Развеянный ветром

Говорят, что время лечит. Говорят, что всегда можно найти замену тому, кого потерял. Говорят… Да много чего говорят. Кто-то даже говорил, что любовь к мужчине — это ересь, она не настоящая. Они с Броком поспорили бы с этим утверждением, если бы Брок был жив. Но Брока убила Ванда далеких два года назад, и Баки все это время собирал себя по кускам. Он никому не говорил, что они были вместе, вообще молчал о Броке, потому что для Стива он был гидровцем, человеком, которого нельзя оставлять на свободе, а лучше и в живых. Баки говорил Броку, что это подстава, не верил он в настолько легкие деньги, но Брок решился, потому что деньги им были нужны, чтобы уехать куда-нибудь настолько далеко, чтобы об их существовании все забыли. Но вышло, как вышло. Ванда, будь она неладна, взорвала Брока, а Баки тогда, увидев новости на экране, прокусил себе ладонь, почти сломав кости, только бы не закричать, не завыть от невосполнимости утраты. Как же он хотел отомстить этой красноволосой пигалице, но она была на стороне Стива, а людей Стива они с Броком старались не трогать, и, тем более, не убивать. Но больно было просто невыносимо. До этого Баки даже не представлял, что значит потерять кого-то, пока не потерял самого дорогого, самого лучшего человека, который только мог у него быть. Брок умер, а события завертелись так, что Баки, вместо того, чтобы собрать последнее и уехать, как мечтали они с Броком, засосало в эту круговерть, и вот он уже не бежит далеко, а снова со Стивом, который за него готов драть глотки. Если бы он знал про Брока… Но Стив до сих пор не знает. Ему не нужно знать, кого любил Баки Барнс, потому что Стив не поймет. Незачем Стиву бередить себе душу мертвой любовью Баки. А потом Ваканда, где можно было хоть как-то забыться, занимаясь земледелием и скотоводством, окунуться в ту часть жизни, которая всегда проходила мимо Баки. В Ваканде Баки немного расслабился, успокоился, но стал грустным и задумчивым. Стив видел, что его друг изменился, но с вопросами не лез. А Баки иной раз хотел, чтобы Стив у него спросил хоть что-нибудь, но тот не спешил лезть другу в душу, а Баки — эту душу раскрывать. Время шло, боль утраты стала притупляться, но не исчезала, нет. Брок снился, и Баки, просыпаясь, чувствовал мокрые дорожки слез, которые он не мог позволить себе наяву днем. Стив продолжал спасать мир, хоть и был теперь вне закона Штатов, а Баки… А Баки просто жил, хотя жизнью это в полной мере назвать было нельзя. Но он все равно мысленно благодарил Стива, Т’Чаллу, Шури и прочих, кто участвовал в его жизни, позволяя больше не воевать. Баки устал от войны, очень устал, потому что воспоминания Зимнего Солдата были с ним, а вот память о близких из далекого прошлого Баки восстанавливал по частям с помощью Стива, который с затаенной грустью рассказывал Баки о них, о том, что осталось в слишком далеком прошлом. А потом пришел Танос, и Баки подхватил автомат с какой-то злой радостью, шел вперед, выкашивая врагов, которых были просто полчища, но он был рад, потому что надеялся в этой схватке умереть. Наконец-то умереть и, если мама не врала, встретиться с Броком в аду, который уготован им обоим. Баки даже не понял, что происходит, когда он начал рассыпаться, только успел увидеть ставший резко больным взгляд Стива, и перестал быть. *** — Да, блядь, — вырвалось у Лео, когда ему на капот кто-то неожиданно рухнул, едва он выехал с подземной парковки своего дома. До начала Судной ночи ещё было пару часов и ожидать нападения не приходилось, но тут… Лео ударил по тормозам. Ещё не хватало именно сейчас попасть в участок и лишиться шанса отомстить на целый год, только из-за какого-то забулдыги. — Эй, мужик, — крикнул Лео, вышел из машины. — Ты живой там? Баки сначала не понял, что произошло, только больно приложился обо что-то, а когда открыл глаза, сам не поверил в происходящее. Он был жив, относительно здоров, не считая руки, которая была еще круче прежней, а перед ним стоял и зло смотрел на него… Брок. Похоже, в аду не так горячо, как Баки себе представлял. — Брок? — неверяще спросил Баки. Поверить очень хотелось, но теша себя тщетной надеждой, Баки сознавал, что если это не Брок, то горе перейдет все мыслимые и немыслимые границы. — Мужик, мне наплевать на твоё имя. Представляться не надо, — ещё сильнее разозлился Лео. — Раз живой, вали в сторону. Нехрен под колёса бросаться. Ну же. Не то чтобы он сильно торопился или опаздывал куда-то. Просто не хотелось тормозить, не хотелось ни с кем заговаривать, рискуя возможностью добраться по нужному адресу. Это был не Брок, Баки еще не хотел этого понимать, но его не узнали, а значит, это не его Брок, если только это действительно не было адом, где его любимый не узнает его, прогоняет от себя. И Баки бы ушел, но было так больно от всего этого, от этих пары минут, когда он стоял неузнанный, что Баки просто не мог взять и пойти