"Я и так три из них пропустила. Раньше я такого себе ни при каких условиях не позволяла." — вздыхаю.
И, погрузившись в работу с головой, я постаралась последовать совету друга и перестать думать о рыжей. Но это оказалось очень трудно и, в итоге, я прошерстила все её соц.сети, пытаясь хоть что-то, но узнать о ней."Друзей у тебя много, Веснушка, — думаю, смотря на то, как почти у каждого её знакомого на страницах есть общие фотографии с ней, — а если ли у тебя кавалер? Или ты больше по дамам?"
И не найдя ни намёка на отношения, я убрала мобильник от себя в сторону."Парня у тебя точно нет, мелкая. Все, у кого есть твои фотки, в отношениях с другими девушками. Неужели, ты, как и я, не по мальчикам? Странное совпадение."
***
Понедельник подошёл к концу, на моё удивление, очень быстро. Утром у меня прошла тренировка с тренером, где мы решили перейти на более тяжёлый вес и внести поправки в моё питание, повысив калорийность рациона. И именно из-за последнего пункта, я, после того, как закончила со всеми рабочими делами, заехала в тц, что был по пути к моему дому. Набрав целую тележку еды, я подошла к кассе и, выложив все продукты на ленту, получила самый настоящий облом. — С вас восемь тысяч и триста семьдесят рублей. Оплата наличными или картой? — спрашивает девушка, у которой я постоянный клиент. — Чёрт. У меня наличкой только пять, а кошелёк и телефон в машине. Мысленно отчитывая себя за то, что взяла с собой мало денег и совершенно все способы оплаты оставила в машине, говорю ей, чтобы она провела отмену на некоторые продукты. И едва она взялась за виноград, как я слышу позади себя знакомый, но ещё не угаданный мною, голос: — Так должно хватить, — и следом рука со сбитыми костяшками, которая кладёт на кассу недостающую мне сумму денег. Дабы узнать кто это, я оборачиваюсь. И увидев рыжую, удивлённо спрашиваю: — Ты откуда тут? — и осмотрев её потрёпанный вид, спрашиваю , — и что с лицом? Аня была бледная, с лохматым пучком на голове и с полнейшим безобразием на физиономии: огромный, багрово-красный синяк на пол щёки и челюсти перетекал в ровный шов на разбитой губе, делая последнюю асимметрично опухшей с одной стороны."И во что она ввязалась?"
В драке она мне не призналась и позже сама чуть на меня не накинулась. И непременно сделала бы это, если бы не была так напугана. Я не понимала, что с ней и почему она так реагирует. Едва сев ко мне в машину, Аня выбежала из неё спотыкаясь и хлопая за собой дверью. Она испугалась чего-то сама и, в итоге, напугала и меня. После начала задавать мне странные вопросы, касаемые моего прошлого и я, честно признаться, старалась на них отвечать, хоть и мало что понимала в происходящей тогда ситуации. В конечном итоге, она быстро попрощалась со мной и ушла. Единственное, что хоть как-то развеяло моё подозрение о её наркотической галлюцинации, так это сообщение с текстом о том, что она перепутала мой запах с чужим и поэтому вела себя так странно."С каждой нашей встречей деталей, как и загадок, о ней, становится всё больше и больше." — думаю, берясь за книгу и ложась в постель, — и странно и интересно."
