Если ты останешься.

—Поможешь мне принять ванну, –словно добивая, произнёс Чонгук и ушёл в направлении собственной купальни. Как так? Почему она? Девушка, которая ни разу не видела голого мужчину, должна будет помочь принять хозяину ванну? Как же хотелось убежать отсюда далеко-далеко, но вот ослушаться-то она не могла. Щёки предательски начали гореть, выдавая Т/И с головой, и девушка, наклонив голову как можно ниже, чтобы скрыть румянец, последовала следом за мужчиной. Помещение было не очень большим, сильно уступая в размерах спальне. Пол здесь был деревянным, чуть-чуть разбухшим от воды, в воздухе витал приятный запах мыла. Это было чём-то новеньким для Т/И, не каждый день обычные люди, как она, видят мыло, не то что пользуются им. Максимум, на что могла расчитывать девушка, это вода на травах, что оставляла на коже еле уловимый аромат этих самых трав, и который выветривался на следующий же день. Ким стало стыдно, представив, как она сейчас дурно пахнет после тяжёлого рабочего дня, и что хозяину неприятно находиться рядом с ней. Тем временем Чон уже снял свою белую рубашку и небрежно скинул на пол, поворачиваясь к девушке с вопросом в глазах. Т/И забыла, как дышать. Идеальная линия ключиц, вздымающаяся от частого дыхания грудь, шесть кубиков пресса и тонкая полоска тёмных волос, ведущая дальше вниз, за облегающие брюки. Девушка и понятия не имела, считается ли это тело красивым, но животная опасность, исходящая от мужчины, заставляла её дрожать. Видя, как зачарованно на него смотрит Т/И, Чонгук начал медленно расстегивать массивный ремень, чувствуя невыносимое напряжение у себя в паху. Боги, дайте ему сил потерпеть ещё чуть-чуть и не спугнуть малышку! Чтобы не смутить своим возбуждённым достоинством Т/И, Чонгук развернулся к служанке спиной и лишь тогда стянул с себя последний предмет гардероба. Ванна уже была наполнена горячей водой, и поэтому, Чон, не медля, залез в горячую жидкость, чуть мутноватую от трав. Т/И так и продолжала стоять на месте, словно истукан. Вся эта ситуация была совершенно дикой для неё, но в то же время её неимоверно тянуло к нему. Ей хотелось сбежать, но одновременно в голове стоял вопрос: каковы эти кубики на ощупь? Это было совершенно нерациональное чувство, объяснить которое девушка была пока не в силах. —Иди сюда, –нежно прошептал Чонгук, протягивая девушке руку. Её реакция на его голое тело полностью удовлетворила мужчину, отреагируй она как-нибудь по другому, он бы даже немного разочаровался в себе. Чон хотел быть первым для неё. Первым мужчиной, которого она увидит нагим, первым, с кем разделит свой первый поцелуй, первым, кого полюбит и родит ему детей. Она так прекрасна в своём ангельском смущении, хотя в шестнадцать лет не то что впервые видят мужское естество — уже детей рожают. В то время, когда её ровесницы и дамы постарше делают всё угодное, чтобы понравиться противоположному полу, Т/И даже ни разу не целовалась. По крайней мере, Чону очень хочется в это верить, иначе он разорвёт того наглого мальчишку на маленькие клочья. Т/И маленькими шажками начала приближаться к полной ванне, с краёв которой тоненькими струйками стекала вода. Хозяин положил руки на эти самые края, идущие вдоль туловища, и откинул голову назад, ничего не замечая. «Ты всего-лишь обязана намылить его, и на этом твоя работа закончится. Ну же, смелей, девочка!»