Пожалуйста, хён, достигни меня

      — Минхо, я хочу познакомить тебя с одним человеком, — говорит Чан, ведя юношу в один бар, который он частенько посещает в свободное время — это знакомство необходимо, по его мнению.       — А кто… он такой, хён? Ты его хорошо знаешь? — спрашивает Ли осторожно, смирно идя по одной из тихих улиц Сеула, одновременно успевая осматривать местность поблизости.       Парень вообще не против знакомиться с кем-то, кто знает его хёнов, потому что это наверняка проверенные люди, и он всегда доверял и будет доверять выбору старших товарищей, так как плохих друзей они уж точно не выберут, они с осторожностью относятся к новым знакомствам — кто знает, вдруг попадётся кто-нибудь с отвратительными намерениями или захочет разрушить всё, что создавали ребята в течение достаточного времени.       Так как Минхо на все возможные проценты доверяет выбору хёна, он спокойно идёт и устало зевает — утром просыпаться хорошо, но днём ещё лучше, особенно если никуда не нужно.       Как всегда сейчас всем и вся хочется домой, спать, кушать, принять ванну.       Но это же всё утро — нет времени на лишние движения, жить нужно в ритме — жестокое утро понедельника. На часах десять часов утра, а друзья уже должны разбираться с какими-то проблемами. Или, скорее, это не проблема, а даже наоборот — помощник в решении возможных следующих проблем, потому что Минхо уверен, что Чан-хён умён как экстрасенс, который может предчувствовать, что могут появиться неожиданные проблемы, с которыми парни не смогут справиться самостоятельно, без чьей-либо помощи, поэтому хоть это и заставляет задуматься о грядущем, зато тело и мозг всегда в тонусе.       А машина, кстати говоря? Почему бы не воспользоваться машиной? Ребята вполне могли бы приехать сюда на машине, но обычно ленивый и уставший от всего подряд хён — на всеобщее удивление! — настоял на том, чтобы они прошлись пешком, ведь идти не на край света. Да и подышать свежестью бывает полезно, не всегда же в клубе сидеть и киснуть.       Почему-то сегодня ещё очень приятно находиться на улице: воздух, что ли, чище кажется, и тело заполняется энергией и умиротворением, которое иногда очень нужно.       После некоторого молчания, пока парни успевают переходить улицу не по пешеходному переходу, Чан отвечает:       — Он мой давний друг, которому я доверяю во всём. Тебе не нужно переживать по этому поводу. Он проверенный человек, — уверенно идя по асфальтированной тропинке мимо различных магазинов с едой и новым парком с множеством людей, Бан поправляет чёрную шапку на голове и сильнее заправляет одну часть своей рубашки в джинсы — так он выглядит круче и по-хозяйски, хотя парни сейчас находились вовсе не в своём клубе — но кого это заботит вообще? — Я, — начинает уточнять он, — знакомлю вас на тот случай, если вдруг у тебя будут проблемы. Кто знает, что может случиться. Сейчас мы связались с опасной бандой, и, если что-то пойдёт не так, нам придётся несладко без помощи. Чанбин знает своё дело как никто другой. Он уже много раз выручал меня, — говорит парень. — Если он будет что-то говорить тебе, я советую прислушаться.       Минхо слушал внимательно слова хёна и просто продолжал также идти за ним, напоследок кивнув в знак согласия — кому не могут понадобиться полезные знакомые, когда само существование клуба и его управленцев ныне находится под угрозой? Никому, правильно.       Вот парни уже подходят к какому-то кафе: вполне небольшому, но наверняка очень приличному внутри — Чан-хён всегда был непривередлив в таких вопросах, поэтому, возможно, сама идея посещения действительно хорошего кафе была в руках так называемого Чанбина, с которым встреча произойдёт уже вот-вот. Просвистев один раз, Ли заходит вслед за старшим.       Парни оказываются в помещении, и, пока Минхо приглядывался к интерьеру, Чан с улыбкой и даже возгласом начинает идти вглубь.       — Давно не виделись, Чанбин-и, — приветливо говорит Бан и жмёт руку другу — тот улыбается в ответ и чуть приобнимает старшего — Ли, наблюдая за этим, отмечает в голове, что данный друг, судя по обращению, младше самого Чана, и подходит ближе. — Я не просто тебя позвал. Минхо, знакомься. Это мой давний друг — Со Чанбин, — указывает рукой — Ли подходит и жмёт руку парню — скоро начнётся веселье.