дальше. Он упал на колени, закрывая ладонями лицо, только бы не разрыдаться, только бы не показать свою боль. — Блядь, — снова выругался Лео, огляделся по сторонам. По-хорошему, стоило сесть в машину и по своим делам поехать. Что ему до этого сумасшедшего? Зачем занимать себя чужими проблемами? Зачем? Дорога и улицы были совершенно пустынными. Кто хотел уехать, уже уехали, остальные либо прятались по домам, рассчитывая на крепость дверей или удачу, либо готовились выйти с оружием, стоит прогудеть сирене. Вокруг было абсолютно безлюдно, только он и этот чудик. — Эй, Брок, может тебе помочь? Отвезти куда-то? У меня полтора часа есть ещё. Баки поднял на него голову, из глаз не капнуло ни единой слезинки, хотя они были усталые и красные, как у обкурившегося наркомана, потому что на заплаканную девицу Баки похож ну никак не был. — Отвези, — вздохнул Баки и поднялся. Может быть, он еще не совсем в аду и этот человек — его Харон? Может быть. — Я Баки, — решил назваться он, потому что по последней реплике было понятно, что этот человек, так похожий на его Брока, явно недопонял его отчаянный зов. — Садись тогда. Забавным было то, что Лео никогда никого не подбирал, не любил он чужих в своей машине, да и профессия обязывала с подозрением относиться даже к с виду совсем милым старушкам. Судная ночь раскрывала и не таких благообразных жителей, превращая их в монстров. А тут сам предложил… — А везти-то тебя куда? Вот это был хороший вопрос, потому что Баки понятия не имел, где находится. Он бы сказал, куда угодно, но никак не мог узнать город, в котором находится, но это точно был не Нью-Йорк. — Я буду выглядеть еще более странно, если спрошу, где я? — губы Баки тронула извиняющаяся улыбка. — Считай, что у меня амнезия или шизофрения, потому что еще пять минут назад я рассыпался пеплом в одном из государств Африки. Лео моргнул, снова оглянулся по сторонам, не зная, что именно ищет и, вздохнув, уселся на капот. — Метафоры у тебя, конечно, интересные, но как можно оказаться в Вашингтоне и не знать, где ты? Хорошо хоть не спрашиваешь какой сейчас год. — А какой? — решил уточнить Баки. Вашингтон до ада не дотягивал, а что Баки его не узнал, так было так пусто, что он и родной Бруклин бы не признал таким пустынным. — Если честно, то я не знаю, где я, когда я и, самое главное, зачем и что будет дальше, — признался Баки, раз уж говорить правду, так всю и сразу, кроме той правды, где этот незнакомец как две капли воды похож на Брока. — И почему Вашингтон похож на мир после зомбиапокалипсиса. Сказать, что Лео удивился такой постановке вопроса — ничего не сказать, он даже открыл было рот, чтобы попробовать пошутить на эту тему, но почему-то передумал. Не похож был Баки на сумасшедшего, уж их-то Лео повидать пришлось немало, а тут просто бесконечно усталый человек, который по недоразумению вляпался и сам не понял во что. — Полтора часа осталось, — только и ответил он. Баки смотрел на так и не представившегося мужчину, и гнал от себя мысли о Броке, о том, как им было хорошо вместе, о том, что Брока больше нет. Два года прошло, нужно было давно примириться с потерей, или оторвать голову Ванде и пропасть с концами. Вот, похоже, и пропал. С концами. — Полтора часа до чего? — спросил Баки. Ему эта беседа напоминала разговор немого с глухим, настолько все было непонятно. — Сегодня вообще-то двадцать первое марта, — попробовал намекнуть Лео, совершенно не понимая почему продолжает разговаривать с непонятным грязным человеком в странной одежде, свалившимся на капот его машины. Почему не послал и не поехал дальше. — Заебись, — пожал плечами Баки, и толкнул мысль дальше. — А что происходит двадцать первого марта? Лео потёр переносицу. — Слушай, мужик, ты с какой планеты? Судная ночь сегодня, а ты на улице… давай так, везти тебя некуда, как я понимаю, может… ты у меня отсидишься? Теперь Лео понимал себя ещё меньше. Красть у него дома, конечно, было нечего, не держал он ценностей в квартире, но и не пускал к себе никого. Даже Люси, с тех пор как он перебрался в эту квартиру, дальше порога не бывала ни разу. А тут совершенно незнакомый человек, о котором он знает только имя. Ситуация была странной до идиотизма. Они стояли на пустой дороге и вели совершенно дурацкий диалог, а ведь что-то должно было произойти, Баки это чувствовал. Все замерло, как природа перед грозой, а грозы Баки чувствовал отлично, словно был ходячим метеозондом, только настроенным не на грозу природную, а на пиздец человеческий. — У вас тут война, что ли, идет? — предположил Баки, других предположений у него особо не было. — А ты рыцарь в сияющих доспехах? — Хуицарь, — усмехнулся Лео. — А насчёт войны ты в точку попал. Война длиною в ночь. Так что ты выбирай, либо остаёшься и даёшь мне уже уехать, либо… короче, вали уже, а? Ты жив-здоров, ну с головой не все в порядке. Ничего, через полтора часа тут таких полно будет, успевай уворачиваться. Лео встал с капота, ещё раз окинул Баки внимательным взглядом, зацепившись за странную руку, но тут же забыв о ней. Раз помощь не нужна, то и он не станет больше рассиживаться. Времени добраться и не встрять по дороге было, конечно, навалом, но и тратить его впустую тоже не особенно хотелось. — Давай я тебе помогу с этой войной, — предложил Баки, понимая, что зацепился за “правильного” человека, за хорошего, за того, кто не будет убивать почем зря, — а ты мне объяснишь, где я и что происходит. Идет? Баки неплохо знал Вашингтон, еще Зимним у него там было несколько миссий, поэтому найти себе укрытие он смог бы без проблем, но ему нужна была информация. Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией. А пока что единственный живой человек в округе был именно этот мужик. Он бередил душу Баки своим сходством с Броком, и, может быть, еще поэтому Баки так не хотел с ним расставаться. Варианта поехать вместе с Баки Лео не предполагал, да и не нужны ему попутчики, тем более в таком деле, которое он затеял. Нафиг. Лео от самого себя-то был не в восторге, но не отомстить за сына не мог, раз уж правосудие бессильно помочь и наказать того урода, то надо брать дело в свои руки, а тут этот Баки. — Не нужна мне помощь, так что бывай. Лучше спрячься где-нибудь, — посоветовал Лео, открывая водительскую дверь. — И отсидись. Нечего тебе делать сегодня на улицах. — Когда идут на войну, не отказываются от помощи, — спокойно сказал Баки. Он много общался с Шури и с Т’Чаллой, пока Стив пропадал, спасая мир, который даже не просил у него этого спасения, и немного научился разбираться в людях и их порывах. — Ты хочешь идти один, потому что твоя война — это месть. — Пальцем в небо и сразу в точку, — скривился Лео, глянул на наручные часы и махнул рукой. — Садись, хрен с тобой. И наплевать, что хотел сам все это закончить, он слишком долго был один, и этот Баки, как провидение, свалился с чертового неба. Баки радостно плюхнулся на свободное место рядом с водителем, устраиваясь поудобнее. Ну вот, он не один в новом мире, или в аду, это было не важно, теперь он сможет разобраться, что происходит и, может быть, даже вернуться домой. Вот только что делать дома? Сидеть в Ваканде, общаясь с монаршими особами? Спасать мир вместе со Стивом? Глядеть на Ванду и до дрожи в руках желать удавить ее за то, что убила единственного человека, которого Баки искренне и беззаветно любил? Никто не знал, что они с Броком были вместе, любили друг друга, даже Стив не знал об этой стороне жизни Баки. Кто бы знал, как он ненавидел Ванду, и, похоже, единственный человек, который будет в курсе его ненависти — вот этот мужик из хрен знает какого мира, на которого Баки свалился. — Тебя как зовут? — наконец настало время узнать, как же зовут его… гида? по этому миру. — Лео, — представился тот, повернул ключ в замке зажигания и кинул быстрый взгляд на Баки, хоть того и было видно не слишком хорошо в начавших сгущаться сумерках. — Во что тебя макнули? Хотя не важно. Ты стрелять хоть умеешь? Если нет, то сиди и не высовывайся и не лезь куда не просят. Говорить, куда именно он едет, Лео не стал. Баки незачем было владеть этой информацией. Он вообще считал это соседство не самой лучшей всё же идеей но раз уж согласился… — Макнули меня в дерьмо, — честно признался Баки, говоря скорее о ситуации, чем о субстанции. Не объяснять же ему, что это кровь инопланетных существ. — Я умею стрелять, драться, владею ножевым боем, умею водить все, что ездит, даже летать могу. Считай, что я джокер в колоде. Как-то реагировать Лео не стал, тем более на заявление о джокере. Самомнение — вещь полезная, но не в их реалиях. Он не знал, откуда Баки взялся, раз ничего не знал про Судную ночь, о которой трубили издания всего мира, да и знать особо не хотел. У всех свои тайны. Он вёл машину по пустым улицам, поглядывая на запущенный на смартфоне обратный отсчёт. Пять… четыре… три… два… Пронзительно взвыла сирена. Ещё мгновение назад пустые чёрные экраны вспыхнули синим и приятный женский голос возвестил о начале конца закону ровно на двенадцать часов. — Ты не хочешь мне рассказать, во что я вляпался? — поинтересовался Баки, нужно было хоть немного понимать, во что он влез. Хотя голос четко сказал о беззаконии на следующие двенадцать часов. Но беззаконие беззаконию рознь, и нужно было уяснить границы. Улицы были невероятно пусты, даже машин не было припаркованных, и Баки это поразило. Где-то вдалеке шумели мотоциклы и слышался смех, отдающий безумием. На молчащий, ожидающий часа резни город пала ночь. — Ты же слышал — день подлинной свободы, точнее ночь, — ответил Лео и чуть снизил скорость, заметив впереди разгорающееся зарево пожара. — Можно делать все, абсолютно всё. Ни тебе помощи, ни защиты нет, больницы и те закрыты. Только правительство в безопасности, кто-то же должен наводить порядок после всего этого. Хочешь