Margin For Error

Дневной свет неприятно режет глаза. Во рту адская сухость, а голову хочется оторвать, чтобы не терпеть эту невыносимую ноющую боль. Чонгук кое-как переворачивается на другой бок и протягивает руку на вторую половину кровати, нащупывая лишь пустоту. «Он что, сегодня вообще домой не возвращался?» С кухни пахнет кексами и кофе…странно, ведь Чон точно помнит, что у них этого не было. Но запах заставляет буквально подпрыгнуть с кровати и нестись на кухню со скоростью света, что он и делает. Первое, что увидел парень, остановившись возле двери кухни, — был Юнги. Мин сидел спиной к Чонгуку, в чем-то задействуя духовой шкаф. «На нем что, фартук?» Да не абы какой, а /тот самый фартук/ с кроликами на розовом фоне, который Чон подарил ему на год их отношений. Неожиданно… но очень приятно. Кажется, внутри Гука после долгого перерыва опять начинает разливаться тепло. — О, Чонгук-а! Ты уже проснулся? За своими мыслями Чон и не заметил, как Юнги достал противень с кексами из духовки, поставил его на стол, снял с рук прихватки и равномерными шагами стал приближаться к Чонгуку, ухмыляясь. Сахарные миновские губы медленно коснулись опухших чонгуковых. Младший прижал Юнги ближе к себе, ведь его так не хватало. У Чонгука ноги подкашиваются от такой близости, которую он не ощущал слишком долго, поэтому лишь благодаря крепким рукам на своей талии он все ещё обессилено не упал. Поцелуй стал переходить в страстный. Руки Мина быстро переместились на упругую задницу, сжимая её. С губ Чона срывается судорожный вздох. Твою мать, эти похабные руки так заводят Чонгука. Юнги быстро скинул со стола вещи и усадил Гука поверх, раздвигая худые ноги. О бедных кексах и кофе, на готовку которых старший потратил почти полтора часа, они благополучно забыли. На шее и ключицах Мина мгновенно расцвели багровые засосы. Они исследовали друг друга, как в первый раз. Юнги легко расправился с просторной футболкой Гука, в то время как у младшего не получалось элементарно сорвать ремень, отчего тот злился и гортанно рычал, чем вызвал довольную ухмылку напротив, прибавившую ему огня в глазах. В итоге Мин не выдерживает, хватает запястья Чонгука и тянет себе на шею, одновременно с этим второй рукой снимает домашние штаны и боксеры парня, обнажая его в меру накаченное тело и стоячий, сочащийся естественной смазкой, член. Очаровательный вид. Гуку же не нравилось то, что Юнги, в отличие от него, был одетым, не считая нескольких расстегнутых пуговиц на его рубашке. — Почему ты все ещё в одежде? Разве я тебя недостаточно возбуждаю? — хриплый шепот в самое ухо. — Поверь малыш, еще как возбуждаешь. Так возбуждаешь, что я забыл про то, что до сих пор одет, но сейчас это исправлю. Не договорив толком последние слова, старший начал в спешке снимать с себя рубашку, штаны и боксеры. Спустя буквально несколько секунд, перед Чонгуком предстал голый Юнги. И хоть Гук видел того без одежды далеко не в первый раз, он не мог оторвать взгляд от тела парня. Чертово божество. — Я конечно знал, что идеальный, но так долго пялиться не очень-то прилично, поэтому подбери свои слюнки и пошире раздвинь свои ножки, детка. — Мин с усмешкой в голосе начал покрывать живот Гука поцелуями, постепенно переходя к легким укусам. — Я не..ах..пялился. Просто ты..т-ты..ах! Ч-чертов Мин Юнги — довольно простонал Чонгук, когда старший протолкнул сразу два пальца в его неразработанную дырочку. — Юнги..п-прошу, помедленнее. Я-я не мо..ах..гу — скулил Чон, но тот, проигнорировав эти слова, продолжал быстрее растягивать младшего на манер ножниц и крепко держать за талию, чтобы мальчишка меньше дергался. Едва только Чонгук привыкнул к трем пальцам, Мин быстро убрал их и резко вошел практически по самое основание. Ему даже не пришла мысль жалеть малыша. Кому, как ни ему знать, что Гук любит, когда его трахают до сладостных судорог. Чон протяжно и громко застонал от удовольствия, смешанного с болью. Всё, что ему довелось испытать: ревность, злость, все осталось Юнги напоминанием в виде царапин. В зеркале напротив отражалась его спина — практически каждый сантиметр исполосан линиями, походившими на стан, на который вместо нот ложились мелодичные стоны. Равномерные и плавные толчки сменялись более быстрыми, резкими и невыносимыми, пока не дошли до бешенного темпа. Из глаз Юна летели искры, а Гук ловил звезды перед глазами. Первым не выдержал младший и с именем Мина на губах, излился себе на живот. Но и Юнги долго не продержался. Через несколько толчков, он с протяжным рыком кончил внутрь Чона и завалился на него без сил. — Это..было прекрасно — тяжело дыша, прошептал младший. — Я знаю, Гукки. — ухмылка — не хочешь дойти до кровати? — Хорошо бы, но вряд ли мои ноги меня послушаются. — Так это не проблема — произнес Мин и поднял Чона на руки, неся свою ношу в спальню.