–подбадривала себя Ким, беря в руку ещё сухой брусок мыла. Но встав всего в нескольких сантиметров от тёмной макушке, всю её отвагу как ветром сдуло. —Хозяин… То есть, Чонгук, с чего мне начать? –пролепетала девушка и постаралась смотреть куда угодно, только не в карие глаза, в глубине которых прыгали смешинки. —Ну, я думаю, ты мне очень поможешь, если намылишь здесь, –кивок на оголённую грудь, —здесь, —ущё один кивок, но взгляд устремлён чуть ниже, —и…на этом всё, –решил пожалеть её Чонгук, потому что лицо возлюбленной было и так красным, как помидор. —Хорошо. Т/И окунула руку с мылом в горячую воду, чуть пискнув от миллионов огненных иголочек, пронзивших плоть. Всё-таки взяв себя в руки, девушка несколько раз провела ладонью по скользкой поверхности и начала плавно водить по широким плечам, спускаясь к ключицам и часто вздымающейся груди. Дыхание Чона было прерывистым, глаза сомкнуты, а рот приоткрыт и резко втягивал воздух. Ким очень смущала такая реакция хозяина, но спрашивать его, почему он так себя ведёт, девушка посчитала весьма глупым. Да кто она такая? А если он ответит, что ему неприятны его прикосновения? Лучше уж промолчать. Отложив скользкое мыло на подставку, Т/И начала зачерпывать ладошками воду и поливать намыленные участки, чтобы закончить наконец свою работу. Помочь с вытиранием ведь не требовалось, так? Лицо Чонгука выглядело неимоверно расслабленным, казалось, что хозяин тихо дремлет, приоткрыв рот, как маленький ребёнок. Закончив работу, девушка неуверенно жмётся, размышляя, стоит ли спрашивать разрешение об уходе? Решив всё же не будить хозяина, Ким тихо развернулась и начала отступать к выходу, когда ей в спину прилетело хриплое: —Не уходи. Т/И замерла всем телом, боясь не то что двигаться, а дышать. Послышались всплески воды, приближающееся шлёпанье мокрых ног о пол, и наконец руки, обхватившие девичью талию. Чонгук так сильно прижимал к себе Ким, будто она могла исчезнуть в любой момент. В его голову постоянно лезли навязчивые мысли о том, что она могла делать с тем парнишкой в амбаре, отчего хватка его становилась сильнее, а на душе становилось противно и липко. Опустив подбородок на правое плечо девушки, Чон прошептал: —Сегодня ты сделала мне очень больно Т/И. Так больно и противно, что я не мог найти себе места до тех пор, пока не увидел бы тебя. Я и так всё время довольствовался лишь наблюдением за тобой издалека, не смел приближаться к тебе, не смел вот так просто прижиматься к тебе, чувствовать твой запах. Ты сделала меня зависимым от тебя, готова ли ты понести за это ответственность? Т/И поражённо выслушивала поток слов мужчины, чей бешенный стук сердца она ощущала спиной. Это так странно и противоестественно, но в то же время сладко и приятно, что мозг отказывался как-либо комментировать эту ситуацию. Тем временем хозяин продолжил. —Если ты сейчас уйдёшь, я обещаю заботиться о твоей маме, а после её выздоровления обещаю отпустить, если ты, конечно, не захочешь и дальше работать здесь. Но... если ты сейчас останешься, я буду заботиться не только о твоей маме, но и о тебе, каждый день думать только о тебе, отдать своё сердце тебе. Мы поженимся, ты станешь хозяйкой этого дома. Знаю, что ты меня пока не любишь, но если есть шанс этого, пожалуйста, не отворачивайся от меня. —Чонгук, я хочу сказать...–но мужская ладонь не даёт закончить фразу. —Прошу, хорошо подумай над этим...–но Т/И разворачивается, оказываясь лицом к лицу с очень взволнованным Чонгуком, таким образом освобождая свой рот от плена. —Ты не дал мне договорить,–с укором говорит Ким, беря в ладони лицо Чона и склоняясь ещё ближе.–Возможно, это прозвучит глупо, но я уже влюбилась в тебя. С первого взгляда, как увидела,–губы нежно касаются влажного носа, из-за чего Чон резко выдыхает.–Я останусь здесь с тобой, Чонгук. Я буду с тобой столько, сколько тебе будет нужно. —Что ж, готовься остаться со мной навсегда, а навсегда–это очень долго,–губы парня расплываются в счастливой улыбке, заставляя улыбаться и прыгать от радости всё девчачье естество. Да, они неопытны, слишком юны и, возможно, слегка беспечны, но они есть друг у друга. А этого с лихвой хватит, чтобы преодолеть все трудности на их длинном пути.