«Нас меняет то, что мы любим, иногда до потери собственной индивидуальности» ©Иосиф Бродский
***
Запрыгнув в машину такси и с грубым высокомерием назвав необходимый адрес, блондинка вновь выудила телефон, принимаясь быстро набирать сообщение, с трудом попадая трясущимися пальцами по нужным клавишам и при этом негромко матерясь. — А про тебя-то я и забыла, — прошептала она, заставив водителя удивлённо приподнять брови и с интересом посмотреть на неё в зеркало заднего вида. — Здравствуй, дорогая! — наигранно радостно произнесла Громова, поднося телефон к уху и растягивая губы в широкой улыбке. — Рит, ты же помнишь, что мы должны встретиться сегодня? — Конечно, Лиз. Как же я могу забыть об этом, — стукнув себя по лбу, Марго сильнее сжала зубы, из-за чего натянутая улыбка превратилась в устрашающий хищный оскал. — Я уже еду к тебе. Ты как, готова? — Да. Я жду тебя. — Слушай, Лиз, ты же не будешь против, если мы сначала кое-куда зайдём? Мне нужно пересечься с одним человек. — Конечно, нет! У тебя что-то случилось. Голос какой-то странный, — подметила девушка на том конце провода. — Нет, — протянула Рита. — Всё супер! — Ты всегда с такой интонацией говоришь, когда что-то случается. Колись. — Послушай, я тебе при встрече всё расскажу, — бросив недоброжелательный взгляд на любопытного мужчину, с превеликим удовольствием греющего уши, чуть тише произнесла блондинка, поворачиваясь к окну. — Хорошо. — Я так понимаю, мы по другому адресу едем? — водитель еле заметно улыбнулся, отчего на неприятном грубом лице появилось целое множество глубоких морщин. — Правильно понимаете, — ответила Громова, дописывая так и не отправленное сообщение.***
— Ты подождёшь здесь, — всунув в руки подруги сумочку, Марго затянула волосы в тугой низкий хвост. — Ты серьёзно бросишь меня на улице? — широко раскрыв небесно-голубые глаза, обиженно спросила Лиза. — Рит, я замёрзла. Можно, я в уголочке где-нибудь посижу? — Я дам тебе свою куртку, — стягивая с плеч чёрную кожанку, проговорила Маргарита, упорно игнорируя возмущённый тон Державиной. Выхватив из её рук сумку, девушка быстро перекинула цепочку через плечо и скрылась за дверью небольшого кафетерия. Оказавшись внутри, блондинка обросила взглядом зал, стараясь зацепиться за знакомую фигуру. — Могу Вам чем-то помочь? — послышалось сбоку. Скользнув глазами по молодому парню-официанту, одетому в форменную одежду и прижимающему к груди, подобно щиту, тёмно-коричневый поднос, Громова брезгливо поморщилась. — Обойдусь, — бросила она, обходя смущённого юношу и направляясь к столику, стоящему в самом дальнем углу помещения. — А ближе к входу нельзя было сесть, чтобы я не выискивала тебя, как дура, полтора часа? — возмутилась Марго, без спроса садясь напротив мужчины. Стянув с головы серый капюшон от спортивной кофты, футболист сжал кулаки и, опасливо осмотревшись по сторонам, обратил внимание на девушку. — Ещё пять минут, и я бы ушёл. Мне есть чем заняться, — прорычал он, грозно глядя на Риту из-под тёмных, сведённых к переносице бровей. — Не сомневаюсь, — саркастически усмехнувшись, блондинка махнула рукой в сторону того самого официанта, которого буквально минуту назад встретила у входа. — Эспрессо, пожалуйста, — проговорила она, даже не оборачиваясь на слегка подрагивающего от волнения парня. — Так что там такого ужасного стряслось, что ты мне позвонила? Я остался в Москве не потому, что хотел погулять по родному городу, а потому, что у меня здесь дела были. — И тем не менее ты здесь. Значит, дела были не такими важными. Ну, или же кое-кто втайне от жены до сих пор сохнет по Вике, — подметила Громова, облокотившись на синюю столешницу. — Тебя не касается, — огрызнулся мужчина, откидываясь на спинку неустойчивого стула. — Возможно, меня бы это и не касалось, если бы моя подруга не была замешана в этом болоте. — А твоя подруга знает, что вы одного мужика делили когда-то, и как сильно ты ненавидела её за то, что он тебя не любит? — Они не встречались, а то, что он был влюблён в неё, ничего не значит. И вообще это сейчас неважно. Важно лишь