Четыре раза, когда Кроули пытался соблазнить Азирафаэля, и один раз, когда у него это получилось (совершенно случайно)

      В одном из самых престижных гей-клубов Лондона Кроули напивался вдрызг. Какого черта его понесло именно в гей-клуб, он не знал. Просто захотелось... Захотелось, черт возьми, отвлечься. Отвлечься от этого святоши, который явно хотел его, возможно, любил его... Хотя сам демон в это слабо верил. Ну кто может полюбить демона? Их, по определению, нельзя любить. Как можно испытывать нежные чувства к тому, кто пал, кто является чистым злом?       “Падший”. Пренебрежительные слова Азирафаэля, отрывисто брошенные им когда-то, больно резанули по сердцу.       “Спустившийся по наклонной,” — возразил он, стараясь не показывать, как ранили его эти слова. Точнее, то, что их сказал его ангел. С таким пренебрежением. Это задевало больше всего, заставляло сердце делать болезненный кульбит. Если бы это сказал кто-то другой, то Кроули проигнорировал, или съязвил, или послал бы куда подальше. Но это сделал его Азирафаэль. Хотя нет, не его. Надо отучаться от этих неправильных мыслей.       Решив, что он достаточно настрадался, демон подошёл к барной стойке и заказал двойную порцию виски. Бармен — милый блондинчик с мелированными розовыми прядями — быстро обслужил его, но вместе со стаканом на стол легла визитная карточка. Кроули пренебрежительно сморщился.       — Я вокалист в своей собственной группе "Волчица и дракон". Приходи ко мне на концерт. Для тебя обеспечена VIP-ложа. — Он как бы между прочим огладил пальцы Кроули. — Для обладателя столь шикарной внешности и таких пленительных рук всё совершенно бесплатно.       Демон едва сдержался от гримасы отвращения — не хотелось обижать паренька, он вроде был неплохим. Однако визитку всё же взял.       — И в каком стиле вы работаете? — Кроули изобразил легкую заинтересованность.       — Рок и металл. — Паренёк расплылся в широкой улыбке. — Меня, кстати, Джеймс зовут.       Он выжидающе уставился на демона, но Кроули не спешил называть своё имя.       — Тогда сделай мне шот “ангел и демон”, да побыстрее. — Демон нетерпеливо постучал пальцами по стойке, и Джеймс тут же засуетился, торопливо делая алкогольный напиток и полностью игнорируя присутствие других заказчиков.       — И что ты с ним сделал? — раздался рядом голос девчонки, которая постоянно крутилась возле стойки и вполне так заинтересованно посматривала на Джеймса. — А ты, Джеймс, как бы из бисексуала в гея не переметнулся.       — Иди ты в огненное пекло, Ария. — Паренёк пренебрежительно скривился, украшая каждую стопку шота лаймом и ободком соли. Работал он с особой тщательностью. — Лучше иди и следи за своей Джулией.       — Заткни свою пасть, Дракон. — Девушка рядом с Арией скривила губы.       — Вот что бывает, когда бывший работает в конкурирующей организации. — Ария, ни на секунду не обидевшись, задорно подмигнула Кроули.       — Кому, как не мне, это знать, — прошипел демон. Он коротко взглянул на собеседницу. Небольшие карие глаза, вздёрнутый носик, тонкие губы, коротко отстриженные волосы темно-вишневого цвета, залегшие под глазами тени, тонкие руки с хрупкими запястьями и неловкими пальцами. Стройная, ничем не примечательная, но довольно миловидная. Девушка возле неё была куда более красивой. Выразительные большие глаза, пухлые губы, гладкая кожа, красиво очерченные брови, каштановые волосы с розовыми кончиками.       — Ваш шот готов. — Джеймс выставил на продолговатый деревянный поднос стопки и внезапно добавил ещё шесть, с оранжево-красной жидкостью.       — Я не заказывал эти. — Кроули фыркнул.       — За счёт заведения. — Паренёк многообещающе улыбнулся. — Моё новое изобретение — хит этого сезона, шот под названием “Демоническая страсть”.       Демон хмыкнул, расплатился за шот “ангел и демон”, оставил довольно щедрые чаевые и ушёл вглубь клуба. Там как раз чудом освободился его любимый столик, да и продолжать беседу в обществе бармена и его ненормальных подружек не особенно-то и хотелось.       