Черное золото

Солнце поднималось все выше и выше. И двое братьев вынуждены были вернуться.  — Чтоб я еще хоть раз тебя прослушал! — Дрим обиженно пыхтел. — Да ладно тебе, братец! Мы же ушли всего на полчаса, ну что может такого случиться с деревом? — Что может случиться? — повторил за братом Дрим, — И пяти минут без надзора хватит, чтобы кто-нибудь смог причинить вред нашему дому. — По-моему, ты сильно заморачиваешься, — лениво вздохнул Найтмер. — А тебя это, словно и не волнует! — воскликнул младший, — Ты всегда относился к своей работе с прохладой. — Моя работа ни в чем не заключается, — помрачнел старший, — Никто ни разу за всю мою жизнь не сорвал черного яблока, я слышал лишь оскорбления в свою сторону. — Ладно, братец, извини! Дрим не любил видеть Найтмера в плохом настроении.  — Ты прав. Слегка развеется не помешало, — младший скелет похлопал старшего по плечу. Найтмер слегка улыбнулся. Вслед за ним засиял и Дрим. Дрим разбежался и запрыгнул на свою любимую ветку. — Чем займешься? — он повис вниз головой и начал раскачиваться. — Я?.. Ну, напишу какую-нибудь поэму. — Опять? — заныл Дрим. — Почему ты вечно занимаешься такими скучными занятиями? Скелеты начали спорить, но, несмотря на шум, который они создавали, Фриск спавшая позади яблони, мирно продолжала видеть сны. Поэтому спорящие братья ничего не заметили. — Ой, как долго я тут сплю? Был уже прекрасный темный вечер, и проснувшаяся девушка начала испуганно осматриваться. — Далеко же меня, занесло! — усмехнулась Фриск. — Ну надо же. Маленькие светлячки, летавшие повсюду, освещали эту прекрасную яблоню, и девушка невольно залюбовалась. Она пододвинулась к дереву и упершись спиной стала наслаждаться. Теплый вечер, мягкая трава, природа. Пожалуй, природу Фриск любила больше, чем людей. Ведь, она была дитя природы, а «родитель» не будет ненавидеть свое творение за изъяны. Но чего-то все-таки чего-то не хватало.  «Приятная музыка была бы кстати!» — подумала Фриск и достала из своего мешочка флейту. Казалось, во всем мире было только это место. Казалось, что время остановилось, и никаких проблем не существовало. Жаль, что деревенские люди, не могли оценить ее маленький прекрасный талант. Эта мелодия… Хотелось плакать и улыбаться одновременно. Ночь. Это было время для Найтмера. Розовый закат, голубое, а затем и темно — синее небо — то, что он любил всем своим сердцем. Время, когда рождались его рисунки и стихи, посвященные чему-то прекрасному, а чему, он и сам не знал. Наверно ждал чего-то. Никто не понимал его. Даже родной брат, которому за золотые яблоки были благодарны странники. Сидя на дереве, Найтмер, считал звезды, сжимая в руках бумагу. «Вот бы узнать, сколько этих «небесных светлячков» там, наверху», — думал он. — «А еще эта мелодия, словно река, текущая далеко за горизонт. Да. Течет через край и впадает в море… Кажется это флейта» — согласившись с самим собой он закивал головой. «Хм. А откуда бы взяться здесь флейте?» Найтмер спустился пониже и стал осматривать низ дерева. Фриск не сидела на месте, и ходила вокруг дерева, создавая свой собственный хоровод. — Путник? — подумал «ночной сторож». — Но что он здесь делает? Заблудился и играет на флейте? Зачем? Глупости, какие-то. Надо просто спросить, «какого рожна он тут забыл». Опустив ногу ниже, старший Санс поскользнулся, и шурша листьями, полетел на нижнюю ветку. Фриск прекратила играть и с испугом уставилась наверх. — Ай! Мой живот! Смешно, ведь у меня нет живота, я ж скелет — пыхтел Найтмер. — Эй?! Здесь есть кто? — спросила девушка. — Ага, скелет в пальто, — подумал Н.Санс и снова взглянул вниз. Его глаза смотрели на нее, а глаза Фриск на него. Фриск тут же их закрыла, и, притворившись слепой, спросила: — Вы кто? Найтмер ничего не отвечал. Он, словно загипнотизированный продолжал тупо смотреть на девушку. Ему казалось, что мир остановился, и его душа пульсирующе стучала. «Что это? Мне плохо? Стало так жарко…» — он ничего не понимал, в голове крутилась лишь одна мысль: кто она? — Простите! Я не знала, что это чье-то дерево, и я без спроса заночевала под ним, — принялась извиняться Фриск. «Зачем она извиняется? Её музыка создает особенную атмосферу», — подумал Найтмер. С ним обычно никто не желал разговаривать, кроме брата. — Ты оч-чень красиво играешь… — Спасибо… — Фриск покрыл румянец. — Я-я наверно нарушила вашу тишину… — Ничего, ничего, — замахал руками Найтмер. — Это было очень красиво, я словно ушел из реальности, и был где-то там, далеко отсюда. — Правда? — Фриск словно светилась. — Мне еще никогда не говорили так красиво о моей музыке. ЕЁ улыбка заставила ЕГО смутиться. — Так ты живешь здесь? — спросила Фриск. — Да это мой дом, и я его Хранитель. Хранитель чёрных яблок. — Черных яблок? — удивилась девушка и взглянула наверх. Лишь сейчас она увидела черные и золотые плоды. — Это что, то самое волшебное «Дерево снов и кошмаров»? — Вот как значит его у вас называют, — хмыкнул он. — А это правда, что… — Если съесть золотое, то приснится прекрасный сон, а если черное, то кошмар. Да, правда, — закончил Найтмер. — Как здорово! — обрадовалась Фриск. — Редкие золотые и черные яблоки! А что они могут! С ума сойти! — Фриск радостно запрыгала. Н. Санс насупился, обычно так говорили лишь о золотых яблоках. — Приятно слышать, что хоть кому-то нравится свойство черного яблока… — Ты шутишь, да? Да ничего волшебней и не придумаешь! Это же магия! Санс смутился, и румянец покрыл его лицо (о да, скелет покраснел, этот фанфик будет странным, не правда ли?) Красивая девушка, которую восхищают черные яблоки, может ли этот день стать удачнее? Санс спрыгнул с ветки, и оказался возле Фриск. Девушка едва доставала хранителю до плеча. — Ой! Где же мои манеры?! Кхм! Я Фриск — девушка протянула своему новому другу свою маленькую ручку. — Мое имя Найтмер Санс. — Очень рада знакомству, Найтмер! — широкая улыбка не покидала милое личико девушки. «Взаимно!» — подумал он, — «Однако не думаю, что это надолго…»  — Подожди! — Фриск прервала его мысли. — Если ты — Хранитель черных яблок, то, кто хранит золотые? — Оу! Мой младший брат… — Правда? Умоляю, познакомь меня с ним! — Фриск трясла Найтмера за руку. — Пойдем… — ответил он. Хотя глубоко в душе, он не хотел делать этого.