Ты поэтому в реп пришёл? Общаться?       — Угадал, — они чокнулись и выпили. — Мне есть, что сказать этому миру. Реп — всего лишь инструмент, чтобы донести то, что я хочу.       — И у тебя круто получается, — от души сказал Юнги.       — У тебя тоже неплохо. — Намджун внимательно смотрел на парня, сидящего напротив. Было что-то уютное в этой их сегодняшней беседе. Почаще бы так. — А ты почему стал читать реп?       — Я просто выражаю всю злость, что сидит внутри. Просто вспоминаю всё дерьмо, что со мной уже успело произойти, и слова сами вылетают.       — Значит, сегодня ты не особо злился?       Юнги поднял глаза. Намджун не издевался, да и в таком состоянии у него бы не получилось. Ему просто было любопытно.       — Точно. Вся злоба куда-то ушла.       — Мне казалось, что сегодня ты меня сделаешь. Чёрт, надо было в начале тебе не удачи пожелать, а послать куда подальше, ахаха.       Намджун смеялся, но Юнги не было весело. Он вдруг понял, что одно слово этого человека — и весь его запал погас. Одно слово — и гнев растворился. Он смог так легко помочь Юнги забыть всю боль. Возможно, не навсегда, но в тот момент это так лихо сработало. "Как он это сделал?"       — Ты хотел, чтобы я победил? — Тихо спросил Юнги. В горле пересохло, он тут же выпил ещё.       — Я мог бы ответить, что ты выглядел как победитель, и все вокруг ожидали твоей победы, но на самом деле я правда этого хотел.       Атмосфера резко изменилась. Юнги никогда раньше не чувствовал себя так странно, но пока что его это не пугало.       — Почему?       Парень внимательно смотрел на победителя батла. Он запоминал черты его лица, его голос и улыбку. Этот момент растянулся во времени, его стоило запомнить навсегда.       — Кажется, ты мне нравишься, Мин Юнги.

***

Наше время

      Когда густая тьма незаметно начала растворяться в утренних лучах солнца, Юнги, наконец, очнулся от глубоких мыслей и воспоминаний. Прошлое не вернуть, и каким бы оно ни было, Юнги рад его наличию. Возвращаться мыслями к былым дням неимоверно приятно, просто потому, что ты там был, и всё это твоё, это доказательство твоего существования. Последнее время, у него не было таких ярких воспоминаний. Чимин был прав: его жизнь стала скудной пародией на саму себя. Юнги не хотел себя жалеть, в его планах мысли, что он делает что-то не так, должны были появиться куда позже. Он работает только второй год как бухгалтер, и всё это ещё не успело ему приесться до тошноты. Ему нравился маленький перерыв от бурной жизни в качестве айдола и продюсера, ему нравилось жить в скромной дедовой квартирке и смотреть вечерами фильмы и дорамы. Он бы вскоре отдохнул от себя, а скука заставила бы его вернуться к истокам, вот как он думал. Возможно, он не замечал трясину глупой однообразной жизни, которая поглощала его всё сильнее. Он обманывал себя, что не тонет в этом, что в один день он просто встанет и выберется из неё. Что же, этот день настал. Нет, не сам он сдержал данное себе обещание. Просто судьба, что пять лет назад дала ему отдых и выгнала из BigHit, дала ему слишком мало времени для наверстывания упущенного. Время не щадит никого, а тем более тех, кому осталось так мало. Пришлось из трясины выпрыгивать.       До утра он не думал о своём положении, и как всё это решить. Он просто молча курил, наслаждаясь воспоминаниями. Когда же он отпустил наваждение, он огляделся вокруг. Кухня не изменилась совершенно, только теперь здесь был явный бардак из-за кучи окурков. Да, неужели он всё это выкурил? Идиот, так же и от рака подохнуть недолго.       Яркая мысль молнией пронзила его сознание, и Юнги испуганно кинул тлеющую сигарету на стол. Курение, курение, конечно! Идиот, какое же теперь курение? Он же вполне мог охватить рак, он курит с шестнадцати лет! Вот оно что, точно! Никаких сигарет, теперь точно. Страх липким чувством отозвался в животе, и дышать стало тяжелее, но Юнги пытался думать. Нет, важные решения точно нельзя принимать в состоянии эффекта, ещё и будучи под воздействием алкоголя и кучи сигарет. Нет, надо прийти в себя.       Сломя голову, Юнги бросился в ванную. Не теряя времени, он включил холодную воду, и тут же сунул голову под струю. Затылок обожгло, он намочил футболку. Было жутко неприятно, но он упрямо продолжал растирать лицо и волосы под ледяным потоком, силясь унять панику.       Он вбежал сюда с одной целью, поэтому, когда кран был закручен, Юнги осознал глупость сего мероприятия. Стоило хотя бы полотенце с собой принести! Теперь же холодные капли стекали с волос прямо за ворот футболки, вызывая неприятные ощущения. Юнги почувствовал, что начал замерзать. В таком плачевном состоянии он и пришёл в свою комнату, снял пропахшие клубом (и теперь мокрые) вещи, посушил полотенцем голову. Его всё ещё потряхивало от холода, и он решил заварить себе кофе. На кухне он ещё раз брезгливо кинул взгляд на кучу окурков, давая себе мысленно по голове. Радовало, что холодная вода и впрямь смогла убрать лишние мысли из головы, теперь он рассуждал трезво. Правда, нужно было согреться, чем Юнги сейчас и займётся. Парень потянулся к полке над головой, где и стояла нужная ему вещь, как вдруг он с тупой уверенностью подумал, что кофе ему бы тоже не стоило пока употреблять. Он не знает, в каком состоянии его здоровье, и любая вещь, даже чай или кофе, могли всё усугубить. Рука опустилась обратно, Юнги раздражённо захлопнул полку. Теперь у него в мозгах блок даже на кофе, ну просто прелесть. Он уверен, что и компьютер теперь будет включать как можно реже, чтобы лишний раз не вредить глазам. Просто замечательно!       Юнги заставил себя выпить воды вместо кофе, и, будучи не в силах больше видеть бардак, выбросил все окурки. Что же, теперь можно было и подумать.       Юнги решил, что согреется с помощью пледа в своей комнате, поэтому вот уже пару минут парень сидел на своей кровати, рассуждая.       От чего он мог умереть? От чего угодно, на самом деле! Его прирежет случайный грабитель, он упадёт с лестницы, несчастный случай на работе, пожар и так далее. Нет, о таком гадать нет смысла. Единственное, что он знает, это день своей смерти. Всего пять лет! Случайная смерть может настигнуть в любое время, почему ему осталось так мало? Нет, вероятно, это какая-то болезнь. Может он и впрямь тяжело заболеет? Он правда много курил, у него мог быть рак?       Юнги пропускал через себя все эти размышления раз за разом, убеждая себя, что столь короткий срок мог быть ограничен неизлечимой болезнью, поэтому тут же написал начальнику сообщение с просьбой об отгуле в понедельник и записался на сайте на приём к врачу. Проверить догадку стоило как можно скорее.

