Пятая попытка

Драко устало брел по казавшемуся бесконечным коридору модного магловского клуба в туалет, хлебнуть очередную дозу оборотного. Брел, спотыкаясь на каждом шагу, но мысленно виня не излишек текилы, а непривычное, хоть и довольно похожее на оригинал, тело. О, на своих временных обличьях отпрыск семейства Малфоев не экономил. Эквивалент доброй сотни галеонов в фунтах стерлингов лег в карман парикмахера-стилиста, занимавшегося шевелюрами моделей для «Attitude» — самого популярного в Великобритании журнала для геев. Почему для геев? Каждый раз переживать тяготы первого анального секса никак не входило в планы Драко на пятницу. Да и подставлять неизвестного владельца тела под невольный камин-аут было бы негуманно. Хорошо, что экономить он не стал и купил волосы сразу пяти худощавых светлоглазых блондинов. Потому как первые два либо, несмотря на хрупкую внешность, были грозными ёбарями-активами, либо вовсе псевдогеями, но их задний проход явно не знал проникновений толще наманикюренного пальчика любовницы. Неопытный в таких делах Драко прозевал этот факт. В обличье первого на его долю выпала анальная дефлорация, которой он избежал в собственном теле, поскольку негоже Малфою ложиться под мужчину, раздвинув ноги. Наученный горьким опытом, вторую личину Драко протестировал собственноручно и чуть не разочаровался во всём лондонском ЛГБТ-сообществе, обнаружив и в этот раз нетронутый половой жизнью анус девственника. Так что в теле «второго» пришлось ограничиться взаимными минетами да пару раз попробовать «сверху». Ну, это было интересней, чем с женщиной, по крайней мере к прелюдии претензий не было. Фроттаж и петтинг с выбранным кандидатом рвали крышу и доводили до исступления, независимо от того, кто кому вставляет. Но вот сам оргазм… Как-то сразу вспомнился анекдот про «слабое подобие левой руки». Третья попытка удалась. Этот «прототип» явно не отказывал себе даже в фистинге: его сфинктер покорно расступался перед самым гигантским дилдо и гуттаперчиво натянулся сразу на два члена, когда однажды, заигравшись, Драко позволил вовлечь себя в групповушку. Виной было оборотное, подмешанное в «Зеленую фею» — настоящий туйоновый абсент. Вечеринка удалась, хотелось продолжения, оборотное приходилось прихлебывать опять и опять, не говоря о задорной череде «текила-бумов», которые бармен метал на стойку со скоростью хорошего пулемета. Итог оказался познавателен по части знаний о гейском сексе и неутешителен со стороны собственного естества. Воспоминания о том, с какой радостью он позволял незнакомым самцам пользовать его во все дырки, были губительны для аристократического эго, лишали все предыдущие попытки приличествующего флера псевдоромантики и ставили окончательный диагноз: шлюха, дешевая анальная шлюха. С тем, что он является бисексуалом, Драко свыкся где-то на шестом курсе, поймав себя на разглядывании членов слизеринской команды по квиддичу в общих душевых кабинах. Да не членов команды, а членов ее членов. Контрольным в голову стали эротические сны с участием одного определенного представителя мужского пола, чей член оказался недоступен для наблюдения и потому приходил в сладкие грезы все время в разных обличьях, если позволительно так выразиться об этой части тела. Слово «би» пришлось мысленно заменить на «гей» после свадьбы с Асторией. Зачать наследника получилось только через год с помощью Приапова зелья, и то, представляя в это время чьи-то красивые глаза. С женщинами не получалось, с мужчинами было нельзя, мастурбация проблему эротических снов и дрожи в коленях при виде предмета своих фантазий не решала. А видеться им приходилось последнее время часто. Работающий на невыразимцев зельевар Драко Малфой регулярно варил адресные восстанавливающие зелья для вечно встревающего в передряги и бросающегося на передний край борьбы со злом Главного Аврора Поттера. А тот высоко ценил своего спасителя и частенько пытался с ним «подружиться», то затаскивая посидеть за бокалом огневиски в баре возле Министерства, то присылая пригласительные на семейные торжества. Если от посиделок в баре иногда можно было отвертеться, сославшись на усталость, то