***

      Медленно перебирая ногами в сторону дома, Сон-и наслаждается тишиной ночной жизни — всё-таки так приятно прислушиваться даже к малейшим звукам улицы после галдежа людей. За сегодня он утомился, в принципе, как и обычно; были дела. Весь измученный и уставший он продвигается всё ближе и ближе к местечку, где наконец появится возможность отдохнуть от всех проблем и печалей дня и смыть с себя то, что обычно причиняет лишь боль и заставляет ощущать на себе не очень приятные моменты, пробуждающие грусть и всё остальное. Звучит депрессивно, но это так и есть.       Но тут-то и радоваться особо нечему. Обычно у парня каждый день очень загружен: сначала университет, где Джи тратит достаточно сил и времени, чтобы после не хотеть делать хоть что-то; потом работа на заправке до поздней ночи, а потом…       Не успев вспомнить свою самую ужасную часть дня, жизни, Джисон поднимает трубку своего телефона, который гудит, неприятно звуча даже поставленным рингтоном и заставляя поскорее прекратить это. Чертыхнувшись и не смотря на экран, Хан отвечает, проходясь свободной рукой по влажной чёлке:       — Да, Ликс. Что такое? — заворачивая за дом, парень автоматически оглядывается и вздыхает — тяжело поднимать свои веки, которые так сильно хотят закрыться, но понимание того, что сначала нужно пересечь границу квартиры, пока что ещё никуда не делось.       — Джисон-и? — аккуратно спрашивает парень по ту сторону экрана. — Ты уже дома? — осторожничает он. — Извини, если разбудил. Я просто волнуюсь, ты же знаешь.       Сон невольно улыбается, ведь это был Ли Феликс — давний-давний и самый лучший друг парня, который мог прибежать к нему даже в три часа ночи, если что-либо случится; настолько он обычно переживает. Но улыбка практически сразу спадает, так как усталость беспощадно забирает все попытки на лишние эмоции — лишние они, потому что Джи уже давно понял для себя, что ему они не нужны. Противопоказаны, иначе потом он чувствует себя слишком несчастным.       — Нет. Я только иду, — тянет он, понимая, что друг не будет в восторге от его слов.       — Мы разве не говорили с тобой об этом?! Джисон-и, сейчас же уже половина второго! — возмущается Ли через трубку телефона очень громко — а Хан и понимает, что виноват, ведь обещал больше не делать так, но, увы, в жизни ему тоже много чего обещали.       Не сказать, что слова друга для Джи — это пустое место. Нет, это не так. Слова друга для него периодически значат больше, чем вообще любые фразы, доносившиеся из уст других людей, просто иногда… нет выбора, это надо признать.       — Да… Я знаю, Ликс. Не нужно так кричать.       Феликс чувствует и слышит, насколько его друг устал, но не сказать в ответ он ничего не может.       — И что ты знаешь? Толку от того, что ты знаешь?       Джи почёсывает свою макушку и ничего не отвечает, после опрокинув волосы назад и медленно поднимаясь по лестнице, свободной рукой кое-как держа свой рюкзак и опираясь на поручень — выглядит со стороны всё очень скверно, но с этим нельзя что-либо сделать. Вылечит это состояние только сон, пусть и недолгий.       — Опять ты тусуешься с той бандой? — не заканчивает рыжий. — Не надоело вообще ещё?       В то время, когда для Джи начался этот ад наяву, а для Феликса начался такой же косвенный ад, когда приходилось видеть друга с померкнувшими глазами каждый божий день и не мочь оказать ему нужную помощь, казалось, будто бы Ли всегда разговаривал сам с собой, так как ни одного ответа на вопросы Джи уже в то время не давал — он просто всегда молчал, продолжая толдычить одну и ту же причину и одновременно с этим калеча себя, не давая себе времени для отдыха. Феликс всё это время не знал, что делать с этим, и сейчас тоже не знает. Им обоим пришлось не просто в начале этого пути, а теперь нужно лишь поддерживать нормальное состояние, пока это болото не затянет с головой.       Феликс не знает, что нужно сделать, как и Джи, который еле стоит, облокотившись спиной на свою дверь и устало закинув голову назад. Его сумка уже валяется где-то поблизости на полу, а ноги только и делают, что расслабляются с каждым мгновением всё сильнее и сильнее.       — Пф-ф… — вздыхает Ли на том конце провода, так и не услышав ответ, из-за чего по коже могут пойти мурашки — у Сона они, собственно, уже идут из-за этой жизни. — Джисон. Я понимаю, что выбора у тебя особо-то нет, но, пожалуйста, не загоняйся сильно. Не понимаю, зачем ты всё это… — будто бы начинает он, но душа-то понимает, что бесполезно. — Так, — ставит точку парень. — Если будешь так себя вести, это может навредить и тебе. Ты готов идти на такое, жертвуя собой? Не думаешь, что так ты разрушаешь себя самого? — спрашивает друг, не ожидая сейчас получить ответа и искренне веря, что когда-нибудь придёт нужное время. — Просто задумайся, достаточно ли ты от этого получаешь, жертвуя так многим.       Слушая все эти слова и осознавая их правильность и верность, Джисон понимает, что он не может ничего сказать в ответ. Он знает, что его друг беспокоится о нём, иногда ночами не спит и слишком много думает, но, к сожалению, это ничего не меняет в данном случае — никто уже не может изменить всё — ни повернувший не туда Джисон, ни ошибившийся в своей тактике Феликс.       Скатываясь вниз по гладкой коричневой двери квартиры, Хан садится на корточки, всё ещё еле держа в руках мобильный телефон. Опустив рукава джинсовой куртки вниз, к запястьям, он всё ещё молчит.       — Могу сказать только одно тебе, пока ты совсем не отключился: не думаю, что Джису бы обрадовалась, узнав, каким образом ты пытаешься помочь ей, — последнее, что говорит Ликс почти шёпотом, после чего бросает трубку.       Только и может теперь Сон смотреть вдаль своей неглубокой квартиры, ещё долгое время не возвращаясь в реальное время от плена переживаний.