***
Не получая от рыжей девчонки ответа на свои звонки и сообщения, я решила поехать к ней и узнать, почему она меня игнорирует. По приезду, мне сначала никто не хотел открывать и я, постояв в тишине пятнадцать минут и уже собираясь уходить, оставив купленные сладости для девчонки на ручке двери, как последняя открылась. Надежда Павловна пригласила меня войти и рассказала, что у Ани ангина и она лежит с высокой температурой уже несколько дней. Проводив меня на кухню, женщина сказала, что скажет сейчас дочери о моём приходе и вернётся. Но я не стала бездельно проминать свой зад на стуле и пошла следом за ней. Женщина трижды постучав по светлой двери стала ждать, пока та откроется, но, ничего подобного не увидев, повернулась ко мне и пожала плечами: — Она спит, наверное. — А вы можете ещё раз постучать? Мне пришлось изменить свои планы ради своего приезда к вам, — поясняю, сдержанно улыбаясь. Она стучит ещё раз и через несколько секунд дверь резко, но совсем на небольшое расстояние, открывается. — Что, мам? — слышу, но не вижу рыжую. — Как ты себя чувствуешь? — Всю ночь болела голова, — безэмоциональным голосом, — только сейчас удалось заснуть. — Я не думала, что разбужу тебя."Ну же, скажите же ей уже наконец, что я приехала."
— Зачем ты меня звала? Случилось что-то? — Да нет."Да нет? Случилось, вообще-то. Милас приехала."
— Я посплю и выйду, ладно? И в последний момент, когда Аня уже закрыла дверь, женщина решилась озвучить причину того, почему она разбудила дочь: — К тебе пришел молодой человек."О да, именно молодой человек." — усмехаюсь.
— Его' что ли?"А это что ещё за радость такая в голосе? Он же не твой парень, чтобы так радоваться. Или я ошиблась?"
— Нет, это не твой Егор, — мама осуждающе на меня смотрит."Твой Егор" — повторяю в мыслях и чувствую, как одна моя бровь поднимаетесь автоматически вверх.
— Если это Ваня, то гони его п'очь."Что? Какой ещё, блять, Ваня? И почему твоя мама должна его выгнать? Надоедливый бывший что ли? Что-то мне это не нравится."
После своих слов Аня захлопывает дверь и игнорирует дальнейшие стуки матери в дверь. И я, наплевав на все законы приличия, с натянутой улыбкой перед Надеждой Павловной захожу в комнату её дочери, закрывая за собой дверь. Я осматриваю небольшую спальню, которая была в чёрно-белый тонах и качаю головой на то, как же здесь грязно: стол был завален грязными обёртками, салфетками, тарелками, ложками; так же, на столе и под ним лежали пустые прозрачные пакетики, которые смешались с уймой книг и CD-дисков."Ну, видимо, у неё и правда плохо со здоровьем, раз в такой грязи живёт."
Я подхожу к кровати и дотрагиваясь до плеча, укрытого толстым одеялом, жду, пока рыжая ко мне повернётся. И она поворачивается. Со злым взглядом и огромными серыми мешками под глазами. И грубым: — Ты чё?! Чё ты делаешь тут?! — Я не мог до тебя дозвониться и решил придти сам, — объясняю ей и показываю пакет, — с гостинцами. — Уйди, а то за'азишься, — хрипит мне, отворачиваясь. Кивая, говорю ей: — Твоя мама сказала, что у тебя ангина и высокая температура. Может, тебе врача вызвать, если тебе не становится легче уже четвертый день? Не услышав ответа, я наклоняюсь к ней и пытаюсь убрать с её лица одеяло, чтобы определить касанием по её лбу температуру. Но Аня почему-то пугается и отползает от меня. — Эй, ты чё тво'ишь?! — Тише, я хочу попробовать, сильно ты горячая или нет. Я просто не вижу у тебя тут градусника. — Я недавно ме'яла. Т'идцать восемь и т'и. Так что, тебе лучше уйти, если не хочешь за'азиться. И как только она откидывается обратно на подушку и закрывает глаза, я снова быстро наклоняюсь и прижимаю пальцы к её лицу. — Ты холодная, — констатирую. — Выпила жа'опонижающее, — отбивает мою руку."Если выпить жаропонижающее при высокой, как она говорит, температуре, то на теле всегда выступает пот. А она же сухая и холодная. И настолько холодная, что мне кажется, её температура намного ниже нормы. Жаропонижающими, опять же, такого очень сложно добиться." — выношу вердикт в своей голове.