торжественные мероприятия у Избранного, может, и были той наградой, ради которой Астория безропотно играла роль идеальной жены. Талантливо, между прочим, играла. Не оставляя ни у кого сомнений в счастливом браке четы Малфоев-младших. Тот же Поттер пару раз на посиделках за бокалом, изрядно нанектарившись и пристально глядя в глаза, интересовался секретами семейного благополучия. На безрыбье, как известно, и сам раком станешь. Так что пришлось аристократу, чистокровному магу в хрен знает каком поколении, изучать мир маглов и искать допустимые пути удовлетворения своего либидо. Кто ж знал, что оно, это либидо, от регулярных удовлетворений только окрепнет и станет совсем уже неконтролируемым. Если раньше при встрече с Главным в голове Драко проскальзывали смутные тени из собственных сновидений, пах сладко тяжелел и внутренности омывало горячей волной, то последнее время искушенный в плотских забавах организм требовал конкретных действий, мозг подбрасывал разнузданные картинки горячего секса, а член грозил проткнуть плотную форменную мантию. Да и бедным маглам по пятницам приходилось изрядно попотеть, чтобы пригасить огонь расцветшей буйным цветом малфоевской похоти. Правда, то, излишне гуттаперчевое тело, Драко больше не носил: уж больно не хотелось столкнуться, не дай Мерлин, со старыми знакомцами. Да и бар на всякий случай сменил. Во избежание неприятных ассоциаций. И тем более приятных. Четвертое тело оказалось именно таким, что надо: вполне готовый к анальному сексу, но не растраханный в рабочее дупло сфинктер; горло, лишенное рвотного рефлекса; лицо с чертами античного Ганимеда; отливающий золотом водопад волос; шелк кожи, гармоничная стройная фигура с аппетитными ягодицами. Пожалуй, только последний штрих «четвертой» внешности вызывал некоторую зависть. При том что остальными статями Драко мог с честью спорить с этой и многими другими моделями; именно пятая точка, по его собственной оценке, явно подкачала. Ни аппетитных округлостей, ни нежной розовости, ни глубокой заманчивой ложбинки. Бледная, худая, поджарая задница бывшего игрока в квиддич. Если попку прототипа сравнить с женским бюстом, затянутым в хороший пуш-ап, то ягодицы самого Драко явно претендовали на те же сиськи лет через двадцать и без лифчика. Так что тело было удобным и юзалось регулярно. Но находить новых партнеров в одном и том же обличье с каждым разом было все трудней. Повторов, после истории с групповухой, Драко избегал как огня, выставив, непонятно зачем, себе такой ограничитель. Через полгодика парни в The Underground поняли, что золотоволосая давалка с бездонным горлышком по второму кругу не дает никому, и перестали подкатывать. Зато стали водить «на звезду» приятелей из других клубов и занимались онанизмом, подглядывая через псевдо-зеркало, как новый счастливчик дрючит капризного красавчика, заранее инструктируя о любимых позах и забавах. Драко узнал это только через несколько месяцев от насмерть влюбившегося очередного трахаля, который одновременно звал взамуж, толкался членом в уже хлюпающее от предыдущего коитуса очко и нашептывал на ухо подробности «клубного заговора». Драко кончил. Это было, пожалуй, самым мерзким и мучительным в произошедшем. Что грязные подробности только подстегнули поселившегося в анусе ненасытного монстра, и Драко кончил: в этот раз без рук, глухо подвывая и трясясь в сокрушительном оргазме. Волосы третьего и четвертого в ту ночь были преданы аутодафе. Последовала пауза в «развлечениях» — Драко пребывал в грусти и унынии. И вот сегодня настал черед «пятого». Паренек оказался обычным до скуки. С гармоничным и, пожалуй, даже излишне интеллектуальным для модели лицом, тонкой спортивной фигурой члена студенческой сборной по легкой атлетике, благо хоть с опытом анального секса, хотя, вероятно, и небольшим. После приключений в шкуре «третьего» и «четвертого» Драко даже заманчиво было ощутить себя тугим и узким, как дебютант. А мысль, что как бы он ни тренировал этот сфинктер с новым любовником, но следующему он достанется опять почти целочкой, его сильно развеселила. После амплуа «давалки на все дырки» очутиться в роли недотроги, которого сначала