«Как приятно впадать в безнадежное отчаяние. Это дает право дуться на весь мир» ©Жан-Поль Сартр. Слова
***
Прислонившись спиной к белой стене, Виктория кое-как обхватила согнутые в коленях ноги и поёрзала на жёсткой скрипучей кровати, заправленной ненавистного голубого цвета бельём. Устремив взгляд болезненно-красный прищуренных глаз в сторону светлого окна, шатенка прикусила губу. Потеря крови вперемешку с большой дозой обезболивающих препаратов создавала состояние абсолютного бессилия: девушка чувствовала неимоверно сильную тяжесть в руках и ногах, будто бы ко всем конечностям грубыми верёвками привязали многокилограммовые камни. Было не то, что сложно пошевелиться, страшно было даже закрыть глаза, так как после этого создавалась вполне реальная возможность просто-напросто больше не открыть их. Несмотря на все рекомендации врачей и уговоры подруги, Вика так и не решалась заснуть, хоть и чувствовала острую необходимость в отдыхе. Борясь с болезненными ощущениями в груди, она глубоко дышала, через раз задерживая дыхание, отчего всё внутри начинало жечь ещё сильнее. Голова казалась абсолютно пустой, и, кроме одного единственной мысли, в неё ни шло больше ровным счётом ничего. Изо всех сил стараясь не впускать внутрь вполне логичный вопрос, Александрова ещё раз попыталась сосредоточиться на пейзаже за окном. Однако, кроме затянутого серостью неба, видно ничего не было. «Зачем я это сделала?» — всё же мелькнуло в голове, заставляя Викторию слегка поморщиться и тихо застонать от полной безысходности. — Не знаю, — прошептала она, чувствуя напряжение голосовых связок и неприятную сухость во рту. Отвернувшись от окна, она посмотрела на приоткрытую дверь, за которой, впрочем, точно также ничего не было видно. Больничная палата заполнялась тошнотворным запахом медикаментов и противным звуком жужжания лампы, которую так и хотелось чем-нибудь сбить. Находиться в помещении было мерзко настолько, что шатенка готова была ползти отсюда, но сил не хватало даже на это. Устав от борьбы с собой, она, наконец, прикрыла глаза, полностью расслабляя ноющее тело.***
— Она, наконец-то, заснула, — проговорила Рита, заглядывая в специально оставленную щель между дверью и стеной, поправляя при этом наспех накинутый на плечи халат. — Это же хорошо? — подойдя ближе к блондинке, поинтересовался Миранчук без какого-либо энтузиазма в голосе. Вымотанный длительным отсутствием сна и многочасовой ходьбой по коридорам больницы, он ощущал себя невыносимо плохо. Ни сидеть, ни лежать не хотелось. А хотелось лишь увидеть Её и лично убедиться в том, что она жива и у неё всё в порядке. Хотя о каком «порядке» может идти речь, когда человек ни с того ни с сего режет руку кухонным ножом? Об этом Лёше думать совершенно не хотелось. Тем более что Вика абсолютно не походила на депрессивного человека с суицидальными наклонностями. Совсем наоборот, она всегда выглядела крайне уверенно, так, будто ничто в этом мире её не волновало и не могло задеть. Грусть, временами мелькавшая в её глазах, достаточно быстро исчезала. По крайней мере, футболисту так казалось. Возможно, в её действиях не было злого умысла, возможно, она не стремилась навредить себе. Просто так вышло. Девушка слишком сильно устала за день, немного расстроилась из-за поражения команды… У неё просто дрогнула рука. И, ей Богу, парень очень хотел услышать сейчас именно это. Пусть и не на много, но стало бы проще от осознания того, что Александрова вовсе не хотела оставить его таким вот ужасным образом. — Хорошо, — в тон ему ответила Громова, осторожно прикрывая дверь. В отличие от футболиста, Марго не строила невинных иллюзий на счёт всего произошедшего, ибо она точно знала, что поступок, совершённый Викторией, случайностью не являлся. Диплом врача-психиатра и длительное общение с шатенкой, накладываясь друг на друга, толкали к неумолимому выводу о том, что у девушки определённо были проблемы, которые она сама так сильно не