убивать, насиловать, грабить — вперёд, до утра никто тебе и слова не скажет, да и потом претензии не предъявят. — Странная какая-то свобода, — задумчиво сказал Баки. — А те, кто не хотят в этом всем участвовать, как же они? Баки был уверен, что затея эта нашла своих почитателей, безусловно, вот только нечестная она какая-то была. Да и зачем, кроме как сокращение поголовья граждан, нужна такая ночь резни? Кто хочет убивать, убьет и так, а кто не хочет, тем приходится прятаться, так, что ли, получается? Очень странно. — Кто смог, — уехал, а остальные заперлись дома, уповая на удачу или Бога, — отозвался Лео. Он понимал слова Баки, принимал их и был полностью согласен, но слова оставались словами. Решение принимали те, кто не участвовал в этом безумии, кого оно никогда не коснётся — укрытые толстыми стенами бункеров и неприкосновенностью богатые влиятельные ублюдки. И ведь многие их поддерживают, кивая на вроде бы положительные изменения. Сниженная преступность — зачем убивать и грабить в обычное время, рискуя попасться, когда достаточно подождать чуть-чуть и сделать все то же самое легально, без последствий перед законом? Побеждённая безработица? Боже, да хоть кто-нибудь вёл подсчёт жертв? Конечно, двадцать второго марта освобождается слишком много рабочих мест, выбирай не хочу. Где-то неподалёку гулко грохнул выстрел. Лео снова свернул, уходя подальше от проблем. — А ты как обычно проводил эту ночь? — спросил Баки чтобы хоть что-то спросить. Они молчали, разговор как-то не клеился. Баки чувствовал, что разговор о Судной Ночи не приносит Лео удовольствия, да и вроде бы все стало понятно. Это не их мир, в котором Гидра и ЩИТ борются друг с другом, где супергерои сначала генерируют, а потом разруливают созданные ими же самими проблемы. Как бы все обернулось, если бы Ванда была не недоучкой, и не слажала бы? Брок сейчас был бы жив, и они были бы вместе. Просто вместе. А в итоге два года в попытках наладить свою жизнь, а потом нелепая смерть? И вот он в каком-то странном мире, где тоже все не как у людей. — С сыном в горы ходил, костёр жгли, сосиски жарили и страшные истории рассказывали, — зачем-то ответил Лео, несмотря на то, сколько боли причиняли ему эти воспоминания, да и вообще все, что было с Николасом. Давно можно было смириться, но Лео не хотел и не мог забывать, даже несмотря на то, что сейчас приходилось поступаться собственной совестью. Люси удалось переболеть, она простила того урода. Новая жизнь, новая семья, новая Люси, только Лео остался старым, самим собой. Лео не договорил о сыне, просто сказал, что ходили. А сейчас он здесь, едет кому-то мстить, и не сложно было, даже не будучи семи пядей во лбу от психологии, догадаться, что мальчика больше нет, а причина этого до сих пор живет и коптит воздух, отравляя этим жизнь Лео. Но рассказывать о своих выкладках Баки не стал, зачем? Спроси у него кто про Брока, он бы тоже вряд ли захотел рассказывать подробно. Отделался бы похожей фразой, что им было хорошо вместе, и все. Прошедшее время говорит лучше любых расписываний того, что случилось. Они не быстро ехали по городу, оставляя за спиной квартал за кварталом, Баки не представлял, куда надо Лео, но спрашивать не стал. Какая, в сущности, разница, куда они едут. Баки просто сидел в машине и даже думать ни о чем не хотел, когда заметил двух женщин, выдирающихся из рук явно спецназа. — Поедем? — невинно спросил Баки, уже прикидывая, как будет укладывать спецназ мордой в асфальт. — Блядь, — повторился уже в который раз Лео, сжал изо всех сил оплётку руля. Снова судьба подталкивала в спину к очередной моральной дилемме, и хорошо было бы развернуться, уехать, не вмешиваясь в чужую жизнь. Мало тут таких вот несчастных, решивших пересидеть в городе, чьи надежды не оправдались? Кривить душой не имело смысла. Лео видел статистику прошлых «праздников смерти», но разве всех спасёшь, да и чем эти две женщины лучше и несчастнее других? — Мама! Отчаянный крик резанул по ушам, и Лео, зажмурившись, выскользнул из машины, сливаясь с густой тенью, застыл на мгновение, до последнего мгновения уговаривая самого себя отступить. Пара шагов: дойти до багажника, достать автомат себе, сунуть в карман пальто дополнительную пистолетную обойму — и вперёд, проёбывать свой собственный просчитанный до мелочей план. А как всё хорошо начиналось, пока на него не свалился этот Баки. — Сиди в машине, — одними губами сказал он Баки и двинулся вперёд нисколько не скрываясь. Баки в машине сидеть не собирался от слова совсем, вылез, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ему даже оружие не нужно было, отберет у кого-нибудь, но Лео он мешать не собирался, просто решил присмотреть за ним, мало ли что. Он крался за Лео и не успел ничего предпринять, как тот вышел и дал очередь по затянутым в черное с ног до головы людям, держащим за волосы двух женщин. И сразу же принялся стрелять из пистолета, четко