— А ты точно болеешь? — смотрю на неё, пытаясь понять истину. И тут, словно услышав мои мысли, она психует: — Слушай, давай иди отсюда, а. Я включу телефон и мы попе'еписываемся, окей? А сейчас уйди, ладно?"Что-то тут не ладно. Кожа лица жёлтая, глаза красные, под глазами огромные синяки, а нос вовсе распухший. Не так, как после насморка, а так, как после плача. Выглядит так, будто она в депрессии. Да и внешний вид её комнаты говорит о том же."
— Что с тобой? — спрашиваю, садясь к ней на кровать. — Да блять, ты вообще слышишь меня?! — Аня резко садится на постели, — уходи, я тебе гово'ю! Я тебя вообще не звала и не п'осила меня п'оведывать! И вообще, встань, блять, с моей к'овати! Это не к'есло тебе, чтобы ты мог сидеть на нём! Удивляюсь. — Ань, тише, пожалуйста. Ты чего разбушевалась так? — Потому что я не хочу тебя видеть!"Я её что, как-то обидела?" — прокручиваю в мыслях все наши встречи до малейших деталей.
Но останавливаюсь, услышав продолжение: — Я никого не хочу видеть. — Почему? У тебя что-то случилось? — Нет, ничего. — Тогда в чём дело? Ты не выглядишь так, будто болеешь ангиной или, хотя бы, простудой. — П'осто... п'осто мне нужно в'емя побыть одной. Я устала от всех тусовок, беготни и д'узей. Мне нужно отдохнуть и 'асставить п'ио'итеты в своей жизни, понимаешь? — Но Егору ты была бы рада, — говорю, не сдержавшись. — Потому что это Его'. — Он твой парень?"Зная то, что это не так, я всё равно жду ответа."
— Да. Он мой па'ень."Врёшь, значит? Ну-ну."
Но после короткого допроса, она сдаётся и, теребя свои волосы, безнадежно вздыхает. — Что ты хочешь от меня? — Ответь, почему ты так относишься ко мне? Я тебе ничего плохого не сделал, но я вижу, как тебе противен. Ты даже, когда была пьяная, шарахалась от меня и намеренно вела себя как... да как быдло ты себя вела. Хотя, я знаю, что ты не такая. Итак, почему? Что я плохого сделал тебе? — Давай об этом потом погово'им, ладно? Я не в состоянии сейчас объяснять тебе что-либо. Я, блять, дико хочу спать."О, милая, не думай, что я так легко сдамся." — улыбаюсь и сажусь в кресло позади себя.
Видя толстую книгу на тумбочке, беру её в руки и включаю в себе решим зануды-лектора. — Хорошо, спи. А я посижу пока. О, ты читаешь Толстого? Прекрасно! Я посижу и почитаю, пока ты будешь спать. Люблю классику, кстати. Из нашей, мне особенно нравится "Война и мир". Ты читала? Это очень большое произведение и в школе его проходят лишь мельком... Не выдерживая потока моей речи, от которой я сама чуть не начала зевать, она через несколько минут чуть громко взвывает и машет руками, останавливая меня. — Окей, хо'ошо! Я отвечу! Только замолчи, я п'ошу тебя! — Ну, тогда, я тебя слушаю. — Я так отношусь к тебе, потому что ты па'ень, — говорит как ни в чём не бывало. Только неловкое движение плечами и отведенный взгляд выдаёт её напряжение."В смысле? То есть, ты не дружишь с парнями? Насколько я знаю, подруг у тебя категорически мало. Да и о Егоре я постоянно слышу, а он же, в конце концов, парень."
Задаю свой вопрос уже вслух: — То есть, ты только с девочками дружишь? — Нет. Я д'ужу и с па'нями. Даже не так. Я д'ужу в основном с па'нями. Но лишь с теми, кого знаю очень давно и в кото'ых уве'ена на двести п'оцентов. И кото'ым ничего от меня не нужно."Вот как?"
И, подумав о том, что это хороший повод чтобы сказать рыжей о том, что я не парень, немного начинаю нервничать."Лучше бы я изначально была честна с ней и, в первую же встречу поправила её, когда она обращалась ко мне в мужском роде."
