Суд Магии. Орден Феникса

Когда все собрались в Зале и угомонились, то заметили, что книгу держит в руках Гермиона. Некоторые запереглядывались: знаменитая всезнайка уже была уличена в некоторых действиях, которые шли вразрез с законом и даже понесла за это определённое наказание. И оно было не закончено, одним из испытаний явно должна была стать неудовлетворительная оценка по Прорицаниям — новый преподаватель сразу понял, что по этой части мисс Грейнджер… не блещет, способна лишь тупо сопоставлять определённые наблюдения с той трактовкой, которая описана в учебнике. — Один из уроков мисс Трелони показал, что одно и то же расположение чаинок можно трактовать по самым разным положениям. С одной стороны, к примеру, похоже на череп, с другой — на жёлудь, с третьей… Здесь идёт трактовка по целому ряду аспектов, что пыталась демонстрировать Сибилла, но, к сожалению, далеко не всегда удачно. — А мастер Поттер? …Они опять пили чай. Профессор МакКартер решил устроить проверочную по всему курсу, что они успели пройти, некоторых учеников посадил в непосредственной близости от себя, всех поделил на пары и предложил погадать друг другу. Гарри, которому в партнёрши досталась Лаванда, поморщился, но принялся осторожно вращать её чашку, пытаясь прикинуть, что же всё это может означать. Да, ему, подобно остальным, пришлось заучить официальную расшифровку некоторых «рисунков», но… Мальчик знал, что это совсем не то, что от него требуется. И… — Мисс Браун, что вы видите в чашке своего партнёра? — подошёл к ним преподаватель. Девочка смутилась — Советник не так часто хвалил их с Парвати, как Трелони, да и работать приходилось больше, чем прежде, но… Хотелось блеснуть, тем более, что перед этим Гермиона гадала Парвати и наговорила, по мнению МакКартера много лишнего. — Мне сложно… Мне кажется, что это всё означает сильный всплеск внутри Гарри, — сказала девушка. — очень сильный. Ему будет сначала очень плохо, но потом очень хорошо. Настолько же хорошо, насколько было плохо. Что-то или кто-то появится в жизни, чего он не ждёт… или не знает, что ждёт. — Понятно… В общих чертах — согласен, не стану дополнять. Мастер Поттер, что вы можете сказать по поводу ближайшего будущего мисс Браун? — Подарок, — сказал Гарри. — От того, от кого она этого не ждёт и кого считает не способным на такие жесты. У этого человека есть в отношении Лаванды определённые… не то, чтобы виды, она ему очень симпатична, и мне кажется, он ей тоже… Но я бы не советовал ей с ним связываться в ближайшее время. Через несколько лет ситуация может в корне измениться, но сейчас это может создать проблемы не только для самой Лаванды, но и для её семьи. — А характер подарка можете определить? — спросил преподаватель, подняв бровь. — Стоит его принимать? — Подарок сам по себе приятный. Особенно для Лаванды, она давно этого хочет… Это у неё уже было, но она это потеряла — не по своей вине. Даритель проблемы создавать не хочет, но… вокруг него есть аура, которая мне не совсем нравится, но она имеет временный характер, который может исправиться… …Дня через три после этого Рон, не знавший об этом пророчестве (в отличие от Трелони, МакКартер создавал вокруг стола, за которым работал, Полог Тишины, так что предсказания слышали лишь те, кто там сидел. Результативность Гермионы была известна потому, что однажды преподаватель попросил всех не брать с неё пример и при интерпретации символов подключать воображение), остановил Лаванду в коридоре, держа в руках коробку, в которой что-то шевелилось. — Слушай… Я… решил тебе подарить это, — он сунул ей коробку. — Надеюсь, понравится. Правда… — Рон смутился и ушёл прежде, чем Браун успела открыть коробку и увидеть, что там сидит очаровательный крольчонок — чёрненький, с рыжим пузиком, шейкой и рыжим пятном у основании ушек. Зверёк был прелестный, чистенький, явно здоровый, на каникулах Лаванда часто гостила у знакомых, у которых была кроликовая ферма, поэтому она могла понять, что никаких болячек у этого чуда нет. К зверьку была приложена записка: «Ты клёвая, мне бы хотелось с тобой общаться, но не умею, как ты, возможно, поняла, слушая о моём общении с Гермионой. Плюс… Поэтому решил начать так. Не знаю, какого цвета был тот твой крольчонок, надеюсь, этот тоже понравится. Его зовут Огонёк, но можешь дать другую кличку. Рональд». Лаванда обладала хорошей зрительной памятью и сумела воспроизвести перед глазами то, что осталось в её чашке после того, как чай был выпит. Она взяла лист пергамента, начертила на нём круг и в этом круге расположила «чаинки», после чего стала разыскивать их в своём справочнике. — Да, вот подарок, — прошептала она, разыскав один элемент. — Но… Аура… Печать Предателя! Но… Если её можно снять, может… Подумав, девочка поняла, что Рональд Уизли, конечно, недотёпа, может, не блещет умом да и красавцем, как таковым, не является, но есть в нём нечто такое… И ведь с подарком угадал! Она почему-то была уверена, что это он сам угадал, а не действовал по чьей-то подсказке… Может, стоит с ним пообщаться? От простого общения проблем-то возникнуть не должно? — …Так что у мастера Поттера всё в порядке, он умеет импровизировать и при этом получать более точный результат, чем те, кто больше руководствуется учебником. — Это точно, — фыркнул Снейп, вспомнив, как часть зелья, та, которая не подверглась доработке в исполнении Гарри, по неизвестным причинам оказалась испорченной. Правда, его удалось спасти, но лишь в той мере, чтобы оно могло оказывать половинчатый эффект, что изредка допускалось (в исполнении молодых, начинающих