"Он принес мне хорошие или плохие новости? Что он скажет о состоянии рыжей?"
— С Анной всё в порядке, — отвечает на ещё не заданный мною вопрос. — Она пришла в себя? — наклоняюсь в бок, освобождая себе вид на лежащую напротив девушку. — Лишь на пару минут, — кивает, — после мы вкололи ей успокоительное, снотворное и она заснула. Хмурюсь. — Зачем? — Дело в том, что у Анны наркотическая зависимость и после того, как она полноценно придёт в себя, у неё начнется, скажем простыми словами, ломка. Чтобы сгладить углы этого явления и помочь ей придти в себя без каких-либо либо проблем, нужно дать организму отдых и покой. — То есть, — ещё раз потираю глаза, в надежде окончательно проснуться, — когда вы перестанете колоть ей снотворные, то ломки не будет? Такое разве возможно? — Нет, — качает головой, — ломка будет. Но не такая сильная, как если бы Анна полноценно пришла в себя именно сейчас. — Хорошо. Хорошо, делайте всё что угодно, но лишь бы ей не было плохо, — перевожу взгляд на спящую рыжую, — я заплачу́ сколько нужно. Обсудив некоторые детали с врачом и немного посидев наедине с Аней, я поехала домой."Нужно нормально выспаться и успокоиться."
***
Словесная перепалка как холодная война: нужно говорить, но, на самом деле, хочется нанести удар. Её неприязнь ко мне против моего желания её спасти выводила из себя и заставляла сжимать кулаки. Но я не даю себе возможности потерять над собой контроль и, хоть и проигрываю, не сдаюсь и не унимаю попыток убедить её в своей правоте."Но всё тщетно, Милас, — усмехается внутреннее я, — ты никто ей, чтобы она тебя слушала. Ты ей никто, чтобы она хотела тебя хотя бы услышать."
Согласно киваю."Да и нужна она тебе? Разве она стоит того, чтобы тратить на неё своё время? И ради чего? Ради чего стараться?"
Спасать кого-то, просто чтобы спасти? Чтобы абсолютно ничего не значимому и мало знакомому человеку было хорошо? Стараться улучшить кому-то жизнь, внеся тем самым в свою не малые проблемы и неразбериху?"Ну уж нет." — соглашаюсь со своим внутренним Я.
Если она сама выбрала этот путь, то пусть сама и несёт на себе этот груз, каким бы тяжёлым он не был. Я вытащила её из лап передоза, а дальше пусть она сама решает, что делать. Это её выбор и её жизнь. И я не стану её менять."Но я же теперь не такая." — качаю головой, понимая, что всё-таки не смогла убедить себя.
Я лучше закрою уши на её слова и закрою глаза на её вымученный внешний вид. Я закрою её в этой больнице от себя, чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать и просто выйду из этой ёбаной палаты. Выйду и плотно закрою дверь и скажу, чтобы за ней дальше так же ухаживали и облегчали ломки. И уйду. Уйду и приду лишь тогда, когда, посчитаю, что прошло достаточно времени для её выздоравления. Я выставлю себя эгоистом перед рыжей ради того, чтобы ей помочь.***
Спустя ровно неделю я приехала в клинику. Хоть я и планировала приехать, примерно, через месяц-полтора, но еле выдержала даже шесть дней, приехав уже на седьмой. Приехала просто посмотреть на неё через щель в двери и уехать обратно, но когда увидела, то не сдержалась и вошла в палату. Далее села и стала ждать, пока она проснётся. Сколько я просидела? Час? Полтора? Два? Для меня ожидание - целая вечность. И когда Аня открыла глаза и первым делом потянулась к катетору, в котором была игла с капельницы, я поймала её ладонь и тут же сжала."Тёплая" — проносится мысль в голове вместе с холодными мурашками по спине.
После короткое приветствие, небольшая ссора, снова её ненависть, снова странный ступор во мне, после мои же разрушающиеся нервные клетки. Но, в конечном итоге, по её просьбе-требованию, я забрала её из белых стен заведения, прежде согласовав то, что она попробует бросить наркотики, приняв от меня предложение узнать друг друга получше."Ну, точнее, чтобы я её получше узнала. Она уже, как захочет."
