DeviLove

      Просыпаться утром в чужой постели непривычно, но еще менее привычно, открывая глаза, не видеть ничего. Затуманенный мозг этим утром не сразу отдает Тэхену отчетность, что тот незряч. Поэтому Ким снова закрывает глаза и, повернувшись на бок, хочет продолжить сон, только вот вытянутая рука падает на что-то теплое и достаточно высокое, что вызывает испуг, едва не способствующий триумфальному падению на пол.       — Что? Что? — судорожно повторяет он.       — Приснилось что-то плохое?       Хотя Тэхен и не видит, но голос Чонгука узнается очень легко. В некотором роде это приносит облегчение, а в некотором, напротив, пугает только больше.       — Я просто думал, что еще сплю, — он машинально потирает глаза в попытке убрать затуманенность, но все напрасно, они все еще незрячи.       Чонгук же смотрит на пробуждение парня с некоторой опаской, настороженностью, но как только видит его беспочвенные волнения, успокаивается и продолжает снова любоваться. Он смотрел на него уже час с тех пор как проснулся, запретил Намджуну будить и доставать их двоих, заставил Пифона отмазать Чона от школьных занятий. Тот даже явно перестарался и отпросил его чуть ли не на весь учебный год, обосновав это какими-то вескими причинами отъезда его семьи за границу. Все учителю поверили на слово, а проверять поводов не было. Поэтому вместо мутных уроков, Чонгук смотрит на полюбившиеся очертания чужого лица.       — Голоден? — интересуется демон.       — Нет, — расстроенно говорит Тэхен, стоит ему окончательно вспомнить причину своей слепоты. Легкая обида на Гука снова закралась. — Сколько времени?       — Десятый час, — быстро отвечает тот.       — Что? — Тэ на такое может только резко подскочить на кровати. — Мне же сегодня на работу.       — Не волнуйся, я разобрался с этим.       — Ты? Это каким образом? Послал Абу за меня работать?       — О нет, она точно не справилась бы.       — Тогда как?       — Я уволил тебя. В смысле, — протяжно продолжил демон. — Я написал увольнительную за тебя, а благодаря некоторым связям и деньгам, тебе не нужно ничего отрабатывать. К слову, все по состоянию здоровья и с приложенной врачебной справкой. Тебе не стоит волноваться.       — Как мне не волноваться, если я снова безработный! Мне есть надо, а не “не волноваться”.       — Ну и что?       — Как что? Уважаемый мистер Дьявол, я умру от голода.       — Уважаемый мистер Человек, вы умрете только тогда, когда я этого захочу.       Он передразнил это, излишне акцентируя внимание на своей важности в этот момент, от чего Тэхен побледнел и настороженно стал ощупывать край кровати, дабы быстрее сбежать от ненормального. Но когда Гук это видит, он-то тут все еще зрячий, тянет парня на себя и заставляет упасть на свое тело, валясь вдвоем на мягкую постель.       — Ты не так понял. Я взял на себя полную ответственность. Теперь буду ухаживать за тобой, как за своей собачкой.       — Что? Я тебе домашний питомец?       — Лучше. Скорее женушка! — и тут же куда-то в район лба прилетает слишком счастливый чмок, совсем не свойственный гормонально неустойчивым Дьяволам. Гук выглядит неимоверно счастливым, и как жаль, что эту здоровую улыбку никто не видит. Такому в пересказе и не поверишь. Нужно видеть самому, но Тэхену остается только чувствовать подобное. Как ни странно, но это счастье ощущается даже в дрожи самых кончиков пальцев чертенка, сжимающего человека в своих руках.       — Где ты такого понахваталася? То моим мужем представился, теперь женой называешь.       — У меня тоже есть телевизор, я порой посматриваю различные сериалы, мне всегда это казалось забавным, но не думал, что когда-то захочу назвать кого-то так же.       — Так это мне еще и льстить должно? — возмущенно вспыхнул Тэхен.       — Конечно! — задорно смеется Дьявол, сжимая тело в руках только сильней. — Знаешь же, что Дьявол — это самая грозная сила в этой вселенной, способная причинить тебе вред, но теперь… — он опускает нежный взгляд на человека и просто радуется, что может скрыть эту свою слабость от самой слабости под пеленой темноты в его глазах. Но нежность в голосе все же чувствуется во всем сказанном. — Но теперь эта сила оберегает тебя.       — Кто кого оберегает, — недовольствуется Тэхен, невнятно напоминая, по каким причинам он потерял свое зрение.       — Все, хватит, я и так уже слишком долго мил с тобой.       — И что? Теперь снова будешь бить?       — Хуже.       