DeviLove

      Тэхен снова лежит в постели демона. Он чувствует и слышит присутствие множества человек в этой комнате и трепетно сдерживает чужую руку в своей. Та принадлежит Хосоку и он это точно знает, тот же в ответ бережно поглаживает его голову, прижимая к своей голове. Сложно упрекать его в такой ситуации, когда он снова попал невесть во что лишь потому, что доверился демону.       На деле, Чонгук, будучи зрячим в этот момент, утешения в этом не находит. Даже его внутренний эгоизм не спасает. Челюсти с силой сжаты, руки впились в край стола, на который он облокачивается. Ему кажется, что сжечь тех двоих, было щадящим наказанием, и как жаль, что он уже не может исправить свое импульсивное решение.       Но в комнате не только они. Юнги также присоединился к обсуждению, с сожалением рассматривая совсем безжизненного и обреченного человека в руках ангела.       — Хосок, ты же поможешь мне? — дрогнувшим голосом произнес Тэхен, все не терявший надежду.       Но этот вопрос уже звучит не впервые, а ответ не меняется. Ангел только сильнее прижимает к себе человека и нежно целует в макушку.       — Прости, я могу помочь тебе с человеческими ранами, но тут сыворотка демонов, а я в них совершенно не силен.       — Тогда Юнги-хен? Ты же такой умный, ты точно знаешь.       — Прости, Тэхен, но ты вопросы эти уже сто раз задал, — на выдохе произносит демон и прикрывает глаза. — Но ответы не изменятся. Давай подождем Намджуна, он сказал, что пытается выяснить, что это такое было.       Чонгуку даже нечего сказать. Отвратительней того, что все случилось лишь по его вине, может быть только то, что Намджун даже не взял его на поиски. Еще с детства молодой Дьявол четко уяснил, что демоны, занимающиеся подобными вещами, давно все поумирали еще в одних из предыдущих войн и восстаний Ада, так уж сложилась их судьба, потому что те были жадные и не делились никакими своими знаниями, пытаясь получить с них как можно больше выгоды. Вот и поплатились этим. Но видимо были или запасы, или кто-то выживший, и Чонгуку запретили сейчас срываться на его поиски. Все, что ему позволили, — с чувством непомерной вины, с сожалением смотреть, как дорогой ему человек прижимается к ангелу. Давить в себе ревность, что никто здесь так же не ластится к нему и в его теле не ищет утешения. Но какое сейчас он имеет право говорить собственные желания?       — Тэхен, успокойся, — тихо говорит Хосок и оглаживает растрепанные волосы на голове человека. — Тебе не стоит плакать.       Услышав о слезах, Гук дернулся и хотел уже подойти, дабы забрать себе лакомое удовольствие утешить пострадавшего, как был остановлен рукой Юнги.       — Ему и так тяжело.       Чон недовольно скалится, грубо выдыхает и отходит назад. Неужели он тут вообще Тэхену пустое место, что даже подойти ему нельзя?       — Расскажите мне еще раз, как они выглядели?       — Женщина с меня ростом, — начал Чонгук. — Страшная, прямо как ты не выспавшийся. Тощая. Длинные ногти. Сжимала Тэхену плечи с демонической силой. Второй был маленький и толстый, обросший, весь в склизкой слюне…       Хосок опустил взгляд и заметил, что остатки неприятной субстанции все еще были на человеке, ведь того привели и сразу уложили на кровать успокаивать, а не бросили в слепоте умываться.       Напряжение в комнате нарастало корреляционно тому, как долго отсутствовал Намджун. Чонгук уже был готов рвануть за своим наставником и сжечь лишь за то, что ждать заставлял так долго. Юнги замечал это. Видел, как взбухали вены на лбу младшего, как тот начинал нервно постукивать по дереву столешницы, а потом еще и скрипел зубами, выпуская свой пар. Выпустить не получилось, потому постепенно стали внезапно вспыхивать книги на полках.       — Чонгук! — вскрикнул Юнги, заметив поджог в углу комнаты, тут же подлетел к подопечному и смачно зарядил ему по затылку. — Ты еще сожги тут все.       — Чонгук? — резко ожил Тэхен. По правде, тот вел себя настолько тихо и покладисто, что про его существование человек иногда забывал.       На свое имя Гук отозвался и подошел ближе, тем более что его рукой поманили к себе. Стоило тому наклониться, дабы что-то выслушать, как смачно прилетел кулак, благо ко всеобщему спокойствию, ударив лишь воздушное пространство между ними.       — Опять все из-за тебя! Чертов демон! Зачем я с тобой связался?       Гук ловит его руку.       — Я верну твое зрение. Не сомневайся. Если не сейчас, то скоро мои силы войдут в зенит, и я найду способ. Обещаю.       — Как можно верить обещанию демона?       Нервы накалялись у всех, Гук хоть и ощущал вину и трепет по отношению к человеку, но характер у него был далек от сдержанного и покладистого, потому конкретные издевки в свой адрес терпеть не мог. Закипало уже все вокруг, а воздух в комнате стал конкретно нагреваться. Хосок только и мог, что одернуть человека и снова прижать, укладывая на свою грудь.       — Успокоились оба. Истерички, — выдал ангел. — Юнги, если Намджун не придет в ближайшие минуты, что нам делать?       — Я уведу Чонгука с собой и остужу на Эвересте, — беззаботно отвечает демон Лени.       — Я и так позволил ангелу развалиться на моей постели! Где благодарность? — возмущенно взревел демон и тут же снова получил оплеуху от своего наставника.       — Надену на тебя оковы, брошу в горах и пойдешь пешком до дома. Пока дойдешь, точно мозгов наберешься! — огрызается Юнги.       Хосок медленно поднимает панику. В такую минуту, видя двух разгоряченных демонов, где один определенно сильней, а второй дорогой сердцу демон, ангел начинает завидовать ослепшему Тэхену, даже не подозревающему что тут может вот-вот начаться. Нервы у Юнги тоже не железные, хотя обычно волноваться ему слишком лень. И волнуется он не за зрение Тэхена, а за сохранность Хосока, его нервов и всего этого дома в том числе.       Благо Намджун снова появляется в помещении.       — Что там! — первым сразу реагирует Чонгук и подлетает к наставнику. — Ты нашел, как это исправить?       — Ну, не нашел… — и только Чон хотел вспылить только больше, как Джун чуть улыбнулся. — Но я узнал, что это было. «Слепая преданность» — это сыворотка, позволяющая подчинить демона или ангела… Вот только на человеческое тело среагировала, видимо, слишком дословно…       — Значит, никак это не исправить? — слабо спросил Тэхен.       — Ну, последствия у демонов держатся около недели. В случае такого, как Чонгук, пришлось бы его опаивать чуть ли не каждый день… люди намного слабее, но последствия, возможно, тоже будут не постоянными. Думаю, нам надо подождать неделю и посмотреть что будет, в любом случае, ничего другого мы не сможем.       Намджун покидает комнату и уже хочет спуститься вниз. Пифон намного лучше разбирается в таких вещах как человеческий организм. Имея многолетний опыт работы с детьми, тот понимает их слабости намного лучше. Чонгук настигает его возле лестницы.       — Намджун, а Джейсон или Люцифер могли бы это исправить? — Чонгук не теряет надежды, что если он будет хорошо учиться и сможет открыть свои силы раньше двадцати лет со дня рождения, то определенно исправит ситуацию. Улыбка Намджуна дает понять все за себя. — Значит, если не пройдет само, я сделаю все, чтобы стать сильней как можно быстрей.       — Хм, чтобы войти в зенит раньше срока… простого желания будет мало. Тебе нужно много заниматься, — говорит тот.       — Для чего мало только желания молодого Владыки? — Пифон возникает почти ниоткуда, виной тому еще и тот факт, что он поднимался по лестнице: медленно и осторожно, желая подольше послушать разговор. Даже если сбегут, оставив его без ответа, он уже услышал что-то важное для себя и сейчас лишь хочет подтверждения.       — Пифон, ты ведь помогал Джейсону войти в зенит в свое время. Думаю, — Намджун посмотрел на Чона и тут же пару раз хлопнул его по плечу. — Тебе есть чему помочь.       — Зачем?       — Мне очень нужно стать сильней как можно быстрей.       — К чему спешить, молодой Владыка! — бережно произносит Пифон и по-отцовски улыбается Чонгуку. — Пока у вас есть время, вам стоит больше отдыхать.       — Нет, времени больше нет. Я хочу обрести силу сейчас! Научи меня.       Из комнаты слышится крик Тэхена, и Чон отвлекается от своей прежней затеи и тут же сбегает туда, Намджун, откланявшись демону, следует за ним. А Пифон остается на лестнице, покинутый всеми, лишь с силой сжимая перила.       — Значит, ты хочешь достичь зенита намного раньше срока, — сквозь зубы цедит он и поднимает взгляд на закрывшуюся дверь, а после резко разворачивается и исчезает из дома.       Так как никому из демонов в этом доме не было дела до благоприятности проживания человека, оставили они его на единственного, кто хотя бы горел желанием это проживание ему пытаться обеспечить. В комнате Чонгука было просторно: тот убрался, чтобы Тэхен не натыкался на различные предметы под своими ногами. Для него сменили постельное белье (в первую очередь потому, что старое было испачкано уличной одеждой и изобилием чужеродной слюны). Чонгук даже одежду ему принес, не поленившись добраться до чужого дома и забрать оттуда некоторые вещи.       Сейчас оставалось только одно — Тэхену необходимо было принять душ, в том числе помыть голову и смыть чужой биоматериал с себя. К слову, его плечи были здоровы не без помощи ангела, о причине ухода которого узнаем чуть позже. А сейчас Тэхен осторожно нащупал дверцу в ванную комнату и столь же аккуратно прошел внутрь.       Если бы он мог видеть то, что его окружило, то непременно бы открыл рот и звонко ахнул, ведь подобной роскоши в его сломанной душевой не водилось отродясь. А тут вам и дорогая плитка темного цвета, почти напоминающая плитки шоколада, белые краны, раковины, почти фарфоровые орнаменты на потолке. Видимо, кто-то крайне ценил комфорт ванной комнаты, а Тэхену до этого как-то и не доводилось попадать внутрь.       — Я помогу тебе! — бодро заявил Чонгук и подошел, дабы раздеть гостя.       — Нет! — резко вскрикнул тот и как-то немного по-девчачьи прижал ладонями одежду к груди. — Даже не думай. Выйди. Я сам.       — Но как ты собрался делать это сам, если ты не знаешь, где и что тут находится?       — Я разберусь. У меня отличная интуиция, и вообще, я просто все ощупаю. Просто убери острые предметы.       — А предметы странной формы тоже убирать?       — Что? — взвыл человек. — Что у тебя тут лежит?       Чонгук же только подобрал нестиранное белье, которое не чуждо даже демонам, и быстро сложил в корзину для белья.       — Справа от тебя положил одежду, в ванной, на полке возле большой стены, обнаружишь всякие средства для мытья… Но точно не надо помочь?       — Точно! Выйди!       — Да я же не против помогать! — изнывающе говорил демон, а Тэхен даже по голосу понимал, что тут не жажда благородности, а определенные свои причины.       — Выйди! Я сам!       Чонгук бурчит согласие и выходит из комнаты, однако, не уходя далеко, а только прислоняясь спиной к двери. Он уверен, что без него там не справятся, Тэхен только ванную в этой комнате будет ползком полчаса искать, что уже говорить о многочисленных баночках на полке. Но за дверью слышится грохот, ругательства со стороны гостя, и на лице молодого демона тут же возникает хитрая улыбка. Пока Ким не видит, никто не запретит Чонгуку делать что-то не по правилам. Потому тело Владыки исчезает и появляется лишь по ту сторону.       Он видит, что Ким уже снял верх одежды, а во время снятия штанов неудачно ударился об угол раковины, что и послужило последствиям всех звуков и брани. Но, не страшась случившегося, Тэ снова на одной ноге снимает штанину, только теперь так ловко удерживая равновесие. А дело вовсе не в опыте, а потому что рука Дьявола плавно зависает в воздухе, используя малейшее усилие, чтобы поддержать качающееся тело. А потом Тэхен ищет кран и руку саму тянет в сторону, умывается и щупает мыло, а то беззвучно подлетает прямо ему под руку, хотя только что вся банка стояла намного правей.       Тэхен ищет кран душевой, включает горячую воду, путая с холодной и, наоборот, от чего температура далека от ожидания… должна бы быть, но лишь от маленького жеста вытекает идеальной температуры, даже когда нещадно выкручивают холодный рычаг дважды, не нащупав другой. Только когда человек снимает белье, демон отводит взгляд в сторону, не потому что ему стыдно, а потому что он смущен. Но этот человек даже не прикрывается высокой стеклянной дверью, не жалея ничьей психики, вставая под воду голышом и под обозрением.       