надо уболтать, а потом трахать со всей полагающейся новичку осторожностью и почтением, было архизаманчиво. О том, что никакая тугая задница не спасет от дурной славы, если он оставит прежний подход к поиску ебарей, Драко предпочитал не думать. Но прежнего и не хотелось. Вот неужели личность, предпочтения и привычки донора могут влиять на поведение и ощущения реципиента? Это был вопрос, достойный научного трактата и нового подхода к оборотному зелью. Для исследований только придется подобрать другие девиации: например, склонность к алкоголю или вредные пищевые привычки. Драко залихватски подмигнул своему (?) отражению в зеркале и подумал, что в случае успеха можно рассчитывать на Фламелевскую премию. Сам факт, что, готовясь к пятничному расколбасу, наводя марафет и любуясь на новую тушку, он продолжает думать о научных перспективах, дарил надежду на их реализацию. В клубе Драко так блестяще исполнил роль «я весь такой скромняга, научи меня плохому», что за первый почти час не сумел даже выбрать будущего партнера. Вот только и устойчивость к алкоголю тоже, видимо, подлежала корреляции со стороны донора. По крайней мере прежде с такой детской дозы в голове не шумело и ноги ступали тверже. А теперь бедняга брел по коридору, слегка раскачиваясь, спотыкаясь и выискивая местечко, где можно принять дозу. — Какой неровный паркет! — он проглотил рвущиеся с языка ругательства — магловских он не знал, а упоминание подштанников Мерлина и ебучей Нимуэй могли нарушить Статут. Рядом раздался тихий смешок: видимо, кого-то его мытарства развеселили. Разве можно быть таким нечутким? Драко разочарованно вздохнул, зацепился носком за край ковровой дорожки и едва не навернулся, чудом не грохнувшись на землю. От падения его спасли крепкие объятия незнакомца, на поверку оказавшегося весьма симпатичным. — И куда мы так спешим, детка? — хрипловатый баритон приятно пощекотал ухо. «А он в моём вкусе…» — промелькнула шальная мысль. Драко, не удержавшись, томно стрельнул глазками, быстро отведя взгляд — вспомнил о сегодняшней роли недотроги. И тут же внутренне возмутился: как же его достали эти вечные правила! Так хотелось… Он покраснел при мысли о своем заветном желании, вздрогнул, немного пришел в себя, вспомнил, что сам же и установил правила, собрался величественно поблагодарить спасителя и вдруг понял, что тот его беззастенчиво лапает. Потом до него дошло, как этот нахал его назвал и что он всё ещё не высвободился из чужих рук. «Да за кого он меня принимает?!» — память о прежних магловских реинкарнациях благополучно улетучилась вместе с дымом сожженных локонов, и нынче душа Драко пылала праведным негодованием. — Какая прелесть, — умилился захватчик, облизываясь. Ему, видать, нравились такие: непокорные, дикие, всем видом говорящие «Хочу секса», но притворно возмущающиеся и гневно сверкающие глазами. Ну или ему понравился Драко-пятый. Последняя мысль была заманчивей. Тем более незнакомец был неплохой альтернативой недоступному Поттеру. Вполне красивый самец, со всеми признаками доминантности: высокий, широкоплечий, едва заметная щетина на смуглых щеках, темные короткие волосы, яркие глаза, ямочки на щеках — они делают улыбку очаровательной и смягчают излишнюю маскулинность образа — в общем, красив и соблазнителен и с полным успехом мог бы тоже служить моделью для того же «Attitude». Мысль о том, что брутальный мачо, чем-то напоминающий гребаного Гарри, настоящий, а сам он только подделка, которая без подпитки рассыпется и превратится в тыкву, разозлила Малфоя всерьез. — Руки убрал, — такому ледяному тону позавидовал бы и айсберг в океане. Он грубо вывернулся из объятий чужака, пробормотал себе под нос: — Не твое — не лапай, — и со всех ног рванул в туалетную комнату, где быстренько заперся в кабинке. Отдышавшись, глянув на часы и полюбовавшись на себя в зеркальный бочок фляжки, Драко сделал три положенные глотка, убедился, что волна трансформации окончена и решительно открыл дверь. В том, что эта озабоченная горилла будет ждать его там, он не сомневался ни капли. Но теперь он был готов отвечать на его ухаживания в течение ближайшего часа без перерыва. «К фестралам! О