"Не захочет." — усмехается подсознание.
***
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю, садясь вместе с ней на скамью возле больницы. — Да но'мально. Только слабость сильная и кости ломит. Блин, тут пахнет так... Тут пека'ня недалеко, да? — пожимаю плечами на её вопрос, —кондите'скими изделиями пахнет очень. П'ям запах ко'ицы чувствую и ванили, кажется. Я когда маленькая была. Ну, совсем прям. Лет шесть, может, мы с мамой постоянно ходили мимо завода одного. Ну, мы ходили на ледяной каток, а не п'осто так, хах. Меня мама отводила туда и заби'ала потом, когда я маленькая ещё была. И чтобы до этого места дойти, то нужно было идти по до'оге, где стоял завод. Он был ого'ожен ки'пичным забо'ом, но там 'аботала знакомая моей мамы и для нас этот забо' вообще не п'ег'ада была, хах. Мы почти каждый 'аз, после катаний заходили в один из цехов. Там их несколько было, кстати... Не веря своим ушам, поддаюсь вперёд, словно желая не услышать слова из её рта, а вытянуть их из её головы каким-то ментальным, личным способом."Неужели она всё-таки решила открыться мне? — удивлённо думаю, слушая её рассказ.
Аня на миг поворачивается ко мне: — У тебя ещё сига'еты не будет? А то эта стлела. — Да, конечно. Я сразу начинаю хлопать себя по карманам, забыв о том, что пачка лежит на скамейке, прямо рядом со мной. Наконец увидев её, вытаскиваю одну и протягиваю ей. Аня берет её из моих рук и, на секунду касаясь моих пальцев своими, бьёт меня словно разрядом тока. Сердце тут же пропускает удар и в голову одним сильным толчком бьёт кровь. Заторможенно на неё смотрю, задержав дыхание."Что со мной?"
Из ступора вырывает её смех: — А зажигалку? Чем я подку'ивать буду-то? — Ой, точно, — чувствуя то, как краснею, спешу быстро отдать ей нужное и повернуть ситуацию в то русло, в котором я не буду себя чувствовать каким-то влюблённым школьником, — давай я пока такси вызову, ладно?"Вызову и перестану, блять, краснеть, чувствуя странную тупость в своих мозгах."
— Давай я догово'ю и вызовешь, ладно? А то оно п'иедет че'ез две минуты и я не успею. Ты же хотел меня получше узнать? — подкуривает и втягивает в себя дым, — вот слушай. А вообще, не люблю в машинах 'азгова'ивать. Как-то знаешь, не вдохновляет там на беседы меня. Мне больше хочется музыку слушать и в окно смот'еть во в'емя поездки. Знаешь, так, ну, 'асслабленно ехать и не заг'ужать себя."Совпадение?"
— У меня так же иногда, — улыбка на моём лице появляется сама собой. — Да? А какую музыку любишь слушать?"Чёрт, она и правда старается поддерживать диалог между нами и помогает мне узнать её."
— Я меломан. Всё, кроме шансона. — Ну да, я его тоже не особо люблю."Маленький, но тоже плюс в копилку наших общих вкусов."
Я снова улыбаюсь и, вспоминая то, что так и не услышала продолжение её рассказа о своём детстве, говорю ей, еле сдерживаюсь, чтобы не коснуться её чуть растрёпанных волос. — Ты про пекарню рассказывала, — напоминаю. — Ой, точно. Мозги ещё толком не п'овет'ились от сна. И она запускает пальцы в свои рыжие пряди, взъерошивая их."И они так красиво колышутся, боже." — зачарованно думаю.
