***
Близился ноябрь. Осень укрыла землю золотым одеялом из листьев, а зима, которая уже ожидала на пороге, посыпала его легким серебром, подмораживая соки еще когда-то цветущей природы. Совсем скоро все уснет под чарами холодного времени года. Похрустывая подмерзшими листьями и травой, Гермиона прогуливалась по берегу Черного озера, кутаясь в толстый вязаный серый шарф-снуд. Свежий морозный воздух хорошо освежал мысли и помогал найти ответы или какие-то решения, а после случившегося в кабинете ЗОТИ у Гриффиндорки было много вопросов и еще меньше ответов. "Что нужно Локи?", "Почему он все это время был рядом и почему объявился только сейчас?". Да, Локи же обещал все рассказать, когда придет время, но ждать было невыносимо, и Гриффиндорка пыталась найти хотя бы что-то самостоятельно, но тщетно. Гермионе удалось отдалиться от своих друзей после того, как Гарри и Рон застукали ее с Локи, что ей было на руку. О поцелуе девушка предпочла не думать, списав все на желание организма и на помутнение рассудка, не без вмешательства Бога хитрости. Теперь Гермиона могла проводить время в одиночестве, за книгой, наблюдая за пейзажами или размышляя над поедающими интерес вопросами. Ей нравилась осень. Золотая осень – без дождей и слякоти, с ярким, но уже холодным солнцем, утренними заморозками и стайками еще не улетевших птиц. Она олицетворяла своего рода перерождение: многое умирало осенью, что-то замерзало и впадало в глубокий сон, но с наступлением тепла листья и трава рождались заново и напитывали деревья и почву новой жизнью. Именно осенним листом или зачахшей травинкой чувствовала себя Гермиона после войны, и, наблюдая за природой она надеялась, что так же сможет возродиться снова с приходом тепла. Знания для нее были тем самым теплым весенним солнцем, согревающим и возрождающим. Находясь на уроках Локи, Гермиона чувствовала себя прежней, той, которая еще не испытывала горечи войны и потерь. Наколдовав возле озера себе скамейку и теплый светло-серый плед, Гермиона присела и погрузилась в свои мысли. В руках у нее была все та же книга с мифами. Но открывать ее девушка не спешила, так как не было в ней уверенности, что написанное там ответит хоть на один ее вопрос. Это мифы, то есть нечто, похожее на сказки. "Сказки. "Сказки Барда Бидля" тоже когда казались всего лишь сказками", – размышляла Гермиона, гладя ветхий переплет фолианта. Она прочла книгу еще восемь лет назад, но, с учетом сегодняшних обстоятельств, все же надеялась найти для себя там что-то новое. Перелистывая страницу вехого фолианта за страницей, Гриффиндорка бегло читала, задерживаясь на моментах, в которых принимал участие Локи. В мифах — Бог коварства, обмана и огня. Но полученная информация не отвечала на вопросы любознательной девушки, а создавала новые, подкрепляя чрезмерный интерес к самому Богу. "Одинсон. Это звучит как сын Одина", продолжала раздумывать Гермиона, – "Но тут сказано, что Локи — названый брат Одина. А родители – йотун Фарбаути и Лаувейя?" – Ты снова читаешь эти сказки? – раздался за спиной девушки знакомый мужской голос. Он звучал спокойно и убедительно. Гермиона вздрогнула и рывком закрыла книгу. – Я... я... просто хочу знать больше, – запинаясь, ответила девушка и спрятала книгу под плед. Локи приблизился к наколдованной девушкой скамейке, присев напротив Гермионы, постарался заглянуть ей в глаза и еле заметно улыбнулся. Бог был легко одет для морозного дня. На нем было тонкое темно-зеленое элегантное пальто, которое подчеркивало стройную фигуру Бога, шелковый шарф на шее выглядел как высокий ворот мантии, в