Прощание

      Я сижу на поребрике, курю и жду Славю. Дым пускаю в рукав, чтобы девушка не заметила, когда выйдет, чем пионер тут занимается. В общем-то, всё равно. Ничего страшного не случится, если и увидит. Славя сделает большие глаза, укоризненно покачает головой — вот и всё. Конечно же, она не расскажет Ольге Дмитриевне о том, что новичок курит. Но сама расстроится. Будет переживать за незнакомого человека, как только она умеет. А я этого не хочу.       Только Славя не выходит.       Я всё жду и жду…       Солнце поднялось в зенит и нещадно печёт голову. Какая по счёту сигарета пошла? Сколько вообще я так тут сижу? Часа три, не меньше. Я давно понял, что Славя не появится. Точнее, если быть честным, знал ещё до приезда в лагерь, но цеплялся за последнюю надежду. Даже сам себя на какое-то время сумел убедить, что всё будет по-прежнему. Надо просто подождать и Славя выйдет из ворот и скажет своё неизменное: «Все зовут меня Славя. И ты зови».       Не в этот раз.       Надо собраться, встать и войти наконец в лагерь, пока солнечный удар не хватил, но руки трясутся, ноги становятся ватными от страха, что я там увижу. Точнее, чего НЕ увижу. То ли от дурного предчувствия, то ли от жары, пот заливает лицо, течёт за шиворот.       «Да что со мной такое? Я волнуюсь как будто первый раз попал сюда».       Я вспомнил, каким был до того, как в мою жизнь вошло Бесконечное Лето. Унылый, мнительный хикки, убивающий свою молодость на анонимных бордах, в попытках что-то доказать таким же неудачникам. Не способный на решительный шаг, на поступок. Сколько раз я отказывал Юле, пока наконец не решился? Да что там поступок! Я даже жилище своё месяцами не мог привести в порядок. Всё, на что меня хватало — жалкие, глупые мечты: «Вот буду тут лежать такой и страдать, а та прекрасная девушка, которую я вчера встретил на улице, придёт сама, полюбит меня (интересно, за что?) и ляжет рядом». — Она не придёт.       «А вот и мой внутренний голос проснулся. Ну хоть ты ещё со мной». — А куда я денусь с подводной лодки? Я же в тебе.       Во мне, да. Как я только его не называл. Автор, Шиза, а ещё раньше почему-то dreamgirl. Вот уж это совсем какая-то несуразица. Я некоторое время размышляю над этим, стараясь оттянуть неизбежное — момент, когда придётся войти в лагерь и увидеть…       «Конечно, не придёт. Кому нужен такой дрищ? Да любая девушка от порога повернёт назад при виде той норы. Сразу понятно, кто её обитатель». — Я не про твои влажные мечты хикана, а про Славю.       «Чего это она не придёт? Всегда приходила, а сегодня не придёт?» — Ты и сам прекрасно знаешь, — Шиза замолкает.       Да, знаю. Всегда знал, что такой день когда-нибудь наступит. Прятался от этой мысли. «Ну, ведь не сегодня же и даже не завтра. Может быть, через год или даже два. Не скоро, ещё очень не скоро».       Но вот, этот день наступил. Во рту пересохло. Я достаю из рюкзака фляжку и делаю короткий глоток.       Скрипнувшая створка ворот прерывает мои размышления. Славя! Я дёргаюсь, быстро заталкиваю сигарету в траву и встаю. Улыбка рефлекторно растягивает губы.       Нет. Никого. Наверное, ветер. Ветер? Но ветра нет совсем. Ни малейшего дуновения. Ни одна веточка не шевельнётся в полуденном зное. И тут я понимаю, что не так с этим местом. Абсолютная тишина. Ни шелеста листвы, ни стрекота кузнечиков, ни пения птиц. Ни-че-го. Плохо дело, совсем плохо. Хотя, это-то как раз можно поправить.       Я запускаю эмбиент — «Вот так. Гораздо лучше» — и опять сажусь на поребрик. — Вставай, тряпка! Вставай и иди! Получи наконец то, что заслужил, — бросает Шиза.       «Хорошо, сейчас. Последнюю сигаретку и — вперёд!»       Но пачка пуста. Оправданий больше нет, надо идти. Я встаю. Делаю шаг ко входу, потом другой. Каждое движение даётся с трудом. Ворота подаются с отвратительным скрипом… Я вхожу.