Суд Магии. Орден Феникса

Следующим на кафедру занесло Дамблдора и раздался Голос: — Осваивайтесь, профессор, с настоящего момента и до последней главы седьмой книги чтецом будете только вы. Вероятно, это поможет вам осознать, к чему могли привести ваши многомудрые действия и какова была бы цена вашего торжества… или вашего поражения. Читайте. Глава 34 Отдел Тайн — …Это безумие, — пробормотал Рон, осторожно проводя свободной рукой по шее своего коня. — Безумие… Эх, если б я мог его видеть… — Если вы не видите фестралов, то можете считать себя пусть даже относительно, но счастливым человеком, — сказал Амос Диггори. — Значит, вы не видели смерти… Не знаете, что это такое… — Тогда в Министерство магии, ко входу для посетителей… в Лондон… — неуверенно сказал он. — Э-э… если вы знаете дорогу… — Похоже, Хагрид не очень-то хорошо «прочитал» вам эту тему, — сказала Августа. — Уже годовалый жеребёнок фестрала видит всю магическую географию страны, на территории которой увидели свет и, даже если не успели побывать в каком-то месте, при необходимости могут его найти по известным лишь им одним ориентирам. Несколько секунд фестрал под ним не шевелился. — Наверное, пытался определить, заслуживает ли седок его доверия, довольно часто бывает, что фестралы сбрасывают наездников, заслужить их доверия часто бывает сложнее, чем добиться взаимосвязи с гиппогрифом, — сказала профессор Граббли-Планк. …Всё дальше и дальше летели они в густеющей тьме; лицо Гарри застыло от холода, ноги, крепко сжимающие бока фестрала, онемели от напряжения, но он не отваживался переменить позу, боясь соскользнуть назад; уши его заложило от неумолчного воя воздушных потоков, а губы высохли и замёрзли на пронизывающем ночном ветру. Он уже утратил всякое чувство расстояния и надеялся только на зверя под собой, а тот, по-прежнему едва шевеля крыльями, целеустремлённо мчался вперёд сквозь ночной мрак. — Правильное поведение, — кивнула Граббли-Планк. — Из-за этого работа с фестралами занимает очень много времени — я имею ввиду их объездку. Они не терпят, если человек, сидящий на них верхом, совершает слишком много движений, слишком резок… Поэтому начинающим наездникам рекомендуется не совершать длительных перелётов на фестралах, лишь по мере привыкания увеличивая дистанцию и время… Новички обычно ездят не больше пяти минут… Боюсь, если бы такая скачка произошла в реальности, ребят ждала бы весьма продолжительная госпитализация. Только бы не опоздать… Он ещё жив, ещё борется, я знаю… Если Волдеморт поймёт, что Сириус не сдастся… Я бы это почувствовал… У Гарри подхватило кишки: фестрал вдруг круто пошёл вниз, и Гарри даже сполз на дюйм-другой ближе к его шее. Наконец-то они спускаются… Ему померещилось, что сзади кто-то крикнул, и он быстро обернулся с риском для жизни, но не увидел ничего похожего на падающее тело… Наверное, их, как и его самого, просто испугала внезапная смена направления. Жёлтые огоньки со всех сторон приближались, становясь всё больше и круглее; уже можно было различить крыши домов, яркие фары автомобилей, похожие на светящиеся глаза насекомых, бледные жёлтые квадратики окон. Вдруг, совершенно неожиданно, на них понеслась мостовая; собрав последние силы, Гарри вцепился в гриву фестрала и съёжился, ожидая удара, однако фестрал коснулся земли легко, как тень, и Гарри сразу соскользнул с его спины. Оглядевшись, он увидел переполненный мусорный бак, по-прежнему стоящий рядом с разбитой телефонной будкой, — в тусклом оранжевом свете фонарей и будка, и бак казались чёрными. Рон приземлился неподалёку от него и тут же мешком свалился со своего фестрала на мостовую. — Чтоб я ещё раз… — пробормотал он, с трудом вставая на ноги. Затем попытался было отойти от