то, что из-за тебя и твоего дружка у Вики крыша поехала. — Я знал, что у неё было какое-то там расстройство. — А Игорь знал? — Он — нет, — Марго кивнула головой и, пододвинув к себе белоснежную чашку с дымящимся ароматным кофе, слегка улыбнулась. — Так и думала, — заключила она, сделав глоток обжигающей горло жидкости. — Слушай, Рит, если ты позвала меня поговорить о делах дней минувших, то я, пожалуй, пойду, — с громким характерным звуком отодвинув от стола стул, футболист уже было собрался уйти. — Артём, сядь! — строго проговорила девушка, закидывая одну ногу на другую. С миловидного некогда, а теперь устрашающе грозного нахмуренного лица исчез последний след привычной улыбки. — Из-за твоего придурка друга Вика вены себе вскрыла, — от неожиданности мужчина замер. Всё тело прошибло холодным потом. С силой сжав в руке металлическую спинку стула, он медленно опустился обратно. — Интересно сразу стало, да? — Когда? — Вчера вечером. Хорошо, что мы с Лёшей были дома. А то всё могло бы закончиться намного хуже, — протянула Рита так, будто воспоминания о прошедшем дне доставляют ей настоящее удовольствие. — Ты так просто говоришь об это. Твоя подруга могла умереть, а ты тут кофе пьёшь! — сжав зубы, произнёс Дзюба, сверля собеседницу взглядом полных гнева металлически-серых глаз. — Ух, сколько экспрессии! Видимо, я не ошиблась по поводу непрошедших до конца чувств, — не обращая никакого внимания на изменения в настроении футболиста, Рита продолжала лениво помешивать не до конца растворившийся сахар, звеня чайной ложечкой о керамические стенки. — Ты издеваешься? — практически ложась грудью на стол, прорычал Артём. — Почему же? Мне просто интересно наблюдать за твоей реакцией. — Чего ты хочешь вообще? — Ну, вообще-то мне хотелось, чтобы ты предложил выход из сложившейся ситуации. — С чего ты вообще взяла, что приступ психического расстройства у Вики связан с Игорем? Может, это подружка-змея довела её до такого? — Знаешь, когда люди опускаются до оскорблений? Когда им больше нечего сказать. Они, как испуганные животные, загнанные в угол, стараются напасть, спастись из последних сил. Ну же, Дзюба, думай. Тебе не идёт быть идиотом, хоть ты и стараешься упорно делать вид, что мозгов в твоей голове действительно не достаёт, — сделав ещё глоток, блондинка недовольно поморщилась, отталкивая чашку в сторону. — Ты хочешь, чтобы я ему морду набил? — Было бы неплохо. Но нет. Я хочу, чтобы пока Вика занимается съёмками и развлекается с тем мальчишкой, твой друг не появлялся на её пути. Делай, что хочешь, но его не должно быть рядом с ней: ни на матчах, ни на сборах, ни где бы то ни было ещё. Она должна уже забыть про него. — С чего бы мне помогать тебе, а тем более ей? Ты мне — никто, а она обманула меня и бросила. — Может, с того, что за всей этой ненавистью, которую ты так бурно выплёскиваешь тут на меня, скрывается такая большая и чистая любовь к ней, ради которой ты готов был пойти даже на предательство лучшего друга. — Рит, прости, но я замёрзла, — потирая озябшие плечи, протараторила Лиза, выросшая рядом со столом словно бы из ниоткуда. — И твоя куртка совсем не помогает. На улице такой… ветер, — посмотрев на мужчину, девушка вдруг запнулась и даже перестала тереть обнажённую кожу рук в надежде хоть чуть-чуть согреться. — В общем подумай, Тём… Простите, — вытащив из сумки завибрировавший телефон, Громова сорвалась с места, чуть не споткнувшись о ножку стула. В воздухе повисло молчание. Артём, всё ещё пытаясь отойти от услышанных считанные минуты назад новостей, нервно постукивал пальцами по столешнице и периодически облизывал губы. Слегка прищуренный задумчивый взгляд был устремлён в сторону окна, прошибая морозным холодом и без того замёрзшее тело Державиной. Сама же девушка продолжала стоять рядом со столом, не набираясь наглости присесть, и по привычке теребила золотое колечко, с любовью надетое на безымянный палец, казалось бы, самым близким и родным мужчиной. — Вы так и не забрали анализы, — наконец, выдала она, испытывая странную, совершенно неуместную обиду, причиной