Суд Магии. Орден Феникса

После того, как к Рите вернулась возможность присутствовать при дальнейших Чтениях, последние возобновились. Многие запереглядывались, видя, что на кафедру занесло младшего представителя некоего Древнейшего и Благороднейшего Рода, младшего — по возрастному цензу. Старший, ожидавший, что эта глава достанется ему, пожал плечами. Но прежде, чем Регулус приступил к исполнению своих обязанностей, Магия сочла возможным вставить несколько слов. — Обращаю внимание Слушателей, что учебный год в Хогвартсе неминуемо приближается к своему логическому завершению. Уже совсем скоро студентам предстоит сдавать экзамены — кому переходные, а кому и выпускные. Даже данный Процесс не является основанием отменять данные испытания. В связи с этим призываю всех ускорить процесс Чтения и завершить его в течение ближайших двух-трёх дней. — Двух-трёх? — некоторые со вполне естественным сомнением посмотрели на две книги, которые ещё не открывались, да и Орден Феникса был только в самом начале… Безусловно, учитывая даже, что время для чтения останавливалось, всё равно осилить такой объём не представлялось возможным. — Основной Приговор будет вынесен на основании тех событий, которые произошли к моменту произнесения Формулы, — между страниц книги появилась закладка, обозначавшая, докуда предстоит дочитать. — Дальнейший текст покажет, к чему должны были привести события, если бы данный Суд не состоялся, и это можно будет зачитать уже после всех экзаменов, даже после возвращения части слушателей с каникул. Глава 6 Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков Миссис Уизли с сумрачным видом пошла за ними наверх. — Все ложитесь немедленно, никаких больше разговоров, — сказала она, когда они добрались до второго этажа. — У нас завтра трудный день. Джинни, скорее всего, уже спит, — добавила она, глядя на Гермиону, — и не вздумай её будить. — Спит, как же, — вполголоса проговорил Фред, когда Гермиона пожелала остальным спокойной ночи и они стали подниматься дальше. — Если Джинни сейчас дрыхнет, а не ждёт Гермиону, чтобы она ей всё пересказала, то я флоббер-червь… — Тогда готовься, — сказала ему сестра. И пояснила: — К разделочной доске. Я сначала плакала из-за несправедливости, а потом уснула, проснулась только когда Гермиона закрыла дверь… — Ну спасибо… …Миссис Уизли со щелчком захлопнула за Гарри дверь. Спальня показалась ему ещё более тёмной и сырой, чем в прошлый раз. Висевший на стене пустой холст в раме дышал глубоко и ровно, как будто его невидимый жилец спал. Надев пижаму и сняв очки, Гарри забрался в прохладную постель, а Рон тем временем кидал на шкаф совиные лакомства, чтобы утихомирить Хедвигу и Сычика, которые беспокойно стучали жёсткими лапами и хлопали крыльями. — Мы не можем каждую ночь выпускать их на охоту, — объяснил Рон, надевая бордовую пижаму. — Дамблдор не хочет, чтобы вокруг этой площади летало слишком много сов, это было бы подозрительно. — Для этого существуют особые Отвлекающие чары, — напомнила Августа. — К сожалению, далеко не все способны наложить их на живые объекты, наделённые своей магической аурой, даже столь слабой, как у почтовых сов… — Но, полагаю, Альбус вполне в состоянии отвлечь внимание не только от пары сов, но и от дракона, и феникса… — возразила леди Лонгботтом. — Не преувеличивайте, дорогая, — развёл руками Дамблдор. — Мне казалось, что ребятам лучше было воздержаться от переписки… — То есть, вы настаивали на политике полной изоляции как Гарри, так и Рональда от всего мира? Не говоря уже о том, что совам периодически необходимо элементарно охотиться! — сказала Амелия Боунс. — К вашему сведению, в законе существует статья, касающаяся животных и карающая за жестокое обращение с оными. В частности, сов необходимо выпускать на охоту как минимум каждые три дня, если нет возможности предоставлять им такую возможность ежедневно… На основании данного абзаца можно было бы наложить штраф на мистера Уизли — Рональда, я имею ввиду, в размере десяти галеонов для первого раза… — Хорошо бы и Дурслей оштрафовать, они дважды сажали сову под замок, — напомнил кто-то. — Да. — Но… Но… — лепетал Рон, побледнев. — Скажите, Рональд, профессор Дамблдор наложил прямой запрет выпускать птиц или просто рекомендовал держать их в доме? — Он сказал, что надо быть осторожными и если на улице будут часто летать птицы, которые не так часто встречаются в городе, то это может привлечь ненужное внимание со стороны прохожих, — сказала Гермиона. — Значит, запрета, как такового, не было и инициатором жестокого обращения с птицами был именно Рональд, — постановила мадам Боунс. — Возмутительно. Впрочем, с собственным совёнком он и до этого обращался не самым лучшим образом… Ах, да… Я и забыл… Он подошёл к двери и запер её. — А это ещё зачем? Этот вопрос интересовал не только Гарри. — Из-за Кричера, — объяснил Рон, гася свет. — Когда я первую ночь тут спал, он в три часа сюда впёрся. Просто бродит по всему дому. Проснуться и увидеть, как он крадётся по спальне, — удовольствие ниже среднего. Так, ладно… — Он залез в постель и повернулся к Гарри, который видел его фигуру на фоне лунного света, сочившегося сквозь грязное окно. — Что ты думаешь? Гарри не нужно было спрашивать, что Рон имеет в виду. — По-моему, они мало что сказали сверх того, о чём мы сами могли догадаться, — ответил он, думая обо всём, что услышал внизу. — Мы только и узнали, что Орден старается сорвать планы Вол… Раздался судорожный вздох Рона. — …деморта, — твёрдо окончил Гарри. — Когда ты начнёшь произносить его имя? Сириус и Люпин произносят. На это Рон ничего не ответил. — Да, ты прав, — сказал он. — Почти всё мы и так уже знали, спасибо Удлинителям ушей. Нового было только то, что… Хлоп. — Опять эти умники?! — ОХ-Х-Х! — Тише ты, Рон, мама прибежит. — Вы оба трансгрессировали прямо мне на колени! — В темноте, думаешь, легко? Гарри увидел смутные фигуры Фреда и Джорджа, спрыгивающих с кровати Рона. Потом раздался стон пружин, и под тяжестью Джорджа, севшего у Гарри в ногах, его матрас опустился на несколько дюймов. — Что, уже начали про… — нетерпеливо заговорил Джордж. — Про оружие, о котором сказал Сириус? — спросил Гарри. — Скорее, проговорился, — с удовольствием поправил его Фред, сидевший теперь рядом с Роном. — Надо признать, что старые добрые Удлинители ушей нам про это не сообщали. — Что это, по-вашему? — спросил Гарри. — Что угодно может быть, — ответил Фред. — Но разве бывает что-нибудь хуже, чем заклятие Авада Кедавра? — спросил Рон. — Что может быть хуже смерти? — Скажем, такая штука, которая сразу убивает кучу людей, — предположил Джордж. — Может, какой-нибудь особо мучительный способ убийства, — сказал Рон со страхом. — Чтобы делать людям больно, у него есть заклятие Круциатус, — возразил Гарри. — Сильней ничего не требуется. Все замолчали, и Гарри знал: другие, как и он, пытаются представить себе ужасы, которые может совершить неведомое оружие. — Боюсь, фантазии у вас не хватит, — хмыкнул мистер Подмор, оказавшийся в министерской комиссии. — А вы знаете, что представляет из себя это оружие? Спросил кто-то. — Это не оружие в том смысле, который обычно придают этому слову. Но, подозреваю, о нём тоже может пойти речь в книгах, а потому я пока промолчу.  — У кого оно сейчас, по-вашему? — спросил Джордж. — Надеюсь, у наших, — сказал Рон с нервозностью в голосе. — Если так, то, наверно, у Дамблдора, — предположил Фред. — Где? — быстро спросил Рон. — В Хогвартсе? — Конечно! — откликнулся Джордж. — Ведь он именно там хранил философский камень. — Оружие наверняка покрупней размером, чем камень, — заметил Рон. — Не обязательно, — возразил Фред. — Да, размер и сила — разные вещи, — согласился с ним Джордж. — Взять, к примеру, Джинни. — Что ты хочешь сказать? — спросил Гарри. — Да, что? — Вы уже тогда знали о её… болезни? — посыпались вопросы со всех сторон. Близнецы дружно замотали головами, сама девочка вспыхнула и принялась рассматривать свои туфли. Блейз взял её за руку и что-то спросил так тихо, что расслышать могла исключительно сама Джинни… И в ответ она ещё яростнее замотала головой, чем перед этим её братья. — Ты никогда не попадал под её Летучемышиный сглаз? — Когда он мог под него попасть, если только приехал? — удивился Терри. — Что он из себя представляет? — спросила леди Забини, обращаясь к Джинни. Та вспыхнула. — Ну… Когда я злюсь, то иногда возникают тучи летучих мышей. Ну, не тучи… В зависимости от того, насколько я взбудоражена и злюсь непосредственно на того, на кого сглаз направлен. Эти мыши набрасываются на того, кто меня разозлил и преследуют до тех пор, пока я не успокоюсь или не отвлекусь на что-то другое… Когда мы только приехали к Сириусу, эти двое меня жутко напугали и в итоге… — девочка развела руками. — Мы потом долго залечивали царапины… — близнецы опустили головы. — То есть, от этого сглаза остаются реальные повреждения? — уточнила Розалинда. — Молли, Артур, нам с вами потом придётся обсудить вашу родословную, там был кто-то тёмный, причём довольно сильный, если у вашей дочери, не отличающейся стабильным здоровьем, наблюдаются такие вспышки. — Действительно, — многие слизеринцы переглядывались между собой. — Тсс! — Фред привстал. — Слушайте! Все замерли. Кто-то поднимался по лестнице. — Мама, — сказал Джордж, и думали они с Фредом недолго: громкий хлопок — и Гарри почувствовал, что на кровать уже ничего не давит. Несколько секунд спустя за дверью скрипнула половица. Миссис Уизли слушала, разговаривают они или нет. — Вам не кажется, что это просто верх бестактности? — спросила Августа. — Почему дети не могут проводить время вместе? — Была уже ночь… — И что? — Были каникулы. Если бы им надо было утром рано просыпаться и куда-то мчаться — вы могли бы об этом напомнить и сказать, что надо лечь пораньше… Но ведь дети были на каникулах, даже если бы им куда и понадобилось с утра пораньше, вы бы их всё равно никуда не отпустили, верно? — Но… — А если бы они и разговаривали — подслушивать нехорошо. Какой пример вы подаёте своим же детям? — спросил кто-то из министерских. — Ну, положим, эти дети тоже пытались подслушивать то, что их не касалось, — напомнил другой. — Вспомните про эти Ушки… — Всё равно! Букля и Сычик тоскливо ухнули. Снова скрипнула половица, и Гарри с Роном услышали, что миссис Уизли идёт наверх проверять Фреда и Джорджа. — Чрезмерное проявление интереса к делам лиц, уже достигших совершеннолетия. — Но… — Миссис Уизли, на тот момент близнецам было уже по семнадцать лет. Это уже достаточно большой возраст, чтобы засыпать, не цепляясь за мамину ручку. Они имели полное право решать, что им делать, о чём говорить, когда говорить, когда ложиться спать… — Шеклболт покачал головой. — В законе существует особая статья за такой… контроль, наказание — штраф в размере от пятидесяти до двухсот галеонов в пользу лиц, за которыми был зафиксирован контроль, или, если при этом контроле лицам, оказавшимся под контролем или тем, кто контактировал с ними, был причинён вред или если данное любопытство не иссякло после штрафования — срок в Азкабане от одного месяца до полугода, в зависимости от размера причинённого вреда. Я, безусловно, не думаю, что ваши сыновья станут требовать с вас денег, но — имейте ввиду, что, если будете продолжать в том же духе… …Он лежал, свернувшись под одеялом в тёплый клубок, и комнату наполнял громкий голос Джорджа: — Мама говорит: вставать, завтрак на кухне, а потом она ждёт вас в гостиной, там в тысячу раз больше докси, чем она думала, и под диваном она нашла большое гнездо с дохлыми шушерами. — И почему этим должны заниматься находящиеся на каникулах школьники? — возмутился кто-то из мракоборцев. — Это что, школьная практика такая?! — испугался какой-то первокурсник. — Да нет, у всех нормальные каникулы, практических заданий на каникулы не задают, — отозвался Эрни МакМиллан, глядя на Гарри, Гермиону и Уизли с ужасом и сочувствием. — Дом был в ужасном состоянии… — Это не вина школьников. Безусловно, вы могли попросить их о помощи, но, судя по… Вы же эксплуатировали детей, как домовых эльфов. И после этого у вас поворачивается язык упрекать Дурслей в том, что они заваливали племянника тяжким трудом? — В принципе, к такой работе можно было привлечь только близнецов — из этой компании, — сказал Регулус. Все воззрились на него. — Безусловно, я говорю: их можно было бы привлечь, если бы они согласились. По возрастному цензу они имели право колдовать даже на каникулах, с их палочек должны были уже снять ограничители, но над мастером Поттером уже висела угроза изгнания из магического мира за колдовство на каникулах, Рональд и Гермиона его ровесники, Джинни ещё младше… Им нельзя было заниматься магией! — А они ею и не занимались, — сказал Сириус. — Тем, что могло представлять из себя опасность, занимались мы с Ремусом, иногда подключались другие… Так что нет необходимости напоминать мне прописные истины. Ребята в основном занимались насекомыми и пылью. — Ребята в принципе не должны были приводить дом в порядок, это работа домовика. Если Кричер не справлялся, следовало нанять ему в помощь ещё кого-нибудь помоложе… — Но раз мы жили в доме… — А почему вы жили в доме? Я так понял, что вам было предоставлено место для того, чтобы вам было где собираться для обсуждения тех или других вопросов, постоянное пребывание там было обязательным условием? — Дом был запущен… — Не вашими стараниями. Возможно, если бы не ваши старания, Кричер бы скорее пришёл в себя, да и дом тоже. Они чувствуют чужую ауру, особенно, если последняя пагубна для дома… — Регулус, успокойся, — вскинул руки Сириус. — Кричер не проявлял абсолютно никакого внимания к порядку в доме и до этого… — Потому что дом стоял пустым. После того, как ты вернулся, Кричер начинал приходить в себя — и вдруг на него обрушивают стольких гостей… Которые начинают вести себя, как хозяева! — ЛОРД БЛЭК! МОЖЕТ, ВЫ ОБСУДИТЕ ЭТУ ПРОБЛЕМУ С ВАШИМ БРАТОМ В БЛИЖАЙШУЮ ПАУЗУ? — Амелия Боунс сочла возможным вернуть публику к изначальной теме. Через полчаса Гарри и Рон, быстро одевшись и позавтракав, поднялись на второй этаж и вошли в гостиную — продолговатую комнату с высоким потолком и грязными серо-зелёными гобеленами. Из ковра при каждом шаге вылетали облачка пыли, а в длинных болотного