— Бывает, — киваю — так что в этом цеху-то было? — Да булочки мы покупали там. Точнее не покупали, а тёть Женя угощала нас. Тётя Женя это мамина под'уга детства, я всегда её знала. Классная вообще женщина она, ми'овая такая. Типа знаешь, и коня на скаку остановит, и в го'ящую избу войдёт. Это п'о неё, отвечаю. Так вот, как только мы п'оходили че'ез пост ох'аны, так я с'азу неслась к ней... И я снова полностью растворилась в её голосе, стараясь запомнить каждое её слово, каждую мимику её лица и каждую интонацию, с которой она мне с таким энтузиазмом рассказывала мне о своём детстве. — А сейчас ты не заходишь к этой женщине? — спрашиваю, услышав паузу в её речи. Аня, до этого устремив свой взгляд куда-то в конец улицы, резко поворачивается ко мне: — Чё? — говорит чуть резко, видимо задумавшись о своём, — а, нет. Она уволилась оттуда. Иногда в гости к нам п'иходит и всё. Я уже собралась попросить её продолжить свой монолог, как Аня неожиданно встала с лавки, на которой мы сидели уже около получаса и мирно разговаривали, резко побежала, отдаляясь от меня с каждым шагом."Что?! Почему?! Куда она?!
И увидев то, что рыжая бежит к только что подъехавшей машине, я кинулась следом за ней."Блять, она хочет сбежать!"
— Аня! — кричу ей вслед, — остановись! Она оборачивается на мои слова и, из-за этого спотыкаясь, падает, добираясь до своей цели проезжая уже на животе."Чёрт, она и так слабая. Не хватало, чтобы она себе сломала ещё что-нибудь." — думаю, надеясь на то, что она не сильно ушиблась.
Подбегая к ней, я пытаюсь аккуратно поднять её. Но она начинает вырываться и громко кричать. — Отпусти! Отпусти меня, блять! Не т'огай! — Ань, Анют, успокойся! Я ничего плохого не сделаю тебе, тише! Аня уворачивается из моих рук и я смыкаю свои пальцы на её лодыжке, пытаясь удержать."И зачем? — холодный голос внутреннего я.
"Я не могу отпустить её! Ей нужна моя помощь!" — бешено думаю.
Дверь машины открывается и из неё вылазит парень, такого же потрёпанного вида как и мы сейчас с Аней. Он бьёт ногой по моей руке, вынуждая меня отпустить рыжую из своей хватки и громко говорит: — Лезь на пассажирское, быстро! Быстро лезь! Он выглядит очень взбешенным и злым на меня. Я уже собравшись сказать, что всего лишь старалась помочь его подруге, слышу то, как Аня что-то кричит ему уже будучи находясь в машине. До меня доносятся последние её слова: — Его', поехали!"Нет! Нет, только не это!"
Парень трижды смотрит то на меня, то на рыжую, и выбирает сесть за руль, не удосужившись даже на диалог со мной. Я подбегаю к машине в желании объяснить ему, что Ане нужна помощь, но тот жмёт на газ и развернувшись, вскоре уезжает. — Сука! — не могу не злиться. Матерюсь ещё раз и, пиная воздух носком кроссовка, понимаю вверх куски грязи. Выпускаю из себя мат ещё раз.***
Я стояла под тяжелой подъездной дверью и звонила уже в который раз в домофон рыжей. Никто мне не отвечал и я начинала злиться ещё сильнее. Когда я уже собиралась обзванивать её соседей, мне наконец-таки ответила её мама. — Да? — Аня дома? Она дома? — Что? Кто это? — Это Милас, — и повторяю, — Аня дома? — Она же в больнице, вы же знаете. Или, — слышу паузу, — или она сбежала? Милас, только не говорите, что она сбежала! — Да, сбежала. Вы можете пустить меня, чтобы я записала адреса её друзей и их номера? — Да, конечно. Но, только у меня... ох, конечно, входите. Далее характерный звук домофона над ухом и открытая передо мной дверь. Не размениваясь на лифт, я быстро вбежала по лестнице на нужный этаж и увидела уже открытую для меня дверь. Проходя в квартиру, киваю. — Здравствуйте. Надежда Павловна, вы извините, что я так поздно. — Это вы извините, — женщина тупит взгляд, — за то, что вам пришлось здесь быть. Это из-за моей же дочери, всё-таки. — Это был мой собственный выбор, — перебиваю её, — и теперь мне нужна ваша помощь, чтобы изменить её выбор. Можете мне переписать номера её друзей, знакомых и