укладывая пули в цель. Это было красиво. Это было просто прекрасно, завораживающе, возбуждающе. Баки нравилось смотреть на Брока на миссиях, Лео, похожий на него как две капли воды, не подкачал, был так же прекрасен. Внутри у Баки все сжалось от увиденного. Когда Брок умер, Баки запретил себе любить хоть кого-то еще, словно это могло вернуть Брока, а сейчас, глядя на его копию, он слышал в голове его слова: “Живи, принцесса, даже если я сдохну, — живи. Не проеби все, что я для тебя сделал”. Баки не понимал этих слов тогда, но понял сейчас. Брок не просто так вытащил его из Гидры, помог восстановить искалеченный мозг и представления о жизни. Научил жить заново. И Баки нужно было просто жить, чтобы не угробить все, что Брок для него сделал. Баки огляделся, не находя больше врагов и, забрав у одного из нападавших автомат, посмотрел на Лео. — Глянь, что в фургоне и на ходу ли он, — как-то запросто начал распоряжаться Баки. Но кто-то же должен был. А сам он сделал самое трудное — пустил пулю в лоб каждому расстрелянному Лео. Тактика выжженной земли работала безотказно. Успокаивать перепуганных насмерть женщин он не спешил, да и был не особо по этой части. Когда за спиной прогремел первый выстрел, Лео вздрогнул, судорожно обернулся, хотя помнил, что в живых никого не осталось, и застыл на месте. Баки вполне профессионально расстреливал лежащие на асфальте тела. И Лео на мгновение стало страшно себе представить то место, из которого он прибыл, слишком равнодушным и отстранённым было его лицо, словно не на спусковой крючок жал, а по плечу хлопал. «Работа такая» — явственно читалось на его лице. Прочистив горло, Лео полез в кузов фургона и чуть не вывалился обратно, когда мужик за пулеметом едва заметно пошевелился. Автомат в руке дёрнулся дважды. Прав Баки — за спиной оставлять никого было нельзя, не в эту ночь. Женщины жались друг к другу, смотрели блестящими от слез глазами, но в душе Лео все равно ничего не всколыхнулось, не заставило бросить осмотр кузова, чтобы хоть как-то их успокоить. Живы же, а дальше сами справятся. — Интересно, — протянул Лео, обнаружив внутри кузова не арсенал, как предполагал в начале, а что-то вроде мини-штаба с мониторами и приборной панелью, мигающей полусотней кнопок. — Что у тебя? — спросил Баки, словно они не только познакомились с Лео, а проработали вместе не один год, так запросто у них все получилось. Баки встал так, чтобы можно было обороняться, но он мог смотреть только в три стороны, за спину себе особо не посмотришь. — Дамы, успокойтесь, — как можно мягче попросил Баки. — Все хорошо, вы живы. — Камеры, очень много камер, — задумчиво протянул Лео, щёлкая по кнопкам, остановился на одной из них, где как раз была отлично видна их машина, припаркованная метрах в семидесяти от побоища и грузовика. — Это городские камеры, — влезла вперёд девица, оторвавшись от всё ещё всхлипывающей матери. — А это наш дом, — она ткнула пальцем в мигающую на карте красную точку. Лео быстро открутил карту обратно, чтобы понять хоть что-то. Те, кого они положили, не были рядовыми гражданами, слишком хорошо экипированы, да и к камерам имели доступ только полицейские и военные. Этих ребят Лео не знал, он даже выбрался обратно на улицу, поснимал со всех и шлемы, и балаклавы, но мнение не изменил. Он их даже ни разу не встречал на общих смотрах, а уж память на лица у него была отменная. Значит, военные. Но что им здесь надо? Девица что-то верещала по поводу армии сопротивления, задравшего полицию Кармелом и его вандалами, а Лео думал, что делать дальше и куда он со всего размаху вляпался. Пока Лео изучал внутренности прицепа, Баки собрал все оружие и положил на пол прицепа. Издалека послышался шум нескольких двигателей, кажется, мотоциклетных. — Надо уходить, сюда кто-то едет, — спокойно сказал Баки. — Я бы предложил взять грузовик с собой, я водить умею. Что скажешь? Попутно Баки перебивал обоймы, чтобы собрать несколько целых, а не по паре в десятке. Теперь у них было оружие. — Что вы собираетесь делать? — спросила старшая из женщин, которую все еще трясло от пережитого шока. Баки пожал плечами, ничего не говоря, только мотнул головой в сторону Лео, мол, он решает, что делать. — Тогда давай ты с женщинами на грузовике, а я на своей выбираемся за пределы города, а там посмотрим, — предложил Лео, прислушиваясь к отдаленной стрельбе, стараясь понять, где и кого услышал Баки. — Но нам туда не надо, — взвизгнула девица, заставив Лео поморщиться. Почему-то он был уверен на все сто, что они ещё хлебнут проблем с этими двумя, и тут же оборвал себя. Мы? Он и Баки два часа назад только познакомились, и уже «мы». Это напрягало, но Лео решил обдумать все это потом. В дороге, например. — Можете остаться здесь, — пожал плечами он, подхватил свой автомат и оглянулся на Баки. — Можно вывести их в какой-нибудь парк, — предложил Баки. — Или в парках тоже орудуют маньяки? Проще