цвета бархатных шторах стояло какое-то жужжание, словно там роились невидимые пчёлы. Там-то все и столпились — миссис Уизли, Гермиона, Джинни, Фред, Джордж. Выглядели они странновато — головы снизу были обмотаны полосами ткани, закрывавшими нос и рот. Каждый, кроме того, держал по большой, наполненной чёрной жидкостью бутылке с насадкой-распылителем. — Завяжите лица и возьмите пульверизаторы, — велела миссис Уизли Рону и Гарри, едва их увидела, и показала на две другие такие же бутылки, стоявшие на высоком тонконогом столике. — Это доксицид. В жизни не видела такого засилья паразитов! Чем занимался последние десять лет этот эльф-домовик? — Эльф-домовик не получал поручений от своих хозяев, — пояснил мистер Диггори. — Насколько я помню, когда… Сириуса бросили в тюрьму, его матушка была ещё жива, хотя и ненамного пережила эти события… Для того, чтобы подчинить себе дом и домовика, было необходимо в течение ближайших нескольких недель провести определённый ритуал — тогда всё было бы в порядке. — К сожалению, это было несколько затруднительно сделать, учитывая, где я находился на тот момент. И, полагаю, Регулус также пребывал далеко не в самой лучшей форме для этого. — Поэтому домовик и не считал себя обязанным следить за состоянием дома своей семьи. В некоторых Родах, если домовик даже пытается… то получает своеобразный магический откат за преждевременность действий… Сириус, а по возвращении ты провёл ритуал? Сириус промолчал. Ритуал он провёл — но не самым надлежащим образом и потому Магия сработала далеко не в полную силу, вследствии чего он долго разбирался с собственным младшим братом, после чего был вынужден пить Успокоительные. Свою вину он признал целиком и полностью и провёл дополнительный ритуал, испрашивая прощения Дома и Рода. Правда, пока ничто не указывало на то, что это имело хоть какие-то последствия, кроме того, что Кричер стал реже ругаться на старшего из братьев, хотя продолжал слушаться его лишь время от времени. Внизу пронзительно лязгнул дверной звонок, и вслед за этим мгновенно разразилась такая же какофония криков и стенаний, что и вчера, когда Тонкс повалила подставку для зонтов. — Сколько раз я им говорил: не звонить в звонок! — в ярости воскликнул Сириус, кидаясь за дверь. Загрохотали его шаги по лестнице, а между тем вопли миссис Блэк в очередной раз отдавались эхом по всему дому: — Подлые негодяи, мерзкие полукровки, осквернители нашего рода, порождение грязи… — Будь добр, Гарри, закрой дверь, — сказала миссис Уизли. Гарри постарался сделать это как можно медленней — он хотел послушать, что происходит внизу. Судя по тому, что крики прекратились, Сириусу удалось завесить мать портьерами. Гарри услышал, как Сириус идёт по коридору, потом зазвенела цепочка на входной двери, потом раздался густой голос Кингсли Шеклболта: — Меня только что сменила Гестия, она взяла у Моуди мантию-невидимку, а я хочу оставить отчёт для Дамблдора… — Сменила — где?! — многие уставились на мракоборца. Тот хмыкнул и кивнул на книгу, мол, узнаете оттуда. Чувствуя на затылке взгляд миссис Уизли, Гарри нехотя закрыл дверь гостиной и вернулся к группе, готовящейся к атаке на докси. Миссис Уизли наклонилась к лежащему на диване справочнику по домашним вредителям Гилдероя Локхарта, раскрытому на главе, посвящённой докси. — А что, этот красавчик до сих пор пользуется у вас уважением, что вы прибегаете к его сочинениям? — Но ведь многие его… советы, пусть даже и почерпнутые из чужого опыта, всё же хороши, — отозвалась Молли. — К тому же, после… того случая я специально обратилась к знающим людям и те сказали, что этим справочником вполне можно пользоваться… — Будьте, пожалуйста, очень осторожны: докси кусаются, и зубы у них ядовиты. У меня есть, конечно, противоядие, но не хотелось бы к нему прибегать. — Да, к сожалению, это одно из тех зелий, относящихся к числу целебных, к которым рекомендуют не обращаться, если нет острой необходимости, — кивнул Снейп. — У многих наблюдается аллергия на некоторые входящие в антидоксидот ингредиенты… — Но ведь ежегодно десятки магов обращаются к целителям именно с укусами докси, — сказал кто-то. — Да, — сказал Сметвик. — Только за последний год к нам обращались свыше ста раз. Было два случая с летальным исходом — в одном случае была жуткая аллергия на собственный яд докси и он подействовал прежде, чем пострадавшему смогли оказать помощь, во втором случае мамаша настояла на том, чтобы мы дали лекарство, хотя яда, как такового, было впрыснуто совсем немного, ситуация была… Но по инструкции мы обязаны дать лекарство, а мать — сама целительница! — дала ему взрослую дозу… — Кошмар! Она… — Была лишена лицензии и сейчас отбывает наказание за непреднамеренное убийство. Впрочем, по моим данным, в тюрьму её доставили в невменяемом состоянии, — целитель покачал головой. — Фред, что ты делаешь? — раздался недовольный голос миссис Уизли. — Опрыскай и немедленно выбрось! Гарри обернулся. Фред держал барахтающуюся докси большим и указательным пальцами. — Сию секунду! — весело сказал Фред, быстренько привёл жертву в бессознательное состояние струёй из пульверизатора и, когда миссис Уизли отвернулась, подмигнул Гарри и сунул докси в карман. — Мы хотим поэкспериментировать с их ядом для наших Забастовочных завтраков, — очень тихо объяснил Джордж. — Для чего?! Ловко сшибив одной струёй сразу двух докси, нацелившихся ему на нос, Гарри придвинулся к Джорджу и пробормотал: — Что такое Забастовочные завтраки? — Сладости, от которых заболеваешь, — прошептал Джордж, не спуская опасливого взгляда со спины миссис Уизли. — МИСТЕР УИЗЛИ! ВАМ НЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО СО СВОИМИ ШУТКАМИ ВЫ ЗАХОДИТЕ ЧЕРЕСЧУР ДАЛЕКО?! ШУТИТЬ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЗДОРОВЬЕМ… — Остаётся надеяться, что это была только шутка… — целители были в шоке. — Не всерьёз, но так, чтобы можно было уйти из класса, когда тебе хочется. Мы с Фредом их этим летом изобрели. Штучки о двух концах, с цветовой кодировкой. Если съешь оранжевую половинку Блевального батончика, тебя рвёт. Но как только тебя отправили с урока в больничное крыло, глотаешь тёмно-красную половинку… — «…и ты опять здоров и бодр, можешь делать что твоей душе угодно, вместо того, чтобы тратить час на бесполезную скукотищу». — Значит, уроки для вас всего-навсего бесполезная скукотища?! — возмутилась МакГонагалл. — При том, что я эту компанию прогнал по всей школьной программе, и, могу сказать, что у этих оболтусов всё в порядке как с Трансфигурацией, так и с Заклинаниями, ЗоТИ, Нумерология, Руны в должной мере… Теория травологии — правда, выборочно, но по некоторым областям они опережают программу, — сказал Снейп. — Так что я не думаю, что они прогуливали что бы то ни было, кроме астрономии и истории, здесь много белых пятен… — Ну, по Истории отстают почти все, — хмыкнул Доулиш. Многие его поддержали. Так, по крайней мере, мы пишем в рекламе, — вполголоса продолжил Фред, который, потихоньку выбравшись из поля зрения миссис Уизли, поднимал с пола и клал в карман валявшихся там и сям докси. — Но, честно говоря, они нуждаются в