Сборник твоих мужиков

Питер любил чувствовать твою руку в своей. Это был самый простой и невинный способ для него, чтобы прикоснуться к тебе. Питеру нравилось, как твои пальцы переплетались с его; как большим пальцем ты гладила его костяшки. Его руки не были идеальными. Когда он нервничал, его руки довольно быстро потели, но они были его — нежные и уютные, как и всё остальное в нём. Первый раз, когда вы взялись за руки, было в последний школьный день, прямо перед летом. Он шёл в другую сторону от кабинета, где у вас должен был быть урок. – Эй, Питер, ты идёшь не в ту сторону, — сказала ты, возможно слишком тихо, потому что парень продолжал идти в противоположенном направлении. – Питер, — ты снова позвала парня, схватив его за руку. Это привлекло его внимание, и он повернулся к тебе. Его брови поднялись, а на лице застыло замешательство. – Ммм? – Ты идёшь не в ту сторону. У нас химия, — объяснила ты, указывая пальцем за спину, еле сдерживаясь от смеха над его лицом. – Блин, точно! — сказал он. Кровь прильнула к его щекам из-за ошибки. А ещё из-за факта, что твоя рука держит его. — Я, эм, задумался на минутку. – Ну-у, тогда нам лучше идти, — ответила ты, изо всех сил сдерживая смешок. Его это некая неуклюжесть так умиляла. Ты потянула его в нужном направлении, почти не думая о ваших переплетённых руках, пока вы не дошли до класса. Вы оба остановились у двери. Ты взглянула на него, его шоколадные глаза в ответ смотрят на тебя. Ваши руки медленно разъединялись, но в конце концов были оторваны друг от друга из-за голоса ЭмДжей, зовущего вас обоих. Ты зашла в класс и села рядом с ней у окна. – И что это у вас там такое было, м? — прошептала она с улыбкой на лице, достаточно тихо, чтобы Питер не смог услышать. – Ой, заткнись. Во второй раз вы с Питером держались за руки в самолёте в Венецию. После бреда про аллергию его пересадили с места рядом с Недом, и спустя довольно продолжительное время посадили в хвосте самолёта рядом с тобой. Как только он наконец уселся на своё новое место, он посмотрел на тебя. Питер одарил тебя одной из своих застенчивых улыбок и достал двойной переходник для наушников, протягивая тебе. Ты чуть не фыркнула. – Только не говори, что ты купил это специально для полёта. Он очень странно себя вёл с прошлой недели, когда ты взяла его за руку, — он практически флиртовал. Ну, по крайней мере, пытался. Бедный парниша никак не мог нащупать ту самую грань идеального флирта. Он всегда либо использовал странные пикап фразочки, либо очень смутные, случайные вещи, между которыми, честно говоря, было не так уж и много различий. Хотя ты считала это довольно милым. Ну конечно ты считала это милым, собственно говоря как и всё остальное в нём, ведь это Питер. – Может быть, — ответил он тебе, ухмыльнувшись, как самолёт тронулся. Его улыбка довольно быстро исчезла, когда он почувствовал движение. – Питер, всё нормально? — спросила ты, заметив очевидную смену в его настроении. Было ещё кое-что, что тебе нравилось в Питере. Ты буквально могла видеть то, что происходит у него в голове. Собственно говоря, так ты и узнала, что он был Человеком-пауком. Когда кто-либо упоминал супергероя, облачённого в красно-синий костюм, глаза его светились гордостью. Ты это постоянно замечала, да ещё и тот факт, что на вечеринке у Лиз Аллен из-под его рубашки торчал его костюм, но это уже совсем другая история. – Да-да. Просто ненавижу взлёты, — пробубнил он. Руки его сжали подлокотники по обеим сторонам от сиденья, и ты заметила, как его грудная клетка стремительно опускалась и поднималась. — Это очень тупо, я знаю. Я ведь, типа, постоянно в воздухе, и просто... мне не нравится, когда я это не контролирую. – Всё нормально, — мягко произнесла ты, взяв его ладонь в свою. — Мне тоже это не нравится. Он заметно расслабился, почувствовав твою руку, а после взглянул с благодарной улыбкой. Когда самолёт начал отрываться от земли, ты заметила, что Питер сжал твою руку крепче и закрыл глаза. Ты мягко сжала его ладонь в ответ, давая понять, что ты рядом. Даже когда вы уже спокойно летели в воздухе, ваши руки были вместе. Несколько часов спустя ты уснула. Рука Питера всё держала твою, даже несмотря на то, что ваши переплетённые руки ты подсунула себе под щёку. Питер восхищался твоей спящей фигурой. Твой правый наушник выпал, а сама ты иногда бубнила во сне, и хотя Паркер подумал, что звучит это довольно банально и немного глупо, но он действительно считал, что ты самый красивый человек, которого он когда-либо видел. Парень не хотел ни тревожить тебя, ни отпускать, но ему надо было сходить в туалет. Поэтому он аккуратно вытащил свою руку и разжал ваши пальцы. Ты немного зашевелилась, и Питер наклонился, чтобы поцеловать тебя в макушку. Кожа твоя под его губами была мягкой и тёплой, а сама ты пахла пионом. Он никак не мог понять: то ли это твой парфюм, то ли шампунь, а может крем для рук или лосьон для тела.