Сжимая кулаки, спрашиваю: — Тебе было бы комфортно общаться со мной, если бы я сказал, что мне от тебя ничего не нужно, или, бы если то, если бы я сказал, что я девушка? Но она будто не слышит моих слов. — Я бы не стала быть в тебе уве'енной лишь из-за того, что ты скажешь, что тебе ничего не нужно. Всем что-то нужно, — и взглянув на часы, заканчивает, — и, слушай, мне п'авда хочется поспать. Я не спала всю ночь. — Но я только что пришёл и ты не болеешь. И я разбираюсь в психологии и, думаю, что смогу тебе помочь с твоим кризисом. — Чё? Каким ещё, блять, к'изисом? Типа с'еднего воз'аста? Мне не со'ок лет, вообще-то, чтобы ст'адать подобным. — Ну, ты сказала, что устала от своей прежней жизни и сейчас стоишь перед выбором, как тебе жить. Верно? — Ну-у, допустим. — И в этом ты соврала. — Чё? Нет! Не сов'ала я!"Отрицание. А тебя легко раскусить, рыжая."
— Отрицание, — повторяю уже ей, — значит, я прав. Итак, рассказывай. — Чё тебе 'ассказывать? Ты ст'анный, пи-и-издец. — Спасибо, — киваю, — я вижу, что ты не убиралась у себя в комнате уже, как минимум, неделю. Там, — указываю на свалку на столе, — грязные влажные салфетки, кружки, тарелки и вилки. То есть, ты ешь в комнате. В душ ты тоже уже не ходила несколько дней. На футболке коричневое пятно и я могу предположить, что оно от того шоколадного пудинга. И следы от кетчупа. Я считаю, что у тебя депрессия. И из неё срочно нужно выходить.***
Я была злой, блять, до чёртиков. Началось всё с того, что Аня случайно вылила на меня стакан Кока-Колы и мне пришлось капитулировать в ванную, оттягивая ткань белой футболки так, чтобы через неё не просвечивались шрамы от моей, некогда, женской груди. Но я разозлилась не из-за этого. И не из-за того, что когда я разделась и готова была уже задёрнуть штору над ванной, она вошла в комнату. И не из-за того, что я услышала смешок, когда закрыла дверь на щеколду. Я разозлилась из-за того, что когда я смыла с себя липкий напиток и вернулась обратно в комнату Ани, увидела то, от чего не могла больше оставаться спокойной. Она, склонившись над столом, откуда я буквально час назад убрала весь хлам, нюхала через скрученную купюру белый порошок. Она стояла, наступив ногой на вывернутый рюкзак, под котором была чёртова дюжина наркоты. Сколько пакетиков? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят? Ахуеть, как много."Пазлы в моей голове на счёт её обеспеченности сложились воедино."
— Так вот, откуда у тебя столько денег. Услышать мой голос было для неё неожиданным, ибо она вздрогнула."Да ладно? Типа ты забыла о моём присутствии в своём доме?"
— Ты будешь? — кивает мне на пакетик рядом с карточкой какого-то банка. Конечно же я не буду, Господи. Зачем мне предлагать эту дрянь, зная, что я не приемлю потребление наркотиков?"И этот человек смог тебя заинтересовать собой? — не веря спрашивает внутренний голос, — как же так вышло, Милас?"
Мне становится противно от того, что мои вкусовые предпочтения в миг поменялись, оказавшись полярно далёкими от идеала. Не выдерживаю, усмехаюсь и отвечаю ей: — Нет. Аня отходит от стола, возле которого стояла, оперевшись на одну ладонь, и поворачиваясь спиной к кровати, ложится на неё. — Чё, 'азоча'овался во мне? — Просто я думал, что со мной тебе не нужно будет употреблять что-то."Ведь тебе так было весело со мной. Ты даже в душ сходила, боже, — думаю, — согласилась поговорить, разрешила мне остаться, позволила сесть на свою кровать, была не против того, чтобы смотреть фильм и заказать пиццу. Даже была рада, когда я начала, как делаю обычно, комментировать каждую деталь фильма. Тебе было хорошо. Тебе было весело. Тебе было смешно. Ты только начала выходить из своего болезненного состояния, как снова вошла в болезнь."