доработке. Пока что нашим испытуемым трудновато приостановить рвоту на время, необходимое, чтобы проглотить тёмно-красный кончик. — Вы ещё и испытываете ЭТО на других?! — А как иначе, Поппи? — вновь заговорил Снейп. — Без испытаний никак. Даже если ты убеждён, что твой состав — именно то, что необходимо, ты не можешь направлять его в производство без испытаний — в том числе и на живых организмах, если предполагается, что это зелье предназначено именно для них. — Испытуемым? — То есть нам самим, — объяснил Фред. — Мы по очереди. Джордж испытывал на себе Обморочные орешки, а Кровопролитные конфеты, от которых идёт носом кровь, пробовали мы оба. — Мама решила, что у нас была дуэль, — сказал Джордж. — Значит, идея магазина не умерла? — тихо поинтересовался Гарри, делая вид, что поправляет насадку на своей бутылке. — Пока что у нас нет возможности обзавестись помещением, — ответил Фред, ещё больше понизив голос: миссис Уизли перед новой атакой сделала паузу, чтобы вытереть концом повязки потный лоб. — Сейчас принимаем заказы по почте. На прошлой неделе поместили рекламу в «Ежедневном пророке». — Всё благодаря тебе, друг, — сказал Джордж. — Но ты не беспокойся… Мама и не догадывается. Она перестала читать «Пророк», потому что они пишут всякую ложь про тебя и Дамблдора. Гарри ухмыльнулся. Хотя он, желая помочь близнецам Уизли открыть магазин волшебных фокусов и трюков, заставил их взять тысячу галеонов призовых денег, полученных им за победу в Турнире Трёх Волшебников, он был рад тому обстоятельству, что миссис Уизли о его поступке ничего не знает. Она считала торговлю такого рода неподходящим занятием для своих сыновей. — Ну да, для неё существует только один род деятельности, которым должно заниматься её любимым чадам, — заговорил Билл. — Но вот только политикой из нашей компании в должной мере заинтересовался исключительно Персиваль, а мы решили, что заниматься следует тем, что тебе в самом деле интересно. — Поэтому мы и уехали — Билл в Египет, я — в Румынию, хотя для нас обоих было достаточно предложений в Англии, — кивнул Чарльз. Молли в ответ только поджала губы, было видно, что, несмотря ни на что, своё мнение она так и не изменила. Дедоксикация штор заняла большую часть утра. Лишь после полудня миссис Уизли сняла с лица защитную повязку и устало опустилась в просевшее кресло. Опустилась, но тут же вскочила с воплем отвращения: на кресле лежала сумка с дохлыми крысами. Обильно опрысканные шторы свисали вяло и влажно, и в них ничего уже не жужжало. Рядом стояли на полу ведро, полное парализованных докси, и тазик с их чёрными яйцами. Фред и Джордж бросали на это богатство, к которому принюхивался сейчас Живоглот, алчные взгляды. — Надеюсь… — Можете проститься с надеждой, миссис Уизли, — хмыкнул Снейп. — Когда эта компания поступила в моё распоряжение, то приволокла в лабораторию все имеющиеся у них ингредиенты, в том числе две пинты яда докси и двадцать унций яиц. Молодцы, со временем из них выйдет толк. — Но не будут же они и дальше заниматься… — Зельями — будем! — С этим, я думаю, разберёмся после обеда, — миссис Уизли показала на пыльные застеклённые шкафчики, стоявшие по обе стороны от камина. Они были битком набиты всякой всячиной: тут тебе и коллекция ржавых кинжалов, и когти, и свёрнутая кольцами змеиная кожа, и потускневшие серебряные шкатулки с надписями на неведомом Гарри языке, и, самое неприятное, изысканный хрустальный графинчик со вделанным в пробку большим опалом, наполненный, вне всякого сомнения, кровью. Внизу опять раздался громкий звонок. Все посмотрели на миссис Уизли. — Оставайтесь здесь, — твёрдо сказала она под новые вопли миссис Блэк и взяла сумку с крысами. — Я вам принесу сюда сандвичи. — А почему нельзя было нормально поесть на кухне или в столовой? Она вышла из комнаты и тщательно закрыла за собой дверь. Все тут же бросились к окну и, посмотрев вниз, увидели у входа в дом чью-то растрёпанную рыжеватую макушку и несколько котлов, неустойчиво поставленных один на другой. — Мундунгус! — догадалась Гермиона. — Зачем он притащил сюда эти котлы? — Скорее всего, чтобы их тут спрятать, — сказал Гарри. — Ведь чем он занимался в тот вечер, когда должен был охранять меня? Собирал чужие котлы. — Какие-то идиотские котлы оказались дороже человеческой жизни и души… — Я видел эти самые котлы, — сказал Сириус. — И избавился от них в ту же ночь, рухлядь была ещё та. — Ннннооо, Сириус, — пискнул Флетчер и тут же умолк, оказавшись на перекрёстке стольких взглядов, что было впору удивляться, как жулик после этого остался жив. — Точно, ты прав! — воскликнул Фред. Между тем дверь внизу открылась. Мундунгус впихнул в неё котлы и исчез из виду. — Маме это ох как не понравится… Они с Джорджем подошли к двери комнаты и замерли, внимательно прислушиваясь. Миссис Блэк уже не кричала. — Мундунгус разговаривает с Сириусом и Кингсли, — пробормотал Фред, хмурясь от напряжения. — Ничего толком не разберу… Может, была не была, попробуем Удлинитель ушей? — Может, и стоит, — сказал Джордж. — Проберусь наверх, возьму парочку… Но в этот самый миг внизу разразилась настоящая звуковая буря, сделавшая Удлинитель ушей совершенно ненужным. Все очень ясно услышали, что именно кричала во весь голос миссис Уизли. — У нас тут не хранилище краденых вещей! — Как я люблю, когда мама вопит не на меня, — сказал Фред с довольной улыбкой, приоткрывая дверь, чтобы крик миссис Уизли ещё лучше наполнил комнату. — Отраднейшая перемена. — Крайняя безответственность! Как будто у нас мало забот помимо ворованных котлов, которые ты приволакиваешь в дом… — Что за идиоты! Зачем дают ей расшуметься? — покачал головой Джордж. — Надо её сразу чем-нибудь отвлечь, а то может раскочегариться на полдня. С тех пор как Мундунгус ушёл с дежурства и оставил тебя, Гарри, без прикрытия, она только случая ждала на него наброситься… А вот и мамаша Сириуса опять подала голос. — Да, когда Молли расходится, то перекричать её способна разве только леди Вальбурга, — лица, имевшие «удовольствие» наблюдать обеих дам в гневе, запереглядывались с понимающим видом. Присутствующий здесь объект обсуждения остался этим крайне недовольным. Упрёки миссис Уизли утонули в хоре новых визгов и воплей, издаваемых портретами в коридоре. Джордж двинулся к двери, чтобы её захлопнуть, но не успел он это сделать, как в неё протиснулся эльф-домовик. Он был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старым. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного. Эльф не обратил на Гарри и остальных ровно никакого внимания. Сгорбившись и как будто их не видя, он медленно и целеустремлённо прошаркал в дальний конец комнаты, всё время бормоча себе под нос хриплым утробным голосом, похожим на лягушачье кваканье: — Воняет на весь дом и ворюга в придачу, но она-то чем лучше, мерзкая старая осквернительница рода со своими пащенками, дом моей госпожи опоганили, ох, бедная моя госпожа, если бы она знала, если бы она только знала, какое отребье они сюда пускают, что бы она сказала старому Кричеру, ох, стыд какой, грязнокровки, оборотни, осквернители рода и воры, бедный старый Кричер, что он может сделать… — Здорово, Кричер, — очень громко сказал Фред, со стуком закрывая дверь. Эльф-домовик остановился как вкопанный, перестал бормотать и очень отчётливо, но очень неубедительно вздрогнул словно бы от удивления. — Кричер не видел молодого господина, — сказал он, обернувшись и отвесив Фреду поклон. Потом, не поднимая глаз от ковра, тихо, но вполне внятно добавил: — Поганый пащенок осквернительницы рода, вот ты кто. — Что-что? — переспросил Джордж. — Прости, я последнее, что ты сказал, не расслышал. — Кричер ничего не сказал, — отозвался эльф и опять поклонился, на этот раз Джорджу, после чего вполголоса, но очень разборчиво проговорил: — А вот и братец, тоже урод мерзопакостный. Гарри не знал, смеяться ему или лучше не стоит. Эльф выпрямился, оглядел всех зловредным взглядом и, словно бы думая, что его никто не слышит, снова забормотал: — И грязнокровка туточки, стоит наглая такая, ох, если бы моя госпожа видела, как бы она плакала, а вот новенький, Кричер не знает, как его зовут. Что он здесь делает? Кричер не знает… — Это Гарри, Кричер, — обратилась к нему Гермиона. — Гарри Поттер. Бледные глаза Кричера расширились, и он забормотал быстрей и яростней прежнего. — Грязнокровка говорит с Кричером, как будто она его подруга, ох, если бы только госпожа видела, с кем Кричеру приходится иметь дело, ох, что бы она сказала… — Аура предыдущих владельцев, которые крайне отрицательно относились к лицам, чья чистокровность была под знаком вопроса — пусть даже только по их собственному мнению, — плюс неполноценный ритуал и недостаточность времени для того, чтобы прийти в норму, — покачал головой Амос. — Если бы Кричера оставили в покое, то через полгода он бы сильно изменился, а ещё через год вы бы его не узнали. — Не смей называть её грязнокровкой! — одновременно и очень сердито сказали Рон и Джинни. — Ничего страшного, — прошептала Гермиона, — он немного не в себе, он сам не понимает, что… — Да брось ты, Гермиона, он прекрасно понимает, что говорит, — сказал Фред, глядя на Кричера с великой неприязнью. Бормоча по-прежнему, Кричер не спускал глаз с Гарри. — Неужто правда? Неужто это Гарри Поттер? Кричер видит шрам, значит, это правда, это мальчик, который остановил Тёмного Лорда, Кричер удивляется, как он это сделал… — Мы все удивляемся, Кричер, — сказал Фред. — А что тебе тут надо? — спросил Джордж. Огромные глаза Кричера метнулись в его сторону. — Кричер чистит, — сказал он уклончиво. — Очень правдоподобно, — произнёс голос у Гарри за спиной. Это вернулся Сириус. Стоя в дверях, он недружелюбно смотрел на эльфа. Шум в коридоре прекратился — возможно, миссис Уизли и Мундунгус перенесли скандал на кухню. При виде Сириуса Кричер отвесил ему до нелепости низкий поклон, распластав нос-рыльце по полу. — Да встань же ты прямо, — раздражённо сказал Сириус. — А теперь отвечай: что ты задумал? — Кричер чистит, — повторил эльф. — Кричер верой и правдой служит благороднейшему и древнейшему дому Блэков… — Благороднейшему и грязнейшему, — сказал Сириус. — Чистит он… — Господин горазд пошутить, — проговорил Кричер с новым поклоном. Потом опять принялся бубнить: — Господин — мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце… — Да не было у моей матери никакого сердца! — вскинулся Сириус. — Старуха только злобой и была жива. Кричер ещё раз поклонился. — Как будет угодно господину, — пробормотал он яростно. — Господин недостоин стереть грязь с обуви своей матери, ох, бедная моя госпожа, как бы она плакала, если бы увидела, что Кричер ему служит, ох как она его ненавидела, как он её разочаровал… — Я спросил тебя, что ты задумал, — холодным тоном напомнил ему Сириус. — Всякий раз, как ты приходишь и прикидываешься, будто чистишь, ты утаскиваешь что-то к себе в комнату, чтобы мы не могли это выкинуть. — Кричер никогда ничего не уносит с надлежащего места в доме господина, — возразил эльф, а потом забормотал скороговоркой: — Госпожа не простила бы Кричеру, если бы выкинули гобелен, семь веков он был в семье, Кричер должен его спасти, Кричер не позволит господину, осквернителям рода и их пащенкам уничтожить семейное достояние… — Так я и думал, — сказал Сириус, бросая презрительный взгляд на стену. — Не сомневаюсь, что она обработала гобелен с изнанки Заклятием вечного приклеивания, но, если смогу, я непременно от него избавлюсь. А теперь, Кричер, вали отсюда. — Сириус Орион Блэк, вы по-прежнему удивляетесь тому, что знак Печати на вашей руке становится всё отчётливее и отчётливее? — спросила леди Лонгботтом. — Разрешите полюбопытствовать, как много из родовых реликвий, которых недосчитался ваш брат, были выброшены персонально вами? — Августа, персонально я избавился лишь от того, что могло нанести серьёзный вред мне самому или моим гостям. Большинство из этих предметов были размещены в подвальном помещении, многие артефакты, чей вид вызывал у меня… не самые приятные ощущения, я через Ремуса отправил в сейф. Правда, была там парочка… такого, за что я и впрямь заслужил это, — Сириус потёр руку, — но, надеюсь, мне удастся реабилитироваться… Ослушаться прямого приказа Кричер не посмел, но, шаркая мимо Сириуса к выходу, он взглянул на него с глубочайшим отвращением и ни на миг не переставал бубнить: — Как из Азкабана вернулся, так стал гонять Кричера туда-сюда, ох, бедная моя госпожа, что бы она сказала, если бы увидела, во что превратился дом, всякое отребье живёт, сокровища выбрасывают, она объявила, что он ей больше не сын, а он здесь, и говорят, ко всему ещё и убийца… — Побормочи у меня ещё — и стану убийцей! — желчно сказал Сириус и захлопнул за эльфом дверь. — Сириус, у него с головой не в порядке, — вступилась за Кричера Гермиона. — Я думаю, он не понимает, что мы его слышим. — Слишком долго был один, — объяснил Сириус, — исполнял безумные приказы, которые отдавал ему мамашин портрет, и разговаривал сам с собой. Но, кроме того, он всегда был зловредным маленьким… — Если бы можно было дать ему свободу, — мечтательно сказала Гермиона, — тогда, кто знает… — Ему нельзя дать свободу, ему слишком многое известно об Ордене, — сухо возразил ей Сириус. — К тому же потрясение его убьёт. Попробуй предложить ему покинуть дом — посмотришь, как он это воспримет. — Кричер умер бы на пороге, — подтвердил присутствующий в Зале специалист. Сириус пересёк комнату и подошёл к гобелену во всю ширину стены, который Кричер пытался уберечь. Гарри и другие последовали за ним. Гобелен выглядел немыслимо старым. Он сильно выцвел, и местами его проели докси. Но золотая нить, которой он был вышит, блестела достаточно ярко, чтобы видно было ветвистое родословное дерево, берущее начало, насколько Гарри мог понять, в глубоком Средневековье. На самом верху гобелена крупными буквами значилось: «БЛАГОРОДНЕЙШЕЕ И ДРЕВНЕЙШЕЕ СЕМЕЙСТВО БЛЭКОВ» Чуть пониже девиз: «Чистота крови навек» — А тебя здесь нет! — воскликнул Гарри, внимательно изучив нижнюю часть дерева, относящуюся к нашему времени. — Я вот где был, — Сириус показал на маленькое круглое обугленное отверстие в ткани, точно прожжённое сигаретой. — Моя дорогая мамаша меня отсюда выжгла, когда я сбежал из дому. Кричер очень