своего невидимого коня, но по ошибке наткнулся на его круп и чуть не упал снова. — Нет уж, спасибо… хуже этого я ничего… Гермиона и Джинни опустились с небес по обе стороны от него; и та, и другая спешились с чуть большим изяществом, чем Рон, но и они, очутившись на твёрдой земле, явно почувствовали облегчение. Невилл спрыгнул со своего коня, весь дрожа, зато Луна соскользнула на мостовую без малейшего труда. — Вот как… — проговорила женщина, выпустив из зубов свою трубочку и посмотрев на участников эскапады. — Мне бы хотелось провести опыт с вами, молодые люди, посмотреть, насколько вы в реальности сможете работать с фестралами… Мисс Лавгуд, вы ранее катались на них? — Да, мэм, — сказала девочка. — Мамины родственники содержат их на ферме и я ещё до школы несколько раз ездила на фестралах, когда гостила там… — Министерство магии желает вам приятного вечера, — произнёс женский голос. — Не министерство магии, а какой-то проходной двор, — хмыкнула леди Малфой. — И кто-то тут утверждал, что дети не смогут туда проникнуть? — Леди Малфой, они проникли на территорию самого министерства, но не Отдела Тайн, — мягко напомнил Невыразимец. — Если они «проникнут» туда… Тогда и будет иметь смысл о чём-то говорить, но лично у меня в этом серьёзные сомнения. Дверца телефонной будки распахнулась; Гарри, а за ним и Невилл с Луной вывалились наружу. Тишину, царящую в атриуме, нарушал только ровный шум воды в золотом фонтане — это журчали струи, изливающиеся в бассейн из палочек чародея и волшебницы, кончика стрелы кентавра, острия гоблинской шляпы и ушей эльфа-домовика. — Пойдём, — тихо сказал Гарри, и все шестеро двинулись в конец зала. Гарри шагал впереди. Они миновали фонтан и подошли к столу, за которым когда-то сидел дежурный колдун, взвесивший палочку Гарри, а теперь было пусто. Гарри встревожился: он был уверен, что здесь должен сидеть дежурный, уверен, что его отсутствие — зловещий знак, и это дурное предчувствие усилилось, когда они прошли через золотые ворота к лифтам. — Действительно, почему не было дежурного?! — министерские посмотрели на своего предводителя. — Министерство не замирает ни днём, ни ночью, некоторые Отделы функционируют больше именно после того, как сотрудники остальных разойдутся по домам… — Неужели ребят и в самом деле так просто допустили в Министерство, хотя, по всему, их должен был сопровождать, как минимум, один сотрудник, если только у одного из них не было специального уведомления, согласно которым лицо, получившее данное уведомление должно явиться в определённый отдел… И дальше данного Отдела его бы не пропустили! То, что мастер Поттер в своё время побывал в кабинете мистера Уизли и Кингсли объясняется лишь тем, что его сопровождал какой-никакой, а глава Отдела… — Но, может, что-то случилось… — Независимо от причин, Министерство не могло пустовать, там должно было находиться, как минимум, пятеро Стражей, которые зафиксировали бы посторонних, когда они едва подошли бы к будке… По всему, ребят должны были перехватить сразу на входе… — Но этого не было, мы теперь можем только теряться в догадках, которые никто не подтвердит и не опровергнет, — хмыкнул Кингсли. — У меня, кстати, таковые уже появились и я уверен в своей правоте… Он нажал ближайшую кнопку со стрелкой вниз, раздался лязг, и кабина появилась в поле их зрения почти мгновенно. С грохотом, отдавшимся эхом, разъехались золотые решётки, и ребята шагнули внутрь. Гарри ткнул пальцем в кнопку с цифрой девять, решётки с лязгом сомкнулись, и лифт, натужно гремя, пополз вниз. В первый раз, придя сюда с мистером Уизли, Гарри не заметил, сколько шума от этих лифтов; теперь он подумал, что шум наверняка перебудоражил всю охрану здания, но тут лифт остановился, прохладный