И вместо привычной боли Тэхен ощущает, как его хватают за край подбородка и с неслыханной наглостью тянут вверх, пока губы не накрывают невиданная теплота и мягкость, обволакивая в поцелуе. Тэхен не глупый, помнит, как согласился и даже подписал контракт, что подобное станет платой за его сохранность. Верно… Сам Дьявол теперь его личный телохранитель и сейчас, беря плату, отчетливо дает это понять.       Тэхен действительно удивляется тому, каким может быть его неожиданный любовник: трепетным, нежным, внимательным. Чонгук способен окутать его таким вниманием, о котором не знали даже наставники, живущие с ним с рождения. А Тэхен не замечал ничего вокруг. Он не мог видеть, но все что окружало его — теплые руки Чонгука, обволакивающий голос, согревающий изнутри. Когда Тэхен видел в них демонов, видел их порой странные таланты и образ жизни, он был зациклен на своем представлении Рая и Ада, на своем представлении демонов и ангелов, от чего держался в стороне. Но теперь, когда в этой вечной темноте для него существовали лишь руки его демона, все стало другим. Оказывается, в этом доме тоже может быть уютно.       — Чонгук, — робко позвал его Тэхен, когда в комнате снова ощутилось одиночество.       Тэхен лежал на постели в тот момент, когда его извечный охранник блуждал за дверьми в поисках Юнги: он хотел попросить этого демона поведать о некоторых человеческих особенностях, но тот словно сквозь землю провалился. Так вот пока Дьявол был занят, Тэхен продолжал быть один. Это первый день, когда он совсем ослеп и когда страх от новых нападок демонов перешел в состояние панической атаки. Постепенно, не слыша в ответ ничего, он начал тяжелей дышать, потом поджал под себя ноги, обхватил руками колени.       — Чонгук.       Не терял надежду на отклик, но в ответ только шорохи и звуки, исходящие с разных сторон. В определенный момент ему начало казаться, что в комнате снова кто-то есть, кто смотрит на него, кто-то шепчет ему: неразборчивые слова, бубнеж, отдаленный, слабый, наводящий ужас и настоящий страх.       — ЧОНГУК! — в конечном итоге маленькие просьбы сорвались на настоящий крик.       И словно по щелчку этого крика в комнате в легкой черной дымке явился и Дьявол, поднявшись с первого этажа. Он сначала сразу же осмотрел комнату, там было пусто, хотя и витала дымка бесовщины, но скорее обосновывалась тем, что это место уже долгое время было пристанищем Дьявола для сна.       — Я здесь, — сразу подал он голос, видя сжатого парня.       Подойдя ближе, опустил руку на его голову и лишь двумя легкими касаниями пытался утешить, приводя в порядок.       — Я здесь, все в порядке. Тут никого.       Испуганный человек только обхватил шею демона и скорее прижался. Он ведь просил не оставлять его так долго, а этот Дьявол исчез на долгие минуты, которые в таком состоянии становятся схожими с мучительными часами и сутками.       — Не получишь свою плату, если будешь так уходить.       — Я хотел спросить Юнги, что может развеселить тебя, но не нашел его. Что-то Пифон тоже зачастил пропадать, — с легким безразличием заявляет демон, осторожно укладывая человека на мягкую подушку. — Тебе не скучно сейчас?       — Скучно.       — Тогда, может, развлечемся? — конечно же, двояко звучало, но Гук подразумевал самый что ни на есть пошлый контекст, о чем говорила шаловливая рука, забравшаяся под тонкий слой одежды и уже начавшая изучать обнаженную кожу парня.       — Нет! — обрывает его Тэхен и скорее сжимает складки одежды, не давая проникнуть дальше и, напротив, выталкивая руку прочь.       Чонгук недовольно морщится, но не настаивает. Идя вразрез со своим характером, он не требует большего, чем ему позволяют, не сейчас, когда Тэхен так уязвим и не может действительно дать никакого отпора. Поэтому он снова просто любуется человеком, немного скалясь, когда встречается с пустым взглядом глаз. Хочется возродить и убить тех демонов снова, чтобы они жарились в Аду. Но все, что он может, только вести по щеке парня тыльной стороной ладони, вглядываться на легкие вздрагивания ресниц и молиться тому, кого он даже произнести не может, лишь бы однажды этот человек хоть немного приоткрыл свое сердце для него.       