Малая вероятность нашей любви

      Когда он приземлился в Корее, ветер пытался вернуть его обратно в самолёт, по крайней мере так ему показалось. Отвратительно холодно и промозгло, он путался в своих волосах, хотя они ещё не превышали своей обычной комфортной длины. Взять такси как всегда оказалось непросто — слишком много желающих — поэтому он забил на очередь и направился в кофейню в аэропорту. Чёрная жижа болталась в стакане, желания пить её было мало, но чтобы проснуться и согреться он был готов и на это. Мобильник завибрировал, сообщение гласило: “Добро пожаловать в Корею!”       — К чёрту, — шепнул он себе под нос и поплёлся в сторону выхода.       Дома он оказался только в районе обеда и, кинув вещи, поехал в студию, ведь вечером он надеялся увидеть Минхёка. Поэтому он решил там принять душ, и вообще, в студии он уже давно ночевал и, можно сказать, жил. Внутри пахло деревом, здесь так давно не проветривали, что воздух был спёртым, и хотелось срочно освежить помещение. Он открыл окно, закурил, сигареты всегда восстанавливали его дыхание, как ничто другое. На колонках играл Peter Broderick - If I Were a Runway Model, дождь выполнял отлично роль аккомпанемента к меланхоличной музыке.       “Моё сердце отбивает бешеный ритм, опять нечем дышать, когда я думаю о тебе,” — эхом отдавало где-то в черепной коробке. Он был неисправимым романтиком, да и как без этого в таком-то безрадостном мире. Стук в дверь прервал медитацию, когда на часах уже было 20:00. Чангюн замер в ожидании:       — Привет, Чангюн.       — Привет, Минхёк, — блондин повернул голову в сторону входа.       — Без предисловий, пойдём со мной.       Он накинул куртку, стараясь не думать сегодня о последствиях: быть ведомым тобой не так уж и плохо.       Минхёк вёл машину умело, аккуратно проходя повороты. Крупные капли дождя ударяли по лобовому стеклу, Чангюну было интересно: бьется ли сердце Мина сейчас так же бешено в груди. Создавалось ощущение, будто бы брюнет уже всё решил: он был так уверен, когда запарковался у большого здания, когда открыл его ключом, когда шёл в темноте, держа Айэма за руку и подсвечивая путь фонариком.       Свет залил большой зал, в котором оказался бассейн с прозрачной водой.       — Поплаваем? — тихо произнёс парень, скидывая с себя пальто и расстёгивая рубашку.       — Так странно, я не плавал в бассейне, наверное, со школы.       — Многое упустил.       Оставшись в одних только боксерах, Минхёк первый прыгнул в воду. Чангюн медлил, он не был готов к тому, что могло произойти дальше, хотя и пришёл сюда за этим.       — Прыгай!       Дрожащими пальцами он раздевался, стоя перед Мином, и пытался обрести уверенность в себе, которую, кажется, потерял. Всегда острый на язык, всегда ведущий игрок, он замялся от неуверенности, как девчонка. Он прыгнул в воду, и пока был окутан прохладой, которая нежно ласкала его, в голове промелькнуло: “Пора надеть свою маску, иначе он всё поймёт и тогда конец”. Вынырнув из воды, он подплыл ближе к Мину, который облокотился о бортик.       — Так-то лучше. Как твоя поездка?       — Так же, как и все поездки. Как твоя замужняя жизнь?       — Так же, как и все замужние жизни.       — Ты сегодня без кольца.       — А ты сегодня без одежды.       — Как и ты. Не хочешь нажать на тормоз? — сказал Чангюн практически в губы брюнета, ведь он неумолимо всё это время сокращал между ними расстояние.       — Может быть при других обстоятельствах и с другим человеком.       — В конечном счёте ты для себя всё решил?       — Заткнись и поцелуй меня.       «Ведь я замужем», — произнёс про себя Айэм и сорвался. Припал к губам Минхёка, пытаясь углубить поцелуй. Стояла полная тишина, слышно было лишь, как колышется вода, от их движений. Чангюн продолжал целовать Мина, то играя с его языком, нежно касаясь и обводя его, то покусывая пухлые губы. Единственное, чего он хотел всё это время — это вот так касаться брюнета и изучать его тело, заходя настолько далеко, насколько это вообще было возможно. Рука скользнула к плавкам Минхёка, сквозь мокрую ткань, чувствовалось, что он напряжён, и от того, что у него стоит, Гюн ещё больше сходил с ума. Он хотел облизать каждую часть тела парня.       — Стой, детка, — пытаясь захватить кислород ртом, произнёс Минхёк.       — Что такое? — Гюн старался сфокусироваться на объектах вокруг него.       — Давай не здесь, мне кажется, что мы замёрзнем.       — Хорошо, тогда стоит остановиться прямо сейчас, Минхёк.       Чангюн отошёл, чтобы опереться о бассейн и подняться на руках на сушу. На долю секунды, когда Минхёк утянул его назад, стало страшно. Мин придавил парня к бортику и покусывая его шею сзади, очень хищно произнёс:       — Я передумал.       Руки Мина перешли к решительным действиям, стаскивая с Чангюна мокрые боксеры и освобождая из них пульсирующий член. Он больше не хотел медлить, поэтому сразу же принялся за дело, проводя по всей длине рукой, тут же увеличивая темп. Казалось,будто бы сейчас кто-то зайдёт и он не успеет сделать всё, что задумал. Чангюн задрожал, а дыхание сбилось, когда брюнет оттянул его волосы и больно, оставляя следы, укусил за шею, он понял, что влип. А когда член Мина оказался совсем близко и с нетерпением упирался сзади, блондин испугался, теперь уже по-настоящему. Всё это напоминало ему игры с Вонхо, который часто входил без подготовки и часто оставлял синяки на его коже. Минхёк словно потерял контроль, раздвинув ноги Айэма, он попытался вставить. Было больно, скорее крик, чем стон вырвался изо рта Чангюна.       — Расслабься, — прошипел хриплым голосом Мин, покрывая уши и шею мокрыми поцелуями. Было мерзко, вязкое чувство, что всё должно быть не так, проникало в сознание Айэма. Но Мин всё равно вставил, грубо толкаясь внутрь, он буквально выдавливал стоны из парнишки, отчего тот сжимал кулаки, хватаясь руками за кафель. Теперь эхо разлеталось по всему залу, разбиваясь о стены, а вода расходилась волнами, поддаваясь резким движениям Минхёка. Боль пробежала по позвоночнику и из-за глаз выступили слёзы. Ещё несколько толчков и брюнет кончил внутрь, издавая последний вздох. На бёдрах Айэма остались красные следы от пальцев, которые с силой держали его всё это время.       — Боже, я обожаю тебя, Чангюн, — произнёс Минхёк, меняя тон голоса, он вылез из бассейна и побежал за полотенцем.       Айэм хотел раствориться в этой воде, лишь бы больше никогда не испытывать подобного. Сколько разочарования и стыда было заключено в этом моменте. Кто-то поставил на паузу его жизнь, он пытался заставить себя двинуться, но не мог.       — Пойдём, — протянул ему руку брюнет, и он взял её, вопреки всему произошедшему он знал, что теперь никуда не денется.       Нежно обнимая и закутывая его в полотенце, врали те самые руки, которые разрывали его на куски несколько минут назад.