всего было где-то оставить женщин, но не на улице же, когда вокруг творится такой пиздец. — Решайте быстрее, у нас скоро будут гости вон оттуда, — Баки указал в ту сторону, где они с Лео оставили машину. — В целом, грузовик нам особо не нужен, если только мы не хотим реально повоевать, — а это уже было сказано для Лео. Самому Баки было все равно воевать или отсиживаться, только бы остаться рядом с Лео, не выпускать его из виду. Баки понимал, что он переносит свои чувства к Броку на Лео, потому что они похожи. Только вот понимание этой мысли не сильно-то и помогало. Но выбора им не оставили. Машина Лео вдруг взревела мотором и стартанула с места, забирая влево. — Дебил, — буркнул Лео сам на себя, на оставленные в замке зажигания ключи и клятую судьбу, решившую, видимо, напоследок поиграться его жизнью. — Загружаемся и едем, по дороге определимся, — махнул рукой он и сам полез в кабину. — Я сейчас, — крикнул Баки и погнался за машиной, уверенный, что догонит, пока она не набрала скорость. Сам он давно не гонялся за машинами, незачем, ему хватало винтовки, чтобы уложить нужную цель. Но сейчас пришлось вспомнить, на что же он все-таки способен по-настоящему. Не прошло и минуты, как Баки запрыгнул на крышу машины и, распахнув дверь, вытряхнул оттуда незадачливого водителя, оставался сущий пустяк — забраться в машину и вернуть ее хозяину. Баки смог. Он чувствовал, что действует на грани, но почему-то очень хотелось угодить этому мужику, так похожему на Брока. — Держи свою ласточку, — улыбнулся Баки, подкатывая обратно к фургону. Звуки двигателей теперь уже были отчетливо слышны всем, нужно было торопиться. Заглянув в машину, Лео выругался. На пассажирском сидении тряслась перепуганная насмерть женщина. Как-то разом слишком много в жизни Лео образовалось женского пола. — Мы не хотели, — проблеяла она, — нам идти некуда. — Ну заебись теперь. Лео хлопнул водительской дверью, краем глаза наблюдая за поднимающимся с асфальта мужиком. Что там Баки сказал в начале их знакомства про рыцаря? Снова в точку, по крайней мере сам Лео себя не очень узнавал. Забрав сумку с оружием из багажника, он выволок мать и дочь из фургона, выдал каждому по пистолету. — Машина есть, стволы есть, валите пока не передумал и с голым задом не отправил, — и развернулся к грузовику. — Баки, уходим. — Не вопрос, — кивнул Баки и пошел к грузовику. Можно было вообще отцепить прицеп и ехать налегке, но он решил на всякий случай его оставить. Не успел Баки залезть в кабину, а спасенные женщины уехать на машине Лео, как из-за поворота наконец-то показались те, кого Баки слышал уже давно. Выхода у него не оставалось, Баки резко метнулся к фургону, который не успели закрыть, и запрыгнул, берясь за пулемет. — Пригнулись все! — рявкнул он и, подождав, пока банда подъедет поближе, разрядил в них всю ленту. Проверять, остался ли кто в живых, он не стал. — А теперь все, ходу! Баки спрыгнул, закрыл кузов и устроился на месте водителя, заводя машину. Ночь была полна приключений, каких у него давно не было. Вот теперь пришлось Баки назвать адрес. Не так все Лео задумывал, совсем не так, но выбирать не приходилось, он и так отступился от намеченного плана, подобрав на улице незнакомца, остановился, чтобы помочь двум женщинам, машину отдал. Но лучше всё-таки ехать вот так, чем оставлять за спиной потенциальных смертников. В тихий богатый пригород, где почти никогда ничего не случалось, они попали через два часа. Баки больше не предлагал останавливаться и помогать кому бы то ни было. — Остановись здесь, — попросил Лео, вглядываясь в темноту. — Я даже тебе завидую, — сказал Баки, оттягивая конец мести Лео, словно пытаясь отговорить его, хотя и сам не знал, зачем, ведь он как никто понимал Лео. Вот только ему уже было не отомстить никогда. Может быть, он хотел того же неудовлетворенного чувства, какое испытывал сам? А может, просто знал, что месть никого не вернет. — У тебя возможность отомстить есть. — Да, есть, — едва расслышав Баки за бухающей в ушах кровью ответил Лео, выскользнул из кабины. Он долго готовился, очень долго, почти год подбирался как можно ближе, узнавал всё про эту семью, подспудно радуясь у них отсутствию детей. Тяжело ступая, Лео дошёл до лужайки, остановился, вглядываясь в забранные тяжёлыми пуленепробиваемыми роллетами окна и двери. Надо же, неплохо живут, не у многих есть возможность так обезопасить свой дом. В груди Лео поднялась волна жгучей ярости к этому человеку, вывернувшемуся, откупившемуся на суде. Вот он, живой, а Николас… Николаса больше нет. Баки не стал отговаривать Лео, не стал его останавливать, он просто дал ему возможность решить все самому, потому что он сам однажды стоял на этой грани — убить или не убивать. Он ненавидел Ванду, ненавидел всем сердцем, всей душой, за то, что отобрала у него Брока, желал ей смерти, но убить, когда была такая возможность, убить, чтобы никто не