которой Локи появился впервые перед учениками Хогвартса. Его черные, слегка волнистые волосы были зачесаны назад и едва касались плеч. Мороз для Бога был как глоток холодной воды в изнурительный зной. Он предавал ему сил. Магия, которая в Мидгарде теряла силу, словно возвращалась в него в мороз. Это Локи заметил еще в первую свою зиму в мире смертных людей. – Думаешь, прочитав несколько книг, ты найдешь ответы на все вопросы? В этих книгах не много правды, – тон его голоса не менялся и обладал какой-то особой магией. Гермионе хотелось его слышать и слушать, хотелось верить в каждое слово и запоминать все сказанное. – А если быть точным, то ее там практически нет, – он медленно взял книгу из рук Гриффиндорки и скептически взглянул на ее обложку. – Ты серьезно считаешь, что мы бы позволили смертным узнать о нас больше, чем положено? – теперь в голосе слышалась ирония, но притягательности она не нарушила. – Все эти фолианты оказались в Мидгарских руках только благодаря нам и писались только под нашим строжайшим контролем. Гермиона вздрогнула от последней фразы. Из уст Локи она прозвучала зловеще. – Но "Дары Смерти" люди тоже считали мифом, – парировала Гермиона. Ухмылка Локи в сочетании с зелеными тонами глаз и пальто делала его похожим на Слизеринского слизня с чистокровными аристократическими корнями, как и подумал однажды Рон. Да и Гермиона бы сейчас не сомневалась в словах Уизли, если бы не знала, кто Локи на самом деле. – Но и о нашем существовании мало кто из смертных знает, – продолжал Асгардец. – И это не значит, что в книгах правда. Она там есть, но ее нужно уметь видеть. И, помнится мне, я обещал тебе рассказать? – Да, но... – Мать меня учила, что всему свое время, и не стоит его торопить, – Асгардец старался закрыть на сегодня эту тему. – Пошли в замок, ты вся дрожишь. – заметил Локи. И они вместе направились в сторону замка. Проходя мимо поля для квиддича, Гермиона задержала свой взгляд на тренирующихся игроках. Это не скрылось от Локи. – Я тогда мог нас спрятать и твои друзья ничего бы не увидели. – Почему не сделал? – спокойно спросила Гермиона. – Решил, что этот рыжий болван.., – он кивнул головой в сторону Рона. –...быстрее от тебя отвалит и ты перестанешь из-за него лить слезы. Локи видел все пролитые Гермионой слезы, и все они были только из-за Уизли. Может быть, со временем ему просто надоело смотреть на это, а может, за восемь лет он стал оберегать Гриффиндорку не только от физических болей и опасностей, но и от душевных страданий. Кто как не Локи знал, сколько это хрупкая девушка вынесла, и кто как не Локи видел ее искалеченную душу. Гермиона ничего не ответила на высказывание Асгардца. И какое-то время по дороге к замку они молчали. Гермиона первая нарушила тишину. – Ты сказал, что в этих книгах мало правды, – перевела тему Гермиона в нужное для нее русло. – И там сказано, что Локи. То есть ты, – уточнила она. – Очень силен в магии, рунах, зельях, и впитывал он, то есть ты, это все из всех Девяти миров. Это правда или миф? – Правда, – спокойно ответил Локи. Гермиона немного замялась. И, поправляя снуд замерзшими руками, робко продолжила: – Мне бы хотелось научиться чему-нибудь из другого мира. – А какой мне интерес? – с хитрой улыбкой, вздернув брови спросил Бог у любопытной Гриффиндорки, на что Гермиона замешкалась и немного растерялась, но в таком состоянии она пробыла недолго. – Договоримся, – выпалила она. – О! А мне это нравится! – воскликнул Локи. – Совершенно не знаешь меня, но торгуешься ради знаний! В его голосе прозвучали нотки победы? Или Гермионе это