женский голос сказал: «Отдел Тайн», и решётки разошлись в стороны. Они выбрались в коридор, где всё было неподвижно — только лёгкий порыв ветерка, поднятого лифтом, колыхнул пламя ближайших факелов. — Выбрались в коридор. Потрясающе, — Невыразимец схватился за сердце. — Это могло значить лишь одно: кто-то очень сильный очень хотел, чтобы туда проникли посторонние — чары, наложенные на эти решётки, не пропускающие посторонних, кроме меня и четырёх моих непосредственных помощников, способны снять исключительно Глава Визенгамота и маги не ниже третьего ранга, а таких не особо много, тем более в Англии. Даже министру не хватило бы ни полномочий, ни магической силы, чтобы это сотворить! Гарри повернул к простой чёрной двери. На протяжении долгих месяцев он видел её во сне — и вот наконец увидел наяву. — Идём, — шепнул он и повёл их по коридору. Прямо за ним шла Луна, озираясь по сторонам с чуть приоткрытым ртом. — Погодите, — сказал Гарри, останавливаясь в нескольких шагах от двери. — Может… может, кому-нибудь из нас лучше побыть здесь… и в случае тревоги предупредить… — И как же ты услышишь наш сигнал? — подняв брови, спросила Джинни. — К тому моменту ты можешь оказаться за милю отсюда. — Это верно, — сказал Невыразимец. — Наш Отдел один из самых больших — второй по величине в министерстве, сопоставим по своим размерам со средних размеров магловским стадионом со всеми служебными помещениями оного, если это поможет некоторым из вас представить себе наши пределы. Для того, чтобы обойти все помещения Отдела, необходимо потратить не один час, даже если идти очень быстро, нигде не задерживаясь. Правда, мастера Поттера явно завлекали в конкретный Зал, но вот только найти его было бы не слишком просто… Многие наши сотрудники используют специальные чары, чтобы не блуждать в поисках своих рабочих мест… Во сне Гарри всегда уверенно пересекал комнату и входил в противоположную дверь. Но здесь дверей было не меньше дюжины. — Больше дюжины, тридцать, — внёс уточнение глава отдела, качая головой. — И зачем только всё так запутывать и усложнять? — спросил Хамфри Соул, шестикурсник с Рейвенкло. — Это было предусмотрено не нами. Во все времена существовало немало личностей, которые стремились во что бы то ни стало добраться до наших разработок и некоторых… объектов, назовём это так, расположенных на нашей территории, в связи с этим нам приходилось принимать определённые меры предосторожности. И такая комната у нас не одна такая. — Куда теперь, Гарри? — спросил Рон. — Я не… — начал Гарри. Потом сглотнул. — Во сне я проходил от лифта к двери в конце коридора и попадал в тёмную комнату — вот в эту самую, а потом в следующую, где вроде как… играют блики. Надо проверить несколько дверей, — поспешно добавил он. — Я узнаю нужную комнату, когда увижу её. Пошли. — Играют блики — прекрасный ориентир, залов, которые содержат… подобные приметы, у нас достаточно. Вместе с друзьями, не отстающими от него ни на шаг, он направился к двери, которая теперь находилась прямо напротив. Положив левую руку на её прохладную блестящую поверхность, он поднял палочку, чтобы его не застали врасплох, затем толкнул дверь. Она легко распахнулась. После полумрака, царившего в первой комнате, свет люстр, низко висящих на золотых цепях в этом длинном прямоугольном помещении, показался им очень ярким, хотя здесь не было тех танцующих, мерцающих бликов, которые Гарри видел во сне. Комната была практически пуста, если не считать нескольких столов и огромного стеклянного аквариума, который занимал самую её середину, — наполненный тёмно-зелёной жидкостью, он был так велик, что все они свободно могли бы в нём искупаться. Приглядевшись, они заметили, что в аквариуме лениво