На другой день улучшений в зрении не было, хотя Тэхен стал подмечать, что бесконечная темнота начала в его глазах делиться на полнейшую темноту и легкие сероватые оттенки. По поводу таких изменений, конечно же, обратились сразу к Пифону. Тот с важным видом прошел в комнату Дьявола практически на рассвете, осторожно оглядывая все вокруг. Видеть, как его Владыка столь любовно смотрит на нежданного гостя, было странно, но приятно. Это трепетное чувство, не способное скрыться на подростковом лице, вызывало у старого демона огромную счастливую улыбку.       — Пифон, скорей, — нетерпеливо заявлял Чонгук, вставая с постели. — Где остальных носит? Тэхен, кажется, стал что-то видеть, — заявляет Чон и подталкивает демона ближе к человеку. — Ты можешь посмотреть, что с ним?       — Не стоит так суетиться, Чонгук, — мужчина задорно рассмеялся, видя озабоченность на юном лице. Он такого не видел уже семнадцать лет, с тех пор как малыш появился на свет. А сейчас тот так бережено о ком-то заботился. — Тэхен?       — М? — человек тоже был намного мягче привычного. Это чувствовалось по тому, с какой расслабленностью он лежал на постели. И хотя его глаза были незрячи, он умудрялся вертеть головой не в сторону своего собеседника, которым сейчас уже выступал старший демон, а словно тянулся к Чонгуку и искал его даже в таком положении. Это уже демона насторожило.       — Чонгук сказал твои глаза стали лучше видеть?       — Мне кажется, появилось что-то серое, — уверенно заявил он.       Мужчина подошел ближе и сел на край постели. Когда попытался прикоснуться к человеку, тот, будучи слепым, дернулся от этого жеста, как от холодного ожога, которого в природе и существовать не может, от этого вгоняет в легкий страх. Если, ослепнув, Чонгук стал для него привычней и теплей, словно он мог ощущать не его внешность, а его помыслы и саму душу, если таковая вообще может быть в теле демонов, то в данный момент он ощущал только сквозящий холод, оставляющий тот самый ледяной ожог.       — Все в порядке? — голос Чона был спасительным, а теплая рука поверх собственной помогла облегченно выдохнуть.       Чонгук давно заметил, как странно Тэхен реагирует на других демонов. Он все же их боится и это чертовски приятно — быть единственным, кто может касаться Тэхена, целовать его и обнимать, не ощущая испуга. Пифон же внимания на такое не обращал, его цель была другой, и теперь он активно всматривался в зрачки, словно самый лучший профессионал офтальмолог, а потом еще прощупал пульс на запястье и шее, только анализируя что-то свое.       — Думаю, потоки его энергии, перекрытые сывороткой, постепенно прочищаются новыми потоками, энергия пробивается через его тело, поэтому он, возможно, начинает лучше различать цвет. Следите за этим внимательней.       Пифон проводит носом по лбу человека и наклоняется чуть ниже, все со стороны выставляя банальным принюхиванием зачем-либо или пытаясь высмотреть что-то. Он просто шепчет тому на ухо.       — Ты сейчас крайне уязвим, будь осторожней, настроение нашего Владыки непостоянно, — судорожно говорит тот. — То, что я дал, сейчас нужно тебе как никогда.       А после поспешил удалиться.       — Кстати, — Чонгук остановил его на полпути. — Ты не видел остальных? Странно, последние дни я вижу только тебя.       — Хм, Юнги исчез уже очень давно, — с прищуром произнес Пифон. — Я давно подозреваю это, но думаю, он имеет дела с другой стороной и его исчезновение… связанно именно с этим, — рассудил мужчина. — Абаддон сейчас в Аду, в последнее время восстания участились, и к тому же, она хочет найти, кто распространяет слухи о вашей мягкосердечности, Чонгук, поэтому немного занята. Ты стал куда сильней, не думаю, что ее защита тебе столь же важна, да и цель у всех теперь, — и он, не завершив предложение, кивнул на невидящего Тэхена.       — А Намджун?       — Я не знаю, он никогда не докладывал мне о своем местоположении, — спокойно завершил мужчина и, слабо поклонившись, покинул комнату.       — Ах, ну и ладно, — бросил Чонгук и снова упал на кровать. — Как ты себя чувствуешь? Не хочешь погулять?       — Нет, — буркнул Тэхен. — А, кстати! О погулять!       — Решился?       — Нет, — Тэхен поднялся и наощупь нашел чужое плечо. — Я забыл, что Джису должна была позвонить, да и Чимин, может, волнуется… Я ведь даже не сказал им, что… — а что он в принципе-то и должен был сказать, кроме как того, что внезапно лишился своего зрения. — Мне надо срочно придумать, почему меня не будет в городе на некоторое время.       — Хорошо, я напишу им сообщение, что ты уехал по работе…       — Зачем риелтору по району Сеула уезжать по работе из Сеула?       — А что, обучение, нет? — Чонгук на деле не мог даже здраво мыслить, так что не замечал, как это у него получалось, он только посматривал, как чужая рука все еще лежала на его плече, и было как-то особо приятно, что человек касается его самостоятельно и даже не в порыве страха. Интересно было только одно: что можно испытать, если этот же человек коснется его в порыве страсти, нежности или просто желания обнять. Обнять не потому, что так безопасней, а обнять потому, что так захотелось. Наверное, блаженное чувство, которое Чон даже не надеятся испытать. Как минимум не сейчас, нужно уладить все вопросы, поставить демонов на свои места и пресечь любые попытки навредить человеку. Тогда страх заменится доверием и нежностью.       — Я напишу сейчас всем, — добавил Чонгук и, нехотя, отодвинул чужую руку от себя. Поднявшись и пройдя к чужому рюкзаку, валяющемуся в углу комнаты вот уже вторые или третьи сутки, Гук впервые его поднял. Небрежно расстегнул молнию и так же многозначительно засунул туда руку в поисках мобильного телефона.       — Ай, — резко шикнул демон и выдернул руку со дна рюкзака.       — Что там? — испуганно подал голос Тэхен. Чонгук и сам не знал что, но, вынув свою руку, он заметил, что его палец был порезан и постепенно маленький на вид порез начинал заливаться кровью. Болел сильно и остро, тот даже потянул палец в рот и слизал кровь. Не обратив на порез должного внимания, он достал, наконец, телефон и разослал сообщения.       — Я написал Чимину и попросил сообщить его сестре. Поставил даже два смайлика на конце. Достаточно?       — Надеюсь, ты не поставил смайлик чертенка?       — Что? Как ты догадался? — ошарашенный Чон сначала уставился на экран, не зная, как его друг вообще мог такое угадать, а потом перевел взгляд на порез: тот все еще напоминал о себе, отдаваясь болью, и наотрез отказывался заживать. Странно, ведь подобные раны на самом принце Ада заживали быстрее, чем тот успевал понять о случившемся.       Недолго думая, он осторожно перевернул рюкзак и несильным взмахом вывалил с шумом все на стол.       — Что происходит?       — Я уронил твои вещи.       — Что? Подними, тебе нужно быть осторожным.       И хотя Тэхен искренне доверял его словам, на деле Дьявол высыпал все на стол не менее чем специально, видя острие прозрачного кинжала, торчащего из толстого свертка ткани. Подобную вещь он не видел ранее, но уверен, что такое не может быть в рюкзаке обычного человека просто так, подобные артефакты были присущи божествам и демонам, но никак не людям, и раз острие было опасно даже для Дьявола… Было бы оно случайным?       Чонгук настороженно вынул предмет из чужих вещей. Почему это здесь и как могло тут оказаться? Тэхен точно не намеревался сделать ему больно, так что вариант с человеческой ненавистью отметался, Чонгук бы увидел подобные желания в отражении карих глаз.       — Тэхен, среди твоих вещей…       — Что там?       — Прозрачный ножик… откуда он у тебя?       Тэхен резко подскочил и снова сел на кровати, вспоминая, что все еще носил его при себе на случай, если Чонгук обезумит. Но теперь, когда правда была так очевидна, ему стало стыдно признаваться в этом.       — Это…       — Это же артефакт? — подмечает Чон и бросает взгляд на все еще кровоточащий палец.       — Да, мне дал его Пифон… на случай, если ты вдруг решишь навредить мне, он сможет тебя обездвижить!       — Вот как, обездвижить, говоришь, — верится слабо, потому что палец слишком сильно болит для того, который должен лишиться возможности двигаться. Очевидно одно: скорее эта вещь сможет его остановить радикальным способом.       — Я… я выну его или можешь оставить у себя, не думаю, что он мне понадобится… — Уровень неловкости и страха злости Чонгука нарастает, в конечном итоге бояться рядом с ним действительно нечему, младший все делал, чтобы это доказать. А как итог в вещах Тэхена все еще лежит оружие от него.       Но вместо злости, Чон лишь опускает оружие снова в его сумку:       — Нет, все правильно, если Пифон говорит, что это нужно, значит, так оно есть. Все же ему лучше знать.       Эти дни были полны романтики, как бы это странно не звучало. Замечал это даже Ким Тэхен. Все было настолько спокойно и тихо, что порой человеку казалось, что все это было заранее спланировано. Ведь Чонгук наверняка был способен сделать и такое: попросту заставить кого-то разыграть дурацкую сценку, чтобы проводить время вместе. Уходить Киму сейчас было некуда, да и возможности никакой: его все равно окутывал страх каждый раз, когда он оставался наедине со своей слепотой. Пускай серые пятна уже подменили ему какое-то свечение, но не избавили от полного непонимания происходящего.       