хотела признавать, стараясь скрыть ото всех вокруг. — Это вы её привезли? — даже не взглянув на двух молодых людей, монотонно протянул доктор — высокий пожилой мужчина с густой седой растительностью на лице и очками, притянутыми к самым глазам. — Да, мы, — проговорила Рита, подходя ближе к специалисту в ожидании каких-либо комментариев с его стороны. — А Вы ей кто, простите? — подняв на блондинку глаза, он быстро окинул её с ног до головы изучающим взглядом, а затем вновь вернулся к каким-то бумагам, исписанным синей пастой. — Я её подруга. Лучшая. А это её парень, — небрежно махнув в сторону Миранчука рукой, протараторила Громова. — Парень, значит, — зачем-то повторил врач, пометив что-то в бумаге. — Вы давно её знаете? Бывало уже с ней такое? — Мы с ней в университете вместе учились, так что да, давно. Бывали истерики там, скандалы; обижалась, ругалась иногда. Но до такого никогда не доходило. — Как думаете, что могло толкнуть Вашу подругу на такое? — сделав ещё какую-то пометку, продолжил мужчина. — Что значит, «что могло толкнуть»? Это просто случайность. Она просто порезалась, — возмутился Лёша, стремительно приблизившись к доктору и собираясь то ли ударить его, то ли схватить за ворот распахнутого белого халата и как следует тряхнуть. Парень никак не мог допустить, чтобы кто-то говорил такие вещи. Для него они не имели ничего общего с правдой. — Успокойся, Лёш, — вытянув руку в сторону, остановила футболиста Марго. — Не так громко, пожалуйста, молодой человек. Это больница, а не футбольное поле. Не забывайте об этом, а то мне придётся попросить Вас удалиться, — ни на секунду не изменившись в лице, спокойно произнёс мужчина, сделав очередную пометку на бумаге. — Доктор, а мы можем с Вами поговорить с глазу на глаз? — приблизившись к специалисту, произнесла Рита, прикрывая рот рукой. Мужчина ещё раз бросил взгляд на Алексея и, утвердительно кивнув, развернулся на сто восемьдесят градусов, двинувшись дальше по коридору. — Сиди здесь. Я сейчас поговорю с врачом и вернусь. — Я хочу слышать, о чём вы говорите, Рит, — запротестовал Миранчук, смотря вслед удаляющемуся белому образу. — Ты сейчас невменяемый вообще. Тебе нужно успокоиться и выдохнуть. Уже всё закончилось. — Как я могу успокоиться?! — вскрикнул Лёша, хватая блондинку за плечи. — Не кричи, пожалуйста. Тебя сейчас выгонят отсюда. И отпусти меня. — Прости, — сделав шаг назад, он спрятал руки за спину, потупив резко расфокусировавшийся взгляд в пол. — Я просто не могу быть спокойным, зная, что она могла умереть от потери крови, из-за того что я оставил её одну на кухне. — Лёш, она бы не умерла. Порез не настолько глубокий — это раз. Мы быстро сориентировались — это два. Сейчас уже всё хорошо. Ей ничто не угрожает, — Громова старалась говорить как можно спокойнее. Чувствуя нарастающее внутри волнение, способное в любую секунду выплеснуться наружу в виде такой же истерики, она прикрыла глаза, сделав безуспешную попытку хоть немного расслабиться. — Почему ты сказала ему, что с ней всё было в порядке? Ты же прекрасно видела, какая она вернулась домой. Почему соврала? — не унимался парень, путаясь в словах и заикаясь. — Я так сказала, потому что так было нужно. Я ещё раз повторяю: с ней всё хорошо. Обещаю, что выясню причину, по которой она так сделала, — прикусив губу, Рита осеклась, широко раскрыв глаза. — Ты тоже думаешь, что она сделала это специально? — Прости, меня ждут, — оставив столь важный для футболиста вопрос без ответа, блондинка убежала. Замерев на месте, Миранчук лишь смотрел ей вслед, пытаясь осмыслить, что означало её молчание.***
