«У грусти очень нежные и мягкие руки, но они способны сильно сжимать сердце, заставляя его страдать от неразделенной любви и одиночества»
***
Стены тёмного, безумно дорогого, но до головокружения задымлённого кальянным дымом помещения, казалось, сдвигаются, оставляя для девушки всё меньше и меньше пространства. Темнота стала неотъемлемой частью этого уголка громадных каменных джунглей столь прекрасного мегаполиса, и лишь красноватые тусклые отблески приглушенных ламп с периодичностью сломанного метронома вспыхивали на стенах и блестели на идеально гладкой кожаной мебели. Запрокинув голову назад, шатенка откинулась на спинку дивана, прижала к губам прогорклый фильтр сигареты и затянулась. — Какая дрянь, — закашлялась она, бросая в пепельницу дымящийся окурок. В голове беспрестанно шумело, пульс сбивчиво отстукивал глухой ритм по вискам, тело казалось невероятно слабым, а нервы нещадно сдавливали горло и мешали дышать. Вчерашняя ночка выдалась та ещё… И теперь, когда тяжелая стрелка этих отвратительных настенных часов перевалила за полночь, она без остановки один за другим глотала коктейли, изучая тёмный потолок и пытаясь собрать все мысли в цепочку. Но, естественно, все эти грёбаные курсы по самопознанию оказались бессмысленной тратой времени и не приносили ничего, кроме жуткой головной боли. Не спавшая двое суток, выпившая сотни чашек кофе и обезболивающих препаратов, бесстыдно перемешивая их с виски, юная красавица была в ужасном расположении духа… Отдалённый звук шагов пробился в её сознание. Характерный щелчок оповестил девушку о том, что кто-то, облаченный в столь элегантную чёрную футболку и тёмно-синие обтягивающие джинсы, принёс ей пропитанный жарой и сухостью мадридский воздух. Засунув руки в карманы и постояв в таком положении с минуту, мужчина медленным шагом обошёл кофейный столик и небрежно плюхнулся на другой конец дивана. Еле заметно улыбнувшись и прикрыв с трудом видящие глаза, шатенка закинула ногу на ногу, чуть обнажая стройные, до головокружения сексуальные бёдра, заставив тем самым сидящего рядом брюнета удивлённо приподнять брови. Порочность и страсть взрослой женщины смешивались в её образе с совсем ещё детской, очаровательной доверчивостью и свежестью. — Какие люди! — всё ещё не глядя на сидевшего рядом мужчину, протянула девушка. — Сам Криштиану Роналду почтил меня своим присутствием. Чему обязана встречей со столь известной личностью? — Вики, отвали, — буркнул футболист, жестом подзывая к себе официанта и что-то говоря ему на ухо. — Что случилось? — спросил португалец таким равнодушным ровным голосом, будто бы подобная картина не вызывала в нём абсолютно никаких эмоций. Сложив хрупкие ладони на колено, шатенка с трудом повернула голову на бок и вновь раскрыла слипшиеся глаза. — Паршивый день, паршивая ночь, паршивые люди и паршивый кофе, — произнесла она, отталкивая от себя чашку с кофейным напитком. — Ты запиваешь виски кофе? — удивился мужчина, кажется, на секунду выйдя из столь печального состояния. Лёгкий аромат дорогого брендового парфюма, исходящий от него, идеально вписывался в общую атмосферу элитного заведения, прекрасно сочетаясь с местной обстановкой, и это ещё сильнее кружило голову красавицы. Спустя пару секунд абсолютной тишины она выпрямилась и, полностью открыв глаза, с интересом посмотрела на собеседника: — Вот только кофе жутко разочаровал, — она рассматривала его с привычной ухмылкой, словно оценивала этот извечно «глянцевый», но отчего-то такой притягательный для неё (да и для любой другой девушки) образ. — И это всё? — вопросительно вскинув бровь, брюнет нахмурился. — А этого разве не достаточно? — усмехнулась Вика. Футболист всё также продолжал хмуриться и внимательно всматриваться в затуманенные алкоголем глаза Ален. — Ладно, ладно, — проговорила она, поднимая руки и возвращая голову на спинку чёрного кожаного дивана. — Меня в очередной раз кинули… А что ты здесь забыл? Ты же, вроде бы, не пьёшь. — Не у одной тебя есть повод, — грубо бросил португалец, опустошая алкогольный шот, принесённый молодым официантом минуту назад. — Ах, как же я могла забыть! — театрально хлопнув в ладоши, воскликнула