***
Тихонов очнулся от холода и боли. Он лежал на полу. Ныли связанные руки, перекрученные веревкой ноги и ушибленная голова тоже отзывались тупой болью. Открыв глаза, он сначала увидел лишь неясные контуры предметов. С трудом напрягая непослушное зрение, Иван принялся вглядываться в окружающее пространство. Вскоре удалось разглядеть какое-то помещение с полками вдоль стен и стоящий на дощатом полу ноутбук, рядом с ним на стуле сидела Виктория и нервно курила. Эта сигарета была уже то ли восьмой, то ли девятой, в пепельнице валялась уже целая россыпь окурков. Девушка сделала последнюю затяжку и бросила окурок к остальным. — Вика может быть развяжешь? — спросил программист, во рту у него пересохло, и язык двигался с трудом. — Я не хочу оказаться на твоем месте, — резко ответила девушка. — Вы очумели, все? Так нельзя… — пробормотал Иван. — Заткнись, — оборвала его Громова. Тихонов удивленно взглянул на подругу (в таком настроении он Вику, пожалуй, никогда еще не видел) и продолжил: — Слушай, если вы крякнули банк че ты тут сидишь? Че ты не смываешься? Вас же всех вычислят… — Дверь заперта, — уже спокойней пояснила девушка. — Может ты меня развяжешь? — еще раз несмело попросил ее Тихонов. — Как-то не хочется умирать связанным, хотя бы руки… Она колебалась, но все же наклонилась и выполнила его просьбу. Иван потер затекшие руки. Вдруг он услышал странные звуки по ту сторону двери. Внезапно послышались шаги. — Тихо, прячься, прячься, — шепнул он Виктории. Не выпуская из рук веревку, девушка быстро протиснулась в тёмную пыльную щель под лестницей и замерла там. Повернулся ключ в замке, хлопнула входная дверь, загромыхали пистолетные выстрелы, раздались крики Ивана. Некоторое время Громова колебалась, потом решила рискнуть. Убежать сейчас означало лишить Ивана последнего шанса на спасение. Поэтому она быстро метнулась к бандиту и сзади накинула на его шею веревку. Все произошло настолько быстро, что бандит даже не успел вскрикнуть. Вика мгновенно захлестнула петлю на его шее и изо всех сил натянула веревку. Бандит одной рукой вцепился в веревку, а второй с разворота ударил девушку по голове. Удар был сильный, Громова отлетела и ударилась затылком о стену. Веревка выскользнула из ее ослабевших пальцев. Бандит сорвал ее со своей шеи, несколько раз судорожно вздохнул и выстрелил в девушку. В плечо Вики словно вонзили раскаленный стержень. Падая, Громова успела подумать, что это конец и сейчас ее будут убивать, но сил сопротивляться уже не было… В ушах шумело, глаза застилала пелена, плечо горело. Девушка ждала еще выстрела, но его не последовало. Вместо этого откуда-то раздался топот, бандит неожиданно затих, а его пистолет отлетел далеко в сторону. — Руки, козел… — произнес незнакомый мужской голос. Вика поняла, что это не бред и обрадовалась. — Как вы вовремя… — простонал рядом Ваня. — Где-то здесь в подвале моя бабушка, — сказала девушка своим спасителям, с трудом подняв голову.***
С того момента как Громова была в ФЭС последний раз морг почти не изменился. В центре помещения все также находился большой стол, отделанный кафельной плиткой, на котором были составлены шесть поминальных стаканов с водкой, накрытых сверху кусочками черного хлеба. Около стола в самодвижущейся инвалидной коляске сидел Иван Тихонов, замотанный в бинты, а рядом Виктория, прижавшись к нему как замёрзший воробушек. — Это из-за меня они погибли, — сказала девушка, указывая на стаканы. — Не думай об этом, — быстро отозвался Иван. — Ты не виновата. — Но если бы я не решила… — Ты же не знала, верно? — с тяжелым сердцем возразил программист. Знала, не знала… должна была подумать! Громова как будто почувствовала невысказанное и опустила голову. — Нет, виновата я. Ты это знаешь, и я знаю. — Искать виноватого глупо, — отрезал Тихонов. — Ты, я… Все виноваты, и надо думать, как жить дальше… Иван говорил с трудом, старательно подыскивая слова утешения, понимая, что иначе глубина отчаяния Виктории дойдет до предела. — Думаю сменить профессию, в правоохранительные органы больше не вернусь, — сказала Громова, мучительная боль промелькнула в ее глазах. — Ясно… — протянул программист. — Послушай, не принимай скоропалительных решений. У полиции к тебе претензий нет. Всем ясно: у тебя похитили бабушку, довели до отчаяния и тебе пришлось нарушить закон. Каждому из ребят чем-то угрожали. Димку Седого шантажировали