Портал

      Кефер шёл долго. Эти несколько недель утомили его. Мысли и беспокойство терзали его разум и сердце, не давали отдохнуть. Что случилось с остальными? Почему он так долго не находит их? А правильно ли он идёт? А если они погибли? Кефер на минуту остановился, переводя дух от пришедшей мысли. Он содрогнулся и стал уверять себя, что этого случиться не могло, однако сомненич и некий страх уже пробрались в сердце. Тогда фараон перевёл мысли в другое русло. «Что понадобилось Эксатону? Почему он решил напасть? — стал спрашивать он себя. — И что там у них теперь? Интересно, увидев маму, Эксатон почувствует любовь, решит вернуться, или он и её попытается убить? С него станется... А если он пришёл за Сехмет? — мелькнуло в его голове. — Нет, я её не отдам, она одна из нас!» — образ девушки всплыл перед его глазами: лучистые глаза, аккуратный рот, гибкая шея, сильные руки, стройный стан — всё это было в ней, всё это было в девушках из сказок, которые ему в детстве читала мать. Он снова и снова воспроизводил её лицо, её голос в своей голове и за таким занятием (почти упоеньи) не заметил, как прошло несколько часов.       После небольшой передышки Кефер стал размышлять о своих с ней взаимоотношениях, продолжая свой путь. И вот наконец он увидел огромный замок серо-белого цвета, со сводчатыми потолками, огромными колоннами и небольшими окнами.       — Интересно, кто здесь, — пробормотал Кефер и вдруг почувствовал, что открыто идти сюда нельзя. Он стал настороженно рассматривать замок и разглядел большое количество стражи в чёрной одежде и железных латах. Это ему не понравилось, и он забрал правее, увидев лес из странных лиственных деревьев, решив пробратьсч в замок под его прикрытием.       Скоро стемнело, и на стенах замка зажгли факелы. И только один угол, где росло могучее дерево, перекидывая ветви за стену, остался тёмным. Кефер не раз удивлялся удаче, сопутствующей ему в этом мире, и уже начал опасаться её. Однако влез на дерево и по его ветвям перешёл через стену, спрыгнув во внутренний двор.       Здесь было темно и неуютно. Голоса, свет и тепло остались наверху, а двор, тянувшийся до самых стен замка, был мрачен. Холодный ветер принёс запах сырости и гнили, и Кефер поспешил добраться до строения. Стены были увиты плющом, довольно прочным на вид, и фараон по нему, как по верёвке, добрался до окна.       Внутри замок был таким же белым и был освещён холодным белым светом, непонятно откуда идущим. Вокруг царила тишина. И вдруг раздались шаги. Кефер запрыгнул на перекладину под потолком и затаился.       Из-за угла вышла знакомая фигура, направляясь дальше. Когда она прошла под перекладиной, Кефер, убедившись, что за ней никого нет, спрыгнул.       — А ты тут удобно устроилась, Сехмет, — улыбнулся он.       Львица ахнула и быстро развернуоаст. Удивление и радость отобразились на её лице. Кефер подошёл к ней, чувствуя трепет в сердце и его безумное биение.       — Погоди, не здесь, — Сехмет схватила Кефера за руку, повыше кисти, и повела куда-то дальше по коридору.       Когда они достигли красивой деревянной двери с ожурными узорами, Сехмет, проверив, что кроме них никого рядом нет, втолкнула Кефера в комнату. Это оказалась большая спальня в бело-золотых тонах и богатом убранстве.       — А ты тут хорошо устроилась, — Кефер перевёл взгляд на запирающую дверь Сехмет.       — По сравнению с пустыней — да, — она обеспокоенно посмотрела на него, — ты не ранен?       — Измотан. С чего вдруг такое беспокойство? — та самая улыбка заиграла на его губах.       — Я была ранена, когда меня нашли. Я подумала, что такое могло случиться и с другими. Садись, — она указала на мягкое бархатное кресло и куда-то ушла.       Кефер сел, чувствуя слабость. Сехмет пришла с подносом, на котором лежала булка и стояла чашка.       — К сожалению, больше еды у меня нет, — она протянула фараону поднос, — доступа к кухне и кладовой тоже.       Он взял булку размером с кулак Аписа и чашку тёплой коричневой жидкости — чая. И тут Кефер почувствовал, что проголодался.       — Значит, всё это время ты живёшь здесь? — он откусил большой кусок и принялся жадно жевать. Сехмет кивнула. — А я шёл по пустыне. Встретил гиен.       — Ты ешь, а не разговаривай, — мягко заметила Сехмет.       — Расскажешь, как жила? — вопросительно посмотрел на девушку фараон.       — Не сегодня. Уже поздно. Конечно, мне разрешают спать до обеда, но всё же.       Кефер пожал плечами и продолжил свой скромный ужин. Радость охватила его сердце, уничтожив сомнения. Сехмет внимательно следила за сыном Ра, подмечая мелкие детали его внешности: пыльные кожу и одежду, мелкие ссадины на руках и щеке, подорванный край клафта — и его поведение, то, как он жадно ел, как напряжённо сидел, и как сонливость в его глазах сочеталась с радостью.       Когда с едой было покончено, Сехмет забрала поднос с пустой чашкой и отнесла в небольшую комнатку, а затем поманила Кефера к другой двери.       — Заходи, — она пропустила его, открывая дверь. Здесь была ванна с несколькими полотенцами, висящими вряд, зеркало, несколько крючков и «искусственный дождь» (своеобразный душ; отверстия в потолке, из которых льётся вода), и всё это было в бело-розово-голубых тонах.       — Тебе нужно вымыться. Одежду туда, на вешалки, — Сехмет показала на белый прямоугольник с прозрачными дверцами, напоминающий шкаф, — это устройство, которое чистит одежду, стирает её и сушит. Мыло и мочалка на полке, вода включается с помощью кранов, как у нас. Полчаса тебе, — она развернулась и вышла, закрыв за собой дверь.       Кефер усмехнулся — забота со стороны Сехмет была для него необычна, — разделся, повесил одежду в машину, включил её, затем настроил воду и встал под «искусственный дождь». Тёплые струи воды приятно стучали по коже, согревая и массажируя. Банановый запах мыльной пены скоро заполнил всю комнатку. Кефер стоял, задвав голову, с закрытыми глазами и ждал, пока вода смоет с него пену. Мышцы расслабились, постепенно подкрадывался сон, на сердце было так легко и спокойно...       — Кефер, полчаса уже прошло, ты скоро? — раздался голос Сехмет.       Кефер открыл глаза. Не раздражённый, не недовольный, а просто спокойный голос Сехмет разбудил воспоминания о матери, когда-то давно спросившей его то же самое.       — Постараюсь, — ответил он.       — Скажи тогда.       Минут через пятнадцать Кефер, завёрнутый в огромное белое махровое полотенце, через дверь спросил у Сехмет, как забрать одежду, на что она, ответом, попросила разрешения войти. Фараон с минуту колебался — всё-таки как-то это неприлично, но потом, поняв, что деваться ему некуда, разрешил. Сехмет вошла с огромной белой рубахой в руках и, не глядя на Кефера, подошла к машине, нажала на маленькую кнопку, и дверцы открылись.       — Вместо верхней одежды надень эту рубаху, — сказала девушка, вешая вещь на свободную вешалку, — рубаха не твоего размера, конечно, но лучшей ночной одежды здесь не нашлось, — она вышла спиной к мужчине.       Кефер оделся. Рубаха была ему велика и висела на нём мешком, до пола. Он вышел в спальню, оставив верхнюю одежду и сапоги в ванной комнате, зато браслет и хопеш взял с собой.       — Ты ложись на кровать, вещи рядом на тумбочку, — сказала Сехмет, уже переодевшаяся в ночную рубашку. Хотя рубашкой назвать эту одежду было сложно — это было белое платье с полупрозрачной жёлтой накидкой.       — Кровать, кажется, одна, — заметил Кефер.       — Я на кресле посплю, плед есть.       — Нет-нет? Кровать твоя, а...       — Тебе нужнее, — перебила она его, — ты с дороги.       Кефер отрицательно покачал головой: где это видано, чтоб мужчина-воин спал на кровати, а женщина — не пойми где?       — И что ты предлагаешь? Поделить пополам? — усмехнулась Сехмет.       — Кстати хорошая идея.       — Ой нет! Нет-нет-нет! — замахала руками девушка и покачала головой: — Мы же не супруги.       Кефер не мог возразить. Ему и самому было странно делить кровать, но они оба были упрямы. Он сказал, что всё равно никто из них не отступится от своего, так что это единственный выход. Сехмет вздохнула и сняла покрывало с кровати, затем, пока Кефер клал поближе браслет и хопеш, сняла клафт и резинку с волос, удерживающихся в аккуратном пучке.       — Если мои волосы попадут тебе в рот, не обижайся, — она села на край кровати и тряхнула головой, расправляя волосы, доходившие ей до лопаток.       — Только не царапай меня, — с улыбкой сказал Кефер и лёг поближе к краю.       — Уж этого не бойся, — улыбнулась она и выключила свет.