Виктория. — Любовь всей твоей жизни сегодня вышла замуж. Ну, дорогой мой, это повод, — подняв со стола хрустальный бокал со светло-зелёной мутной жидкостью и поднеся трубочку к губам, съязвила девушка. — Не называй меня так. Аж блевать тянет, — смерив заметно повеселевшую шатенку грозным взглядом, Криш начал выводить какие-то непонятные узоры на стеклянной поверхности столика. — Фу, какой противный, — очаровательная, по-детски красивая улыбка мягко коснулась губ Вики. Она, казалось, сейчас задумалась о чём-то своём. Грудная клетка слева безустанно откликалась болью, и ни алкоголь, ни обезболивающие — ничего не могло прекратить её насовсем. Теперь улыбка казалась ещё более дьявольской. — Всё живое в этом грёбаном мире безустанно страдает, мучается и, в конце концов, умирает. Так зачем вообще быть живым? — произнесла она неторопливо и задумчиво. — Не думаю, что я должен отвечать на этот вопрос. Ответить на него можешь только ты, — проговорил Роналду, откидываясь на спинку дивана и наконец позволяя себе расслабиться. — И всё же почему ты тут? Почему не на свадьбе у своей «подружки»? — поинтересовалась Ален, плавясь внутри от того удовольствия, которое ей доставляла компания этого мужчины, как, впрочем, и любая другая компания в этот самый момент. Надоело постоянно быть одной. — Тебе-то что за дело? Пей молча, — ответил он, несколько разочаровав своими словами Викторию. — Ты так сильно любишь её? — усмехнулась она, пытаясь скрыть ту боль, которая огромным колючим комком колола внутренности и в особенности сердце. — Не знаю. Думаю, что я просто очень сильно к ней привязан. Переживаю за неё. Ей не сладко приходится в последнее время, — сделав небольшую паузу, брюнет о чём-то задумался. — Хочу, чтобы она была счастлива, чтобы у неё была семья, муж любящий, дети… А он… Не думаю, что он лучший вариант для неё. Он в принципе не очень хороший человек, как мне кажется. — А она заслуживает быть с хорошим? — девушка перестала улыбаться и поджала губы, сильно меняясь в лице. — Она заслуживает быть с самым лучшим. — Думаю, плохих людей вообще не бывает, — проглотив остатки обиды вместе с очередной порцией обжигающего горло алкоголя, проговорила шатенка. — Просто все преследуют разные цели: кто-то ищет того, с кем можно спать, а кто-то того, кого можно любить и о ком можно заботиться, — подняв взгляд на футболиста, Вика заглянула в его глаза, пытаясь найти в них какой-то ответ, поддержку своей теории. Но португалец, видимо, и вовсе не слушал её, продолжая смотреть куда-то в пустоту. — Да и ты, насколько мне известно, особой избирательностью и верностью в его возрасте тоже не отличался. Сколько баб прошло через твою постель? — заунывный, тихий тон сменился более громким и бойким. — А какую цель преследуешь ты? — пропустив весь монолог и последующий вопрос мимо ушей (а, может, просто сделав вид, что пропустил), поинтересовался Криш, нагибаясь вперёд. — Я не знаю. Я совершенно ничего не знаю, — протараторила Ален, словно испугавшись своих собственных слов и мыслей. — Ты любила его? — не унимался Роналду, окончательно втягиваясь в разговор. — Да нет. Симпатия, конечно, есть. Да и в постели он, конечно, огонь, но чтобы прям любовь… Просто неприятно как-то, — тяжело вздохнув, Виктория последовала примеру собеседника и, подавшись вперёд, начала выводить аккуратными ногтями рисунки на столешнице. — Ээээ, — возмущённо протянул мужчина, отодвигаясь на самый край дивана. — Только не начинай тут реветь, пожалуйста. Не переношу этих ваших штучек. — Я и не собиралась плакать, — шмыгнув носом, девушка исподлобья посмотрела на футболиста. — А ты бесчувственный чурбан! Мне, может, плохо тоже. Не одному ж тебе страдать. — Неужели так сильно расстроилась из-за него? Был один, будет другой, — подавленное состояние шатенки не могло оставить португальца равнодушным. Он было попытался поддержать её, но на деле сделал только хуже, ткнув Вику туда, куда и без него все её тыкали. — Это ты меня сейчас так вежливо шалавой назвал? Думаешь, что я такая вот пустая бесчувственная кукла, что мне плевать, с кем трахаться, лишь бы у мужика кошелёк был побольше и слава поярче? — обиженная Ален