Опрокинув в себя стопки дурацкой демонической страсти и прочувствовав, как острый коктейль обжёг рот и согрел нутро, Кроули закусил лимонной долькой и огляделся. Этот гей-клуб сильно отличался от тех, которые обычно показывались в сериалах. Никаких излишне сладострастных мальчиков, слишком броско и ярко одетых мужчин, вызывающе ведущих себя субъектов. Всё вполне цивилизованно, и даже светомузыка не раздражающая. Элитный гей-клуб для обеспеченных людей. Ну, и с соответствующими ценами. Кроули любил это место за особую, достаточно благоприятную и особенно спокойную атмосферу, которую и в обычных клубах не найдёшь. Нет, конечно, он не был геем — ведь ни демоны, ни ангелы не могут быть ими из-за совершенно другой сущности. Ну а тела... Это просто форма, в которой они ходят по Земле. Однако Кроули вполне так привык к своей оболочке, тщательно следил за ней, всячески совершенствовал и считал невероятно сексуальной. Как и все окружающие, которых было так легко соблазнить этим телом. Вот только Азирафаэль не считал это тело сексуальным. Вернее, не признавал, не хотел признавать и принимать этого.       Конечно. Демоны ведь и шанса не достойны.       “Падший” — слово снова наотмашь захлестнуло, обожгло ледяной пощёчиной. Падший, не достойный ни любви, ни хотя бы страсти.       Кроули откинулся на диване и прикрыл глаза. Светомузыка отражалась под веками, танцевальные композиции били битами в уши, но это только расслабляло. Здесь было очень чисто и достаточно приятно для того, чтобы расслабиться и пуститься во все тяжкие.       — Можно присесть? — раздался мелодичный голос сверху.       Демон приоткрыл глаза. Перед ним, смущённо улыбаясь и даже немного краснея (сверхъестественное зрение позволяло видеть и не такое), стояла Ария. Кроули скривил губы, однако уже был так расслаблен и так настроен нарушить все возможные правила, что пренебрежительно махнул рукой.       — Падай.       Девушка улыбнулась ещё раз и поставила на стол два бокала с коктейлем “Голубая лагуна”.       — Не хотите попробовать? — поинтересовалась она, придвигая один из бокалов к Кроули. — Спрайт, ликёр Кюрасао и водка. Достаточно вкусно.       — Оставь себе. — Демон скривил губы. — На твой заработок свободной художницы и по совместительству уличного музыканта при здешних ценах вряд ли можно позволить что-то большее.       Глаза девушки удивленно расширились:       — Откуда вы знаете? — пролепетала она. — Джеймс, вроде, ничего такого не говорил вам.       — Я достаточно богат и влиятелен, чтобы знать такую ерунду. — Кроули скривился. Он не любил пустую болтовню, а дамочка и так изрядно бесила его. — А теперь помолчи, пока наш разговор не стал настолько же бессмысленным, как твой коктейль.       — Ладно. — Ария пожала плечами. — Тогда просто напьёмся вдрызг.       Кроули хмыкнул.       Они действительно напились до чёртиков. Пресекая все возражения, Кроули заказал девушке два шота, а сам уничтожил ещё четыре. Они тащили друг у друга стопки и оба попробовали лучшие шоты бара. Джеймс неодобрительно косился на них, но послушно выполнял заказы.       Когда голову окончательно повезло, и Кроули практически перестал соображать, он внезапно вывалил на девушку всю глубину своей печали. Расслабляющее действие алкоголя, выпитого в немаленьких количествах, поднявшееся легкомыслие и растерявшаяся осторожность и здравомыслие сделали своё дело.       — А я ведь так любил его, так любил своего ангела. — Демон уже ныл на плече незнакомки, сквозь пьяные мысли рассматривая царившее на танцполе движение. — Шесть тысяч... Ик... То есть, шесть лет. Мы с ним вместе через такое прошли... Ик... А он упорно не хотел... Ик... признавать, что мы гораздо большее... Ик... чем просто друзья.       — Значит, он идиот, этот твой ангел, — деловито заметила собеседница, помешивая трубочкой "голубую лагуну". Ей было уже более чем достаточно, однако девушку забавляло движение льдинок в синей жидкости, и она иногда весело хихикала. — Раз до сих пор не понял, то идиот. — Грустный взгляд Арии скользнул сначала к Джеймсу, быстро мешающему коктейли, потом к Джули, о чём-то оживленно болтающей с ним.       — Не смей называть его идиотом! — Кроули бы, не медля, наслал на девицу какое-нибудь проклятие, но алкоголь слишком сильно ударил в голову.       — Хорошо. — Девушка беззаботно стала гонять уже почти растаявшие льдинки в бокале. — А ты что-нибудь сделал, чтобы завоевать его? Или так же страдал?       — Что я сделал? — Демон яростно уставился на Арию уничтожающим взглядом, но она и бровью не повела. — Да я перед ним появлялся в самых обтягивающих шмотках! Самом откровенном и дико сексуальном виде! Я обвивался всем телом вокруг него, когда мы спали. Я кормил его этими чёртовыми панкейками с рук! Я представал перед ним совершенно обнажённый, в клубах пара и брызгах воды! Я танцевал перед ним на пилоне под дождём! Я делал самые соблазнительные упражнения, выпячивал задницу и ходил, как портовая девка. И облизывал его пальцы. Да я едва уже ноги перед ним не раздвигал. Да что там — только так раздвигал!!!! А он! Вполне так знаешь с удовольствием мыл меня, скользил по моему телу руками, обвивал своими ногами мои бёдра, жадно пялился на моё тело и во всех чертовых случаях был очевидно возбуждён! И что в итоге? В итоге, когда я спросил в лоб, нагло отшил меня, заявив, что не поведётся на подобное! — Под конец фразы Кроули выдохся и тяжело задышал, буравя девушку испепеляющим взглядом.       — А ты не думал, что действуешь не совсем так, как нужно? — Ария с любопытством уставилась на него.       — А как мне ещё, мать твою, действовать? — Кроули хотел придушить девушку собственными руками. — Я использовал все средства соблазнения! Все изощрённые методы и тысячелетиями отработанные приёмы! Да любой бы был уже у моих ног, жалко скуля и умоляя быть с ним.       — Любой, но не твой ангел, — хмыкнула Ария. — При всём разнообразии своих так называемых приёмов ты действовал уж больно однобоко. Соблазнение своим телом? Это даже банально! Нет, не скрою, ты невероятно сексуален, но ты не думал, что твой возлюбленный ведётся совсем не на это? Может, ему нужно совсем другое. Может ему нужно не твоё тело, а твоя добрая душа, твоя искренняя любовь и такое горячее сердце. Может быть, он нуждается в подтверждении твоих чувств добрыми делами и хорошими поступками, настоящими подвигами? Может быть, ты должен сделать то, что заставит его восхищаться тобой и трепетно любить тебя?       Кроули хрипло рассмеялся.       — Ты явно не имеешь и малейшего представления о том, о чём говоришь. Я не способен ни на что доброе. Какой из меня герой? Мне что, нужно спасти мир, чтобы этот ангелок посмотрел на меня как надо? Хотя стоп... Я же уже делал это! Я остановил чёртово время ради него, пошёл в открытую конфронтацию против одного из самых могущественных существ, я спас его идиотские книги и не раз спасал его пушистую задницу! Я ради него шёл туда, где мне больно, я ради него готов был оставить этот мир гореть в огне и убежать с ним на Альфа Центавру. Да я!..       — Просто подумай о моих словах. — Ария похлопала его по плечу, а потом встала. Пошатнувшись и упав на колени Кроули, она ойкнула и осторожно поднялась, придерживаясь за столик. — Эххх, если бы я могла только помочь тебе...       — Он прямо сказал мне, что не хочет меня, — вспылил Кроули. — Что все мои ухищрения напрасны, и он не повёдется на такое!       — Ну а ты попробуй переиграть. — Ария подмигнула. — Попробуй переубедить его. Судя по его реакции на все твои соблазнения, это не так уж и сложно.       Тяжело выдохнув, она чмокнула ошалевшего демона в щёчку и пробралась на танцпол.       — Тоже мне, гений, — фыркнул Кроули, наблюдая за движениями девушки, которая едва не навернулась на высоких каблуках, но была тут же поддержана высоким мужчиной, смутно напоминающим Гавриила.       Однако её слова и правда заставили его задуматься. Какая-то яркая мысль металась на краю одурманенного алкоголем сознания, но он так и не смог уловить её.       — А может, она и права, — неожиданно раздался голос возле него. Мысль, ехидно хихикнув, помахала ручкой и растворилась в тумане.       Кроули развернулся и хотел было прибить того, кто всему помешал, но неожиданно встретился взглядом с Вельзевул.       — Ты о чём это? — зло выдохнул он.       — Ты ведь почти преуспел в том, чтобы заставить данного ангела пасть. И мог бы преуспеть, пользуясь не только своим телом. Даже жаль, что у тебя не получилось. Из твоего дружка вышел бы отличный демон. Он из ангелов Начал. Падение такого экземпляра высоко котируется в наших кругах.       — Не учи меня основным правилам, Вельз, — пренебрежительно выдохнул Кроули и откинулся на спинку. — Я без тебя прекрасно знаю наши порядки.       Конечно, нельзя было так разговаривать с Владычицей Ада, но Кроули был пьян, и ему было нечего терять. Его ангел не поддался ему, не стал его возлюбленным, и более ничего не имело значения.       — В то же время хорошо, что он не пал. — Вельзевул отведала своего коктейля. Опять чёртова "Голубая лагуна"! Да они что, издеваются над ним?!       Кроули едва не поперхнулся коктейлем, который оставила Ария.       — Это почему же? — вопросил он, разворачиваясь к начальнице всем корпусом.       — Думаю, нет нужды напоминать тебе, насколько больно падать в Ад. Становиться Демоном. Менять свои крылья, а вскоре и отказываться от них, потому что они приносят чудовищную боль. У меня были прекрасные крылья. Одни из лучших во всём рае. Даже Гавриил завидовал мне. — Вельзевул снова пригубила свой напиток и с какой-то грустью уставилась на танцпол.       — С каких это пор тебя беспокоит чужая боль? — Кроули отпил из своего бокала. — Тем более, боль ангела Начал. Ты же сама им была.       — С тех пор, что падение сделало бы его несчастным, — выдохнула Вельзевул. — Он слишком любит свою сущность. Все эти добрые дела и благословения. Все эти благостные знамения. Он бы мучился, страдал. Он бы не простил тебе того, что ты с ним сделал. Ты бы не простил себе того, что сделал своего любимого несчастным существом во всем мире. Вскоре ты стал бы таким же несчастным, и осознание того, что ты сделал, заставило бы тебя сотворить непоправимое. Тогда нам не пришлось бы наказывать тебя за сорванный Апокалипсис. Ты бы сам утопил себя в святой воде. При всех твоих недостатках, мне было бы жаль терять такого толкового демона, который лучше всех разбирается в этом быте смертных.        Ты же не переживёшь того, что Азирафаэль станет самым несчастным. Ты же не сделаешь его несчастным? Ты же не причинишь ему боль? Не заставишь его страдать? Переживать это ужасное падение, видеть и чувствовать, как чернеют крылья и какие муки они приносят? Ты же слишком любишь его для того, чтобы так с ним поступить. С другой стороны ты будешь щедро вознаграждён, Кроули. Падший херувим ценится очень дорого. А он уже почти пал. Разве не видишь его чернеющие крылья?       Прежде чем пораженный Кроули, осознавший, что он чуть не натворил, открыл рот, чтобы дать колкий ответ, Вельзевул растворилась в воздухе.       У Кроули словно резким пинком выбили воздух из легких. Как он мог? Как он мог не понимать и не видеть что творится с его Азирафаэлем? Как он мог упустить столь очевидную мысль? Как он мог так поступить? Как он мог допустить подобное? В своём эгоистичном желании быть с возлюбленным ангелом он совсем позабыл о том, чем для него закончится соблазнение при успешном исходе. К горлу подкатил ком, и демон почувствовал, как его тошнит. И вовсе не от ненормального количества алкоголя. Стоило только представить грустные глаза Азирафаэля, немой упрёк в сторону Кроули, страдание и бесконечно длящееся сожаление о том, что он связался с демоном. Что он потерял то, что делало его самим собой. Стоило только подумать о медленном, но верном отдалении друг от друга, как внутри образовалась зияющая пустота, которая, подобно чёрной дыре, засасывала в себя всё хорошее, чем жил Кроули. Счастье и радость его Азирафаэля.       — Не верю я тебе, Вельзевул, — огорченно прошептал Кроули, сглатывая и не допуская, чтобы подкатившие к глазам слёзы получили волю. — С чего бы тебе заботиться о демоне, пусть и лучшем? Ты явно преследуешь личный интерес.       На секунду Кроули показалось, что в толпе танцующих мелькнул Гавриил, но это, видно, хмель ударил ему в голову. Однако Вельзевул права. Решено. Он больше не будет добиваться этого ангела. Он не будет способствовать его падению. И пусть он будет самым несчастным и одиноким, но не допустит того, чтобы Азирафаэль стал таким. Он слишком сильно любит его.