плавают какие-то жемчужно-белые комья. — Что это за штуки? — прошептал Рон. — Не знаю, — сказал Гарри. — Может, рыбы? — предположила Джинни. — Вододышащие личинки! — возбуждённо сказала Луна. — Папа говорил, что в Министерстве выращивают… — Нет, — сказала Гермиона каким-то странным голосом. Она подошла к аквариуму и всмотрелась внутрь через стекло. — Это мозги. — Мозги? — Да… Интересно, что они с ними делают? — Отдел Разума, — сказал Невыразимец. — Очень надеюсь, что ребятам хватит ума не попытаться познакомиться с содержимым аквариума поближе, это может закончиться очень… плохо. Гарри тоже подошёл и стал рядом с ней. Действительно, теперь, когда он глядел на них с близкого расстояния, ошибки быть не могло. Зловеще поблёскивая, они то выплывали из глубин зелёной жидкости, то снова скрывались из виду, похожие на скользкие головки цветной капусты. — Пойдём отсюда, — сказал Гарри. — Это не та комната. Надо проверить другую дверь. — Здесь тоже есть двери, — заметил Рон, обводя рукой стены. У Гарри упало сердце: какой же он огромный, этот Отдел тайн! — Во сне я выходил из тёмной комнаты и сразу попадал во вторую, — сказал он. — По-моему, надо вернуться и попробовать оттуда. Они снова вернулись во тьму круглой комнаты; теперь вместо синих огненных полос перед глазами у Гарри плавали призрачные комья мозгов. — Стойте! — вдруг сказала Гермиона, когда Луна уже собиралась закрыть за собой дверь помещения с аквариумом. — Флагрейт! Она взмахнула палочкой, и на двери появился огненный крест. Стоило двери закрыться за ними, как вновь раздался низкий рокочущий гул и стены снова начали быстро вращаться, однако теперь на фоне тусклых синих полос появилась широкая, яркая красно-золотая. Когда всё опять затихло, огненный крест не потух — он по-прежнему указывал им, из какой двери они только что вышли. — Умно, — улыбнулся Невыразимец. — Очень умно. Но только если вы после этого вновь попробуете зайти в эту дверь, то увидите, что она ведёт уже в совсем другой зал. — Молодец, — сказал Гарри. — Ладно, давайте проверим эту… Он снова пересёк комнату и толкнул противоположную дверь, держа палочку наготове; друзья последовали за ним. Новая комната, прямоугольная и слабо освещённая, была больше последней, а пол её спускался вниз ступенями, образуя огромную каменную яму футов двадцати в глубину. Они стояли на самой верхней из этих крутых каменных ступеней, или скамей, амфитеатром идущих вокруг всей комнаты, — глядя на них, Гарри вспомнил зал заседаний, где его судил Визенгамот. Однако тут вместо стула с цепями на дне ямы возвышалась каменная платформа, а на ней — каменная же арка, покрытая трещинами, такая древняя и ветхая на вид, что непонятно было, как она ещё не рассыпалась в пыль. Проём арки, стоящей на платформе без всяких дополнительных опор, был закрыт изорванным чёрным занавесом; несмотря на полную неподвижность холодного воздуха вокруг, этот занавес еле заметно колыхался, словно до него только что дотронулись. — Кто здесь? — спросил Гарри, спрыгивая на следующую скамью. Никто ему не ответил, но занавес в арке по-прежнему зыбился, точно колеблемый лёгким ветерком. — Осторожно! — шепнула Гермиона. Гарри спустился по крутым уступам до самого дна каменной ямы и медленно двинулся к платформе. Его шаги сопровождало громкое эхо. Отсюда, снизу, островерхая каменная арка казалась гораздо выше. Занавес продолжал мягко колыхаться, словно сквозь него секунду назад кто-то прошёл. — Сириус? — снова подал голос Гарри. На этот раз он говорил тише, поскольку был совсем близко. У него было очень странное чувство — будто по ту сторону занавеса, прямо за аркой, кто-то стоит. Сжав палочку как можно крепче, он стал боком пробираться вдоль платформы, но там никого