***

      Утро субботы для соседей Юнги началось ужасно. Просто потому, что они вынуждены были проснуться в восемь утра, хотя у них как бы выходной. Кто-то, тем не менее, работал шесть дней в неделю и сейчас недовольно выслушивал крики. Начало рабочего дня, несомненно, испорчено. Ну, кому понравится визг?       — Мин, мать твою, Юнги! Открывай немедля двери, какого лешего мы тут стоим как дебилы, ух, я тебе это не забуду!       Чонгук откровенно скучал рядом, пока его парень пытался достучаться до хозяина квартиры.       — Его нет, любимый, пошли отсыпаться, а?       — Ты в своём уме?! Какое отсыпаться, этот уникум пропал, тебя что, совсем не волнует этот факт?       Чимин явно был в ярости и — совсем чуть-чуть — в панике.       — Ох, ну вышел в магазин или поехал к кому-то в гости, или снимает напряжение. Мы ему не няньки, а он взрослый мужик, ничего не случится.       — Сегодня ночью в клубе он как ошпаренный убежал в туалет, вышел белый как мел, а после разговора с Хосоком просто исчез! Ало, что-то уже случилось!       Одна из соседних дверей на этаже открылась, и гневный взгляд молодого человека впился в источник шума.       — Молодые люди, если вы сейчас же не прекратите шуметь, я вызову полицию!       — Что Вы сказали? Полицию? Да вызывайте её скорее, у нас тут друг пропал, вы недалёкий болван, да вы хоть знаете…       Дальше шло только мычание, потому что Чонгук оперативно закрыл ладонью рот Чимина, заодно второй рукой перехватив парня поперёк живота. Чимин яростно дёргался, его гнев силился разнести весь дом, но Чонгук физически был сильнее.       — Мы очень нехорошо себя повели, просим прощения. Мы уже уходим, — Чонгук неловко улыбаясь, потащил Чимина к лестнице.       Уже на улице Чонгук отпустил старшего и тут же пожалел об этом.       — Чон Чонгук! Как ты посмел меня так схватить?!       — Чимин, прекрати кричать. Мы итак создали много шума, пойдём отсюда уже.       — Ты игнорируешь мои вопросы? Ну всё, ты у меня сейчас получишь, мелочь несчастная!       Злобный парень кинулся с кулаками на Чонгука, но тот, не особо прилагая усилия, схватил старшего за руки, и последний просто не смог вырваться. Чонгук держал его до тех пор, пока он не перестал дёргаться, и только тогда заговорил.       — Если ты не прекратишь истерить, то мы не сможем найти хёна. Чимин, давай сходим поесть пиццу, а потом наши мозги включатся, и мы будем искать Юнги. Идёт?       — Да, ты прав. Блин, прости. Начал тут истерику, дурак.       Чимин загрустил, поэтому Чонгук ободряюще улыбнулся ему и чмокнул в носик.       — Пойдём кушать, настроение сразу улучшиться!       — Да, идём быстрее, давно не ел здесь пиццу! — Чимин будто и не паниковал две минуты назад: парень радостно кинулся в сторону пиццерии.       Пройдя несколько шагов, Чонгук остановился. Он выпучил глаза и смотрел куда-то вправо. Чимин сначала не понял, почему младший не идёт рядом, но проследил за его взглядом и внезапно выкрикнул:       — Юнги?!