просто показалось? Но Грейнджер все же немного испугалась. Ведь она правда не знает этого человека, Бога, или как его можно еще назвать в нашем мире, но с невообразимой легкостью собирается с ним договориться о том, чего сама не знает?! – Увидимся завтра, – закончил Бог, когда они подошли к дверям замка. Гермиона молча кивнула головой и направилась в сторону гостиной старост. Но Локи все же остался рядом. Видимо, это уже вошло в привычку за восемь лет. Он боялся оставить Гермиону без присмотра, будто за это время могло произойти что-то ужасное, что провалило бы всю его миссию. Хотя Асгардец уже давно засомневался в здравомыслии своего Отца. Потому что, даже когда Локи нарушил приказ, объявившись перед смертными, да еще взялся за их обучение, гнева Одина не последовало. Последует ли дальше?***
Время близилось к вечеру, и Гермиона, отложив в сторону записи с уроков ЗОТИ, решила спуститься на ужин в Большой зал. Последнее время девушка предпочитала трапезничать на кухне, где эльфы были с ней очень-очень любезны. Она не желала встречаться с Роном и Гарри. Но сегодня она чувствовала себя прекрасно, улыбка не сходила с ее лица, и, казалось, ничего не сможет ей испортить настроение. Что так влияло на девушку, она догадывалась, и не могла отрицать, что время, проведенное с мистером Одинсоном, идет ей на пользу не только в новых знаниях. Хоть и беседы между ними весьма короткие, но чувствует она себя рядом с ним уверенной в себе. В Большом зале Гермиона, вздернув подбородок, прошла на свое прежнее место, где уже ужинали Поттер и Уизли. Немного замявшись, она перевела взгляд на преподавательский стол, встретилась взглядом с Локи, а тот лишь одобрительно кивнул с легкой улыбкой на лице. – Привет, мальчики, – поздоровалась она с друзьями. Рон демонстративно отвернулся, раздув щеки то ли от обиды, то ли от непрожеванной куринной ножки, которую он уминал до прихода Гермионы. – Привет, ты где пропадала? – спросил Гарри. Скрыть неловкость ему не удалось. – Было много дел. Я теперь ассистентка мистера Одинсона, а он преподает нечто новое в защите, – спокойно отвечала Грейнджер накладывая себе в тарелку картофельное пюре. – Очень интересно узнавать заклинания и способы их использования. Полезно для общего развития, – от услышанных слов Гермионы Рон шумно прыснул и продолжил смотреть в свою тарелку, набитую до отказа едой. Гермиона сгримасничала на такую реакцию друга, а Гарри лишь пожал плечами. Он не хотел затрагивать эту тему. – Я надеюсь, мы еще друзья? – спросил Поттер, словно не до конца надеясь на положительный ответ. – Я думаю да, – ответила она и снова перевела взгляд на Локи. Преподаватель о чем-то беседовал с МакГонагалл и не смотрел в сторону Гермионы. – Отлично, – воскликнул Гарри. Он заметил, что в подруге что-то изменилось. Она стала более холодной к окружающим. – Что ты думаешь о школьном бале в честь Хэллоуина? Гермиона вопросительно посмотрела на Гарри. Она первый раз слышит про бал. Хэллоуин и раньше отмечали в Хогвартсе, но никаких балов не было. Проходили только вечеринки в гостиных факультетов в тайне от преподавателей. – Я об этом еще не думала, – выпалила она и принялась за ужин. Больше за оставшееся время ужина друзья не произнесли ни слова. Рон продолжал зло пыхтеть, глядя исподлобья то на Гермиону, то на Одинсона. А Гарри просто молчал, ему хотелось поговорить с Гермионой, но он старался понять подругу, а для этого нужно было подождать.***