любит про это тихонечко бормотать. — Ты сбежал из дому? — Да, в шестнадцать лет, — ответил Сириус. — Решил, что с меня хватит. — И куда ты отправился? — спросил Гарри, глядя на него во все глаза. — К твоему отцу, — сказал Сириус. — Твои дед и бабка проявили себя с самой лучшей стороны. Приняли меня как родного сына. Школьные каникулы я провёл у них, а когда мне стукнуло семнадцать, заимел собственное жильё. Мой дядя Альфард оставил мне приличное завещание — потому-то, наверно, его тоже убрали с этого гобелена. Так или иначе, с тех пор я сам о себе заботился. Но на воскресном обеде у мистера и миссис Поттер я всегда был желанным гостем. — Но… почему ты… — Сбежал отсюда? — Сириус горько усмехнулся и провёл рукой по своим длинным спутанным волосам. — Потому что я их всех люто ненавидел — родителей с их манией чистокровности, убеждённых, что быть Блэком — чуть ли не то же самое, что быть королевской крови… идиота братца, который по слабости характера им верил… Вот он. — Сириус?! — Извини, братишка, — Сириус развёл руками. — Собственно, мы с тобой на эту тему уже говорили, я тебе всё объяснил… — Но всё равно так больно об этом читать… Учитывая, что именно этот «идиот братец» по «слабости характера», наверное, то и дело пытался за тебя заступаться… — Ваша матушка, Сириус, — сказала Августа, сверля его взглядом, — оттого и угасла так скоро, что слишком долго, смирив собственную гордыню, чуть только не умоляла министерские службы вас освободить… Отдать ей хотя бы на поруки, под домашний контроль… Вы хотя бы в курсе, сколько средств она потратила на взятки, которые ни к чему не привели? Сириус ткнул пальцем в самый низ дерева — туда, где значилось: «Регулус Блэк». Рядом — дата рождения и дата смерти (после которой минуло уже лет пятнадцать). — Регулус был моложе меня, — сказал Сириус, — и он был гораздо лучшим сыном, о чём мне постоянно напоминали. — Но он умер. — Да, — сказал Сириус. — Безмозглый идиот… Он стал Пожирателем смерти. — Ты шутишь! — Да брось, Гарри, ты ведь уже достаточно знаком с этим домом, чтобы понять, какими волшебниками были мои родственнички, — брюзгливо проговорил Сириус. — Твои… твои родители что, тоже были Пожирателями смерти? — Нет, нет, но поверь мне, они считали, что Волдеморт прав в идейном отношении. Они всей душой были за очищение расы волшебников, за избавление от магловской примеси, за то, чтобы у руля стояли чистокровные. И они не были в этом одиноки. Очень многие до того, как Волдеморт показал себя во всей красе, полагали, что у него очень даже здравые идеи… Но когда родители увидели, на что он готов пойти ради власти, они струсили. — Идеи, как таковые, были вполне даже, — проговорила Амелия. — Я тут ознакомилась с предварительной программой… Если убрать оттуда два-три пункта, несколько других подправить… Решительно, это лучшая программа реформирования нашей политики! Но, на беду, мы излишне консервативные, а мистер Реддл допустил несколько… резкостей. — Согласен, — пробурчал призрак. Впрочем, я уверен, что они считали Регулуса, который сразу встал под его знамёна, настоящим героем. — Его что, убил мракоборец? — спросил Гарри. — Нет, — сказал Сириус. — Нет, его уничтожил Волдеморт. Или, скорее, его уничтожили по приказу Волдеморта. Вряд ли Регулус был такой важной персоной, чтобы Волдеморт стал лично им заниматься. Насколько мне удалось выяснить после его гибели, Регулус ввязался было в игру, а потом запаниковал из-за того, на какие дела его хотели послать, и попытался пойти на попятный. Но Волдеморту ведь не подашь прошение об отставке. Либо пожизненная служба, либо смерть. — И что, вообще никто не мог… — Ну, мой отец пытался, — признался Люциус. — И со мной он тоже разговаривал на эту тему, по его словам, отцу удалось даже разработать ритуал, который освободил бы нас от Служения… Но буквально за несколько дней до того, как мы должны были его провести, отец где-то заразился драконьей оспой, а документы из его сейфа таинственным образом исчезли. Подозреваю, не без помощи старого Ратамана Лестрейнджа — он был большой докой по части взлома магических сейфов, такое вот было хобби у многоуважаемого лорда… Я слышал, были и другие желающие… Может, и так, но несколько человек были либо убиты, либо оказались в Азкабане, хотя, вроде, им ничто не угрожало… — Обед, — раздался голос миссис Уизли. Она вошла, высоко держа перед собой волшебную палочку, на кончике которой балансировал громадный поднос с сандвичами и сладкими пирожками. Лицо у неё было красное, вид всё ещё очень сердитый. Все двинулись к ней, торопясь утолить голод, но Гарри остался с Сириусом, который наклонился к гобелену. — Уж не помню, сколько лет я на это не смотрел. Вот Финеас Найджелус… мой прапрадедушка… самый непопулярный директор Хогвартса за все времена. Араминта Мелифлуа… двоюродная сестра моей матери… попыталась протащить через Министерство закон, разрешающий травлю маглов. А вот дорогая тётушка Элладора. С неё началась семейная традиция обезглавливать эльфов-домовиков, когда они становились слишком стары, чтобы носить чайные подносы… Разумеется, стоило в семье родиться кому-нибудь хоть чуточку человечней, от него отрекались. Тонкс, к примеру, я тут не вижу. Может быть, поэтому Кричер не исполняет её приказов — вообще-то он должен слушаться любого члена семьи… — Вы с Тонкс, выходит, родственники? — удивлённо спросил Гарри. — Да, её мать Андромеда была моей любимой двоюродной сестрицей, — ответил Сириус, пристально разглядывая гобелен. — Андромеду, гляди, тоже отсюда убрали… Он показал на очередную обгорелую дырочку, расположенную между двумя женскими именами — Беллатриса и Нарцисса. — Сёстры Андромеды тут как тут, потому что они вышли замуж за кого надо, за чистокровных респектабельных волшебников, но Андромеда вышла за магла, за Теда Тонкса, и поэтому… Сириус изобразил прожжение ткани волшебной палочкой и горько усмехнулся. Гарри, однако, было не до смеха. Он смотрел на имена, вышитые справа от обугленного отверстия, оставшегося от Андромеды. Двойная линия золотого шитья соединяла Нарциссу Блэк с Люциусом Малфоем, а другая линия, вертикальная и одиночная, шла от их имён к имени Драко. — Ты в родстве с Малфоями! — Все чистокровные семьи в родстве между собой, — сказал Сириус. — Если ты готов разрешить сыну или дочери брак только с кем-то таким же чистокровным, выбор очень ограничен. Нас, таких, почти и не осталось на свете. Молли моя свойственница (Прим. беты. Это не ошибка! Свояченица - сестра жены, а свойственница, свойственник - любой родственник через брак, со стороны мужа в том числе), Артур, если память мне не изменяет, мой троюродный племянник. Но здесь их можно и не искать: кто-кто, а Уизли — отъявленные осквернители рода. Но Гарри уже перевёл взгляд на имя Беллатриса Блэк, стоявшее левее. Двойная золотая линия соединяла его с именем Родольфус Лестрейндж. — Лестрейндж… — произнёс Гарри вслух. Это слово потревожило что-то в его памяти. Откуда-то он его знал, но не мог сразу вспомнить откуда. Оно вызвало странное, неприятное ощущение в недрах живота. — Они в Азкабане, — коротко сказал Сириус. Гарри посмотрел на него с