Дыхания Чонгука Тэхен не слышит, наверное, потому что первый забыл, как это делается, он только жадно рассматривает избранное им тело, изучает все родинки, траектории капель, стекающих вниз, и борет в себе дьявольское желание завладеть этим телом. Он делал так со многими женщинами и девушками: находил их минутную слабость, пользовался ей и растворялся, как воспоминание. И хотя подобная его жизнь длилась лишь пару месяцев, он научился сполна, он изучил сполна и себя, ему чуждо воздержание или сомнение, чуждо и беспокойство о чужих чувствах, о мнении о себе. Но с Тэхеном ведет себя иначе. Давя всю свою природу, он только снова подает тому нужные тюбики, причем свои любимые, с шоколадным ароматом, пропитанным нотками мандаринов и корицы. Этот волшебный запах молодого кокоса для волос. Чонгук сгорает уже не от своего же огня, а от эмоций, покусывая раскрасневшиеся губы. Облизывается, позволяя себе в свободные секунды наблюдать, как чужая рука скользит по молочной коже, рассекая капли воды и покрывая тело густой пенкой, как ополаскивает все это после. Даже то, как Тэхен моет свои ноги, как проводит руками по выпуклым ягодицам, Чонгука завораживает каждое его действие, которое раньше могло вызвать бурю отвращения.       Осознает, что увлекся, когда Тэхен пытается нащупать полотенце и кричит в голос:       — Эй, Чонгук, а чем мне вытереться?       И стоило ввести вопросу демона обратно в сознание, как оно тут же имитирует подвешенность на стене, чудом оказавшись как раз там, где сейчас должна была пощупать рука гостя.       — А! Я нашел! Надеюсь, это не полотенце, которым ты зад вытираешь! — бодро для такого заявления, выкрикивает Тэхен и вытирает свое тело и голову. А потом как-то слишком легко находит сменную одежду, слишком легко нащупывает дверь и в итоге выходит наружу. — Чонгук? Ты тут?       Дышать Гук все еще не может, сердце стучит, как в попытке сбежать из инкубатора в виде ребер. Хочется скорее прижать к себе все еще влажного Тэхена, сомкнуть в своих руках и обещать все злато бренного мира в обмен хотя бы на один нежный взгляд… взгляд, которым теперь Тэхен ничего не видит по вине Дьявола. Думая об этом, кровь снова закипает.       — Чонгук? — еще раз звучит голос человека теперь более напуганно, встревоженно, а его рука начинает активно махать в воздухе в надежде наткнуться на искомого. — ЧОНГУК! — с искренним страхом взвывает Тэхен. — Не смешно, Чонгук!       Но вместо лишних слов демон находит в себе силы лишь сделать пару шагов и обнять человека со спины, утопая в нежности его волос носом и прикрывая глаза. Тут не нужны даже лишние слова, Ким и так ощущает ту нежность, которую он обычно не видел за представлениями о Дьяволе. Чонгук трепетно сжимает его тело, ведет носом по макушке и горячо выдыхает, обжигая все, на что попадает его дыхание.       — Все в порядке, — трепетно заявляет тот.       — Не смей так делать! Я и так не вижу… не смей, пока я не вижу, оставлять меня одного! — и хотя звучит как агрессия, как наезд, как некая издевка и приказ, в голосе ощущается лишь подавленный страх, не скрытый от ушей Дьявола.       — Не оставлю, даже если прозреешь. Не волнуйся.       — А теперь отпусти! — недовольно заявляет тот и пытается смахнуть с торса чужие руки.       — Я уложу тебя сначала в кровать, а потом отпущу.       — Что?       Но вместо ответа Чонгук делает наступающий шаг, вынуждая человека тронуться прямо. Тэхен спрашивает что тот делает, но вместо трепетного поцелуя в шею не получает никаких ответов. Приходится шагать дальше, предельно четко осознавая, как, оказывается, он легко может довериться демону без лишних слов, а главное, что его подводят к постели и, взяв за руку, тянут ту, дабы дотронулся до края и лег туда сам.       — Я тоже схожу в душ, пока отдыхай.       Через время в постели они лежат уже вдвоем, а Тэхен не понимает, как на такое согласился. Но в одиночестве оставаться ему еще страшней: стоило Чонгуку уйти в душевую, и человека затрясло от страха, а очень скоро он попросил вернуться как можно скорей. Чон был даже рад, потому что ему не только позволили лечь рядом, но и схватили за кусок домашней футболки, надетой, лишь чтобы не смущать гостя уже в своей постели. Так тому было спокойней засыпать. Но сон не шел. Тэхен мог смотреть лишь в потолок.       