чём я только думаю?!..» — далеко зайти в самобичевании не удалось. Сильные руки снова сомкнулись на талии, горячее дыхание обожгло затылок, послав вниз волну приятных мурашек, и умные мысли вылетели из головы. Не успев выработать новой стратегии, Малфой подвис на несколько секунд, чем не преминул воспользоваться его преследователь. Он сгреб свою жертву в охапку, прислонил спиной к стене и начал выцеловывать шею с одновременным ощупыванием задницы. Умело так выцеловывать. Драко счел чертовски предусмотрительным маневр со стеной: это позволяло не сползти позорно на пол и не слишком откровенно виснуть на партнере. Впрочем, на длинные зависания времени не было. С кандидатурой определилась судьба, а вот местечко для секса нужно было найти получше уборной, в которую в любую минуту может ввалиться хоть жаждущий поссать посетитель, хоть другая озабоченная парочка. Поэтому, собрав в кулак всю оставшуюся силу воли, Драко произнес как можно более индифферентно: — Я не трахаюсь в таком антураже. Надеюсь, деньги на номер в отеле у вас найдутся? — У меня найдется лучше, чем отель: нормальная квартира с чистой постелью, где нас не потревожат, а для того, чтоб подкрепиться, не придется делать заказ в номер. Это было чертовски странно. Парень не выглядел готовым вести домой первого встречного. В голове тут же промелькнула льстящая самолюбию мысль, что Драко, видать, для него особенный… Хотя более вероятным было, что особенным был как раз таинственный незнакомец. Но согласиться было так заманчиво, хотя бы из любопытства: глянуть, где живет этот Казанова. Отмазки и отговорки для собственной совести Драко умел придумывать виртуозно. Собственно, жил незнакомец совсем рядом — в Ислингтоне. Маленькая двушка на втором этаже старого дома с кованой оградкой и скрипучей лестницей — ближе, чем нормальный отель. Учитывая место, аренда такого жилья выливалась в копеечку, так что переживать о платежеспособности любовника не стоило и можно было покапризничать с выбором напитков. Впрочем, алкоголя на этот вечер лучше было не планировать. В голове промелькнуло что-то типа: «В следующий раз отыграюсь», — и Драко удивленно понял, что ничего против следующего раза не имеет и наплевать ему на правила и принципы. В конце концов, это же его правила, а значит, и исключения из них будет устанавливать он. Пока хозяин носился по квартире в попытке одновременно отрегулировать отопление, задернуть поплотнее тяжелые шторы на окнах, выходящих на оживленную улицу, сварить кофе, предложить бокал пафосного однобочкового скотча, Драко оглядывался и делал выводы. Квартира не выглядела жилой. Здесь бывали, проводили время, но не жили — налет гостиничной нетронутости просто кричал об этом. Особенно красноречиво в ванной комнате: кусочек мыла, салфетки, зубная паста, шампуни и пенки — все это было новое, из одной туалетной серии. В жизни шампунь никогда не заканчивается одновременно с бальзамом для тела. Такой вот факт. Ну да, Мерлин с этим эксцентричным богачом, содержащим это гнездышко для редких расслабонов. Разве для Драко это важно? А вот то, что оробевший вдруг на своей территории налетчик стал пронзительно нежен, было действительно важно, да еще как! Среди череды порой разнузданных, порой торопливо-стыдливых утех — да, и такие экземпляры еще попадаются в мельтешении клубных стробоскопов — Малфою так и не попалась истинная нежность. Без заискивания, желания покрасоваться или развести партнера на эмоции. Чтоб исходила она от сильного, достойного, знающего цену себе и тому, с кем он делит постель, самца. Чтоб губами по сердцу, а не только по коже. Вот такой любовник, может, и смог бы вылечить от выворачивающих снов с чертовым Гарри в главной роли. Видимо, на лице отображались посетившие Драко сомнения. Хозяин квартиры вдруг опустился на ковер у его ног, зарылся лицом в колени и прошептал: — Дай мне шанс. Я не знаю, с чего начинать. Мой прошлый опыт с мужчиной был неудачен, я был влюблен, неумел, тороплив и порой причинял ему боль. Помоги. Просто останови, если я буду что-то делать не так. Прошу. Никто никогда не просил никого из Малфоев так открыто и честно. За многие века существования