— Простите, я не хотела говорить при парне. Он сейчас немного не в себе, — быстро найдя доктора, произнесла Громова. — Ничего. Я понимаю, — выдохнул мужчина. — Скажите, … — вопросительно уставившись на девушку, протянул он. — Маргарита, — вставила она. — Скажите, Маргарита, часто ли у Вашей подруги случаются подобные срывы? Может, что-то произошло очень страшное в её жизни, что она вдруг решила поступить так? — Доктор, дело в том, что несколько лет назад ей поставили диагноз БДР[1]. — Ух! — тяжело вздохнул доктор, приподнимая густые седые брови, и отложил ручку в сторону. — Как это диагностировали? Что послужило причиной срыва в прошлый раз? Вы знаете? — Да, знаю. Точнее догадываюсь, — мотнув головой, Марго дала понять, что причину хоть и знает, но озвучивать всё же не собирается. — Как я понимаю, её молодой человек об этом не знает. — Не знает. Она не говорит никому. Считает, что не больна. — Я пришлю к ней психиатра. Он проведёт все необходимые тесты, и тогда уже будем решать, что делать дальше. — Спасибо!***
Врач сдержал своё обещание, и на следующее утро психиатр действительно пришёл. Несмотря на ничем не прикрытое нежелание Вики общаться с ним, он продолжал долго и упорно задавать совершенно общие вопросы, стараясь казаться девушке как можно более отстранённым от медицинской практики. Однако сама она об этом прекрасно знала, а потому отвечала холодно и односложно, не переставая сверлить мужчину отчего-то полным ненависти взглядом, будто бы обвиняя его в своих проблемах. Спустя примерно сорок минут специалист покинул палату, плотно прикрыв за собой дверь. Как-то обречённо выдохнув, что, конечно же, не осталось без внимания, он смахнул с лица густые тёмные пряди и, наконец, устремил свой взгляд на молодых людей, с волнением ожидавших его вердикта. — Мне очень грустно об этом говорить, но у вашей знакомой маниакально-депрессивный синдром[2], — произнёс он. — Знаете, что это такое? — Да, доктор, — прикрыв глаза, Рита полностью опустошила переполненные воздухом лёгкие. Для Александровой только что прозвучал практически приговор. Вопросительно посмотрев на блондинку, Лёша решил не встревать, прекрасно осознавая тот факт, что она в данном вопросе явно смыслит больше него. Сделав умный вид, он продолжил слушать. — Сейчас она переживает стадию глубокой депрессии. Судя по тому, что мне удалось у неё узнать, и с ваших слов, у неё биполярное расстройство первого типа. Необходимо сделать ещё несколько тестов, но я практически на сто процентов уверен в диагнозе. — Вы сообщили ей об этом? — поинтересовалась блондинка, не скрывавшая своего разочарования. — Нет. Пока что нет. — Можно мне с ней поговорить? Я тоже врач, так что я всё это прекрасно понимаю. Честно говоря, у меня давно уже были подозрения на этот счёт, просто очень хотелось верить, что мне это всего лишь кажется, — опустив стеклянные глаза в пол, проговорила она. — В таком случае Вы, конечно же, можете ей сказать, — сказал врач, а затем быстро покинул молодых людей. — Рит, что он сказал? — потормошив Громову за плечо, тихо поинтересовался парень, из всего разговора понявший только то, что с Викой явно что-то случилось. — Лёш, у твоей девушки диагностировали серьёзное психическое расстройство. — Это шутка такая? — встрепенувшись, спросил он. — А похоже, что я шучу? Мне очень не хотелось тебе об этом говорить, но то, что Вика сделала, не было случайностью. Она больна и это очень серьёзно. — Но ведь она не умирает. Значит, всё не так страшно, да? — Она не умирает, но биполярное расстройство — это не насморк, с ним не получится жить просто так. Ей нужно будет лечение, которое, возможно, будет стоить достаточно дорого. Ей придётся избегать лишних стрессов и потрясений. Ей придётся принимать такие сильные препараты, которые просто будут превращать её в куклу: пропадут любые чувства, эмоции. Она перестанет улыбаться, станет намного меньше разговаривать, она перестанет быть той, кого ты знаешь… — А если не принимать эти лекарства? Что будет тогда? — поинтересовался футболист, едва шевеля губами. — А если их не принимать, то у неё начнутся истерики, переходящие в глубокие затяжные депрессии. Потом, конечно, ей будет становиться лучше: она будет чувствовать прилив сил, не спать много ночей подряд, практически не есть, повысится