не оказалось: он снова увидел изорванный чёрный занавес, только с другой стороны. — Пойдём, — окликнула его Гермиона, спустившаяся до середины амфитеатра. — Тут что-то не так, Гарри. Лучше уйдём отсюда. Вид у неё был испуганный — гораздо более испуганный, чем в предыдущей комнате, где плавали мозги, — но Гарри показалось, что в этой арке, несмотря на всю её ветхость, есть своеобразное очарование. Она пробудила в нём любопытство: у него возникло сильное желание подняться на платформу и пройти сквозь эту мягко колышущуюся вуаль. — Пойдём, Гарри, пожалуйста! — повторила Гермиона ещё настойчивее. — Сейчас, — сказал он, но не тронулся с места. Его ушей только что достигли странные звуки. Это был слабый шёпот или ропот, словно по ту сторону занавеса тихо переговаривались какие-то люди. — Что вы говорите? — спросил он так громко, что его слова эхом прокатились по всему помещению. — Никто ничего не говорил, Гарри! — сказала Гермиона, шагнув к нему. — Кто-то шепчет там, сзади, — сказал он, нахмурившись, и чуть отодвинулся от неё, не давая взять себя за руку. — Это ты, Рон? — Я здесь, дружище, — отозвался Рон, появляясь сбоку от платформы. — Неужели вы ничего не слышите? — удивлённо спросил Гарри, поскольку тихий ропот усиливался; неожиданно для себя Гарри заметил, что уже стоит одной ногой на платформе. — Я тоже их слышу, — сказала Луна, подойдя к ним с другой стороны. Она не сводила глаз с колеблющегося занавеса. — Там, внутри, кто-то есть! — Что значит «внутри»? — осведомилась Гермиона, спрыгивая с нижней скамьи. Она говорила гораздо более сердито, чем того требовала ситуация. — Там нет никакого «внутри» — это просто арка, туда никто не поместится. Хватит, Гарри, пойдём отсюда… Она схватила его за локоть и потянула, но он не послушался. — Гарри, мы пришли сюда ради Сириуса! — сказала она высоким, напряжённым голосом. — Ради Сириуса… — повторил Гарри, как зачарованный глядя на волнующийся занавес. — Да-да… Что-то наконец встало на место у него в мозгу — Сириуса взяли в плен, его пытают, а он здесь таращится на эту арку… Он отступил от платформы на несколько шагов и с трудом оторвал взгляд от занавеса. — Что-то мне категорически не нравится эта Арка, — сказал Сириус, которого аж передёрнуло, пока Дамблдор зачитывал данный отрывок. — Даже Азкабан вспомнил… Это что — портал туда? — Нет, — ответил Невыразимец. — Хуже. — Хуже? — Из Азкабана периодически выходят. В этом зале находятся несколько человек, которым это удалось — в том числе вполне даже законным способом, а относительно недавно выяснилось, что оттуда и сбежать вполне возможно. Но данная Арка является порталом непосредственно в мир смерти. До девятнадцатого века высшей мерой наказания для преступников являлось именно уединение с этой Аркой, которая действует на них… как мощный магнит и затягивает в себя… с тем, чтобы не отпускать. По нашим предположениям, единственные существа, которые способны оттуда выйти — дементоры. Также предполагаем, что в том пространстве оказываются души, высосанные этими тварями… И те голоса, которые и в самом деле можно слышать, оказавшись рядом с аркой, принадлежат мёртвым. К счастью, мастера Поттера достаточно быстро отвели от Арки, не позволив ему подойти к ней на опасную дистанцию, пересечь определённую черту, иначе… Он бы стал слышать голоса родителей, которые звали бы его к себе, и мальчик не смог бы бороться с этим соблазном. — И этот Зал у вас открыт? — возмутилась мадам Боунс. — К сожалению, закрыть его невозможно. Чары, источаемые Аркой, разрушают любую магию, которая могла бы воспрепятствовать кому бы то ни было проникнуть в этот Зал и таким образом дать ей возможность — пусть даже мизерную — утолить её голод. Откуда она взялась, кто, когда