любопытством. — Беллатрису и её мужа Родольфуса поместили туда одновременно с Барти Краучем-младшим, — продолжил Сириус всё тем же резким тоном. — С ними был и Рабастан, брат Родольфуса. Тут Гарри вспомнил. Он видел Беллатрису Лестрейндж у Дамблдора в Омуте памяти — в странном хранилище мыслей и воспоминаний. Высокая темноволосая женщина с тяжёлыми веками, стоя перед судьями, заявила, что по-прежнему верна лорду Волдеморту, что гордится своими стараниями отыскать его после его падения и что настанет день, когда она будет вознаграждена за преданность. — Ты никогда мне не говорил, что она твоя… — Что с того, что она мне двоюродная сестра? — вскинулся Сириус. — По мне, так никто из них мне не родня. Она уж точно мне не родня. Я не видел её с твоего возраста, если не считать короткого взгляда в тот день, когда её доставили в Азкабан. Думаешь, меня гордость может распирать от такого родства? — Прости меня, — быстро сказал Гарри, — я не хотел… Я удивился, только и всего… — Не извиняйся, не имеет значения, — пробормотал Сириус. Он отвернулся от гобелена, руки его были глубоко засунуты в карманы. — Как мне здесь не нравится, — сказал он, оглядывая гостиную. — Вот уж не думал, что когда-нибудь опять застряну в этом доме. Гарри очень хорошо его понимал. Он знал, что чувствовал бы сам, если бы взрослым человеком, привыкшим думать, что навсегда развязался с домом четыре по Тисовой улице, вынужден был вернуться туда жить. Многие смотрели на крёстного и крестника не без сочувствия. Гарри прижался к отцу, думая, что теперь-то его точно к Дурслям не отправят, он может забыть о Литтл-Уининге, как о страшном сне… Оставалось надеяться, что и Сириус сможет решить все свои проблемы и расстаться с домом, который до такой степени ему ненавистен, благо, появился другой претендент, который ничего не имеет против такого наследства…. — Я бы не прочь выйти отсюда хоть на короткое время и сделать что-нибудь полезное. Я спрашивал Дамблдора, нельзя ли мне проводить тебя в Министерство — разумеется, в облике Бродяги, — чтобы оказать тебе моральную поддержку. Что ты об этом думаешь? — Боюсь, это была не самая удачная мысль. Петтигрю рассказал о твоей анимагической форме и… — Люциус не стал договаривать, но всё и без этого стало ясно. Живот Гарри точно канул куда-то вниз, сквозь пыльный ковёр. О слушании в Министерстве он со вчерашнего позднего ужина не вспомнил ни разу. Волнение от встречи с самыми близкими ему людьми на свете, множество новостей и впечатлений напрочь вытеснили предстоящее у него из головы. После слов Сириуса, однако, на него опять навалился страх. Он посмотрел на Гермиону и на всех Уизли, дружно уплетающих сандвичи, и попытался представить себе, что он почувствует, если они отправятся в Хогвартс без него. Почти все при этих словах дружно развернулись к некоему невысокому волшебнику, который всячески старался стать как можно менее заметным, хотя отлично понимал, что это бесполезно. В моменты, подобно этому, Фадж бросал не самые тёплые взгляды на другого представителя — вернее будет сказать — другую представительницу — магического социума, которая, хотя и научилась молчать (по крайней мере, уже довольно долго не пыталась ничего квакать), но виновной себя в чём бы то ни было явно не считала. — Не волнуйся, — сказал Сириус. Гарри поднял глаза и понял, что крёстный всё время смотрел на него. — Я уверен, тебе ничто не грозит. В Международном статуте о секретности совершенно точно есть пункт, разрешающий применять волшебство для спасения своей жизни. — Вот только после этого необходимо доказать, что это и в самом деле было необходимо, а сделать это не так-то просто, — заметил Кингсли. — К сожалению, во многих случаях вступала в силу презумпция виновности… А, учитывая, что некоторые лица заинтересованы в том, чтобы мастер Поттер был с позором изгнан из магического мира… — Но если меня всё-таки исключат, — тихо спросил Гарри, — можно будет мне вернуться сюда и жить с тобой? Сириус печально улыбнулся: — Посмотрим. — Я бы гораздо меньше тревожился из-за этого разбирательства, если бы знал, что мне не надо будет отправляться к Дурслям, — упорствовал Гарри. — Скверно же тебе там приходится, если ты предпочитаешь этот дом, — мрачно проговорил Сириус. — Особенно, учитывая, что и в «этом доме» тебя тоже норовят превратить в домового эльфа, что могло привести к ещё более печальным последствиям, чем даже привычная порка в исполнении этого… Дурсля… …После полудня за разборкой застеклённых шкафчиков Гарри как мог старался не думать о слушании. К счастью, работа требовала немалой сосредоточенности, потому что многие предметы, когда их снимали с пыльных полок, всячески сопротивлялись. Сириус изрядно пострадал от серебряной табакерки: за считанные секунды укушенная ею кисть руки покрылась нехорошей коркой, похожей на жёсткую коричневую перчатку. — А разве родовые артефакты могут наносить ущерб владельцам? — спросил кто-то из младшекурсников. — Теоретически — нет. Но мы ведь не знаем, входила ли эта самая табакерка в число родовых артефактов, плюс — насколько мы понимаем, Сириус на тот момент только пользовался домом, поскольку был единственным членом рода Блэков, который в принципе был на это способен, а владельцем, как таковым, и не был, — сказала Августа Лонгботтом. — Табакерка принадлежала ещё нашему прадеду, — ответил Регулус. — У него было несколько сыновей, каждый из них то и дело пытался… её присвоить. Старику это так надоело, что он наложил на неё Выборочные чары, так что эта корка — ещё ничего. Я читал, что кому-то из «воришек» пришлось отращивать новые пальцы… — Ничего страшного, — сказал Сириус, с интересом исследуя руку. Потом, легонько коснувшись её волшебной палочкой и вернув кожу в нормальное состояние, добавил: — Похоже, Бородавочный порошок. Он швырнул табакерку в мешок, куда они выбрасывали изъятый из шкафчиков хлам. Чуть погодя Гарри увидел, как Джордж, аккуратно обмотав руку тканью, украдкой берёт табакерку из мешка и кладёт в тот же карман, где лежали докси. — ДЖОРДЖ! — То, что вы таскали докси, ещё ничего, но — ПРИСВАИВАТЬ ВЕЩИ?! МАГИЧЕСКИЕ АРТЕФАКТЫ?! КАК ДОМ ЭТО В ПРИНЦИПЕ СТЕРПЕЛ И НЕ ВЫШВЫРНУЛ ВАС ЗА ПОРОГ?! — заорал Билл. — Ну… Она нам жестоко отомстила, а утром оказалась на старом месте, — пискнул Джордж. — Как отомстила? — Наслала кошмарный сон… Мне даже вспоминать ЭТО жутко!.. — признался воришка. — Он тогда своими воплями мог весь дом перебудить, если бы кто-то не наложил специальные чары, — кивнул Фред, с ужасом переводя глаза с брата на профессора Снейпа, который явно придумал для одного из них наказание за данный проступок. Когда Гарри взял с полки неприятного вида серебряный инструментик, похожий на многорукие щипчики, вещица по-паучьи побежала по его руке и попыталась проколоть кожу. Сириус схватил её и прихлопнул увесистой книгой, называвшейся «Природная знать. Родословная волшебников». Среди прочего в шкафчиках обнаружилось, например, такое: музыкальная шкатулка, начавшая, когда её завели, издавать чуть зловещую, бренчащую мелодию, от которой все почувствовали странную слабость и заснули бы, если бы Джинни не догадалась захлопнуть