работоспособность. Вот только потом снова наступит депрессия. И однажды может случиться так, что из этой депрессии она больше не выйдет: прыгнет под колёса или шагнёт в окно… Короче говоря, это может убить её, так что не стоит недооценивать всю серьёзность ситуации. — И что, совсем ничего нельзя сделать? Раньше же она как-то жила… — Ты понятия не имеешь, как она жила раньше. Однако данное расстройство, как и многие другие заболевания, имеет свойство прогрессировать. Я просто говорю тебе то, что вижу на данный момент. И на данный момент ей нужны лекарства и покой. Поэтому у меня к тебе просьба. Ты подумай обо всём этом хорошенько. Тебе будет с ней очень сложно. Ты молодой парень, ты спортсмен. Тебе рано или поздно просто надоест вечно следить, чтобы она ничего не выкинула подобного, и тогда ты бросишь её. Поэтому я прошу тебя уйти сейчас, пока ещё она, накаченная препаратами, не сможет воспринять это настолько остро. — Ты просишь меня бросить её? Ты сдурела?! — воскликнул Миранчук, хватая Марго за локоть и сильно сжимая его рукой. — Я добивался её внимания столько времени. И теперь, когда, наконец, у нас всё хорошо, ты предлагаешь мне оставить её?! Да что ты за подруга вообще такая?! — Перестань так печься о своём благополучии и засунь своё эго себе в задницу, — прошипела девушка, вырываясь из железной хватки спортсмена. — Подумай о ней, а не о себе. Подумай о том, что с ней станет, когда она тебе надоест (а это безусловно случится)! Это ты будешь жить дальше, а для неё жизнь остановится. — Да с чего ты это взяла? — С того, что я уже всё это видела! — не сдержавшись, вскрикнула Рита. — Вы — спортсмены — моральные уроды, которые любят только самих себя. Вам плевать на других. А я не хочу, чтобы моя подруга снова пострадала от этого. — Стой. Ты сказала «снова»? — зацепился Лёша. — Забей и просто подумай об этом. Если хочешь уйти, то сейчас самое время, — бросила блондинка и, не оглядываясь, направилась к палате подруги, лишь краем уха прислушиваясь к быстрым удаляющимся шагам. Парень ушёл. — Так и знала, — Громова печально усмехнулась и громко выдохнула, задерживая правую руку над дверной ручкой. Наконец, собравшись с силами, Марго натянула на лице дружелюбную хитроватую улыбку, являвшуюся неотъемлемым атрибутом её образа, который точно бы заставил Викторию думать, что всё не так уж и плохо. Однако сама шатенка на лицо подруги даже не посмотрела. По-кукольному пустыми усталыми глазами она продолжала всматриваться в однообразный скучный пейзаж за окном, будто бы надеясь, что там что-то может измениться. — Приветик! — жизнерадостность в голосе также не принесла должных результатов: Вика даже не попыталась улыбнуться, кажется, и вовсе не заметив, что кто-то зашёл. — Как ты? — присаживаясь на край поскрипывающей кровати, поинтересовалась Рита. — Я видела Его, — спустя минуту затяжного звенящего в воздухе молчания, прошептала Александрова, всё ещё не поворачиваясь в сторону подруги. — Понятно, — выдохнула блондинка, невольно сжимая руку на металлическом изголовье кровати. Причина совершённого поступка стала ясной как белый день. Проницательной девушке стоило бы сразу догадаться, что подобный срыв может быть вызван только появлением на пути Виктории одного единственного человека, которого сама Громова теперь ненавидела всем сердцем. — Вы с ним… разговаривали? — неуверенно спросила Маргарита, боясь, что если молчание продлится, то она сама рискует сойти с ума от немыслимого напряжения, как-то слишком быстро нарастающего внутри. Шатенка отрицательно мотнула головой, шурша растрёпанными волосами по стене. — Что сказали врачи? — уронив голову на правое плечо, без какого-либо интереса спросила она, очевидно, тоже стараясь изо всех оставшихся в измученном теле сил избежать тишины. — У тебя БАД первого типа, Вик, — виновато посмотрев на подругу, ответила Марго. Впрочем, ожидаемой реакции не последовало. Зажмурившись, Вика еле заметно улыбнулась, вновь отворачиваясь