рода их услуги, внимание, помощь покупали, заслуживали, вымаливали и пытались украсть. Но никому не приходило в голову сказать вот так просто: «Помоги. Прошу». И сердце Драко дрогнуло. Он не ответил. Не произнес ни слова. Он просто положил руки на вздрагивающие под его ладонями рельефные плечи, склонился к лицу просителя и сам, первый, поцеловал его в губы. Впрочем, ответ он получил сторицей. Малфой всегда любил ласки: прикосновения, поглаживания, поцелуи — и не мог жаловаться на их нехватку. В любом обличье он вызывал у любовников желание холить нежное тело, оказавшееся в их руках. Но происходившее на этот раз ошеломило искренностью и силой воздействия. Всё как всегда, и совсем иначе. Уже через несколько минут Драко расслаблялся в чужих руках, отвлекаясь лишь на поцелуи. А потом решился, как в воду нырнул: — Мне надо в ванную, я скоро вернусь. И да, можешь звать меня Дрей. Незнакомец заалел смуглыми щеками и смущенно улыбнулся: — Конечно, я чертовски плохой хозяин, забыл и представиться и предложить гостю удобства. Прости, — легким пружинистым движением он поднялся с ковра и уже протягивал Драко ладонь, — Джеймс. Полотенца в шкафчике. Раздеваться без нервяка, заставляющего руки трястись, путаясь в пуговицах и защемляя молнией нежную кожицу в паху, без лишних глаз и суеты, было удобно и приятно. Опять же, еще глоточек оборотного, беспалочковое очищающее: за три года развлечений «под личинами» Драко насобачился накладывать его до автоматизма. Еще один взгляд в зеркало, и шаг… прямо в горячие объятья — Джеймс ждал его у двери в полной готовности. Дальше было именно так, как всегда мечталось. Ласковые пальцы и широкие лакающие движения языка, осторожное проникновение, сопровождающееся жалобным всхлипом, легкое покачивание, ненавязчиво расширяющее вход, пауза, позволяющая привыкнуть к немалому размеру партнера, а потом решительный толчок головкой по простате. И тут уж всхлипывать пришлось Малфою. Всхлипывать и судорожно цепляться пальцами за простыни, кусать подушку, пытаясь замаскировать крики наслаждения, подаваться назад, пытаясь глубже насадиться на таранящий его член. Но кончить не удалось. Джеймс вдруг замер, осторожно перевернул любовника на спину, забросил длинные безвольные ноги себе на плечи, замер, пытливо заглядывая в глаза, и, дождавшись нетерпеливого ответного ерзанья, вошел, энергично двинув тазом. Через минуту осторожные выверенные движения превратились в быстрый, жадный, неудержимый трах, когда желание и потребность кончить затмевают все остальные инстинкты, вышибают из головы мысли. Накрыло их одновременно; что уж там испытал рычащий зверем Джеймс, Драко не знал, но самого его разорвало на сотни маленьких дракончиков и добрых полминуты не отпускало. А потом тело еще пылало от непонятного жара, кровь продолжала пульсацию в слегка подрагивающем стволе, а на душе была… лёгкость. Хотелось остаться в этой постели навсегда, наплевав на магический мир, Асторию, родителей и отдел Невыразимцев… Наверное, даже на далекого недоступного Поттера с его выводком детишек. Но по-малфоевски серые, как осеннее небо, глаза Скорпиуса, горящие детским восторгом, его гордость за отца, доверчивое желание подражать, звенящий смех и весёлые рассказы о том, как здорово в Хогвартсе,  были якорем, с которого Драко не сорвет ни один ураган страсти. Взять и разрушить этот хрупкий удивительный мир, в котором сын не несёт на своих плечах проклятье отцовского выбора, как довелось самому Драко? В котором никого больше не дразнят упивающимся и где «слизеринец» — не приговор? Самому добровольно сделать из сына мишень для чужих насмешек? Позволить ползти грязным шепоткам: «А что вы хотели? Отец — тот ещё пидор, магловская подстилка!» И ради чего? Ради хорошего секса с неизвестным? Поэтому он высвободился из горячих объятий Джеймса и отправился в ванную, где остались его вещи. Натягивая тишотку и застегивая джинсы, Малфой давал самому себе клятвы, что потом обязательно еще вернется к этому мужчине. Наверное. Потом. Не сегодня. Не сейчас. А сейчас имеет смысл уйти не прощаясь и не задерживаясь, хотя до окончания действия оборотного еще оставалось десять минут.