крышку; массивный медальон, которого никто не смог открыть; несколько старинных печатей; и, наконец, в пыльной коробочке орден Мерлина первой степени, вручённый деду Сириуса «за заслуги перед Министерством». — Это означает, что он отвалил им кучу золота, — с презрением сказал Сириус, бросая орден в мешок для мусора. — В действительности он в одиночку справился с несколькими вампирами, которые покушались на жизнь тогдашнего министра, — поправил брата Регулус. Несколько раз в комнату бочком проскальзывал Кричер. Он пытался утащить под набедренной повязкой то одно, то другое и, когда его на этом ловили, бормотал страшные проклятия. Когда Сириус вырвал из его цепких рук большое золотое кольцо с геральдическим украшением Блэков, Кричер залился слезами гнева и заковылял прочь, сдавленно рыдая и честя Сириуса такими словами, каких Гарри раньше не слыхивал. — Отцовское, — сказал Сириус, швыряя кольцо в тот же мешок. — Кричер был не настолько предан ему, как мамаше, но всё-таки на прошлой неделе он попытался умыкнуть его старые брюки. — И что вы потом сделали с этим мешком?! — схватилась за голову Августа. Малфои смотрели на Сириуса с нескрываемым ужасом в глазах. — Отправил гоблинам, чтобы те проверили артефакты на такие чары, которые были бы… ЧЕРЕСЧУР тёмными, даже учитывая ауру нашего рода, — ответил Сириус. — Перстень, о котором здесь читалось, сейчас вы можете наблюдать на пальце Регулуса. * * * …Снейп мог сколько угодно называть это занятие очисткой, но, по мнению Гарри, это была самая настоящая война с домом, который при поддержке Кричера очень упорно сопротивлялся. — Боюсь, Сириус, но тебе придётся провести несколько дополнительных ритуалов для того, чтобы опять попасть в дом, — сказал Регулус. — Теперь я понимаю, почему при нашем визите туда в перерыве он так трещал и скрипел… Просто возмутительно. То, что ты не любил наших родителей — имея на это довольно веские основания, не стану оспаривать очевидного — не значит, что ты имеешь право обращаться так со всем Родом. — Ритуалы мне придётся проходить по всякому. И не только их, как я подозреваю, — печать на руке Сириуса становилась всё отчётливее и это ему категорически не нравилось. Старший из Блэков надеялся, что в конце концов Магия смилостивится над ним и укажет возможность избавиться от этого «украшения». Хотя Гарри по-прежнему плохо спал, хотя ему по-прежнему снились коридоры и запертые двери, хотя шрам по-прежнему покалывало, он впервые за всё лето получал от жизни удовольствие. Пока он был занят, ему было хорошо; но когда делать становилось нечего, когда его оборона давала слабину, когда он, обессиленный, лежал в постели и смотрел, как по потолку движутся расплывчатые тени, к нему возвращалась мысль о надвигающемся слушании в Министерстве. Пытаясь представить себе, что будет, если его исключат — Даже если бы тебя исключили из Хогвартса, это ничего не значит. В Британии есть ещё две магические школы, правда, не такие престижные, но, тем не менее… За пределами Англии тебя тоже приняли бы в несколько школ, так что без образования ты бы не остался по всякому, — сказала леди Лонгботтом. — Но меня могли изгнать из магического мира! — Даже если бы это произошло на том судилище, даже приговор Визенгамота можно оспорить, можно заставить его пересмотреть, — сказала мадам Боунс. — Если бы этим не занялся Альбус, я бы сама провела тебя по всем инстанциям и добилась бы… даже если не оправдания, то облегчения наказания. В конце концов, единственный магл, который был свидетелем творящегося волшебства, прекрасно знал, что оно существует, поскольку жил в одном доме с магом. …он чувствовал, как страх колет его изнутри точно иглами. Возможность исключения ужасала его настолько, что он даже с Роном и Гермионой не осмеливался говорить о будущем разбирательстве. Они, понимая его настроение, тоже избегали в беседах с ним этой темы, хотя он нередко видел, как они перешёптываются между собой и бросают на него озабоченные взгляды. Порой он не мог помешать воображению нарисовать сотрудника Министерства с пустым пятном вместо лица, переламывающего надвое его волшебную палочку и приказывающего ему возвращаться к Дурслям… Но к ним он не пойдёт. Это он решил твёрдо. Он отправится сюда, на площадь Гриммо, и будет жить у Сириуса. — Работая домовым эльфом, — пробурчал кто-то из министерских. — Это просто возмутительно. Можно подумать, что вы, Блэк, специально предоставили этим… «свой» дом, для того, чтобы, ввиду непокорности Кричера, самому не гнуть спину лишний раз! Вечером в среду, когда все сидели за столом и ужинали, миссис Уизли повернулась к нему и тихо сказала: — Гарри, я выгладила к завтрашнему утру твою лучшую одежду, и я бы хотела, чтобы ты сегодня вымыл голову. От первого впечатления очень многое зависит. Гарри показалось, будто в желудок упал кирпич. Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Джинни — все разом умолкли и посмотрели на него. Гарри кивнул и попытался заставить себя дожевать кусок, но во рту вдруг сделалось очень сухо. — Как я туда буду добираться? — спросил он у миссис Уизли, стараясь придать голосу беззаботность. — Артур возьмёт тебя с собой на работу, — мягко ответила она. Мистер Уизли подбадривающе улыбнулся ему через стол. — Посидишь у меня в кабинете, пока не начнётся слушание, — сказал он. Гарри перевёл взгляд на Сириуса, но прежде чем он задал вопрос, на него ответила миссис Уизли. — Профессор Дамблдор не считает целесообразным, чтобы Сириус отправился с тобой, и я… — …совершенно с ним согласна, — стиснув зубы, договорил за неё Сириус. Миссис Уизли поджала губы. — Когда Дамблдор тебе это сказал? — спросил Гарри, глядя на Сириуса. — Он был здесь прошлой ночью, когда ты спал, — сказал мистер Уизли. Сириус задумчиво ткнул вилкой в кусок картофеля. Гарри опустил глаза в тарелку. От мысли о том, что Дамблдор побывал в доме перед самым разбирательством и не захотел с ним увидеться, ему стало ещё хуже — хотя хуже, казалось, было некуда. — Альбус, у вас что, в самом деле минуты свободной не было, просто зайти и поддержать несчастного ребёнка, зная, насколько тяжело ему приходится в этот момент?! — У меня были на это причины… — Какие? — Я опасался, что между Гарри и Реддлом существует связь, которая позволит Реддлу его глазами получать информацию, которая Тёмного лорда совершенно не касается. Это всё, что я могу сказать. — А вы пытались проверить, существует эта связь на самом деле или нет? — Если бы… — Если бы не было частицы бы, был бы мой папа миллионером, — ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Виктор Крам. — Вот именно! Вам было куда проще бросить ребёнка на произвол судьбы! Просто чудо, что потом вы одумались! — Я не бросал Гарри на произвол судьбы! Всё это время я пытался решить его проблемы, не моя вина, что Корнелиус не шёл на контакт. Плюс пришлось разгребать новые проблемы с учебным годом — мне что, следовало поставить под удар других студентов? Я надеялся найти профессора по ЗоТИ… Я не мог встретиться с Гарри. Именно не мог. — Если бы вы захотели, то нашли бы такую возможность! — отрезала Лили. Дамблдор покачал головой, но промолчал.