и зачем её создал — неизвестно, могу только сказать: здание Министерства было возведено именно там, чтобы скрыть от всеобщего обозрения своеобразный мавзолей, построенный, в свою очередь, для того, чтобы скрыть ото всех Арку, чтобы в неё не попадали случайные люди… — …Здесь заперто, — ответил Гарри и налёг на дверь всем своим весом, но безрезультатно. — Стало быть, это она, да? — возбуждённо сказал Рон, присоединяясь к Гарри и тоже пытаясь взломать дверь. — Точно она — иначе и быть не может! — Отойди! — резко сказала Гермиона. Направив палочку на то место, где у обычной двери был бы замок, она сказала: — Алохомора! Ничего не произошло. — У меня же есть нож! — воскликнул Гарри. Вынув из мантии нож Сириуса, он вставил его в щель между дверью и стеной. Остальные нетерпеливо смотрели, как он проводит им по щели сверху донизу, вынимает его и снова толкает дверь плечом. Но она оказалась так же крепко заперта, как и вначале. Больше того — взглянув на нож, Гарри обнаружил, что его лезвие расплавилось. — Зал Любви, — сказал Невыразимец. — Она всегда закрыта, никто не знает, что там находится, кто и почему её закрыл. — А как она тогда получила своё название? — спросил Невилл. — Если никто о ней ничего не знает? — Относительно этого зала остались записи, датированные четвёртым веком, — ответил Глава Отдела. — Там было сказано, что в зале заключено великое чувство Любви, но этим всё и ограничилось. …Он сразу узнал это место по танцующему, искрящемуся бриллиантовому свету. Когда глаза Гарри привыкли к блеску, он увидел, что со всех сторон на него смотрят циферблаты часов — большие и маленькие, стоячие и настенные, они висели между книжных полок и покоились на столах, расставленных вдоль всей комнаты, так что их деловое неумолимое тиканье наполняло её, точно звуки шагов крохотной марширующей армии. Танцующий, переливчатый свет исходил от высокого стеклянного сосуда куполообразной формы, стоявшего в дальнем конце комнаты. — Зал Времени! Он расположен неподалёку от Зала пророчеств, — кивнул маг. — Сюда! Теперь, когда они наконец оказались на верном пути, сердце у Гарри неистово колотилось; он быстро зашагал по узкому проходу между рядами столов, направляясь, как это было и во сне, прямо к источнику света — хрустальному сосуду высотой с него самого, который тоже покоился на столе и, казалось, был полон искристого, вихрящегося ветра. — Ой, смотрите! — воскликнула Джинни, когда они приблизились к нему, и показала в самый центр хрустального сосуда. Там, в искристом потоке, мерцало крошечное яйцо, сверкающее, как драгоценный камень. Постепенно всплывая, оно раскололось, и из него появился колибри, который вознёсся на самый верх; но потом воздушные течения понесли птичку вниз, и её пёрышки снова обвисли и стали мокрыми, а у самого дна сосуда она вновь исчезла в яйце. — Чаша юности, — последовала информация. …Они наконец нашли то, что искали, — зал, высокий, как в соборе, где не было ничего, кроме бесконечных стеллажей с маленькими, пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажжённые канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах. Здесь, как и в круглой комнате, свечи тоже горели синим пламенем. В зале было очень холодно. — Зал Пророчеств. — Неужели их существует так много?! — удивилась Ромильда Вейн. — Учитывая, что там собраны ВСЕ существующие пророчества, которые были сделаны с момента создания данного Зала… То, даже при том, что истинные пророчества произносятся не слишком часто, накопилось там и в самом деле немало, несколько тысяч… И, смею вас заверить, что наша коллекция не самая богатая, даже в Европе нас в этом превосходят французы, итальянцы и немцы, а про азиатов и говорить не приходится. — И они никогда