зельеваров), а для тех целей, для которых готовилось, не годилось совершенно. Теперь Снейп локти кусал за то, что не сохранил у себя ни одного из старых зелий Поттера, вдруг эти «неправильные» зелья тоже при определённой обработке… Так что он даже задал гриффиндорцу задание: вспомнить не просто все те зелья, которые он варил в течение четырёх курсов, но и то, как он их варил, что у него не вышло, какие ошибки были допущены, чтобы по возможности восстановить — именно в том виде, в каком были высмеяны. …Потом все угомонились и Гермиона приступила к чтению, бросив насмешливый взгляд на Некую Личность В Зелёном Платье. Глава 25 Жук на ниточке Ответ был получен на следующее же утро. Когда пришёл «Ежедневный пророк» Гермионы, она развернула его, посмотрела на первую полосу и ойкнула так, что обернулись все, сидевшие неподалёку. — Что? — спросили в один голос Рон и Гарри. Вместо ответа она положила газету перед ними и показала на десять чёрно-белых фотографий, занявших всю первую полосу; на девяти — лица волшебников, на десятой — ведьма. Одни безмолвно скалились, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Под каждой значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан. Антонин Долохов, — гласила подпись под фотографией волшебника с длинной, бледной, искривлённой физиономией, насмешливо смотревшего на Гарри. — Осуждён за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов. Август Руквуд, — значилось под изображением рябого мужчины с жирными волосами, который стоял со скучающим видом, прислонясь к краю фотографии. — Осуждён за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть. Но внимание Гарри было приковано к ведьме. Она бросилась ему в глаза, как только перед ними положили газету. Длинные нечёсаные волосы — в прошлый раз, когда он её видел, они были густые и блестящие. Она смотрела на него из-под тяжёлых век, на тонких губах играла надменная улыбка. Как и Сириус, она сохранила остатки былой красоты, хотя время или Азкабан сильно над ней поработали. Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанёсшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Лонгботтом. Гермиона толкнула Гарри локтем и показала на заголовок над фотографиями, которого Гарри, вперившись в Беллатрису, не успел прочесть. Массовый побег из Азкабана Министерство опасается, что «душа заговора» старых пожирателей смерти — Блэк — Блэк? — громко сказал Гарри. — Откуда?.. — Тс-с! — шепнула Гермиона. — Тихо. Читай про себя! Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершён массовый побег. В ходе беседы с репортёрами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключённых, о чём, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов. — К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк, — заявил вчера вечером Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам. — Вот почему оригинал так радовался, — усмехнулся Реддл. — Но вот только не знаю, насколько он был бы доволен освобождению Беллы, которая и до Азкабана была несколько… не в себе. — А они не сбежали?! — стали спрашивать многие. — Нет, — успокоил всех Шеклболт. — Вернее, была предпринята совершенно идиотская попытка их освобождения — примерно в то время, когда мы слушали третью книгу, но эти умники не подготовились и в итоге… — Кто это был? — спросил Невилл, взяв бабушку за руку. Они нисколько не сомневались, что, вырвись Беллатрис на свободу, она могла повторить свою агрессию по отношению к Фрэнку и Элис. — Горе-освободители? Задержаны были МакНейр, Гиббон и младший Малсибер, подозреваем, что во главе стоял либо старший из братьев Малсиберов или Яксли. — Не думаю, что Яксли, — подал голос Люциус и было видно, что его «коллеги» — Снейп и Каркаров — полностью согласны с лордом Малфоем. — Он бы лучше подготовил группу и, даже если бы не смог освободить ни одного из узников, то не позволил бы никого из сообщников взять живым. До Падения… Он однажды возглавлял операцию — не стану уточнять, какую… Операция прошла не блестяще, появились наши доблестные стражи, и трое были арестованы, так Яксли сумел вернуться и заавадить двоих товарищей, а на другого наложить столь мощный обливиэйт, что тот был в немногим лучшем состоянии, чем до недавнего времени лорд и леди Лонгботтом, и умер через два месяца… — И после этого он избежал ареста?! — возмутилось большинство собравшихся. — Яксли всегда действовал под личиной, будучи подлинным мастером их создания, к тому же, у него был «двойник», которого Корбан специально посылал перед операциями, чтобы тот засветился в его образе в совсем другом месте, создавая этим самым Яксли неопровержимое алиби. «Двойник»? что ещё за двойник? — многие не понимали, о чём идёт речь. — Неужели существуют двойники, которых невозможно отличить… — Двойники — это не те двойники, о которых вы думаете, не люди, похожие друг на друга, как две капли воды, — сказал Люциус. — Двойник, о котором я говорю — специально созданное существо. Создать его могут исключительно представители одного из кланов вуду, которые, как известно, чрезвычайно редко допускают контакты со внешним миром. Но Корбан как-то мне проговорился, что его дед по материнской линии имел какое-то отношение к этому клану и потому, ко дню рождения внука специально для последнего создали этого Двойника — который… Его можно назвать магически усовершенствованным клоном. Он не просто обладает всеми талантами оригинала, но ведёт себя абсолютно так же, как и оригинал, отличия в магической ауре настолько незначительны, что без специального исследования обеих разницу