возможных приятелей? — У меня ничего нет, — она вздыхает и чуть разводит руками, — даже номеров. Аня тщательно скрывает свою личную жизнь и не знакомит меня со своими друзьями. — А Егор? Вы его знаете? Надежда Павловна морщится. — Знаю. Но не имею и малейшего понятия ни о его номере, ни о адресе... Да что там! Я даже его фамилии не знаю! Но, вы можете пройти в комнату Ани и поискать что-нибудь там. Я, думаю, у неё должен быть или личный дневник или записная книжка или... или в её ноутбук посмотрите. Где угодно смотрите уже, Господи, — она закрывает глаза и качает головой, — мне уже не до моральных ценностей... — Хорошо, — киваю. Я уже собираюсь идти в комнату Ани, как её мама резко поднимает взгляд и, хмурясь, засовывает трясущиеся руки в карманы халата. — Я... я сейчас позвоню её бывшей подруге. Она должна знать хоть что-то... хоть что-то... Я позвоню... позвоню и присоединюсь к поискам."И чтобы вы увидели все её порошки? Ну уж нет."
— Лучше сделайте мне кофе, если не сложно, — сдержанно прошу и касаясь её локтя, продолжаю, — а вы валерьянки бы выпили. что ли. Я вижу, вас трясёт всю. Успокойтесь пожалуйста. Поиски не дали почти никаких результатов. Дневника у неё не было, блокнот она заменяла, видимо, телефоном, а ноутбук был защищён паролем. Не обладая навыком хакерства, я постаралась включить давно забытый навык взломщика и вора, попутно вспоминая то, как в подростковом возрасте вскрывала вместе с друзьями двери чужих квартир. Не ради наживы или денег, вовсе нет. Это было сугубо ради забавы и всеобщего чувства экстрима."Стыд, срам и позор." — укоризненно говорит внутренне Я.
Я согласно киваю, но, всё же начинаю представлять где бы Аня могла прятать свои самые ценные вещи."В сейфе" — хмыкает опять же внутренний голос.
Закатив глаза, теперь уже я покачала головой и, пододвинув стул к шкафу и встав ногами на мягкую обивку, потянулась к антресоли."Уж у неё то явно нет сейфа. Но есть кое-что другое." — тяну в голове с ухмылкой, вытаскивая несколько коробок из под кроссовок, одна из которых была потрёпанная, на фоне остальных новых и нигде не поцарапанных.
В ней я нашла лишь визитку какого-то бара, над напечатанным номером которого был написан другой, уже от руки, и имя "Илья" рядом. Сначала я не обратила на эту карточку ни малейшего внимания, начав перебирать другое содержимое своеобразной шкатулки. Несколько крупных купюр; несколько, сука, пакетиков с порошком, которые я сразу же конфисковала; пара открыток; мужское кольцо-печатка; детские фото; грамоты и прочая душещипательная, но, только не сейчас, мелочь. И не найдя ничего более ценного, как номер какого-то бара, я подняла недавно отброшенную мною визитку и, переписав с неё набор цифр на мобильник, стала ждать, когда гудки сменит чей-нибудь голос. На третий вызов трубку снимает хриплый от сна голос. — Да. — Илья? — Да. Кто это? — Я звоню по поводу Ани. Скажите, она заезжала к вам? — Что? — слышу какие-то шорохи, — о ком ты? — Аня Горохова. — Не знаю я такой, ты ошибся. Поняв, что к чему, сразу же исправляюсь: — Гора. Аня Гора была у тебя? Рыжая такая. — А-а-а, Гора-а-а, — тянет мужской голос, — что у неё опять случилось? Опять с Димой проблемы? Сколько ей не хватает? — зевок и снова шорох, — или менты опять на хвост сели? Если так, то сразу говори, в чём дело и я своим позвоню. Как в прошлый раз ей тянуть не надо. "Как в прошлый раз? Опять Дима? Опять менты? Кто такой, блять, Дима и сколько раз, блять, у неё были проблемы с правоохранительными органами?!" — Ни то и не другое, — перебиваю медленного и равнодушного, словно привыкшим к решению чужих проблем, парня, — я звоню, чтобы узнать, не в курсе ли ты, где она сейчас? Ну, она или её друзья. — Нет, она давно уже не звонила мне."Она давно уже не звонила мне, — повторяю про себя, — то есть, сам он ей не звонит, а ждёт того, пока она сама не подаст знак. Что ж, это попахивает уже уж слишком странно." — констатирую.