"Всему свое время". Как часто мы слышим эту фразу? С детства и до самой старости мы будем многократно слышать и произносить ее сами. Вот и настало время для Гермионы. Это, конечно, не значит, что сегодня все завесы спадут с секретов и вопросов, но сегодня что-то начнет проясняться для девушки. Вечер пятницы. Гриффиндорка, убрав волосы в пучок, поспешила в кабинет к профессору Одинсону за ответами на свои вопросы. Где-то неподалеку Хагрид готовил тыквы к завтрашнему балу. Гермиона лишь на мгновение задержалась, чтобы поздороваться со старым другом, и продолжила путь. За сегодняшний день она ни разу не столкнулась с Локи, видела его только в Большом зале, но тот не обращал ни малейшего внимания на девушку. Лишь после ужина прислал сову с напоминанием о встрече. В кабинете Локи стоял полумрак, лишь возле кресла, в котором Бог расположился с книгой, горело несколько свечей. Гермиона старалась не нарушить немую тишину, и на мгновение залюбовалась читающим Локи. Теплый желтый свет свечей отражался на гладкой, аристократически бледной коже лица, которое не выражало ни единой эмоции. Асгардец был полностью погружен в читаемый фолиант, что было полной противоположностью Гермионы. Если Гриффиндорка с забвением погружалась в книгу, она невольно то морщила лоб, то вскидывала брови, то улыбалась и выражала еще множество эмоций. Локи же завораживал ее своим спокойствием. – Как живописно, правда? – раздался шутливый голос над ухом Гермионы. Девушка резко отпрянула в сторону, выставила перед собой палочку и приняла боевую позу. – Тихо, тихо, тихо, – Локи сдаваясь поднял руки, но улыбка плута не сошла с его лица. – Могут пострадать люди, – закончил он и убрал иллюзию читающего себя. – Люди или Боги? – подхватила шутку Грейнджер, убирая палочку в карман джинс. Локи только шире улыбнулся и жестом пригласил девушку к столу, где стояла пара чашек ароматного чая и вазочка с тыквенным печеньем. – С чего начнем? – спросил Локи. – Может, для начала расскажешь, как ты оказался рядом со мной и для чего? Локи задумался, ведь он ожидал этого вопроса, но ответа на него не знал и сам. Он мог навязать сейчас свою игру Гриффиндорке и всю правду выложить ей, подобно "правде" в этих книгах, которыми последнее время зачитывалась Гермиона. Но ему хотелось, чтобы его кто-то выслушал. Будь он в Асгарде, направился бы прямиком в покои матери. Но он в Мидгарде, и тут нет ни брата, на котором можно было сорвать всю злость, ни матери, которой можно было раскрыть свою душу. Тут была лишь зануда Грейнджер – единственная мидгарская душа, которая способна выслушать и понять душу асгардского царевича. – Именно этого я и ожидал, – иронично начал Бог. – Но если бы сам знал ответ на этот вопрос, — Локи выглядел задумчивым, не светилось шутками больше его лицо и его не озаряла озорная улыбка. Он рассказал Гермионе о том, как отец сослал его сюда и как забыл на восемь лет. Как он сам ищет ответы на эти вопросы, но все тщетно. Гермиона молча слушала, перебирая край своего вязаного серого свитера, и сочувственно смотрела на собеседника. Локи же потерял контроль над своими эмоциями и порой переходил на душещипательный крик, не скрывая вопросительно-умоляющего взгляда. Порой Гермионе казалось, что в глазах Бога вот-вот заблестят слезы отчаяния и боли, но в миг асгардец просто переходил на крик, и в глазах блестела уже всепоглощающая ненависть. Гермиона, набравшись смелости, подошла к Локи, когда тот взял паузу после очередного крика, и с осторожностью накрыла его руку своей. Бог поднял свой взгляд на девушку. Его ладони показались Гермионе очень холодными для весьма теплого помещения, и тогда она постаралась накрыть второй рукой холодную ладонь собеседника. Локи резко