узнал, не смог. Баки не знал, каким выйдет из этого дома Лео, но он попробует ему помочь пережить все это. Роллеты на задней двери поднялись почти бесшумно, повинуясь сигналу с пульта. Лео вошёл на кухню, ненадолго остановился напротив холодильника, рассматривая в темноте прикреплённые магнитиками к его дверце фотографии, даже снял одну — живые люди, мужчина, женщина, какие-то дети, собака… семья. У самого Лео никого не осталось. С Люси давно уже все разладилось, ещё когда Ник был совсем маленьким. Они и рядом-то были только из-за него, а когда сына не стало… Лео сглотнул горечь — рассыпался карточный домик их брака. До спальни он так и не дошёл, остановился в коридоре, снова залипнув на фотографиях. Насилие порождает только насилие. Николаса местью не вернуть, да и легче вряд ли станет. Из внутреннего кармана Лео достал фото Ника, коснулся кончиками пальцев улыбающегося лица. — Прости, малыш. Уходя, он прикрепил фото сына на дверцу холодильника среди десятка похожих снимков. Изменить он ничего не сможет, но, возможно, хоть кто-то будет помнить его мальчика. На лужайке перед домом он снова на него оглянулся. В руку удобно легла рукоятка глока. Лео сделал все, что мог. Баки сидел на пассажирском месте и болтал ногами, раскрыв дверь. Он ждал Лео. Ждал выстрела или чего-нибудь еще, но ничего не произошло, Лео просто вышел, потерянным взглядом глядя на все вокруг, а потом вытащил пистолет. Понял ли Баки, что задумал Лео, или просто инстинкты сработали, но он кинулся к своему проводнику в этом мире и скрутил так, чтобы и рыпнуться не смог, выдавил глок из ладони, откидывая подальше. — Ну нет, так просто ты не отделаешься, — прошипел Баки. — Я заставлю тебя жить. — Пусти, — прохрипел Лео, рванулся, насколько хватило сил, ещё раз, снова, снова и снова, но Баки держал крепко. — Пусти. Что тебе от меня надо? Отпусти, дай уже закончить. — Думаешь, твой сын этого бы хотел? — зло спросил Баки, пытаясь найти тот рычажок, переключив который, остановишь эту истерику. — А кто будет его помнить? Кто будет помнить ваши вылазки с палатками в лес? Кто будет помнить его первые шаги и первые слова? Баки вспоминал, как убеждал себя жить, раз за разом пересматривая немногочисленные фото Брока, где он улыбался, щуря глаза, и был таким добрым, таким радостным, таким, каким его знал только Баки, каким он был только для Баки. — Лео, ведь есть же что-то, что было только для вас двоих, — продолжал Баки, не выпуская его, прислушиваясь к происходящему вокруг, а то вдруг кто-то захочет их пристрелить, ведь ночь еще не кончилась. — Что-то, что можешь помнить только ты. Всхлипнув, Лео осел на коротко подстриженную траву. Горло рвали хрипы, но он держался, из последних сил стискивая зубы, чтобы позорно не разреветься. Баки был, черт возьми, прав, Ник не хотел бы ни лишних смертей из-за себя, ни того, чтобы отец что-то делал с собой. — Надо было снова уехать в горы, почтить память Ника, а я… — просипел Лео, мелко дрожа. — Никого никогда не слушал, ни Люси, ни Ника. Баки уселся на траву, прижал к себе Лео и, покачивая, стал гладить его по голове, успокаивая, чувствуя, как Лео расслабляется в его руках. — Нам нужно уехать куда-нибудь до утра, — предложил Баки. — Или еще кого-нибудь спасти, если хочешь. Спасать? Нет, никого спасать Лео больше не собирался. И так судьбы слишком многих людей повисли на нём за одну эту ночь. Оставалось надеяться, что те четверо живы и не угробили окончательно его машину, но это можно узнать и потом, когда закон возьмёт снова власть в свои руки, а сейчас хотелось тишины. Настоящей тишины, не ехать через весь этот ужас обратно домой. — Поехали, я покажу тебе одно место. — Погоди, — Баки отпустил Лео, хотя хотелось держать его так, чувствовать тепло, то, которое не даруется солнцем, а можно получить только от живого человека. — На кой нам с прицепом ездить? Поднявшись, Баки на всякий случай и пистолет с травы поднял, засунув его за ремень штанов, и пошел отцеплять совершенно ненужный им прицеп, вытащив из того в салон тягача все оружие, которое там осталось. Так, на всякий случай. Хотя тут было так тихо, словно весь город вымер, и только они вдвоем остались в пустоте и тишине. Лео отлично помнил дорогу к побережью. Сколько раз они ездили туда всей семьей, когда ещё была надежда хоть что-то исправить, изменить к лучшему. Не получилось ни сохранить, ни жить дальше. Оставив машину просто на обочине, Лео плотней запахнул пальто. Холодный мартовский ветер лез под одежду, щипал щеки, но всё равно здесь на побережье он снова чувствовал себя живым, дышалось легче. — Мы здесь бывали каждый уик-энд, — тихо сказал Лео, не думая даже о том, слышит ли его Баки, слушает ли вообще. Баки слышал и слушал, сам даже не зная, почему, что так привязало его к человеку, который, хоть и выглядел как Брок, был совсем не он. Вот совершенно не он. Лео повезло, у него было счастье, которое не нужно