Рыжая вздыхает, словно услышав мои слова. — Мне со всеми нужно упот'еблять что-то."Со всеми. Но я же не все. Я никогда не причисляла себя ко "всем". Я отдельно стоящий человек. Отдельно стоящая личность. И я не могу принадлежать сравнению с остальными людьми."
К слову, её голос очень медленный, тягучий и с ноткой жуткой усталости. Но её последующий после слов смех, говорит мне о том, что то, что она вдохнула, уже начало действовать."Что тебя в ней привлекло? — не унимается внутренний голос, — нелепый пучок на голове, бледное лицо, пацанские повадки или постоянно бездонные из-за дури глаза? Иди отсюда, Милас, — твёрдым голосом мне, — иди от неё. И больше не связывайся с такими, как она. Это ни к чему хорошему не приведёт."
И я соглашаюсь. — Я пойду уже. Мне нужно на работу заехать. — Какая 'абота? — с громким и сумасшедшим смехом — уже ж почти полночь. Взяв с кресла свою поясную сумку и мобильник, отвечаю ей: — У меня свой ночной клуб. — О, клу-у-уб, — она резко встаёт, — а давай, я быст'о собе'усь и мы вместе поедем? Я хочу потуси-и-ить."Куда ж тебе ещё тусить-то? Попросту не влезет больше."
— В нашем клубе не тусят под наркотой, — говорю ей, сдерживаясь от того, чтобы остаться."Почему ты не уходишь? — снова голос внутреннего я, — уходи же!"
— В вашем? Ты совладелец? — Типа того. Клуб мой и моей бывшей девушки. Аню снова разрывает поток смеха. Она запрокидывает голову назад, утирает рукавом выступившие слёзы и после, чуть успокоившись, смотрит на меня с насмешкой. — Мне нельзя туда не только, потому что я немного юзнула, да? А ещё и потому, что там твоя мадам, да?"Ты действительно думаешь, что я хочу проводить своё время с той, кто убитая в хлам?" — безмолвно спрашиваю у неё.
"Но, тем не менее, ты здесь." — с некой грустью второго Я.
Я злюсь на себя и еле сдерживаюсь, чтобы не ударить кулаком в стену слева от себя. Делаю шаг к двери и говорю ей: — Созвонимся. И уже я потянула на себя деревянную ручку, как меня останавливает её голос: — А сейчас чё, не хочешь со мной в одной комнате находиться, да? — я слышу обиду, — ме'зко, да?"Ну что ты опять встала? Уходи!"
— Меня ждут. Как придёшь в норму, пиши, — закрываю дверь. — Ну и вали! Вали к ней! — морщусь от её крика, — а ко мне не надо п'иезжать! Мне не нужен па'ень! И это, блять, и есть моя но'ма! Моё, сука, обычное состояние! В голове начинает пульсировать кровь, поднимая мне давление и я снова чувствую ступор в своём теле. Снова ступор. Снова тяжесть в ногах. И снова голос, орущий мне о том, чтобы я не поддавалась и уходила. Но я не могу. И я возвращаюсь, толкая дверь. — Тогда у меня для тебя хорошая новость, — говорю, прямо смотря на неё и собирая пальцы обеих рук в кулаки. — И какая же? — Я не являюсь... "Я не являюсь парнем" хочу я сказать, но резко замолкаю, когда меня перебивает сдавленный крик рыжей и та падает мешком на край кровати, держась ладонью за грудную клетку, чуть ниже ключиц и поджимает под себя ноги."Манипуляция, чтобы я не уходила? Если это так, то это уж слишком по-детски." — качаю головой.