заметить почти невозможно, а необходимый для этого слепок получить не так-то просто даже для специалистов, если для этого нет очень серьёзных обоснований. Даже личность оригинала «копируется» в мозг Двойника, так что на самый сложный, личный и секретный вопрос последний ответит запросто. — И… Их вообще невозможно различить?! — было видно, что даже большинство министерских не знали о существовании таких Двойников. — Думаю, мистер Моуди смог бы заметить разницу в магической ауре, — сказал Шеклболт, проявляя осведомлённость по данной теме. — Правда, не уверен, что с ходу, без предварительного вглядывания. Согласно манускриптам, к которым я в своё время получил доступ, распознать Двойника возможно исключительно при помощи особого артефакта, который существует всего в десяти экземплярах и мастеров, которые могли бы изготовить новые… Их либо нет, либо они все состоят в закрытых кланах вуду или некромагов. К счастью, по имеющимся у меня данным, последний Двойник — возможно, даже Двойник Яксли — был уничтожен лет двадцать тому назад… И, лорд Малфой, вы не думаете, что эту операцию… — Яксли не допустил бы, чтобы даже при самом нехорошем исходе его подельники оказались в руках властей живыми, — отрезал Люциус. — С Гиббоном он бы работать не стал. — Категорически, — подтвердил Реддл. — Даже оригинал никогда не ставил их в пару после крайне нехорошего инцидента, при котором погибло несколько Упивающихся Ближнего Круга. — Если бы Яксли попытался освободить узников, он бы освободил хоть кого-нибудь из них. Так что я сразу заявляю — конкретно к этому преступлению Корбан не причастен. Так что это, скорее всего, старший Малсибер или Роули. Но Малсиберы там должны были быть вместе, — закончил Люциус. — И, независимо ни от чего, даже оригиналу будет не так-то просто теперь освободить своих приспешников, — тему подхватил призрак. — …Болваны! Кретины! Безмозглые тупицы! Круцио! Круцио! Круцио! Авада Кедавра! Круцио… Даже те Упивающиеся, которые не повелись на подначки Малсиберов, стояли, ни живы, ни мертвы, отлично понимая, что в таком состоянии Лорд вполне в состоянии заавадить, помимо виновников, ещё нескольких непричастных — для профилактики. Вот и Эйвери, которого не было в группе (по чисто случайности — простудился…), несмотря на это, валялся на полу… к счастью для себя, пока только оглушённый, в отличие от одного из новичков, которым Малсибер в последний момент загородился от летящего в него Смертельного… Поэтому все прочие понемногу пятились, чтобы при следующем заходе не оказаться под рукой коллеги, который и сам клял себя последними словами, какие только были ему известны… но перещеголять разбушевавшегося Лорда так и не сумел. Да, Лорд никогда не стеснялся, когда обстоятельства вынуждали его излить на Упивающихся всю силу своего… крайнего неудовлетворения, не лез в карман ни за словом, ни за проклятьем, но сегодня Волдеморт перещеголял самого себя настолько, что последние обыватели Лютного удавились бы от зависти. — Значит, так, — Лорд наконец выдохся — в последнее время он чувствовал себя далеко не самым лучшим образом, поэтому был вынужден осесть в кресле, позволяя приближённым издать дружный вздох облегчения. — Только в силу некоторых твоих заслуг в прошлом, я, так и быть, повременю с твоей казнью до тех времён, пока Нагайна как следует не проголодается… За этот срок ты должен придумать ДЕЙСТВЕННЫЙ способ освободить наших людей из Азкабана, с учётом всех тех мер, которые теперь применяются для их охраны. И, хотя я знаю, что тебе изредка помогали в строительстве планов другие, — взгляд на Нотта и Розье, которые тут же изобразили мраморные изваяния, причём сходство было фантастическое, хотя магии и не применялось, — в этот раз я категорически запрещаю кому бы то ни было это делать. Если узнаю… — Лорд то ли не придумал, что сделает с ослушником, либо у него просто не хватило дыхание, но конца фразы не последовало, а начало было произнесено ТАК, что все те, от кого провинившийся хотя бы в теории мог ждать помощи, уже на данном этапе возжелали оказаться… всё равно, где, пусть даже в этом самом Азкабане, вплоть до того момента, когда задание Лорда не будет выполнено. К счастью, на этом заседание закончилось… Но если до этого после таких сборищ только самые… слабые были вынуждены самым активным образом глотать всевозможные зелья, заодно упражняясь в их изготовлении (далеко не всем Снейп оказывал милость, пополняя запасы), то в этот раз этой участи избежал исключительно уже обсуждавшийся в Хогвартсе Корбан Яксли. Он тоже возблагодарил судьбу за то, что стоял сбоку и Лорд, кажется, его элементарно не заметил в тени колонны, у него тоже поджилки тряслись, но с другой стороны, он был даже доволен тем, что Малсиберу ТАК не повезло. Она перевернула страницу и стала читать дальше, а Гарри окинул взглядом Большой зал. Он не мог понять, почему не испуганы и не обсуждают эту ужасную новость все остальные, но на самом деле очень немногие получали газету ежедневно, как Гермиона. Болтают о домашних заданиях, о квиддиче и неизвестно ещё о какой ерунде, когда за этими стенами к воинству Волдеморта присоединились ещё десять Пожирателей смерти. — Десять?! — Кроме Долохова, Руквуда и Беллатрис, должны были освободить ещё, как минимум, Лестрейнджей, — сказал Люциус, подумав. — Там в принципе довольно много Упивающихся, не знаю даже, кого Лорд выбрал бы в первую очередь для освобождения… — Кошмар, — сказала Гермиона, продолжавшая читать газету. — Что ещё? — встрепенулся Гарри. — Нервы у него были напряжены. — Это ужасно. — Гермиона сложила газету на десятой странице и пододвинула к Гарри и Рону. — Что может быть хуже этого?! — многие переживали — пусть даже не состоявшееся — освобождение столь опасных преступников. ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА МИНИСТЕРСКОГО РАБОТНИКА Больница святого Мунго пообещала вчера вечером провести детальное расследование обстоятельств гибели сорокадевятилетнего Бродерика Боуда, сотрудника Министерства магии, задушенного в своей постели «комнатным» растением. Вызванные на место происшествия целители не смогли вернуть его к жизни. Мистер Боуд пострадал от несчастного случая на рабочем месте за несколько недель до смерти. Целительница Мириам Страут, дежурившая по палате во время этого происшествия, отстранена от работы с сохранением содержания и была недоступна для журналистов, однако представитель больницы заявил: — Больница глубоко сожалеет о смерти мистера Боуда, уже поправлявшегося перед этим трагическим происшествием. У нас установлены строгие правила касательно украшения палат, но, по предварительным данным, целительница Страут, перегруженная работой в связи с Рождеством, не обратила внимания на опасный характер растения на тумбочке мистера Боуда. Поскольку речь и подвижность у мистера Боуда уже восстанавливались, целительница Страут доверила ему уход за растением, упустив из виду, что это не невинная цветокрылка, а отросток дьявольских силков. При первом же прикосновении к нему растение моментально задушило выздоравливавшего мистера Боуда. Больница пока не может объяснить, каким образом растение оказалось в палате, и просит всех волшебников и волшебниц, располагающих какой-либо информацией, сообщить об этом. — Если бы это произошло в реальности, — заметил Главный Целитель Сметвик, — я бы позаботился о том, чтобы эту самую Страут не просто отстранили, но подвегли бы перекрёстному допросу, относительно того, как она могла пронести Дьявольские Силки в палату. Она не могла не узнать это растение. И в принципе растения нельзя приносить в палату, даже для невинной цветокрылки пришлось бы брать специальное разрешение у лечащего целителя. — Боуд… — сказал Рон. — Что-то знакомое… — Мы его видели, — прошептала Гермиона. — В больнице, помнишь? Кровать напротив Локхарта — он лежал и смотрел в потолок. И видели, как принесли дьявольские силки. Она — целительница — сказала, что это рождественский подарок. Гарри ещё раз посмотрел на статью. Ужас сжимал ему горло. — Как это мы не узнали дьявольские силки? Мы ведь видели их раньше… могли помешать… — Кто же думал, что дьявольские силки появятся в больнице под видом комнатного растения? — сказал Рон. — Это не мы виноваты, а тот тип, что их прислал. Тоже мне, лопух — не видит, что покупает. — Да ну тебя, Рон, — дрожащим голосом сказала Гермиона. — Не верю я, что кто-то сажал дьявольские силки в горшок и не знал, что они стараются удавить всякого, кто прикоснётся. Это… это было убийство… притом хитроумное. Если растение прислано анонимно, как узнать, кто это сделал? — Да, весьма и весьма хитроумное, — согласились слушатели в один голос. — Выяснить правду — найти отправителя — было бы не так-то и просто, — согласился Кингсли. — Даже если его, подобно Страут, не использовало четвёртое лицо… * * * …Разговоры в коридорах были только об одном: о десяти сбежавших Упивающихся смертью — новость распространили те немногие, кто читал газеты. Поползли слухи, что кое-кто из беглых замечен в Хогсмиде, что они прячутся в Визжащей хижине и намерены прорваться в Хогвартс, как когда-то Сириус Блэк. Ребята, выросшие в семьях волшебников, с детства знали имена этих Упивающихся смертью — их произносили почти с таким же страхом, как имя самого Тёмного Лорда; преступления их, совершённые в годы волдемортовского террора, стали легендой. А по коридорам Хогвартса ходили юные родственники их жертв, и теперь на них падали вовсе нежеланные отсветы их мрачной славы. Сьюзен Боунс, чьи дядя, тётя и двоюродные братья пали от руки одного из злодеев, с горечью сказала на уроке травологии, что теперь она поняла, каково оказаться на месте Гарри. — Не знаю, как ты с этим живёшь. Это ужас, — выпалила она, подсыпая слишком много драконьего навоза саженцам визгоперки, отчего они недовольно запищали и заёрзали. — Да, к сожалению, наша молодёжь часто оказывается незнакомой с таким понятием, как тактичность, — вздохнула мадам Боунс, чей брат, невестка и племянники приняли такой конец. …Изменилось не только настроение учеников. То и дело можно было встретить в коридорах двух-трёх профессоров, шёпотом ведущих напряжённую беседу, — завидя приближающихся учеников, они немедленно её обрывали. — Должно быть, больше не могут свободно разговаривать в учительской, — тихо сказала Гермиона, когда они втроём прошли мимо стоявших тесной группой перед кабинетом заклинаний МакГонагалл, Флитвика и Спраут. — Если там Амбридж. — Думаете, они узнали что-то новое? — спросил Рон, оглянувшись на трёх профессоров. — Если и узнали, мы об этом не услышим, — сердито сказал Гарри. — После этого декрета — какой там у него номер?.. — Опять Декрет?! Ой, этого же не было… Но министерские явно не были удивлены тем, что Декреты появлялись один за другим, Амбридж была автором стольких подобных опусов, правил, дополнений к этим самым правилам, которые просто жизни никому не давали, что, если бы их собрали вместе, то получилась бы папка не тоньше, чем все семь книг о Поттере. — Надеюсь, в конечном итоге она получит за все эти свои художества, — прошептала Тонкс Скримджеру и Доулишу, которым — как и большинству — хорошо досталось от Жабы, и которые ответили девушке кивками. Дело в том, что после побега из Азкабана на доске объявлений появилось такое: ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Преподавателям запрещается сообщать ученикам информацию, не относящуюся непосредственно к предмету, для обучения которому они наняты. Основание: Декрет об образовании № 26. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор. — Это же форменная дикость! — последовало замечание от мадам Марчбэнкс. — Каким образом, в частности, деканам исполнять свои обязанности при таких ограничениях?! И — не всегда возможно определить, насколько та или другая информация «не относится» к предмету. Это основание для действующего директора для обращения с жалобой к нам и эта жалоба была бы поддержана единогласно. Судя по реакции Советников, это и в самом деле было так, всеобщему возмущению не было предела. Этот последний декрет стал предметом многочисленных шуток. Ли Джордан указал Амбридж, что в соответствии с новым правилом она не вправе выгонять Фреда и Джорджа из класса за то, что они играли сзади со взрыв-кусачкой. — Профессор, взрыв-кусачка не связана с защитой от Тёмных искусств. Эта информация не имеет отношения к вашему предмету. — В принципе, сама по себе взрыв-кусачка является серьёзным основанием для того, чтобы выгнать из класса, как и любой предмет, препятствующий дисциплине во время занятий, — поскольку декрет в силу не вступил и даже не был создан, ныне действующий директор счёл возможным предоставить ученикам информацию, которая, вроде бы, непосредственно к преподаванию заклинаний и чар отношения не имела. — Но и замечание… Всё, конечно, зависит от того, в какой конкретно форме мадам… выступила с данным требованием к мистерам Уизли. Гарри думал, что после побега преступников из Азкабана Амбридж чуточку присмиреет, смутится оттого, что это безобразие случилось под самым носом у её возлюбленного Фаджа. Многие при данном эпитете в адрес министра не сдержали улыбок, причём не все даже из вежливости прикрыли их ладонями, а некоторые из министерских захрюкали. Фадж погрозил в сторону похрюкиваний кулаком, но это у него вышло не очень выразительно. К сожалению, нельзя было сказать, что Хагрид на уроках выглядит убедительнее Трелони. Правда, он последовал совету Гермионы и не показывал им никого более страшного, чем шишуга (существо, неотличимое от джек-рассел-терьера, если не считать раздвоенного хвоста), — видимо, к Рождеству и у него сдали нервы. — Нет худа без добра! — С самого начала бы так! На занятиях он был непривычно рассеян и взвинчен, то и дело терял нить рассуждений, на вопросы учеников отвечал невпопад и всё время тревожно оглядывался на Амбридж. Кроме того, он стал держаться отчужденнее с Гарри, Роном и Гермионой и прямо запретил им приходить к нему после наступления темноты. — Если она вас поймает, нам всем крышка, — сказал он им без обиняков, и, не желая ставить его под удар, они перестали ходить к нему по вечерам в гости. — Хотя бы одна здравая мысль… и та не пришла… Гарри видел, что Амбридж постепенно лишает его всего, ради чего стоило жить в Хогвартсе: общения с Хагридом, писем Сириуса, «Молнии» и квиддича. Отыграться он мог только одним способом — удвоенным усердием на занятиях АД. — Мне это очень сильно не нравится, — заметила Амелия. — Мерлин сохрани, чтобы в Армии не нашлось ни одного предателя… Меня уже настораживают два участника, которые, судя по тому, как их описывают, вполне способны на донос… Он с радостью замечал, что известие о побеге десяти Упивающихся смертью прибавило рвения всем членам отряда, даже Захарии Смиту. Но ни на ком это не сказалось так сильно, как на Невилле. Известие о том, что палачи его родителей гуляют на свободе, вызвало в нём странную и даже пугающую перемену. Он ни разу не упомянул о своей встрече с Гарри, Роном и Гермионой в изоляторе больницы святого Мунго, и они, следуя его примеру, тоже помалкивали. Ни словом не обмолвился он и о побеге Беллатрисы Лестрейндж с сообщниками. Теперь он вообще почти не разговаривал на сборах АД и неутомимо отрабатывал каждое заклятие и контрзаклятие, с которыми знакомил их Гарри, — закусив губу от усердия, не обращая внимания на осечки и ушибы. Успехи он делал стремительные. Когда Гарри преподал им Щитовые чары — способ отражать несильные заклятия так, чтобы они отскакивали в самого нападающего, — быстрее Невилла ими овладела только Гермиона. — Значит, так, мастер Поттер, — строго посмотрела на мальчика мадам Марчбэнкс, — мы с вашими учителями пересмотрим ваш график и вы попробуете повести кружок по чарам. Правда, на сей раз он будет вполне законным, за участие в нём никто никого не накажет. — Но это ведь книги… — начал было мальчик, но его перебила леди Лонгботтом. — В которых до сих пор были описаны события, которые произошли на самом деле. Ведь так? — И именно так, как всё было, — сказала Гермиона, ещё некоторые слушатели закивали. — Так что я нисколько не сомневаюсь, что эти события тоже произошли бы, не начнись этот Суд, — закончила Августа. — Я вас очень прошу, не хотелось бы… хммм… просить вас помочь одному только Невиллу… Гарри много бы отдал за то, чтобы так же преуспеть в окклюменции, как Невилл на занятиях АД. Уроки у Снейпа, начавшиеся столь неудачно, в лучшую сторону не изменились. Наоборот, он чувствовал, что с каждым уроком слабеет. До того, как он начал учиться окклюменции, шрам дёргало изредка, обычно по ночам или когда до него доходили вспышками настроения и мысли Волдеморта. Теперь эти подёргивания сделались почти