горько усмехнулась, опять понимая, что производит на окружающих такое вот впечатление, а, может, и действительно постепенно становится такой. — А что, разве нет?.. — не уловив настроения Виктории, Криш попытался пошутить, но поймав на себе печальный взгляд, замолчал, закусив губу. — Ладно. Извини. — Да ничего. Я заслужила, чтобы обо мне так думали. — Ну началось, — закатив глаза, Роналду пододвинул к себе ещё одну стопку. — Я не заслужила, чтобы ко мне относились по-другому, чтобы меня любили… Я столько говна в жизни людям сделала, стольких предала и кинула. Ты даже себе и вообразить не можешь. Прям вот тошно от самой себя становится. Я грязной себя чувствую. Будто тону в болоте, пытаюсь выбраться, но оно лишь сильней затягивает. Понимаешь меня? — с надеждой посмотрев на мужчину, закончила шатенка. — Понимаю, — коротко отрезал он, прекрасно осознавая, что сейчас с Викой ни в коем случае нельзя вступать в спор, а лучше и вовсе молчать и со всем соглашаться. — Да ни черта ты не понимаешь! — оттолкнув от себя бокал с такой силой, что тот, проехавшись по всему столу, чуть не упал на пол, Ален откинулась на спинку дивана и закрыла лицо руками. — Плевать на всех. Я могу и одна прожить всю жизнь. Но есть человек, которого я постоянно оставляю. И вот этого я никогда не смогу себе простить. — Очередной мужик? — не удержавшись от язвительного комментария, футболист с ужасом ждал реакции собеседницы. — Моя дочь! — воскликнула Виктория, готовая вот-вот обрушить весь свой гнев на грубого португальца. — У тебя… есть ребёнок, — никак не ожидав такой развязки, Криштиану замялся. — Представь себе, — девушка всплеснула руками, ударяя себя по бёдрам. — Или ты думаешь, что у такой суки, как я, детей быть не может? — Да ничего я не думаю. Можешь продолжать, — махнув рукой, Криш откинулся назад. — Спасибо огромное! Разрешил он мне, — с негодованием проговорила шатенка, однако вскоре снова перешла на уже привычный уставший грустный тон. — Я её оставила опять. — Одну? — Нет, с родителями. Но им же тоже тяжело, хоть они и не говорят… Да и мама ей нужна, пусть даже такая непутёвая. Каждый раз себе это говорю, но потом опять всё бросаю и лечу на другой конец света для того, чтобы сфоткаться для очередного журнала, — готовая взвыть от отчаяния, Вика зарылась тонкими пальцами в свои волосы, окончательно испортив то, что осталось от некогда шикарной причёски. — А мужики — это всего лишь побочный продукт моего образа жизни. Мне любви хочется. Но ты не поймёшь, — заключила она. — Думаешь, что если я мужчина, то ничего в любви не понимаю? У меня вообще-то и невеста есть, и дети. Детей-то вообще больше, чем у тебя, — словно возгордившись сам собой, футболист весь вытянулся и высоко задрал подбородок. — Ну ни ты же их рожал, — съязвила Ален. — Вы — мужики — так любите меряться со всеми: у кого больше, у кого меньше… — Виктория совершенно не хотела сейчас плакать, но слёзы почему-то потекли по её щекам, вдребезги разбиваясь о толстое стекло стола. — Что ты делаешь, Ронни? — отшатнувшись назад, девушка с удивлением смотрела на португальца, так внезапно оказавшегося слишком близко. — Я, конечно, в трудном положении сейчас, но спать с тобой в мои планы никак не входило. — Совсем дурная, что ли? — возвращаясь на прежнее место, воскликнул Криш, протягивая девушке бумажную салфетку, которую несколько мгновений назад вытянул из салфетницы на противоположном конце стола. — Вытри свои сопли, а то весь стол зальёшь. — Какой же Вы джентльмен, сеньор Роналду, — выхватив платок из рук мужчины, шатенка стёрла с щёк остатки косметики. — Можно задать тебе один вопрос? — с интересом наблюдая за нехитрыми манипуляциями Вики, поинтересовался мужчина. — Вот теперь стало страшно, — убирая салфетку от лица, Ален поморщилась. — Блять, Вики! Я серьёзно, — разозлился футболист. — Ну, если серьёзно, тогда спрашивай, — достав из маленькой сумочки пудреницу, Виктория принялась внимательно рассматривать себя в небольшое зеркальце. — Ты же дружишь с Ириной? — искоса посмотрев на португальца, девушка вновь вернулась к своему увлекательному занятию. — Не сказала бы, что прям дружу, но общаемся мы, да. Хорошая