Но на четвертый день он уже научился четко определять наступление сумерек.       Стоило на небе взойти луне, дому уснуть в непробудном сне, всему вокруг погрузиться в эту умиротворительную тишину, где слышно лишь стрекотание кузнечиков и то, как Чонгук снова закрадывался под одеяло. Он не пытался скрываться, юлить, он заявлял о своих желаниях, он позволял себе касаться тела возле себя, вдыхать аромат свежевымытых волос, обнимать. Тэхен поддавался этому всему, хотя взаимностью не отвечал. Он был похож на обычную игрушку, позволяющую хозяину творить все в рамках приличного. Иногда он небрежно отвечал на робкие поцелуи, затягивающиеся не на минуты, а на продолжительные часы, пока губы не горели у обоих. Было так странно по началу осознавать, что пока ты незряч, тебя целует какой-то парень, а ты нехотя отвечаешь на эти поцелуи только с надежной остаться в полнейшей безопасности. Но чем дольше это продолжалось, тем больше нравилось.       Поэтому на четвертый день Тэхен, почувствовав, как за спиной снова проминалась кровать, уже слегка подавался назад, тут же ощущая окутывание чужими руками. Губы Дьявола касались плеча и шеи, шептали что-то тихое и ласковое. Нет, все это сон и какая-то слишком нереалистичная сказка, ведь нас всегда учили тому, какие демоны плохие, что подобного у них не может быть. Но спиной он ощущал отчетливый ритм чужого сердца, и оно наверняка шептало об истинности чувств. На самом деле, плоть Чонгука, вшитая в ногу человека давно уже прижилась и лишь едва ли передавала какие-то эмоции, только в самые сильные эмоциональные моменты, но Тэхену хотелось верить, что что-то внутри него самого трепещет не в ответ, а с подачи этого человека.       — Чонгук, — тихо проговорил Тэхен, а ответом ему послужил короткий поцелуй в шею. Привыкнуть к тому, что парень желает тебя, все еще не было возможным и очень странным, но Ким уже не сопротивлялся как раньше, скорее принимал как должное. — Мне надоело сидеть дома, скоро совсем похолодает, я не хочу сидеть вечно взаперти, а лучше насладиться последними теплыми днями, — парирует он.       — Ты не боишься? На улице не так безопасно, ни один смельчак не заявится в дом Дьявола.       — Но… со мной же будешь ты, так что… думаю, это будет безопасно.       — Ммм, верно, — и в голосе чувствуется улыбка: блаженное чувство ощущения собственной значимости для человека.       И он сдерживает обещание.       Тэхен просыпается в девятом часу утра и снова не находит демона на второй половине постели. Подобное происходило не часто, потому что кто-то любил спать до самого обеда.       — Чонгук?       Ким, конечно же, встревоженно поднялся. Зрение сегодня дало новые улучшения, пятна стали намного отчетливей, хотя все еще было размыто и виднелось словно через толстую черную пленку, натянутую на его лицо. Но он мог понять, что Гука нет и в комнате. Не было, пока не произнесли его имя. Как только это случилось, силуэт появился напротив окна.       — Чонгук, это ты?       — Тэхен… — голос звучал знакомо, но точно не принадлежал пятому воплощению Люцифера.       Это так испугало Тэхена, что он моментально вскочил на кровати, только теперь осознав, что сделал это еще раз. Зрение и правда все еще подводило его, но сердце выбивало бешеный ритм. Вскинув руку на вторую часть постели, он почувствовал знакомое тепло.       — Тебе что-то снилось? — сонный голос Гука с боку, который даже еще не открыл глаза.       — Ах, показалось… да, думаю, снилось.       — Что-то напугало тебя? — он интересуется лениво и этот сладкий голос с утра звучит как услада. Мог ли Ким Тэхен вообще предположить, что однажды этот Дьявол не будет утром пытаться сжечь его за пробуждение, а потянет к себе, сомкнет в своих руках, вынуждая прижиматься к окрепшей груди. — Я же рядом, тебе не нужно волноваться, — столь же сонно бубнит он и зарывается носом в густых волосах.       — Ах, я знаю, просто во сне тебя не было и… был кто-то другой.       — Теперь тебе кажется, что тебя преследуют, — Гук на этих словах прижимает его еще сильней. Тэхен все еще не сопротивляется, но и в ответ не проявляет ничего.       — Наверное, ты прав.       — Тогда, может, встанем и пойдем на наше свидание?       — Свидание? — встревоженно вскрикнул Тэхен и резко отпрянул от чужого тела.       