в противоположную сторону. — Я так и знала, — прошептала она, скорее, для самой себя, всё ещё продолжая улыбаться, ибо лёгкая улыбка являлась единственной эмоцией, для выражения которой у неё сейчас были силы. На самом же деле хотелось ей совсем не этого. Даже сквозь сильно действующие препараты девушка чувствовала, как внутри зарождается страх. Хорошо известный диагноз совсем не являлся смертным приговором, но всё же требовал определённых условий и изменений в ставшем уже привычном ритме жизни. Одно Вика понимала точно: ей на всю жизнь так и придётся остаться одной, потому что она просто не сможет лечь грузом проблем на чужие и без того слишком загруженные плечи. — Мне очень жаль, что так случилось, — произнесла Рита, теребя в руках серебряный кулон, подаренный когда-то давно очень близким человеком. — Нет! Не жалей меня. Мне от этого лучше не станет. Это моё наказание. Ну что ж… Значит, так тому и быть, — прикрыв глаза, Александрова откинулась на стену, ощущая, как по холодной коже щеки скатывается обжигающе горячая слеза. — Вик, да что ты такое говоришь? Что такого ужасного ты сделала? За что тебя вообще можно наказать так? — За то, что я очень сильно любила, за то, что долгое время считала это своим оправданием, за то, что так не смогла отпустить. — Не понимая, что в этом такого страшного. Викусь, есть люди, у которых руки по локоть в крови, и они живут себе припеваючи, а ты всего лишь влюбилась маленькой девочкой. Думаешь, одна такая? Да таких полно на каждом шагу. — «Я готов был любить весь мир, но меня не поняли. И я научился ненавидеть», — тихо произнесла Виктория, погружаясь глубоко в свои мысли. — Вик, послушай меня, пожалуйста. Прошло уже очень много времени. Я уверена, что он тебя давным-давно простил. — Не простил, Рит. Не простил. Меня здесь никто так и не простил. — А вот и я, — задорный голос, за которым послышался громкий хлопок входной двери, заставил двух девушек обернуться. — Лёшка мой, — прошептала шатенка совсем осипшим от слабости голосом. — Не буду вам мешать, — поднявшись с кровати, Громова направилась на выход, на секунду задержавшись рядом с парнем. — У тебя был шанс уйти. Теперь ты с ней навсегда, ну или по крайней мере до того момента, пока сам ей не надоешь и она тебя не бросит.***
Оказавшись за пределами палаты, взволнованная и разозлённая Марго быстро выудила из маленькой чёрной сумочки телефон и принялась искать в телефонной книге необходимый номер. — Здравствуй! — холодно произнесла она, заслышав на том конце провода знакомый голос. — Кто это? — Маргарита Громова. Помнишь такую? — Что тебе нужно? — даже не пытаясь казаться хоть капельку приветливым, спросил мужчина. — Ты в Москве сейчас? — Последний день. — Отлично. Значит, через час встречаемся в кафе в центре. Адрес я тебе скину, — на ходу скидывая с плеч халат, проговорила блондинка, уверенно и громко стуча каблуками по белой плитке. — Ты можешь мне сказать, что случилось? — раздражённо протянул он. — Вика в больнице. — Что? — отвечать на вопрос Марго не стала. Сбросив вызов, она пихнула телефон обратно, и, выпрямившись во весь рост, направилась за ворота в надежде быстро словить такси. ____________________ Примечания к главе: [1]БДР или Большое депрессивное расстройство — в отличие от обычной депрессии, под которой подразумевается практически любое подавленое настроение, сопровождается целым рядом других симптомов: бессонницей, вялостью, чувством вины и стремлению к самоунижению, потерей аппетита или набором веса. [2]Маниакально-депрессивный синдром, или биполярное расстройство — простыми словами, это распространённое психическое расстройство, при котором человек то прибывает в состоянии депрессии, то без видимых причин переходит в состояние активности и бурной деятельности. Звучит, конечно, безобидно, однако может иметь очень страшные последствитя. Героиня страдает БАД первого типа, которое является наиболее тяжёлой формой проявления болезни.