тобой… Меня тоже заставили… Я, конечно, я сказал, что программа в моём системнике… Но теперь все кончилось — нет ни малейшей необходимости скрываться… — Я всего лишь покрасила и постригла волосы и вставила в глаза цветные линзы, — парировала Вика. Но Иван не мог ошибиться в диагнозе, он понимал: то, что произошло, заставило ее спрятаться от мучительной реальности. — Неужели ты позволишь этим мерзавцам сломать тебе жизнь? — возмутился он. — Будешь жить в страхе, лишишься прекрасной работы в… — Я хочу попрощаться, — ответила девушка, уткнувшись программисту в здоровое плечо. — Пойми меня правильно. Ты прекрасный человек, нашел в себе силы простить меня, но общаться нам более не стоит, мне будет некомфортно, тяжело. Ты тут ни при чем, дело во мне. Меня заставили шантажом, угрожали убить бабушку… Они знали что только я смогу уговорить тебя пойти на эту встречу. — Ты отчаянно храбрая, — постарался подбодрить девушку Тихонов. — Сумела спасти свою бабушку и меня: если бы ты не вцепилась в этого бандита наши бы не успели… Вика неожиданно стащила с головы парик и бросила его на пол. — Я трусиха! — возразила она. — У меня не хватило смелости даже покраситься. Я знала что иду на преступление и надела фальшивые волосы. Как всегда — боюсь. Мне, наверное, следовало сразу предупредить тебя, знак подать… Но стало страшно… — Вика, если ты сейчас уйдешь, спрячешься, это будет означать, что преступники победили, — ответил Ваня. — Неужели ты позволишь сломать себе жизнь? Нельзя бояться! Надо посмотреть своему страху в лицо. Будут ли про тебя сплетничать? Конечно, да. Но ведь о всех плетут глупости. После истории с Садовником, о нас только ленивый не судачил. А так сможешь службой искупить свою вину… Ивана перебил звук открывшейся двери. Услышав шаги, Громова повернула голову. При виде вошедшего Игоря Шустова, Виктория вскочила и хотела броситься ему навстречу, но зацепилась размотавшимся концом бинта. Пришлось остановиться и получше закрепить концы повязки. Шустов тоже остановился и немного заколебался, будет ли это в порядке вещей — обнимать раненую. — Иван, Вика, как я счастлив что вы живы!.. — сказал он и на этом его голос предательски дрогнул, и речь была заменена восторженным взглядом. Тихонов чуть подтолкнул Громову вперёд. Шустов всё-таки осторожно обнял девушку, решив, что никто тут не посторонний, все свои, и вообще… В конце концов, за этим он сюда и пришел. Чтобы увидеть её. Обнять. Прижать к груди. — Здравствуй, — негромко сказал он, поскольку ничего умнее придумать не смог. Она молча кивнула и прижалась к нему крепче, уткнувшись лицом в его плечо. Она дрожала до сих пор, видно, никак не могла успокоиться после перестрелки. — Как ты? — Ничего… — поёжилась она. — Жива. — Страшно было? — Очень. — Это нормально, — успокаивал он её. — Это со всеми бывает… Давай сядем и ты мне все расскажешь… — Нечего особо рассказывать, — грустно улыбнулась Вика. — В гробу видала такие приключения. Ирку зарезали прямо у нас на глазах… Ребят собрали и куда-то увезли… Полный бардак: куда я попала, где моя бабушка… Потом перестрелка, кровь хлещет, мы вопим, пули над головой свистят… Он чуть-чуть нас не убил… Хорошо что Ваню успела развязать, ноутбуком закрылся… Игорь мало что понял из её бессвязного рассказа, но уточнять не стал, только постарался приласкать и утешить… Как долго он мечтал об этом! Какие-то бессвязные слова, вопросы один за другим, а сердце!.. Сердце Вики стучало так, что казалось, все слышат это испуганно-восторженное: тук-тук… Громовой казалось что Шустов хочет сказать ей что-то большее, но что-то мешает. Девушка прерывисто перевела дыхание. Потом подняла мокрое от слез лицо и посмотрела в глаза Игорю. Рука ее невольно коснулась его щеки, погладила… Только теперь она вспомнила о том, что чуть не потерял Шустов… сравнила со своей потерей. Игорь не отрываясь смотрел на нее, и совершенно новое выражение сияло в его зеленых глазах. В них было тепло… тепло и что-то очень похожее на надежду. Виктория была так взволнована этой встречей, что сама себе удивлялась: неужели она, столько пережившая и только что потерявшая любящего человека вновь чувствует своей душе ту, трепетную, никому невысказанную нежность и преданность к бывшему коллеге? Иван Тихонов сидел без движений, молчал, смотрел на Игоря и Вику одобрительно, дружески, понимающе, потом развернул коляску и тихо уехал, оставив их наедине…