На такие резкие движения Дьявол уже вынужденно открыл глаза и, широко зазевав, приподнялся на постели, теперь смотря, как гримаса чужого лица кривится от непонимания.       — Ты хотел прогуляться. Или не хочешь? Пойдешь один?       — Нет, с тобой, — робко замечает тот.       — Как твои глаза?       — Уже вижу силуэты и различаю светлое и темное.       — О, звучит отлично. Значит, ты идешь на поправку. Как жаль.       — Жаль? — возмущенно вскрикивает Тэхен и с размаху заезжает по чужому плечу.       — Эй! Тебя давно не поджигали? Ты вообще-то Дьявола бьешь! — возмущается парень, еле скрывая улыбку за грозным голосом. Но он не пытается сделать больно.       Теперь в его понимании нет боли для Тэхена. Он только может повалить его на постель, прижаться к пересохшим за ночь губам и немного небрежно размазывать по ним свою слюну, с наслаждением упиваясь легким ответом. Чонгука порой бесило, как этот мальчишка мог воздействовать на него: всегда так грубо игнорировал поцелуи и просто позволял делать с собой, что хочешь. Казалось, Демону всегда было достаточно и этого. Но в те редкие моменты, когда губы напротив немного размыкались, целовали, словно в их первый поцелуй, весь мир забывал, что значит звуки, краски вокруг меркли, а живот приторно тянуло куда-то вниз, и не хотелось ничего больше в этом мире, не нужен был ему ни трон, ни Ад, ни проделки Рая. Только эти губы. По правде, Чонгук не понимал, как Юнги сдерживался долгие столетия и, видя в его глазах нежность к ангелу, видя, как это вредный демон меняется от собственных сжигаемых изнутри чувств, хотел воздвигнуть памятник наставнику, потому что сам сдерживаться не умел. Хотелось Тэхена… даже слишком.       Разорвать поцелуй все-таки пришлось, когда Тэ не только перестал отвечать, а еще и уперся руками в плечи, настаивая на завершении.       — Ты увлекся.       — Просто ты ответил, и я не смог сопротивляться, — небрежно выдает демон и срывает еще один сладкий чмок с покрасневших губ. — И жаль мне потому, что ты сбежишь после, я же прав.       — Верно, — не раздумывая и секунды, заявляет Тэхен.       Больно. Но ничего не сделать с этим.       — Тогда я придумаю, как заставить тебя остаться, — с грустной улыбкой на лице произносит Гук и поднимается с постели, оставляя Тэхена одного. — Давай собираться, у нас же свидание.       — Куда мы пойдем?       — Ты уже не отрицаешь, что это такое?       — Ты можешь называть это, как хочешь.       Привычным будничным тоном они разворачивают беседу, пока Тэхен приподнимается, хватает Чонгука под руку и идет в ванную комнату. Умывается самостоятельно, а вот бреет его этот непослушный Дьявол, с таким усердием стараясь то ли не оставить ни единой царапины, то ли с особым демоническим желанием располосовать все лицо.       — Но это ведь так. Мы пойдем в романтичное место, где будем только вдвоем.       — Мы можем пойти и в более людное.       — Нет, тогда я не смогу охранять тебя в случае чего. Ты же не разрешишь мне использовать силы.       — Верно.       — Да и зачем нам идти туда, куда путь для обычных людей, когда я могу доставить тебя в любую точку мира.       — Прямо в любую?       — Да.       — Хочу прогуляться по Нью-Йорку. И это сможешь?       — Готовься завтракать в Снек Боксе на Таймс-сквере.       — Ого, — воодушевленно залепетал Тэхен. — Но в любом случае это не…       — Мы будем вдвоем и будем целоваться. Разве это не определяет свидание?       — Ты хочешь целовать меня на людях? Мы же мужчины.       — Ты только что напросился на путешествие в Штаты, там совершенно спокойно относятся к любой форме любви, если это любовь, конечно же!       — В нашем случае это вынужденные меры.       — Ну же, ты мог бы сбежать, мог бы попросить Юнги охранять тебя или Намджуна. Абаддон попросить на недельку-другую, но ты соизволил заключить сделку со мной в обмен на поцелуи. По факту, ты ничего не теряешь, а только получаешь сладости, — и в этот момент тот задевает пухлые губы пальцем, как бы намекая, что эта услуга удовлетворяет их обоих.       — Да ты и не больно много делаешь в качестве охраны.       — М-м-м, потому что пока мы рядом, никто не решится напасть на тебя. Иначе… — договаривать не стал. Только опустил станок на стол и провел тыльной стороной руки по выбритой щеке парня. — Ооо, место для моих губ подготовлено.       — Я бреюсь не для этого.       — Ну что ты, — Чонгук смеется и убирает все с небольшого столика. — Раздевайся, я помою тебе голову.       — Что? Я сам. Выйди.       — Да ладно, чего я не видел.       Тэхен не мыл свою голову все эти дни, потому что это доставляло ему множество неудобств. А некоторые небольшие омовения тела он вполне был способен делать самостоятельно. Хотя по факту за ним все равно тщательно наблюдали и помогали в случае необходимости. Поэтому возмущения и недовольное лицо Дьявола только веселили.       — В конечном итоге ты сам всегда напоминаешь, что мы оба мужчины. Чего тебе стесняться? Тем более ты не будешь ничего видеть.       — Зато ты будешь!       — Мне прикрыть глаза? Тогда оба будем в неудобном положении, — легко говорит Чон, а сам уже стягивает с себя одежду. — Все, раздевайся. Раньше залезем — раньше попадешь в Нью-Йорк.       — А мы точно будем там? Как я отличу, что мы не в Корее?       — По языку, милый, по языку, — отбарабанивает тот. — Если ты сам раздеваться не будешь, я же раздену тебя, и ты не сможешь мне сопротивляться!       — Даже не думай о таком, — тут же осекает его Тэхен и делает шаг в сторону.       — Не могу!       — Чонгук!       — Я уже начал думать! — со смешком отдает Дьявол и подходит ближе.       Сбежать в маленькой комнатушке слишком далеко не получится. Первая же преграда за его спиной уже оказывается плиткой, в свое время аккуратно выложенной на стене. Чонгук выдыхает горячо, не свойственно дыханию простого человека. Подобное уже случалось, и несложно догадаться, что его просто разыграли слишком сильно, и не стоило сопротивляться его желаниям.       — Чонгук?       Но вместо какого-либо ответа лишь изящно выгнутая бровь, прежде чем лицо скрылось где-то внизу. Теперь губы Дьявола целовали шею Тэхена, заставляя его прикрыть глаза от удовольствия и просто полыхать от стыда. Как же грешно признавать, что подобные вещи начинают ему нравиться. То, как губы скользят по шее, как руки забираются под широкую футболку и двигаются по телу выше, задирая плотную ткань. Чонгук нежен, но в то же время не скрывает свою страсть и пылкость. Его тело снова повышается в температуре, и кажется, что вот-вот начнет оставлять дорожки ожогов.       Как только грудь оголилась, молодой Дьявол оторвался от нежной кожи шеи, напоследок слегка прикусив кадык, и опустился, выцеловывая теперь узоры на груди. Все верно, он не собирался никогда останавливаться лишь на губах, ему хочется изучать все это тело целиком, он желает его ежесекундно. Знал бы Тэхен, сколько сил приходится вкладывать Чонгуку, чтобы обуздать свой молодой организм. А Тэхен не знает. В первую очередь он не знает, как некогда принцесса Аи смогла поддаться какому-то там искушению и убить такого демона, как можно было сопротивляться его любви? Да будь Тэхен девушкой, уже бы отдался без остатка, просто постанывая от того, как ласкают его грудь. Даже будучи мужчиной, чтобы сдерживаться, ему приходится кусать губы, жмурить глаза и просто отвлеченно думать о чем-то другом, когда губы спускаются по торсу все ниже. Неужели этот Дьявол задумал что-то?       Тэхен упирается руками в чужие плечи, из-за чего футболка снова спадает вниз, вызывая недовольный рык с уст демона. Но тот не останавливается, жмется сильней, выводит язычком линию, на которой оканчивается резинка домашних штанов. Отвратительным Тэхену сейчас казался только тот факт, что организм реагировал на это возбуждением, и если раньше поцелуи не вызывали подобных эмоций, то сейчас легкий стояк уже давал о себе знать. Чертов искуситель лишь усмехнулся, когда обратил на это внимание. Но акцентировать не стал, ему нет дела до издевок, у него нет желания принижать Кима лишь за эти мысли, напротив, его цель породить их как можно больше. Заставить того самого захотеть продолжения. Поэтому возбуждение заставляет его улыбнуться и снова подняться, выпрямившись во весь рост.       — Ну ладно, а теперь раздеваемся, — будничным тоном заявляет младший и дергает штаны, ловко подхваченные их обладателем.       — Теперь я точно сам! — с алеющими щеками заявляет Тэхен и пытается ловко ускользнуть из чужих рук.       — Тебе пора перестать меня стесняться, — спокойно отмечает Чонгук и на секунду дает слабину, благодаря чему его отталкивают, и Тэхен быстро отходит на пару шагов в сторону. Причин для отказа в помощи теперь на одну больше. Но… Чонгук же Дьявол, было бы глупо полагать, что он проявит хотя бы тактичность в этом вопросе. — Не хочешь сотрудничать, значит?       