Сейчас он чувствовал себя полноценней, чем раньше, понимая, что сейчас глубокая ночь и в комнате нет света, он давал себе отчет, что так же не видел бы ничего вокруг. Но в глубине души тут же закрадывалась мысль, что дело движется к рассвету.       — Чонгук.       — М? — судя по тону ответа, младший уже засыпал от усталости.       — Я хочу пить, как мне пройти на кухню отсюда?       — Я принесу.       — Ты не можешь материализовать воду сюда?       — Нет, но могу быстро сходить к холодильнику. Я скоро.       И Чонгук исчезает раньше, чем ему говорят о ненужности этого действия. Ощутив тишину, Тэхен кладет руку туда, где сохранилось все еще тепло демона. А его самого нет. А потом окно с внезапно подувшим порывом ветра распахнулось, отчего листы бумаг на столе полетели в разные стороны, а тетрадь нещадно ударилась об пол. Тэхен подскочил и сел, вскрикнув:       — Чонгук! — крик получился тихим и сдавленным, но возымел успех.       Кровать возле него снова опустилась под тяжестью.       — Вода, — спокойно добавил тот.       Но Тэхен забыл, что хотел, напугавшись не на шутку, и, услышав привычный голос, он обернулся и прильнул к демону со всем трепетом и страхом, утыкаясь носом куда-то ему в шею и просто сковывая своими руками, да так, что тот едва не разливает воду из стакана.       — Ты чего?       — Не оставляй меня даже на секунду. Хорошо?       — Эй, хорошо, но что может случиться за секунду?       — Я уже не знаю. Слишком много случилось за последние месяцы… пожалуйста, просто будь рядом. Прошу… если тебе хоть немного стыдно.       — Мне не стыдно, — честно отвечает Чонгук, в конечном итоге он не использовал Тэ как свой щит и не просил его прикрыть. Но внутри него совсем другие эмоции. — Но я все равно буду рядом, если тебе так спокойней.       Тело в руках дрожит и даже воду едва не разливает, пока пьет. Чону приходится ему помогать, как ребенку, и потом снова укладывать в постель. Теперь старший уже сжимает его ладонь, а Чонгук только и способен, что оглаживать его пальцы своими, привнося покой в душу человека. Спать после случившегося явно тяжело обоим. Чонгук просто размещается на боку и, подложив руку под голову, смотрит на очертания лица своего человека. А мысли последнего верны: на улице уже рассвет, от чего в комнате светло и четко видны все формы даже без особо хорошего зрения. Красивый. Безупречный. С особыми изгибами форм лица, с прекрасными чертами, с нежной кожей, на которой даже легкие изъяны кажутся чем-то прекрасным.       — Как мне быть, если не могу успокоиться…       — Просто через время привыкнешь. Хотя… не привыкай, потому что я верну тебе зрение очень быстро.       — Но каждый шорох.       — Просто доверься мне.       Тэхен прикрыл глаза. Для него ничего не поменялось, все так же было пусто и страшно, хотелось плакать. Но из мира грез и страданий он все еще чувствовал спасительную руку, сжимающую его под толщей одеяла.       — Как мне тебе довериться, если половина… нет, все, что происходит — это из-за тебя.       — Прости, — Чон приподнимает обе руки, вынуждая их согнуть, касается губами тыльной стороны чужой кисти, заставляя хозяина вздрогнуть.       — Мы можем заключить сделку?       — Какую?       — Чтобы, пока я в таком состоянии, никто не мог навредить мне.       — Можем, — одобрительно кивает Чонгук, чуть улыбнувшись, потому что впервые за долгое время смог ощутить себя полезным для человека. — Но я должен получить за это что-то взамен.       Тэ обернулся предполагаемо туда, где была голова оппонента, предполагаемо посмотрел ему в глаза.       — И что ты хочешь взамен?       — Тебя, — срывается с уст демона.       Взволнованность такого момента рушит резкий шлепок свободной руки Тэхена по неприкрытому плечу демона, от чего тот начинает хохотать, потирая место удара. Момент разрушен, явно прозвучал отказ, но почему-то Чонгуку вовсе не обидно, да и говорил он это без надежды на согласие. По правде, он бы хотел… но в мире существует всего один единственный человек, чье мнение имеет власть над Дьяволом, а по счастливой случайности именно он лежит сейчас в этой постели.       — Тогда, ты будешь в безопасности, взамен позволяя мне целовать тебя, когда захочу…       — Опять нарываешься?       — В этот раз серьезен.       Тэхен замирает. Ему снова страшно, но не за отказ или за само предложение, а за свое собственное желание и трепет от такого предложения. Он думал, что взамен ему снова нужно будет служить сейчас или после выздоровления, может быть, заставит гулять с ним или играться, даже на постель рассчитывал больше… а прозвучали просто поцелуи.       — Ты же знаешь, что ты мужчина, и я не могу…       — Ты тоже знаешь, что вовсе так не считаешь, — ответно говорит Чонгук, приподнимаясь на локте. Словно, как детскую книжку, читал человека перед собой, такую понятную, невинную и прекрасную сказку.       — Чонгук, я не могу привыкнуть к этой мысли, — откровенно заявляет тот снова, слабо выдавая попытки отказаться от затеи или переубедить.       — Привыкнешь, постепенно. У меня тоже мужчин не было, если тебе будет легче, — добавляет тот в шутку и расцепляет скованные руки, теперь обхватывая кисть и притягивая к своей груди, заставляя прижать ладонь. — Постепенно ты привыкнешь, это не то, что невозможно игнорировать.       Это правда. Тэхен мысленно сейчас отмечает, что факт того, что в постели его вовлекает в поцелуйную авантюру сам Дьявол, пугает больше, чем то, что Дьявол — мужчина. Ощутив близость с чужой грудью, старший машинально сжимает кисть в кулак, но, почувствовав касание, непроизвольно расправляет. Тэхен не выдергивает руку, позволяет вести ее по телу. Теперь, когда его глаза незрячи, все остальные органы обострились и вряд ли бы он смог прочувствовать чужое тело столь же остро, как теперь.       — Вижу, ты согласен?       Тэхен молчит, но не отталкивает, не отводит взгляд. Кажется, словно все его внимание на чужом теле, на том, как скользит рука. Демон искушает, проскальзывая по себе чужой рукой выше, заставляя губ коснуться, раскрывая пасть и оголяя свои выпирающие клыки. Всего один укус и маленькая ранка начинает кровоточить, сигналя о последнем шансе сбежать, а после руки вновь сплетаются, пальцы изгибаются на чужой ладони, образуют плотный замок. И, не ожидая и секунды, как сделка свершилась, Чон подается вперед, смазано ведет губами по чужим губам, сплетая их в поцелуе, таком нежном, осторожном и полном волнении. Удивительно, как сильно изменилось их отношение друг к другу за такое короткое, по меркам жизни Люцифера, время.       Дорвавшись до желанных мягких губ, Гук растворяется в ощущениях, коря себя за невозможность овладеть большим, коря себя и за страстное желание перейти все границы.       Но то, с какой невинностью и страхом отдаются ему, то, как руки уже сами обхватывают плечи, притягивают в ответ. Все так же, как впервые, только теперь головы трезвы и беспристрастны, наполненные лишь желанием. Чонгук только и может, что покусывать, пробираться внутрь языком, хотя ему там пока еще и не рады, но какое уже сопротивление, когда контракт заключен. Теперь, где бы не был Тэхен, кто бы ни был рядом с ним, никто не сможет тронуть его и пальцем, потому что в любой точке мира Дьявол найдет и покарает обидчика.       Насладившись губами, Чонгук, как ребенок, полный ожидания, распаковывающий свой новогодний подарок, скорее стремится прочувствовать сначала как можно больше, а уже потом с наслаждением играть долгими часами.       — Как тебе больше нравится? — игриво спрашивает Дьявол, перемещаясь губами на шею, терзая теперь кожу там, вылизывая на ней протяжные дорожки. — Здесь или…? — не заканчивая вопрос, поднимается выше, обхватывает обвисшую мочку, прикусывая теперь и ее, заставляя тело под собой невинно вздрагивать от дыхания прямо в ухо, от влажности всех действий. Чонгук соблюдает правила, он не лапает чужое тело, не пытается забрать немного больше, строго следует правилам, просто он… — я не говорил, что целовать буду только губы.       — Чонгук, — на выдохе прозвучало имя в ответ, и демон чуть улыбнулся. Так страстно оно еще не звучало, так желанно и соблазнительно. — Чонгук! — требовательней заявил обладатель трепетного голоса. — Ты возбудился! — и, пытаясь оторвать от себя демона, Тэхен указывает пальцем вниз.       