которой стали то ли подруга, оставившая её на улице, то ли невнимание со стороны едва знакомого человека. — А? — встрепенулся футболист, выпрямляя спину и переводя несколько озадаченный взгляд на Лизу. — Моя жена занимается детьми. Она и забрала анализы, наверное. — Так та темноволосая девушка — Ваша жена? — облизнув губы, тихо проговорила Державина. — Ага. — А у Вас один ребёнок? — не унималась она, так и не сумев найти истинную причину своей обиды, быстро сменившейся непривычной для неё разговорчивостью. — Двое. Два сына. Но я бы девочку хотел ещё, — воспоминания о детях немного отодвинули в сторону тяжёлый заслон печальных мыслей о прошлом и настоящем и заставили лёгкую улыбку мелькнуть на мужском лице. — Детишки — это здорово. Чем больше, тем лучше, — заключила Елизавета, точно так же поддаваясь неясному порыву, заставившему уголки пухлых нежно-розовых губ немного приподняться. По-детски милые ямочки заиграли на чуть покрасневших щеках. — Я тоже так считаю. А Вы, Лизонька? У Вас есть дети? — окончательно придя в себя и, наконец, вернув обычную для себя очаровательно-насмешливую манеру речи, поинтересовался Артём. — Пока что нет, — заправив за ухо выбившуюся волнистую прядь, ответила девушка, опуская глаза в пол. — Но, я надеюсь, что будут в будущем, — ободряюще добавила она, пытаясь, скорее, самой себе внушить эту мысль. — Почему в будущем? Почему не сейчас? Я обратил внимание на кольцо у Вас на руке. Так Вы, значит, замужем, Лизавет? — Да… То есть нет… Почти. Мы помолвлены и у нас свадьба скоро. Просто мой жених сейчас очень много работает. И он сказал, что сейчас не время. — Мне кажется, что на семью всегда можно найти время. А потом, когда же, как не сейчас? Рожать нужно пока молоды и красивы, а не когда уже болячек полно и ничего не хочется. Впрочем, Вы сами врач и, думаю, знаете об этом больше меня. — Вашей жене очень повезло с Вами, — с трудом сглатывая накопившуюся во рту слюну, произнесла Лиза, пытаясь вновь улыбнуться. — Сейчас не так просто найти мужчину, который готов будет создать семью, жениться и нарожать детишек. — Ну, если у вас в Москве с этим такие трудности, то приезжайте к нам в Питер. Может, там найдёте кого-то. — Так Вы не местный, значит. — Я? Местный. Родился здесь, учился здесь. А сейчас живу там. Неужели Вы обо мне совсем ничего не знаете? — усмехнулся мужчина. — Простите, если обидела. Я не очень Вашим видом спорта увлекаюсь, поэтому и не знаю, — несколько растерявшись, произнесла Державина. — Вот у Риты подруга есть, Вика. Вы могли видеться с ней в клубе. Она модель и с футболистами многими знакома. Она, думаю, про Вас много знает. — Да. Она про меня определённо много знает, — заключил футболист. — Ну что ж, тогда ждём Вас к себе в гости, — заметив медленно приближающуюся и всё ещё не отрывающуюся от своего телефона Марго, Артём поднялся из-за стола, надеясь на то, что столь неприятный разговор уже закончился. — Как вы тут без меня? Не скучали? — спросила Рита, не поднимая глаз от светящегося экрана. — Нет. Мы разговаривали, — ответила Лиза. — Разговаривали? — удивилась блондинка, переведя вопросительный взгляд на мужчину. — И о чём же? — О детях, — произнёс Артём. Громова поджала губы. — Лизунь, иди пока, а я сейчас тебя догоню. Артёму только кое-что ещё скажу, — девушка послушно кивнула и, одарив мужчину приветливой улыбкой, направилась в сторону выхода. — У тебя очень милая подруга. Даже странно, что она с тобой общается. Такая светлая и невинная девушка… — глядя в след недавней собеседнице, выдохнул футболист. — Не смей, — стукнув спортсмена раскрытой ладонью в широкую грудь, произнесла она. — Даже не вздумай смотреть на неё так. Она замуж выходит. Не порти всё, как ты это делаешь обычно. — Она обручена с каким-то идиотом, который даже детей от неё не хочет. — А вы, значит, и это обсудить уже успели, да? — А что в этом такого? — обхватив тонкое женское запястье, Дзюба отстранил от себя чужую руку. — Я тебя знаю, Артём. Твоя любезность может иметь для девушек нехорошие последствия. Это её жизнь, она сама выбрала