постоянными, и часто им овладевали приступы раздражения или веселья, никак не связанные с тем, что происходило с ним на самом деле; всякий раз при этом шрам обжигало болью. У него было отвратительное чувство, что он превращается в антенну, настроенную на тончайшие смены настроения Волдеморта, и он не сомневался, что чувствительность эта начала расти с первого же урока окклюменции у Снейпа. Мало того — теперь ему каждую ночь снилось, как он идёт по коридору ко входу в Отдел тайн, и сон завершался тем, что он мучительно хочет проникнуть за эту голую чёрную дверь. — Может быть, это вроде болезни, — сказала Гермиона, озабоченно глядя на него, когда он поделился своими страхами с ней и Роном. — Как лихорадка. Сначала должно стать хуже, чтобы потом отпустило. — Северус? Снейп сидел, бормоча что-то себе под нос, чрезвычайно неразборчиво и на каком-то странном языке. Заметив на себе взгляд Джеймса замолчал, глубоко вздохнул и пояснил: — При таком подходе, какой был описан, отпустить не может, «лихорадка» будет иметь самые печальные последствия. Это не обучение блокировке, а, наоборот, уничтожение естественных щитов обучаемого. — От уроков со Снейпом становится только хуже, — твёрдо сказал Гарри. — Мне надоело, что шрам болит, осточертело ходить каждую ночь по этому коридору. — Он сердито потёр лоб. — Хоть бы дверь эта открылась. Надоело торчать перед ней и глазеть. — Не выдумывай. Дамблдор хочет, чтобы тебе перестала сниться эта дверь, иначе не велел бы Снейпу учить тебя окклюменции. Просто надо больше стараться. — Я стараюсь! — обозлился Гарри. — Попробовала бы сама разок… Снейп лезет тебе в мозги — то ещё удовольствие! — А что, если… — медленно проговорил Рон. — Что — «если»? — вскинулась Гермиона. — Если не Гарри виноват, что не может закрыться, — мрачно пояснил Рон. — Что ты хочешь сказать? — спросила Гермиона. — Ну, может, Снейп вовсе не хочет помочь Гарри… Гарри и Гермиона уставились на него. Рон мрачно и со значением посмотрел на Гарри, потом на неё. — Может, — он понизил голос, — Снейп на самом деле хочет ещё больше раскрыть сознание Гарри — облегчить Сами-Знаете… — Замолчи, Рон, — сказала Гермиона. — Сколько раз ты подозревал Снейпа, и хоть раз оказался прав? — Спасибо, мисс Грейнджер. Хотя на практике получалось именно то, о чём говорил мистер Уизли, — и Снейп опять начал бурчать что-то непонятное. — Вы на каком языке ругаетесь, Северус? — не выдержала наконец Помона Спраут. — Его название цензурное? Это же не латынь, я бы узнала… Да, кстати, я давно хотела поставить на обсуждение в Совете вопрос, поскольку Альбус просто категорически… — Помона, учебный график и без того… — Стоп, Альбус, помолчите! Помона? — Ещё при Диппете в Хогвартсе изучалась латынь. Хорошо изучалась! На последнем курсе некоторые занятия велись исключительно на латыни, к занятиям зельеварением не допускали, если студент не владел латынью в должной мере. Я помню, как сама была вынуждена ходить на дополнительные по латыни, чтобы иметь возможность работать со своими любимыми травами, ибо даже литературу предлагали читать на латыни, за использование английского варианта баллы снимались. А ведь в Европе… Да в Уэльсе, Шотландии латынь широко распространена, да и в Англии во многих областях… Я уже не говорю про староанглийский! При мне, кроме латыни, было факультативное изучение нортумберлендского диалекта, камбрийского, девонского, даремского, питматика, скауза, манкуниана и ещё ряда других английских диалектов… Два из них были обязательными для всех, я помню, сама на первом курсе начала изучать камбрийский, на третьем добавился нортумберленд… И они мне очень даже пригодились по жизни, Альбус! — опередила она старика, открывашего было рот для саркастического вопроса. — И в Высшую Академию вас просто не возьмут без двух диалектов, даже сдай вы все прочие предметы на отлично!.. А до Диппета были ещё — на выбор, но обязательно: арабский или древние языки, из которых чаще всего брали санскрит и арамейский… Или вы решили, что, поскольку вам не дались эти языки, то остальные просто не имеют права вас в этом превзойти? — Уважаемая профессор Спраут, — сказала Августа, — вы абсолютно правы. Я уже внесла в свой список предметы, которые были незаслуженно выброшены из программы, но совершенно забыла про языки! — Так, Северус? — Арамейский, — признался зельевар. — Ты умеешь ругаться по-арамейски?! — удивилась Лили. — Вроде, этот язык не предполагает… — Если бы ты была знакома с моим преподавателем арамейского, то знала бы, что его ненормативная лексика может быть богаче некоторых других языков. Дамблдор ему доверяет, он работает для Ордена, этого достаточно. — Он был Упивающимся смертью, — упёрся Рон. — Где доказательства, что он в самом деле перешёл на нашу сторону? — Дамблдор ему доверяет, — повторила Гермиона. — И если мы не можем верить Дамблдору, тогда мы никому не можем верить. — Боюсь, мисс Грейнджер… это как раз этот вариант. Не в вашем отношении, Северус, простите, но — вообще… Моя вера этому человеку уже трещит по швам, — сказала леди Лонгботтом. И она была явно не одинока. * * * …Утром четырнадцатого февраля Гарри оделся с особой тщательностью. Они с Роном пришли на завтрак как раз к прилёту почтовых сов. Хедвиг среди них не было — да он её и не ждал, — зато Гермиона выдёргивала какое-то письмо из клюва незнакомой бурой совы. — Интересно, от кого бы это могло быть? — спросила Лили, понимая, что ответ едва ли получит. — Подозреваю, от мисс Скиттер, — ответил Джеймс. — Жук-то она… — …А ты пойдёшь? — спросил Гарри у Рона. Тот уныло