Гуку не нужно даже смотреть, чтобы понять суть жалобы: явный показатель возбужденности Дьявола сейчас стремительно упирался в бедро объекта страсти и всячески просил к себе внимания.       — Я знаю, — только и съязвил Чонгук.       Этот рассвет все встречали по-разному. Юнги вот снова сидел в забытом миром баре и выпивал стопку уже с утра. Хосок сказал, что у него срочные новости. И даже две. Юнги изводился, вертелся и каждую минуту посматривал на дверь. Его ангел не имел привычки опаздывать на такие сроки, а уж тем более от таких вестей.       Вскоре дверь открылась. Вот только лицо хоть и было знакомым, но совсем не принадлежало Хосоку. Некий Джин, являющийся ангелом-хранителем Тэхена, невольно затянутый в расследования и отличавшийся изрядно тупыми сравнениями, показался на горизонте.       — О, мистер неваляшка!       — Что? — только и возмутился таким приветствие Юнги.       — Как же, — ангел уже присаживался за его стол. — Ты же демон Лени, любишь спать, а значит, падаешь при любом случае. Ох, ну я и выдал! — хохочет над своими словами, ставя в неудобное положение Юнги даже перед пустующим залом бара.       — Почему ты здесь?       — Хосок не сможет приходить к тебе ближайшее время. У него аккредитация, знаешь же, связь с демонами явно подпортит его баллы, а он метит в верховное божество, ему нельзя портить репутацию.       — Ах, уже началось, — Юнги осознал, что про это слышал уже давно и подобные вещи происходили почти каждый год, давая Хосоку возможность получить более высокий чин. Но от запаха демона тот вечно терял баллы, так что еще в том году они договорились не пересекаться в это время года. — Тогда зачем звал?       — Это и была его первая новость. Сказал, что из-за Тэхена совсем позабыл про дату. — Джин чуть улыбнулся.       — А ты можешь тут находиться?       — Не хочу, но могу… выполняю одолжение для верного коллеги, лишь потому что я сердечно добрый ангел, открытый встречным предложениям, — тут же кивнул он и рассмеялся, видимо забавляло его даже умение выстраивать предложения. Но Юнги прекрасно понял, что это выполнение услуги за возмездную услугу от самого Хосока. Об этом демон поразмыслит позже.       — Что второе?       — Он просил передать это, — ангел протянул записку и поднялся. — И завязывал бы ты пить так рано утром. Добром это не кончится.       — Проваливай, — огрызается демон и берет записку.       По желанию демона, с которым дел иметь и Джину не особо хотелось, ангел ушел. Юнги незамедлительно открыл письмо.       «Я не смогу прийти сам. Аккредитация. Я пришлю к тебе кого-нибудь. Джин почуял запах. Будь осторожен! Он опасен… тот, кому принадлежала ручка, имел дела с принцессой Аи. И он же после убил ее»       — Ручка? — Юнги передавал различные вещи Хосоку для определения запаха демона, схожего с тем, кто оказался четвертым в связи с убийцей Джейсона, прошлого воплощения Люцифера. — Быть не может! — встревоженно вскрикнул демон и сорвался с места, в надежде все еще поймать Джина, того самого ангела, который был с Аи в те далекие времена. У него множество вопросов! И все пазлы могут собраться в определенную картину, нужно было только придержать ангела немногим дольше!       Но, пробежав через весь зал, Юнги успевает только распахнуть уличную дверь, как встречает не меньше десятка озлобленных демонов. Джина здесь нет как минимум, этот ангел ушел до прихода этих ребят.       — Что вы здесь делаете? — раздраженно спрашивает Юнги, а после за расступающимися демонами видит Его. Владельца ручки и того, кто скрывал свое истинное лицо долгие годы.       — Не ждал? — голос звучит не как обычно, все его бравые речи, добрые слова, мнимая забота рушатся о реальность.       — Это был ты… ты действительно убил его тогда.       — Юнги, Юнги… почему же тебе не лень было с этим возиться так долго? — и цокает языком. — Тебе стоило пренебречь порывами, побыть хорошим и просто отдохнуть, тогда бы тебя это до сих пор не касалось.       — Он доверяет тебе, как своему отцу… И я доверял тебе.       — У демонов нет понятия доверия.