— А предположения о её нахождении есть? Тишина в пару секунд и далее вопрос: — Погоди, а ты вообще кто?"А и правда, кто я? Девушка, которую Аня считает парнем. Парнем, от которого сбежала и который сейчас её ищет. Это, наверное, так себе ответ, да?"
"Ответ дебила." — комментирует язвительно голос.
Решаю проигнорировать и его, и заданный мне вопрос. — Ты знаешь Егора? Но и мне снова вопрос, но уже более грубой интонацией: — Ты кто? — Она у тебя в баре появлялась последние пару часов? Ты же в баре работаешь, верно? Мат и далее гудки, свидетельствующие о том, что меня сбросили. Я хмурюсь, перезваниваю, слышу короткие гудки и после раздражающее меня: — Телефон абонента выключен или находится вне зоне действия сети...***
Один единственный номер нашелся у той девушки, которой звонила Надежда Павловна. Она дала номер другой девушки, которая мне дала адрес другой девушки, а последняя, в свою очередь, открыв мне двери в абсолютно голом виде, дала мне координаты тех, кто общается с рыжей уже более тесно, чем она или та самая бывшая лучшая подруга по имени Сабина. И не дозвонившись даже до половины из списка, я всю ночь и половину чёртового утра ездила по множеству адресов, записанных в попыхах с опечатками в своём мобильнике. Я ездила и злилась. Я ездила и сходила с ума. Мысли в моей голове делились на две части, на две разные темы, на две отдельные папки. Одна не давала моим трясущимся рукам успокоиться, показывая перед глазами картинки того, что Аня сейчас снова вдыхает порошок вместе со своим другом и снова закатывает глаза, отдаваясь в омут ломки."А если всё и правда так, как я думаю? И что, если, этот Егор испугается и не вызовет скорую? Что, если он испугается и бросит её?" — сжимаю покрепче руль, смотря на то, как небо, видневшееся через лобовое стекло, окончательно посветлело.
А другая часть меня думала совсем о другом. Она развела меня как маленького ребенка. Согласилась принять мою помощь, поехать ко мне и развела, нагло сбежав от меня с каким-то парнем на старой тачке с одной, блядской рабочей фарой. Обидно ли мне? Конечно, блять, обидно. Я искренне поверила в то, что она увидела во мне друга и сильное плечо. Искренне поверила и сразу ударилась об осколки разбившегося в миг доверия."Которое, блять, только начала в себе развивать."
И как я только не смогла разглядеть то, что меня попросту использовали, чтобы получить свободу? Как я не смогла предугадать её поведение? Как я не смогла предчувствовать того, что меня так просто обведут вокруг пальца."И теперь я расплачиваюсь за свою наивность нервными клетками, десятками литров бензина и буквально дышу плохими мыслями, вместо кислорода."
***
Без десяти десять часов утра. Я, не аккуратно паркуясь и цепляясь бампером за высокий бордюр, выхожу из машины во двор многоэтажных домов. Нажав на брелоке ключей небольшую кнопку и дождавшись звука сигнализации, иду на поиски нужного мне подъезда. Поднявшись на последний этаж, подхожу к двери, на которой висит тот же номер, который записан у меня в мобильнике. Заношу руку и нажимаю на звонок. Раз. Два. Три."Лишь бы она была там."