По правде, Ким сейчас был уверен, что по закону жанра и вообще, исходя из сложившейся ситуации, Дьявол должен спросить, стоит ли ему уйти, как бы акцентируя, что человек останется без защиты, но… как же Ким Тэхен еще плохо знает сущность демонов.       Без особого желания руки Тэхена поднялись в воздух, и футболка под давлением легкого ветра заскользила вверх, только не спадая совсем, а нелепо запутываясь на запястьях над головой. Тэхен даже испугался, он тут же заморгал активней, потому что в это мгновенье ему жизненно необходимо стало увидеть Чонгука и то, что происходит, потому что его никто не трогал, а одежда просто покидала это тело в произвольном направлении.       — Чонгук!       — Ты правда думаешь, что человеческие ручонки могут меня как-то остановить?       Чон даже не двигается, не отошел от стены, только в пол-оборота смотрит на жертву и на то, как теперь еще и брюки дают слабину и поддаются натиску потусторонних сил.       — Серьезно! Чонгук! Это ты делаешь?       — Я, — без зазрения совести заверяет Дьявол, только чтобы тут никто не упал от приступов паники. А в остальном наблюдает, как ткань опускается на пол и сверху накрывается легким бельем, так же слетевшим следом.       Теперь Тэхен обнаженный и с подвязанными руками стоит посреди ванной комнаты перед демоном, почти не имея возможности видеть.       — Зачем я вообще с тобой связался! — вот уже вроде кажется, что и причину убить его нашел, уже даже как-то стал понимать, почему девушка могла не выдержать. Но возбуждение, не спадающее от всех этих махинаций, подсказывает демону, что двигается он в правильном направлении.       — Да ладно тебе, неужели ты все эти дни думал, что я имею ванную комнату в два квадратных метра, где чудом даже полотенца висят в душевой?       — Что? Какого…       — Я видел тебя уже без одежды. Ну, серьезно. Но мне показалось, что ты так возбуждаешься от принуждения и такой интриги, верно же?       Чонгук, наконец, подходит ближе и обнимает тело перед собой, давая свободу чужим рукам, что в тот же миг пытаются освободиться от футболки. Теперь Чон обнимает обнаженного парня и улыбается этому. Глупый Дьявол… он такой глупый Дьявол, потому что может быть просто счастлив от этого чуда в своих руках. Еще глупей только Ким Тэхен, потому что он все же сдерживает чувства, которые с головой окутывают его разум.       Получив волю над руками, Тэхен не толкает своего демона в сторону, а только кладет руки на его плечи и позволяет дальше прижиматься к себе, смущаясь только тому, как возбужденный орган вынужденно елозит по чужим штанам.       — Тебе не нужно меня стесняться, — говорит Чонгук очень ласково, а еще так тихо, что кажется, он хочет донести это одному ему. — Больше не нужно, — и дальше нежный поцелуй в оголенное плечо.       А Тэхен, кажется, уже и не боится. Он стискивает зубы, жмет губы в узкой полоске и еле сдерживает слезы. Потому что он не боится Чонгука, он боится того, что этот парень ему нравится. Со всеми его причудами жизнь теперь стала такой яркой. Раньше Тэхен, по правде, не знал, чем заниматься в будущем, работал, лишь бы прокормиться, и не думал о том, как будет жить через десяток лет, — одним словом, жил в однообразии. А теперь не знал, что будет дальше, но был уверен в том, что человек возле него не даст ему умереть, а если понадобится, будет рядом в любую секунду своей жизни.       Руки на плечах чуть сильнее сжимаются, и Тэхен неосознанно кладет голову на это плечо, уткнувшись в Чонгука лбом.       — Это так неловко… как ты смеешь раздевать меня таким образом…       — Тебе стоит быть более послушным. Когда мои силы войдут в зенит… — Чонгук улыбнулся, что Тэ ощутил из-за касания к уху его щеки. — Я смогу раздевать тебя еще множеством способов.       — Не хочу этого знать…       — Почему?       — Потому что ты мудак, который думает только о себе.       — Ахах, как же так? Я могу придумать много способов, которые тебе понравятся!       — Например?       — Ну… как тебе… — он явно задумывается над вопросом и пытается как можно скорее выдать подходящую идею. — Когда силы войдут в зенит, хранитель Ада пробудится, и тогда… как ты смотришь на то, чтобы он это сделал? Будет очень жарко…       — Хранитель Ада? — Тэхен чуть отшатнулся и попытался заглянуть в чужие глаза, правда снова увидел лишь светлые пятна.       — Да. Цербер… ну знаешь, трехголовый пес… все такое…       — ЧОНГУК! — взвыл человек, отталкивая парня. — Даже не думай превращать меня в зоофила! Ненавижу тебя и твою больную фантазию!