покачал головой: — Я вообще не могу пойти. Анджелина хочет весь день тренироваться. Как будто это поможет. Хуже нашей команды я ничего не видел. Ты бы посмотрел на Слоупера и Керка — жалкое зрелище, ещё хуже меня. — Он тяжело вздохнул. — Не понимаю, почему Анджелина меня держит? — Когда ты в форме, ты хорошо играешь, вот почему. — Самокритичность — дело хорошее, но самоуничижение — совсем не дело, — сказала МакГонагалл. — Первая игра была катастрофична, волновался, плюс… Но потом ты справился с нервами. Трудно было сочувствовать горю Рона, когда сам он отдал бы всё на свете, чтобы сыграть в предстоящем матче с Хаффлпаффом. Рон, должно быть, понял его состояние, потому что до конца завтрака о квиддиче больше не заговаривал, и распрощались они суховато. — Да, о квиддиче и о полётах не надо было заговаривать в такой ситуации, — согласились многие, зло глядя на ту, которая чудом не спровоцировала данную ситуацию. Она даже не делала вид, что испытывает муки совести и выглядела так, словно готова была всё это сделать, поверни время назад. — …Странно, — тихим голосом сказала Чжоу, глядя на портреты Пожирателей смерти, — помнишь, когда сбежал Сириус Блэк, его по всему Хогсмиду искали дементоры? А теперь на волю вырвались десять Упивающихся смертью, и никаких дементоров в помине нет… — Да, — сказал Гарри, с трудом оторвав взгляд от лица Беллатрисы Лестрейндж и озирая Верхнюю улицу. — Да, чудно́. — Никто из этих десяти не проявляет никакого желания оказаться в данной местности, — сказал Фадж. — И, насколько мне известно, ни у кого здесь никого нет… А потому нет и смысла. — …Слушай, хочешь сходить со мной в «Три метлы» к обеду? У меня там встреча с Гермионой Грейнджер. — Напрасно ты стал говорить девушке, что намерен встретиться с другой, да ещё и в тот же самый день… Вообще, многие нашли первое свидание Гарри и Чжоу весьма комичным и порадовались, что с Дафной он так не теряется и часто проявляет инициативу. — …Гарри! Гарри, сюда! Из другого конца зала ему махала Гермиона. Он поднялся и стал пробираться к ней через запруженный народом бар. За несколько столов от неё он увидел, что она не одна, а в самой неожиданной компании собутыльниц, какую только можно себе представить: с ней сидели Луна Лавгуд и одна из наименее симпатичных для Гермионы личностей на свете, бывшая сотрудница газеты «Ежедневный пророк» Рита Скитер. — Интересно… Ладно, я могу понять, что вам «пришла в голову» идея заказать статью в газете, хотя её едва ли бы напечатали, — сказал Скримджер, — тем не менее, присутствие журналистки в этом случае было бы понятно, но зачем вам могла бы понадобиться мисс Лавгуд? — С отцом — издателем газеты, — сообщила потолку Луна. Руфус сел на место. — Да кто стал бы читать «Придиру» и уж тем более — верить ей, — фыркнул кто-то из слизеринцев. — …Полагаю, позволено, — холодно ответила та. Положение безработной не красило Риту. Некоторые посмотрели на Риту, она выглядела совершенно нормально и данное в книге описание вызвало у неё негодование, вполне естественное для женщины, и при том довольно симпатичной, несмотря ни на что. — За полгода такого со мной бы точно не случилось, — отрезала она. — Да, я держала слово, данное мисс Грейнджер и не писала статей, но у меня есть дополнительный источник доходов и кое-какие сбережения, так что здесь автор книжек попал пальцем в небо. И уж тем более я бы никогда не пришла ни на какую встречу в описанном виде! — Какая сделка? — сказала Рита, утирая рот тыльной стороной ладони. — Ты ещё не предложила сделки, моя благонравненькая, ты только просила меня прийти. Ничего, когда-нибудь… — Она судорожно вздохнула. — Ну да, когда-нибудь вы сочините новые гнусные истории про нас с Гарри. — В этом году печаталось немало гнусных историй о Гарри — без моего участия. — Она искоса взглянула на него, держа стакан у рта, и свистящим шёпотом спросила: — С каким чувством ты их читал? Ты чувствовал себя непонятым, оболганным, опозоренным? — Конечно, он сердит, — отчётливо и громко сказала Гермиона. — Он сказал министру магии правду, но министр такой идиот, что не поверил ему. — Так ты по-прежнему настаиваешь, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся? — Рита опустила стакан и устремила на Гарри испытующий взгляд, причём её палец сам собой пополз к застёжке крокодиловой сумочки. — Поддерживаешь эти россказни Дамблдора о якобы возвращении Ты-Знаешь-Кого и о тебе, якобы единственном свидетеле. — Я был не единственным свидетелем, — с бешенством ответил Гарри. — Там была дюжина с лишним Пожирателей смерти. Хотите их имена? — Счастлива буду услышать. — Она снова стала рыться в сумочке и смотрела на Гарри с таким восторгом, словно ничего прекраснее не видела в жизни. — Крупным шрифтом заголовок «Поттер обвиняет». Подзаголовок: «Гарри Поттер называет притаившихся Упивающихся смертью». А ниже — твоя большая фотография и подпись: «Потрясённый подросток, переживший нападение Того-Кого-Нельзя-Называть, пятнадцатилетний Гарри Поттер вызвал вчера фурор, обвинив почитаемых членов волшебного сообщества в том, что они являются Упивающимися смертью». — Это точно никто бы не напечатал, — схватился за голову Шеклболт. — Да если бы о существовании статьи стало бы известно… — …Я бы пересажал в Азкабан всех издателей, только чтобы не допустить публикации, — согласился Фадж. — И бросил бы все силы для того, чтобы разыскать и уничтожить как мисс Скитер, так и всех тех, кто был бы хоть в какой-то степени к этому причастен… Прытко Пишущее Перо было уже у неё в руке и на полпути ко рту, как вдруг восторженное