оттуда не убираются? Эти пророчества? — спросил Колин Криви. — Даже если возникает необходимость прослушать одно из них… После этого на его месте появляется новый шар, — ответил Невыразимец. — А как их слушают? — Это очень непросто сделать, поскольку брать шары с их подставок могут лишь лица, напрямую связанные с конкретным пророчеством, заключённым в данном шаре: пророк, сделавший его, свидетель, который присутствовал при данном пророчестве, лица, которых это пророчество касалось напрямую. Кроме них, это могут сделать только непосредственный Смотритель Зала, которого никто не знает в лицо — даже я — и я сам. Гарри осторожно шагнул вперёд и заглянул в один из сумрачных проходов между стеллажами. Он ничего не услышал и не заметил ни малейшего движения. — Ты говорил, нам нужен девяносто седьмой, — прошептала Гермиона. — Да, — шепнул в ответ Гарри и поглядел на крайний стеллаж в ближнем ряду. Там, под канделябром с горящими синим огнём свечами, поблёскивали серебряные цифры — тройка рядом с пятёркой. — По-моему, надо идти вправо, — прошептала Гермиона, вглядываясь в полумрак. — Да… вон пятьдесят четвёртый ряд… — Держите палочки наготове, — тихо предупредил Гарри. Они украдкой двинулись вперёд, по дороге заглядывая в длинные проходы между рядами стеллажей, дальние концы которых тонули в кромешной тьме. Под каждым стеклянным шариком, лежащим на полке, был приклеен крохотный пожелтевший ярлычок. Некоторые шарики испускали зловещее красноватое сияние, другие были темны и безжизненны, как перегоревшие лампочки. — Тёмные и безжизненные шарики содержат пророчества, которые уже осуществились, а красноватое сияние испускают те, которые находятся на грани осуществления, — пояснил Невыразимец. Они миновали восемьдесят четвёртый ряд… потом восемьдесят пятый… Гарри прислушивался изо всех сил, стараясь уловить малейший шорох, но Сириусу могли заткнуть рот кляпом или он потерял сознание… — А может быть, — сказал непрошеный голос в его сознании, — он уже мёртв… «Я бы это почувствовал, — сказал он себе. Теперь его сердце билось под самым горлом. — Я бы уже знал…» — Девяносто семь! — прошептала Гермиона. Они сбились в кучку у самого края ряда, пытаясь разглядеть что-нибудь в проходе за ним. Там никого не было. — Он в дальнем конце, — сказал Гарри. Во рту у него вдруг слегка пересохло. — Отсюда разве увидишь… И он повёл их мимо высоченных стеллажей со стеклянными шариками — некоторые из этих шариков провожали их своим неярким сиянием… — Любопытно, очень любопытно… — Что именно кажется вам любопытным? — министерские обернулись в сторону самого загадочного из своих коллег. — Если шарики начали излучать более яркое сияние, когда ребята находились рядом с ними, то это может означать, что данные пророчества каким-то образом относились к этим людям. — Он должен быть где-то здесь, — прошептал Гарри, каждую секунду ожидавший увидеть в темноте скорчившуюся на полу фигуру Сириуса. — Вот-вот дойдём… мы уже совсем близко… — Гарри, — осторожно окликнула его Гермиона, но он не захотел ей отвечать. Во рту у него было совсем сухо. — Кажется… где-то… здесь, — сказал он. Они достигли конца ряда, тускло освещённого канделябром. Тут никого не было. Их окружала гулкая, пыльная тишина. — А вдруг он… — хрипло прошептал Гарри, заглядывая в соседний проход. — Или, например… — Он торопливо шагнул к следующему. — Гарри, — снова сказала Гермиона. — Чего? — буркнул он. — Я… я не думаю, что Сириус здесь. — Аукается качество преподавания окклюменции, — хмыкнул Кингсли. Снейп не ответил, но все заметили, как он нахмурил брови, соглашаясь с мнением Шеклболта. Остальные молчали. Гарри не хотелось смотреть на них. Ему было тошно. Он не понимал, почему Сириуса здесь нет. Он должен