этого мужчину. — Даже если… — набрав полные лёгкие воздуха, начал было футболист, но тут же был прерван. — Даже если она ошибётся, даже если он сделает ей больно, это по-прежнему будет только её делом, её жизнью. А ты подумай о своей. У тебя есть дурочка-жена, закрывающая глаза на твои похождения, и дети. — От кого я это слышу? Будешь мне нотации про верность читать? — язвительно произнёс Артём. — Для меня дети — это святое. Я никогда не уводила мужчин из семей с детьми. Не смей её трогать. Она наивная глупышка, которая поведётся на всю ту красивую лапшу, которую ты бабам на уши вешаешь бесконечными комплиментами, и побежит за тобой, если ты только этого захочешь. — Хорошего же ты мнения о своей подруге. — Надеюсь, ты меня понял. Не трогай её. Вы уже довели одну мою подругу, чёртовы футболисты. И мне жизнь подпортили. А по поводу Вики я тебе напишу.***
Оказавшись, наконец, дома, Александрова облегчённо выдохнула. Прикрыв уставшие от холодного больничного света и мерзкой расцветки стен глаза, она замерла на коврике у двери. — Неужели весь этот кошмар закончился? — произнесла Виктория. — Ты только не пугай меня так больше, хорошо? — захлопнув дверь, парень притянул её к себе, заключая в крепкие объятия, и поцеловал в лохматую пропахшую лекарствами макушку. — Мне нужно в душ, — выпутавшись из цепких рук Миранчука, шатенка прямиком направилась в сторону ванной комнаты. — Хорошо. Ты только дверь не закрывай, ладно? Сжав кулак на металлической блестящей ручке, девушка усмехнулась, до боли закусывая губу. Именно этого она и боялась. Ни разговоров с психиатрами; ни недель, проведённых в клиниках; ни множества лекарств с кучей побочных действий, а такого отношения к себе. Это недоверие не просто задевало, оно вызывало у Вики приступ самого настоящего гнева, который она изо всех сил старалась притупить. — Боишься, что я снова что-нибудь с собой сделаю? — насмешливо спросила Александрова. — Эм… Ну, нет, конечно. Просто… Просто… — почёсывая затылок, проговаривал Лёша, пытаясь найти ответ на столь несерьёзный вопрос. — Просто я ведь больная. Просто за мной нужно следить, а то я могу что-нибудь опять натворить. Так? — Прости, Вик. Я серьёзно очень переживаю за тебя, — тяжело вздохнув, ответил футболист, опуская обе руки вниз. — Лёш, я ценю твою заботу. Но это уже слишком. Я взрослый человек. Я все эти годы жила с этим расстройством. Потому что оно не могло вот так вдруг появиться. Ложись спать. Я приму душ и приду к тебе, — закинув руки на шею парня, произнесла Виктория, снова заставляя верить его в каждое своё слово. — Хорошо. Спокойной ночи, — чмокнув шатенку в краешек губ, Миранчук отправился в спальню. Защёлкнув замок в ванной, девушка оперлась на край раковины. Совсем недавно зашитая рана продолжала болезненно тянуть, заставляя неприятно ныть всю левую руку. Белый бинт сдавливал кожу, вызывая сильный зуд и причиняя ещё больший дискомфорт. Посмотрев в зеркало на своё бледное отражение: на тёмные синяки под покрасневшими и опухшими от нарушения привычного режима глазами, на ярко-алые губы, заметно выделявшиеся на фоне зеленовато-белой кожи, Вика еле заметно улыбнулась. — Я этого не вынесу, — прошептала она, открывая кран. Когда же с водными процедурами и сопровождающими их размышлениями было покончено, Александрова отправилась в спальню. Остановившись у края кровати, она несколько бесконечно долгих минут смотрела на мирно спящего парня. Тёмные, казавшиеся совершенно пустыми в окружающей темноте глаза не выражали совершенно никаких эмоций. Она смотрела на него с холодным безразличием, словно бы пытаясь разглядеть в нём хоть что-то, что изменит весь её мир к лучшему, что заставит её вновь почувствовать яркий вкус жизни, но… К своему огромному разочарованию, она не видела в нём ничего. Перед ней лежал самый обычный парень. Да, безусловно, он любил её. Он не просто говорил об этом, но и доказывал своими поступками. Она была ему действительно нужна. Вот только нужен ли был ей он? Стоил ли он всего того времени, что она потратила, находясь рядом с ним? На эти вопросы Виктория не хотела отвечать себе. Впрочем, ответы всё же существовали в глубинах её сознания, просто принимать их не было совершенно никакого желания. Негромко скрипнув, мягкая постель приняла шатенку в свои объятия. Накинув на себя одеяло, девушка повернулась в противоположную от футболиста сторону и, подложив руки под голову, провалилась в сон.***