выражение исчезло с её лица. — Но наша маленькая кудесница, — Рита опустила перо и волком глянула на Гермиону, — конечно, не захочет, чтобы это напечатали? — Наоборот, — нежным голосом проговорила Гермиона, — именно этого ваша маленькая кудесница и хочет. Рита удивлённо уставилась на неё. Гарри тоже. Луна же рассеянно напевала вполголоса «Уизли — наш король» и помешивала свой напиток коктейльной луковицей на палочке. — Ты хочешь, чтобы я опубликовала его рассказ о Том-Кого-Нельзя-Называть? — тихо спросила Рита у Гермионы. — Да, — сказала Гермиона. — Подлинную историю. Все факты. В точности так, как сообщит их Гарри. Он расскажет вам все подробности, назовёт имена неразоблачённых Упивающихся смертью, которых там видел, опишет, как выглядит теперь Волдеморт… Возьмите же себя в руки, — презрительно сказала она, бросив через стол салфетку, потому что при имени Тёмного Лорда Рита чуть не свалилась со стула и пролила на себя полстакана огненного виски. Не сводя глаз с Гермионы, Рита промокнула салфеткой свой заношенный плащ и сказала прямо: — «Пророк» этого не напечатает. Ты, возможно, не заметила, но его россказням никто не верит. Все считают, что он свихнулся. Но если позволишь дать эту историю с такой точки зрения… — Нам не нужна ещё одна история о том, что Гарри спятил! — отрезала Гермиона. — Благодарю, с нас хватит! Я хочу, чтобы ему позволили сказать людям правду! — На такую историю не будет спроса, — сухо сообщила Рита. — Вы хотите сказать, «Пророк» не напечатает её, потому что не позволит Фадж? — с досадой спросила Гермиона. Рита ответила долгим холодным взглядом. Потом наклонилась к ней через стол и заговорила деловито: — Да, Фадж оказывает нажим на газету, но не в этом суть. «Пророк» не напечатает статью, где Гарри представлен в хорошем свете. Никто не станет её читать. Публика настроена иначе. Её уже достаточно встревожил нынешний побег из Азкабана. Люди просто не хотят поверить, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. — Значит, «Ежедневный пророк» считает нужным говорить людям только то, что они желают услышать? — язвительно спросила Гермиона. Рита выпрямилась, подняв брови, и одним глотком осушила стакан. — «Пророк» считает нужным, чтобы его покупали, глупенькая. — Папа говорит, что это жуткая газета, — неожиданно вмешалась в беседу Луна. Обсасывая коктейльную луковицу, она смотрела на Риту своими огромными, выпуклыми, слегка безумными глазами. — Он печатает важные статьи о том, что люди должны знать, по его мнению. Он не интересуется деньгами. Рита посмотрела на неё пренебрежительно. — Надо думать, твой папа держит какую-нибудь захудалую деревенскую газетёнку? Типа «Двадцать пять способов завязать сношения с маглами» с датой следующей распродажи «Приноси и улетай». — Нет, — сказала Полумна, опустив луковицу в свой стакан с «горной водой», — он редактор «Придиры». Рита фыркнула так громко, что сидевшие за соседним столом обернулись. — Важные статьи о том, что люди должны знать, а? — произнесла она с издёвкой. — Содержимым этого журнальчика я могла бы удобрять свой садик. — Так вот вам шанс немного поднять его уровень, — любезно посоветовала Гермиона. — Луна говорит, её папа с радостью напечатает интервью с Гарри. Вот и публикуйте. С секунду Рита смотрела на обеих девочек, а потом оглушительно расхохоталась. — «Придира», — выговорила она со смехом. — Думаете, люди воспримут его серьёзно, если это будет в «Придире»? — Некоторые — нет, — спокойно ответила Гермиона. — Но в сообщении «Пророка» о побеге из тюрьмы не сходятся концы с концами. И наверное, многие думают: нет ли этому более убедительного объяснения? Если им предложат другое, пусть даже в… — она искоса глянула на Луну, — ну, в необычном журнале, думаю, многие прочтут его с интересом. Рита довольно долго молчала и оценивающе глядела на Гермиону, наклонив голову набок. — Ладно, допустим на минуту, что я напишу, — неожиданно сказала она. — Сколько мне за это заплатят? — Кажется, папа не платит людям, которые пишут в его журнал, — мечтательно проговорила Луна. — Они пишут, потому что это почётно и, конечно, им хочется видеть своё имя в печати. Лицо у Риты снова приняло такой вид, будто её угостили Смердящим соком, и она повернулась к Гермионе: — Я, что же, буду писать бесплатно? — Ну да, — хладнокровно подтвердила Гермиона, отпив из стакана. — Иначе, как вы понимаете, я сообщу властям, что вы незарегистрированный анимаг. Конечно, «Пророк» вам неплохо заплатит за репортаж из камеры о жизни Азкабана. Рита посмотрела на неё так, как будто больше всего ей хотелось сейчас выдернуть бумажный зонтик из стакана Гермионы и засунуть Гермионе в нос. — Кажется, у меня нет выбора, я правильно поняла? — сказала Рита дрожащим голосом. Она опять открыла сумочку, достала кусок пергамента и Прытко Пишущее перо. — Папа будет рад, — весело пообещала Луна. На челюсти у Риты вздулся желвак Гермиона повернулась к Гарри: — Ну, Гарри, готов рассказать людям правду? — Пожалуй, — сказал он, глядя на Риту, наставившую на лист пергамента Прытко Пишущее Перо. — Строчите, Рита, — безмятежно произнесла Гермиона, выуживая со дна своего стакана вишенку. — Мда, представляю себе реакцию читателей на эту статью, — было единодушное мнение почти всех министерских, воздержалась только Амбридж и два-три аврора, которые даже представить себе эту реакцию были не в состоянии. — Но продажи «Придиры» возросли бы значительно, — подумав, заметила Минерва. — В принципе, мистер Лавгуд, хоть и чудак, но… не конченный идиот и умеет отличить правду от вымысла… Когда хочет.