Но я понимаю, что это не так, когда я вижу то, как её ноги начинает сводить судороги и из её рта доносится хрипы и просьба о помощи. — Ми... М-М-Мил-ла-ла-ас-с. Мне... мне плохо. Б-блять, п-п-по-пожалуйста... Я тут же срываюсь с места. Подбегаю к ней и сажусь на кровать. Пробую ладонью температуру её тела, прощупываю пульс. Слабый и тихий. Перевожу глаза на её лицо и вижу то, как верхние и нижние ресницы уже смыкаются между собой. Она отключилась."Что делать!?"
— Блять, Веснушка, — говорю севшим от испуга голосом, — Веснушка, не отключайся. Не отключайся, пожалуйста. Меня бьёт паника и тело снова сковывает камнем. Словно в меня залили жидкий бетон и он моментально схватился, своей твёрдостью замуровав все мои органы и каждую, циркулирующую ещё недавно кровью, вену. По спине бежит холод, а в груди зарождается жар."Нужно вызвать скорую. Срочно нужно вызвать скорую."
Я обхватываю ладонями веснушчатые щёки и не знаю, что делать дальше. Не чувствуя своих рук, вижу то, как пальцы крупно дрожат, то и дело сминая упругую кожу под ними."Нельзя скорую, — думаю, — её отвезут в наркологию и я её не увижу."
"Эгоистично." — усмехается внутреннее Я.
Отрываю ладонь от бледного лица и со всей силы бью по нему."Как, блять, вообще откачивают наркоманов?"
Рука горит от удара и, в моей голове, наконец-таки, появляется здравая мысль: нужно звонить туда, где я сама ни раз бывала после боёв в клетке: в частную клинику. Там спасают от всего: от кровотечения, переломов, зависимостей и прочего дерьма. Резко встав и, чуть не упав назад на ватных ногах, я подняла с пола мобильник и обратно села на кровать. Одну рукой ища в списке контактов нужный мне номер, а другой обхватывая запястье отключившейся девушки, я следила за её медленным пульсом. Гудок. Второй. Третий. — Здравствуйте, что у вас случилось? — заученной мне фразой. Делаю вдох. — Пере... передоз. Передозировка наркотиками. У моей... у моей подруги передозировка. — Скажите адрес, где вы сейчас находитесь. Снова вскочив на ноги, я несусь из спальни в общие комнаты, ища мать рыжей. — Надежда Павловна! Надежда Павловна! — кричу не своим голосом, — чёрт, да где же вы?! Женщина выходит из комнаты в халате и с мокрым полотенцем на голове. Она, по началу, улыбается, но поняв, что я в истерике, резко убирает улыбку с лица, делаясь одновременно напуганной и серьёзной. — Что... — начинает. Я перебиваю. — Скажите точный адрес вашего дома! Срочно! Ане плохо и я вызываю скорую. Узнав нужное, я передаю информацию в трубку телефона и мчусь обратно к Ане. Та такая же бледная, такая же холодная и всё так же похожая на труп. Но, всё так же, живая. Быстро затолкав все пакетики, что лежали на полу, вместе с рюкзаком под кровать, я стала ждать приезда врачей.***
Белый потолок, светлые стены, светлый пол. Тёмные из-за ночи стёкла окон, тёмные углы и моя тёмная тень, которая сейчас почти не различима. Аню перевели из реанимации в отдельную палату сорок минут назад и я, всё это время до этого проходив чёртовы километры бесцельно по коридору, сейчас сидела на мягком стуле возле высокой кровати. Перебирая бледные, с выступившими венами, пальцы в своей руке, я прокручивала прошедший день в голове и чувствовала сильнейшую тяжесть внутри себя."Надеюсь, с ней всё будет в порядке."
— Ты выжила, Веснушка, — сжимаю её ладонь и отпускаю, вставая на ноги, — и это главное. Я села на кровать напротив, сняла с себя обувь, поясную сумку и легла, проминая разболевшейся головой подушку."Спи сладко, Веснушка. Я рядом."
И всю ночь мне снились кошмары, в которых раз за разом рыжая умирает.