было скрывать, не то что два мужика, так еще и вне закона. — Тут красиво, — обвел Баки взглядом берег. Он не ежился на ветру и не стал пытаться обнять Лео, тот явно неверно истолкует его действие. А, может быть, наоборот, слишком верно. — Расскажешь, что произошло? — Мы с Люси начали встречаться… Зачем все это рассказывать незнакомцу, Лео не знал, но всё равно говорил, выложил всю их историю от начала отношений, рождения Ника, тому, как он радовался, хвастался всем на работе успехами сына, до того, когда всё рухнуло, пьяном водителе, суде, где его оправдали, и предательстве той, на кого он ещё мог надеяться. — Не создан я для семьи, — Лео дёрнул уголками губ, сел прямо на песок. — Ник был для меня всем. А теперь у меня нет ничего. Баки слушал, не перебивая, внимательно, искренне сочувствуя Лео, потому что отчасти понимал, как тому больно. Вот только утешить не мог, не умел Баки утешать, рассказать о себе — плохое утешение. Да и вообще, зачем ему знать, какое Баки чудовище? — Не скажу, что все будет хорошо, — честно сказал Баки. — Но все будет. Что-нибудь, да обязательно будет. — У меня нет другого выбора, кроме как жить дальше, да, Баки? — горько усмехнулся Лео. — А тебя прислали за этим проследить? Как раз откуда-то с неба. Собственная теория хоть и выглядела криво и косо, но что-то объясняла за эту ночь. Хотя бы маниакальное желание хоть кого-то спасти. И ведь спас, и не убил того урода, сам не застрелился. — Куда ты теперь, ангел-Баки? — Вот ангелом меня еще никто не называл, — усмехнулся Баки. — Но пойти мне категорически некуда. Я, конечно, могу разжиться деньгами, грабану несколько банкоматов, или из них на эту ночь забирают все деньги? В общем, мне нечего делать, некуда идти и у меня совершенно ничего нет, кроме того, что на мне. Почему Баки свалился именно в этот мир на голову именно этого человека, так похожего на Брока, Баки представления не имел, но если ему предлагалось самому сколотить себе счастье заново, то он обязательно это сделает. Лео замолчал надолго. Он сидел, смотрел на серые волны в белых барашках пены и старался ни о чем не думать, только получалось скверно. Ангел-Баки, по-другому называть его не получалось, перекроил его жизнь одним своим появлением. Почему-то Лео был на все сто уверен, что никогда сам бы не остановился помогать, проехал мимо, занятый своими мыслями, а значит, и он сам теперь должен помочь ангелу. — А документы у тебя есть? — после долгого молчания спросил Лео. Точно. Он поможет чем сумеет. Баки похлопал наудачу по карманам, но в тактическую куртку, надеваемую в бой, документы — последнее, что он бы положил, если бы они у него вообще были. — Ничего у меня нет, — невесело усмехнулся Баки. Только сейчас, отойдя от того, что с ним вообще произошло, Баки понял, что снова умер, снова оставил Стива одного. Но ничего, Стив сильный, Стив справится, обязательно справится. — Я в бою погиб, почти в бою. Так что вот, — и Баки развел руками. — Погиб, — повторил за ним Лео, отчего-то на все сто веря в это "погиб", в бою и про Африку. Это потом он сможет расспросить Баки подробнее, всё у него вызнать, попробовать разобраться, а сейчас хватало и того, что он оказался рядом. — Как ты смотришь на то, чтобы пожить у меня? С документами помогу, может и с работой. А там уже сам решишь, что и куда. — Других предложений все равно нет, если только успеем за остаток ночи отжать себе домик где-нибудь, — хохотнул Баки. — Вот же ж придумали ночку. И что, народ не ропщет? — А кто их спрашивает, — усмехнулся Лео, нашарил в кармане сигаретную пачку, закурил, никак не отреагировав на первую часть фразы. — Везде всё решают деньги, Бак, и здесь не исключение. Богатые редко попадают под раздачу. Есть одна барышня, пока не особо популярная у простого народа, но в конгресс пробилась. Вот она пытается что-то изменить, но бестолку всё. — Мне приходилось истреблять правительства, правда очень маленьких стран, так что и с этим могу помочь, — легко сказал Баки. Если ещё раньше он поднялся бы спасать, только если мир рухнет, то сейчас был готов под корень вырезать всех причастных к Судной Ночи. — Подумай. А то вдруг та мадам помрёт в следующем году от свинцового подарка в грудь или в голову, для надёжности. — Давай сначала разберёмся с более насущными делами, — открестился Лео и глянул на часы. Судная ночь практически подошла к концу, ещё каких-то пятнадцать минут — и всё вернётся в относительную норму. — Ладно, поехали домой, ангел-Баки, — усмехнулся Лео, легко поднимаясь, стряхнул песок с джинсов и пальто. — Тебе бы отмыться, а мне ещё сегодня на работу надо. — Что, после пиздеца отгулы только избранным дают, и ты не в их числе? — Баки поднялся плавно, одним движением, тоже отряхнулся от песка. Гадость от инопланетян давно засохла, став мертвым слоем. Да, куртку или в химчистку, или в утиль. — Ладно, поехали. Говори, куда, понарушаем правила в последние минуты.