дернулся, словно обжегся о тепло девушки, и вскочил с кресла. Неприкрытая злость завладела им полностью. Он крепко схватил Гермиону за запястья, причиняя ей боль, девушка еле слышно всхлипнула. – Что тебе от меня нужно, – сквозь зубы шипел Локи. – За правдой пришла? Ты надеялась, что я сейчас тут пред тобой все завесы открою? Мне абсолютно нет дела до твоих душевных страданий. Я – Бог! И я не обязан прислуживать кучке смертных людишек и быть нянькой для мидгарской девки. Где бы ты сейчас была, не будь меня рядом все это время? Где бы сейчас был твой мир, не нянчись я с тобой восемь лет? – Локи притянул к ближе Гермиону, сильнее сжимая запястья. – О! На этот вопрос ты знаешь ответ, – Локи смеялся, зловеще смеялся над всем происходящим, над беззащитной Гермионой, которая не плакала, а лишь отвела взгляд в сторону. – Посмотри на меня, – громко скомандовал асгардец, встряхнув девушку. – Почему ты не плачешь? О! Ты столько слез пролила из-за какого-то ублюдка, а когда я делаю тебе больно, даже не смотришь на меня? Я сказал, смотри на меня! — снова сорвался на крик Локи. – Ты... ты монстр, - испугано произнесла Гриффиндорки, и после этих слов по щекам потекли слезы. Локи был растерян, словно только что очнулся ото сна. Он смотрел на полные слез глаза девушки, мокрые дорожки на ее щеках, и то ли был рад такой реакции, то ли он ее попросту не ожидал. Локи медленно высвободил Гермиону из заточения своих рук. Девушка быстрым шагом направилась к выходу, но спустя мгновение Локи перекрыл ей путь, и пока Гермиона не успела схватиться за палочку, впился страстным поцелуем в ее губы. Гермиона, находясь в оцепенении, почувствовала исходящий от мужчины холод, услышала его глубокое рваное дыхание. Локи все свои эмоции, копившиеся столько лет, выплескивал на хрупкую девушку. Прижав Гермиону к каменой стене, он углубил поцелуй в надежде, что девушка ответит, но Гермиона лишь попыталась его оттолкнуть. Асгардец телом сильнее прижал ее к стене и поднял руки девушки над ее головой, отпрянув от пухлых губ Гриффиндорки. Гермиона с тихим стоном выдохнула. От дерзких действий Бога сердцебиение девушки участилось, исходящий от мужчины холод успокаивал закипающее тело девушки. Локи с хищным оскалом смотрел на Гермиону, давая понять, что девушка загнана в угол и теперь ей не сбежать, если сам охотник не решит отпустить жертву. – Ты еще сюда вернешься, – прошипел Локи, высвобождая испуганную Гермиону из своих крепких ледяных оков. Любопытство Гриффиндорки оказалось сильнее страха перед гневом Бога хитрости, поэтому она отошла на несколько шагов, приняв боевую позу, и, набравшись смелости, робко поинтересовалась: — Кто такие Лаувейя и Фабаути в вашем мире? Локи напрягся и замер. Этих имен он не знал, но знал созвучные им, из чего сделал вывод, что девушка взяла это из тех самых книг. Гнев Одинсона был усмирен, и Локи выглядел, словно не был только что готов уничтожить все вокруг. — А ты смелая. Я, конечно, это знал, — с ироничной улыбкой на лице продолжал асгардец, но не смотрел на Гермиону. Его взгляд задержался на холодных руках, которые Локи почему-то внимательно разглядывал. — Ты должна была сейчас уйти, — Локи сделал паузу. — Лаувейя — это Лафей, ледяной великан, Король Йотунхейма. Фабаути – слышал, полторы тысячи лет назад жила в Асгарде женщина со схожим именем, — пробормотал Локи. — Уходи! Гермиона не пошевелилась, лишь опустила палочку. — Я сказал, уходи! — с хрипами в голосе закричал на Гриффиндорку Локи. Девушка пулей выскочила из кабинета, тяжело дыша. Все произошедшее она обдумает потом, в своей комнате.