Как только Паркер ушёл, твои глаза распахнулись, ты продолжала ощущать его губы на лбу и пальцы меж своих. В следующий раз вы держались за руки в ваш последний день в Венеции. Солнце садилось над Гранд-каналом, туристы двигались сквозь уходящие лучи по мосту Риальто. Группа бродила по каналу весь день, из-за чего твои ноги, по ощущениям, стали похожими на желе, но тяжёлыми, словно камень. – Какой-то ты гиперактивный сегодня, — устало проговорила ты Питеру, сидя на бетонной ступеньке. – Ну, мы, типа, в Венеции, — ответил он, и самодовольная улыбка озарила его лицо. – Ммм, и совсем чуточку наглый, — ты пробормотала, когда он стащил тебя за обе руки и переплёл ваши пальцы. – Пожалуйста, — протянул он, состроив жалобные глазки и сжав губки. Иногда он так всё драматизировал. – Тс, ну ладно, — цокнула ты, глубоко вздохнув и закатив глаза, в знак капитуляции. Он хотел прокатить тебя на гондоле по Гранд-каналу. Единственная загвоздка была в том, что причал находился на другой стороне канала, а это означало, что парниша хотел, чтобы вы прошли через мост Риальто после того, как вы ходили весь день. Ему крупно повезло, что ты по уши втрескалась в него, иначе ты бы отказала, даже не раздумывая. Питер улыбнулся твоему поражению и потянул тебя по направлению к мосту. Когда вы добрались до причала, он помог тебе забраться на гондолу. Спустя несколько минут плавания и фотографирования, солнце практически целиком скрылось за линией горизонта. Твоя кожа сияла из-за нежного то ли розового, то ли сиреневого, а то и оранжевого света последних лучей, и Питер не мог думать ни о чём и ни о ком другом, кроме тебя. Твоя доброта, твои мысли, твой ум, твоё чувство юмора. Ты не покидала его голову. – Ты пялишься, Пит, — ты захихикала. Он заметил, как засияли твои глаза, ловя практически ушедшие лучи, а улыбка была самой милой, из всех им увиденных. – Я знаю, прости, — он остановился на секунду, ведь никак не мог подобрать точных слов, чтобы описать всё то, что он чувствовал. — Я хочу сказать тебе кое-что, но я, эм, я не знаю, как сделать это правильно, поэтому я просто произнесу это и буду надеяться на лучшее, — пролепетал он на одном дыхании, хотя только начал. – Я тебя слушаю, — ты прошептала, глядя ему в глаза. Солнечный свет сделал их похожими на камешки янтаря, в которых танцуют маленькие золотые и чёрные пятнышки. – Оке-ей, ну вот и погнали. Я... э-э... Ты мне нравишься. Типа... Типа, нравишься. Сильно. И я знаю, что ты можешь смутиться из-за того, что я собираюсь сказать, да и всё это довольно кринжово, но я никак не могу перестать думать о тебе: в классе, в автобусе, за обеденным столом с Мэй, во время теста... С ума схожу просто. Ты такая идеальная и умная и смешная и добрая и... и... чёрт, ты такая прекрасная, — выдал он. Ты не могла больше это слушать, твоё сердце было готово взорваться, и если ты не остановишь его сейчас, то просто двинешь кони из-за нехватки кислорода или просто из-за чистейшего приступа тревоги. – Питер- – Я был таким странным, потому что пытался показать свои чувства, — он тебя не слушал. – Питер! — ты попыталась ещё раз. Тебе хотелось громко засмеяться... или громко зарыдать — ты так и не определилась. – ... начал просить советы у Неда и ЭмДжей, но это не работало, поэтому я решил просто рассказать тебе всё, как оно есть. Я подумал, чт- Глаза его были широко раскрыты, а на щеках выступил румянец. – Да бля, — пробормотала ты, а после поцеловала его, чтобы он перестал трындеть. Возможно это и было глупо, но, хей, вообще-то это он был тем, кто позвал тебя покататься на гондоле под слова о его чувствах. Его губы были немного потрескавшимися — скорее всего, он часто их кусал — но поцелуй был таким сладким, ты даже могла почувствовать, как его тревога растворилась, когда ваши губы слились воедино. Рука Питера легла на твою щеку, большим пальцем он слегка погладил твою скулу. Твоя рука легла на его. В конце концов ты отстранилась, открывая глаза, и увидела, что глаза Питера ещё закрыты. Брови приподняты, а губы ещё слегка поджаты. – Вау, — сказал он, медленно открывая глаза, затем сощурил их, смотря на тебя с недоверием и лёгкой улыбкой. Ты не смогла сдержать смех. Он был таким милым, таким чистым. Ты наклонилась вперёд, обвивая руками его шею и опуская голову ему на плечо. – Ты придурок, — ты подняла глаза к его лицу. Паркер просто рассмеялся, видимо ещё не оправившись от поцелуя, и прижал тебя к себе. – Ты тоже мне нравишься. Ну это так, на всякий случай, — добавила ты. Кажется, что вы оба успокоились, находясь под эйфорией, что окутала вас. – Да, я, хах, — он усмехнулся. — Я заметил. Ты отпрянула от него и толкнула в грудь: – Не смей дерзить мне! Он слегка склонил голову на бок, забавляясь, и опустил свою руку на твою, что ещё лежала у него на груди. Он поднёс твою ладонь к губам и поцеловал её три раза. Ты улыбнулась его маленькому поступку: – Можно я поцелую тебя ещё раз?

gloomy.lass