быть здесь! Ведь именно это место Гарри видел во сне… Он побежал вдоль рядов, заглядывая в каждый по очереди. Пусто… опять пусто… Он развернулся и побежал в другую сторону, мимо своих молчащих товарищей. Нигде не было ни следа Сириуса, не заметил он и признаков недавней борьбы. — Гарри! — позвал Рон. — Что? Он не хотел слушать, что скажет Рон; не хотел слышать, как Рон скажет ему, что он глупец, или предложит вернуться обратно в Хогвартс, но он чувствовал, как жар заливает ему лицо, и сейчас с удовольствием шмыгнул бы в темноту и сидел там долго-долго, прежде чем подняться в залитый светом атриум и встретить обвиняющие взгляды друзей… — Ты видел это? — спросил Рон. — Что? — повторил Гарри, но на этот раз с жадным нетерпением — наверное, речь шла о знаке, говорящем, что Сириус был здесь, о ключе к разгадке. Он подбежал к концу девяносто седьмого ряда, где маленькой кучкой стояли остальные, но увидел там только Рона, взгляд которого был прикован к одному из пыльных стеклянных шариков на полке. — Ну? — мрачно спросил Гарри. — Тут… тут твоё имя, — сказал Рон. Гарри придвинулся ближе. Рон указывал на маленький шарик, тускло светящийся изнутри и покрытый толстым слоем пыли — похоже, никто не трогал его уже много лет. — Моё имя? — озадаченно переспросил Гарри. Он сделал ещё шаг вперёд. Поскольку Рон был выше его ростом, Гарри пришлось вытянуть шею, чтобы прочесть надпись на пожелтевшем ярлычке, приклеенном к полке точно под стеклянным шариком. На нём тонким, почти неразборчивым почерком была написана дата — примерно шестнадцать лет тому назад, — а под ней стояло: С.П.Т. — А.П.В.Б.Д. Тёмный Лорд и (?) Гарри Поттер Гарри уставился на ярлычок. — Что это значит? — спросил Рон. В голосе его звучала тревога. — Почему здесь стоит твоё имя? — Значит, это пророчество могло касаться Гарри. А могло и не касаться, поскольку там стоял вопросительный знак, — сказал Невыразимец. — Полагаю, нет смысла выяснять, кто такой Тёмный Лорд и А.П.В.Б.Д, а что ещё за С.П.Т.? — Трелони, — просто ответил Дамблдор. — В этом зале должно храниться, как минимум, ещё одно сделанное ею пророчество, которое было озвучено здесь в третьей книге — касательно побега Петтигрю. Он посмотрел на другие ярлычки, приклеенные к той же полке. — А меня тут нет, — недоумённо сказал он. — И никого из остальных тоже. — Полагаю, что вы могли бы найти свои имена на других шарах, мимо которых проходили, хотя совсем даже не обязательно. — Гарри! По-моему, тебе лучше его не трогать, — резко сказала Гермиона, когда он протянул к шарику руку. — Почему? — спросил он. — Ведь это имеет ко мне отношение! — Не надо, Гарри, — внезапно сказал Невилл. Гарри посмотрел на него. Круглое лицо Невилла слегка блестело от пота. Он выглядел так, словно нервы у него были уже на пределе. — Но здесь моё имя, — сказал Гарри. И, поддавшись безрассудному порыву, он сомкнул пальцы на пыльной поверхности шарика. Он думал, что она будет холодной, но это оказалось не так. Наоборот, впечатление было такое, будто шарик много часов пролежал на солнце, точно внутреннее свечение согревало его. Ожидая чего-то необычного и даже надеясь на то, что сейчас произойдёт какое-нибудь эффектное, волнующее событие, которое сможет-таки оправдать их долгое и опасное путешествие, Гарри снял стеклянный шарик с полки и вгляделся в него. Но ровным счётом ничего не произошло. Друзья обступили Гарри, наблюдая за тем, как он счищает прилипшую к шарику пыль. И тут, прямо за их спинами, раздался голос. Кто-то сказал спокойно, чуть растягивая слова: — Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне. — И кто это был? — зашушукались вокруг. — Чуть растягивают слова при разговоре… Малфои, — сказала Молли, глядя на означенное семейство.