Протяжный звонок заставил Вику резко подскочить и, ни секунды не думая, побежать к входной двери, запахивая на ходу лёгкий халатик. Быстро отворачивая все возможные замки, она сгорала от неясного ожидания, от предвкушения чего-то по-настоящему чудесного и сказочного. Ощущение не обмануло её. Открыв дверь, она невольно отступила на шаг назад, широко распахивая глаза. Виктория не знала, как ей стоит реагировать, не знала, как ей нужно себя вести. Это был один из тех моментов, когда умная состоявшаяся женщина вдруг превращалась в глупую ничего не понимающую девочку. — Ну, привет, — неожиданно произнёс гость, дожидаясь приглашения войти. Александрова вся затряслась, будто бы она была осиновым листочком, колыхаемым порывами ветра. — Ч-что ты здесь делаешь? — спросила шатенка, чувствуя, как глаза заполняются слезами. — А ты не рада меня видеть? — криво ухмыльнувшись, мужчина опёрся на дверной косяк. — Я… Я… — Не отвечай. Просто обними меня уже, — прошептал он, вытягивая руки вперёд. Не в силах справиться с собой, но зато сумев окончательно забыть про свою гордость, девушка бросилась к нему, повисая на его шее и вдыхая такой родной любимый запах. — Ты… Ты стал таким взрослым, так возмужал, — наконец, отстранившись от гостя, Вика принялась жадно изучать его, будто бы пытаясь уловить абсолютно каждую деталь его внешности. В глаза бросались всё те же слегка взъерошенные тёмно-русые волосы и орехово-карие глаза с озорным хитрым огоньком… Это был её Игорь. Тот Игорь, которого она запомнила с их последней встречи восемь лет назад, только теперь он казался ей совсем взрослым. Широкие плечи и сильные руки. Жёсткая чуть пробивающаяся щетина и слегка нахмуренные брови. Он оставался всё таким же совершенством в её глазах и, кажется, даже стал ещё чуточку лучше, хоть ей и казалось, что это невозможно. — Ты тоже чудесно выглядишь, — в тон ей ответил футболист. — Я знала, что ты придёшь. Мне почему-то казалось… — Тссс. Замолчи, — захлопнув за собой дверь, он прижал девушку к стене, заставляя всё внутри неё сжаться, а сердце тяжёлым камнем упасть вниз. Он целовал её. Целовал сладко и медленно. Он всегда затыкал её именно таким способом. А она улетала от его мягких, но в то же время таких настойчивых уверенных движений. — Я скучал, маленькая моя, — проговорил он, поглаживая раскрасневшиеся от стыда щёки. И вдруг вся идиллия рухнула. Игорь никогда не называл её так. Он вообще был против всех этих ласковых прозвищ, которые так любят употреблять по отношению друг к другу влюблённые девушки и парни. — Маленькая моя… — повторил он так глухо, будто стоял не прямо перед ней, а где-то за стеной. — Это не ты. Нет. Не ты, — проговаривала она, в то время как глаза её наполнялись горькой печалью и ужасом. — Викуль, ты чего? — повернув голову, девушка столкнулась с обеспокоенным взглядом Миранчука. Приподнявшись на одном локте, он гладил её по щеке, стараясь то ли просто разбудить, то ли успокоить. — Не ты, — вновь прошептала Виктория, уже с полным осознанием реальности глядя на парня. — Что «не я»? Ты о чём? Что тебе снилось, Вик? Наплевав на боль в запястье, шатенка прижала обе руки к лицу, заходясь в громких рыданиях. Слёзы градом скатывались по красным щекам, оставляя влажные тёмные следы на простынях. — Хэй, ты чего? — взволнованно спросил Лёша, вскакивая на кровати. — Прости меня, прости, — уткнувшись лицом в обнажённую грудь, Александрова повалила футболиста обратно на постель. — За что? За что мне тебя простить? — спрашивал он, приобнимая девушку за плечи, стараясь хоть немного забрать у неё тех слёз и страданий, которые она выплёскивала в данный момент. — Прости меня. Пожалуйста, прости, — не слыша вопросов, продолжала повторять она…