девушка, кстати. Не знаю, чем она тебе не угодила, — голос шатенки звучал так безразлично, что создавалось впечатление, словно собственная внешность сейчас интересует её куда больше, чем всё остальное вокруг. — Как она там? Я слышал, что она разводится, — с характерным хлопком закрыв пудреницу, шатенка коварно улыбнулась. — Ах, вот к чему мы клоним, — протянула она. — Кажется, минуту назад ты утверждал, что у тебя есть невеста и никто, кроме неё, тебе не нужен. А что-то ещё про Неймара говорил. — Да я ни к чему не клоню, — активно замотав головой, Криш сжал кулаки под столом. — Просто спросил! Мы с ней не чужие люди. И, прошу тебя, не произноси при мне это имя. Он меня бесит. — Хорошо-хорошо. Ты только так не нервничай, — положив сумочку на колени, Вика нахмурила брови, судорожно выискивая что-то. — Спроси меня ещё о чём-нибудь. Я же вижу, что тебя что-то заботит. — Ага. Её ребёнок, — Ален замерла. — А с ним-то что не так? Или бесишься, что он не от тебя? — зло усмехнулась она. — В том-то и дело, что я понятия не имею, от кого он, — интерес к происходящему вновь вернулся к Виктории и, отложив все вещи в сторону, она перевела пронзительный взгляд больших глаз на мужчину, заставив его вздрогнуть. — Не поняла сейчас. — Что ты не поняла? — занервничал футболист, будто бы испугавшись, что кто-то другой может услышать их разговор. — Мы с Ириной пересекались на церемонии в Штатах. Муж её был тогда на каких-то съёмках, ну, и так получилось, что мы заболтались, вспомнили про былые времена и… — И переспали, — громко хлопнув в ладоши, девушка широко улыбнулась самой что ни на есть хитрой улыбкой. — Да, — отрезал португалец, тяжело выдыхая. — А через некоторое время я узнал, что она беременна. — Так спроси у неё. В чём проблема? — Ты как себе это представляешь? Привет, Ирина! Помнишь тот вечер, когда я тебя трахнул? Ты ещё когда-то тогда забеременела. Кстати, не от меня случайно? Или другой вариант. Привет! Как твои дела? А кто отец твоего ребёнка? — Криш активно жестикулировал, заставляя шатенку с трудом сдерживать смех. — Второй вариант явно лучше. — Ты вообще можешь быть серьёзной?! Вы с Неймаром идеально друг другу подходили. Два клоуна. «Кто бы говорил», — подумала Вика, уже собираясь принять во внимание его замечание, но всё-таки напоследок добавила: — Ты что, забыл, что это имя нельзя произносить? — Вики, блин! — стукнув по столу, прикрикнул мужчина. — Ладно, ладно, — успокоилась Ален. — Хочешь серьёзно? Ты, Криш, такой смелый, когда не надо: слова пафосные в интервью кидать, баб чужих трахать… Но когда что-то реально серьёзное происходит, то ты в кусты прячешься и трястись начинаешь. Спроси у неё, если тебе это реально так важно. Но вот что это даст? Если этот ребёнок действительно твой, то что будет дальше? Скандал? Отберёшь у неё ребёнка? Или выгонишь невесту свою из дома (напоминаю, что она тоже мать твоих детей). А если не твой? Ирина, конечно, интервью раздавать не пойдёт: это не в её стиле, но вот как ты себя после этого чувствовать будешь? А вообще я думаю, что ты полнейший идиот. Таких девушек прохерил. Я, конечно, не знакома с твоей ненаглядной, но она, должно быть, просто Венера, раз ты всё на неё променял. — Эх, Вики, Вики, — вздохнул футболист, наконец разжимая побелевшие кулаки. — Рано или поздно ты понимаешь, что одной любовью сыт не будешь. Чувства проходят со временем. Не бросать же всё ради сомнительных интрижек. Мне тут один человек недвусмысленно намекнул, что я старею… — А то ведь сам ты не знал об этом… — наигранно-печально протянула Ален, но, поймав на себе грозный взгляд португальца, замолкла. — Ладно. Всё. Это был последний раз. Вот честно. — Я для себя пожил, пора и честь знать. У меня тоже дети есть, им нужна мать. Джорджина идеально подходит на эту роль — она добрая, воспитанная, верная. Мне с ней хорошо, спокойно. — То есть ты решил остепениться? — Можно и так сказать. — Это же круто, — улыбнулась (на этот раз по-доброму) Виктория. — Рано или поздно действительно это должно было случиться. Тут я с тобой согласна. Выпьем за семью и верных жён? — пододвигая к себе бокал, предложила она. — И мужей, — поддержал португалец.