Место встречи не изменить

      После долгого обсуждения решили сходить в кино на недавно вышедший фильм. Я тоже видела трейлер, поэтому действительно планировала отдохнуть этим вечером, и фильм мне этот отдых гарантировал, в отличие от сестричек из четвертой семьи.       Собиралась я недолго, решила обойтись джинсами, теплым свитером и пальто, а волосы тупо собрала в конский хвост (пришлось, конечно, помучиться над выпрямлением, по легенде ведь они у меня прямые). Встретиться договорились у Ленки дома.       Я открываю дверь, чтобы выйти из квартиры, и впадаю в ступор. Передо мной замер Кирилл с поднятой рукой, готовой нажать на звонок. Мы оба замешкались от неожиданности и только спустя несколько мгновений нарушили тишину, одновременно заговорив: — Что ты здесь делаешь? — Куда ты уходишь? — делает он вид, что переживает за меня.       «Куда я ухожу?!» — А тебе какая разница?! — Хотел поговорить, — вместе со мной отвечает Кирилл. Боже, и как я только могла сходить с ума по его голосу?! Теперь он меня раздражает! — Так говори и иди, я опаздываю. — Это не в двух словах, — оправдывается он, говорит спокойно, не повышая голоса. Думает, что так сможет погасить мои эмоции?! Хрен ему! — Значит, мне это неинтересно, — безапелляционно отвечаю и закрываю квартиру на ключ. — Это очень важно, Саша, и прежде всего как раз-таки для тебя! Мы должны обсудить всё, а в особенности дела с остальными семьями! Ты не можешь просто переехать и закрыться от нашего мира, потому что ты живёшь в нём! — он всё-таки повышает голос. Я хмыкаю. — Мне больше это не нужно. И женщина, которая зовётся моей матерью, тоже не нужна! Пусть приезжает и сама охраняет меня, если так хочет защитить! Просто оставьте меня в покое! — я бросаю ключ в сумку и торопливо спускаюсь по лестнице. — Ты никогда не была нужна ей!       Я замираю. Ослышалась? Нет.       Сначала было затишье внутри, а потом что-то взорвалось, эмоции хлынули по венам. Удивительно, как разнятся неоформленные мысли в голове и чёткие слова вслух. Я ведь уже давно это подозревала. Но почему же только сейчас стало так больно? Почему сейчас почувствовала, как горько быть ребёнком, ненужным матери?       Вдруг мои колени подгибаются, и я уже готова сесть на грязные ступени, как Кирилл подхватывает меня под локти. Я облизываю пересохшие губы, всё ещё делаю вид, что всё в порядке и ничего не изменилось, что мой внутренний мир не разрушен, а в груди не образовалась чёрная дыра.       Я смотрю в глаза Кирилла, пытаясь найти отблеск раскаяния, чтобы уличить его во лжи. Но вижу только сочувствие и беспокойство. Я опускаю голову, касаясь лбом его куртки, словно она такая тяжелая, что шея больше не может удержать её. Я глубоко вдыхаю знакомый запах. — Прости за то, что сказал. Нам действительно надо поговорить. Всем вместе. Это важно, как никогда.       Я поднимаю на него глаза, прерывисто вздыхаю и медленно киваю. Отстраняюсь, наконец, почувствовав пол под ногами. — Я зайду завтра после школы, — хриплым голосом обещаю ему и начинаю спускаться. На улице моросит дождь и дует ветер, я тут же ёжусь, но не спешу по дороге, поглубже вдыхаю, чувствую, как лицо перестаёт пылать. По коже бегут мурашки.       За пятнадцать минут пути, меня немного отпускает. Поднимаюсь к Ленке на этаж и жму на кнопку звонка, и тут же мне открывает Ленка, будто всё это время стояла у двери. — Саша! Привет! — она заключает меня в объятия. — Привет, — я тут же стараюсь отстраниться, потому что моё пальто холодное и немного влажное, а Ленке болеть нельзя. — Пойдём скорее, покажу кое-что интересное!       В нетерпенье девушка переминается с ноги на ногу и тянет руки к моему пальто, чтобы повесить его. Отдав верхнюю одежду, я снимаю обувь. — Это была идея Влада. Я говорила, что торопиться не стоит, — сбивчиво говорит она, — но только мы зашли на сайт, и я не смогла удержаться! — Ленка широко улыбается, и я сама не могу сдержаться, её эмоции накрывают и меня. Ей хочется улыбнуться.       Она ведёт меня в спальню. — Смотри! — девушка показывает на белоснежную детскую кроватку. — Какая красивая! — восхищена я.       Сама кроватка сделана из дерева и покрыта белым лаком. Внутри уже лежал такой же белоснежный матрасик, а по краям были расставлены подушечки (некоторые с принтом в виде облачков), чтобы малыш случайно не ударился о высокие бортики. Над кроваткой висел тончайший балдахин, расшитый по краям кружевом и собранным наверху красивым бантом. — Сама бы в такой спала, — смеюсь я, — А малыш поместиться? Она же круглая? — Поначалу да, а потом кроватка разбирается и вытягивается! — с восторгом говорит она и поправляет, предположу, что в тысячный раз, подушечки и одеяльце — Молодцы, что купили, пусть малыш знает, что вы ждёте его.       Девушка нежно поглаживает свой животик, тихо шепча: — Очень ждём, и так сильно любим!       И я чувствую эту любовь, эту заботу. У меня слезятся глаза, она так счастлива… — Может попьём чай, пока их нет?       Я промаргиваюсь, чтобы прийти в себя: — Да, конечно.       Ленка уходит на кухню. Пол ребёнка они ещё не знает, думаю, поэтому решили взять белую. Я беру в руки подушку, только что поправленную будущей мамой. Наволочка такая гладкая и приятная на ощупь, а сама подушечка, такая мягкая, что деревянные бортики точно через них не почувствовать. Я кладу её на место. — Во сколько Оливия и Джулия обещали прийти? — я занимаю место за столом, потому что уже знаю, что подруга не позволит помочь себе и как обычно сделает всё сама. — Фильм в семь пятнадцать, значит, где-то через минут двадцать уже придут, — посмотрев на часы, рассчитала она. Вот уже на стол она ставит две кружки, себе зелёный, а мне черный с молоком и без сахара. — Спасибо, — улыбаюсь я, подтягивая к себе свой. — Ой, у нас со вчерашнего дня остались пирожные, сейчас достану!       И снова я окунаюсь в лёгкую атмосферу радости и веселья. Единственное место, где я так счастлива находиться, так это рядом с Ленкой. Никогда не было такой связи с моими подругами. И даже ненадолго удаётся забыть слова Кирилла, потому что с ней я не чувствую себя лишней.       В этот раз бурное обсуждение началось с фильма, на который мы собираемся идти сегодня, и плавно перекочевало на фильмы, просмотренные в кинотеатре вообще. Тем неожиданнее был звонок в дверь. — Как раз вовремя, откроешь? Я пока посуду уберу.       Я киваю. На пороге Оливия и Джулия. Казалось бы, сестры (чертами лица, разумеется, похожи, у обеих красивенькое личико с узким разрезом глаз и прямые волосы), но по внешнему виду и не скажешь. На старшей высокие каблуки, капроновые колготки, пальто, в придачу распущенные волосы, острые стрелки. А младшая в куртке, берцах, джинсах и с пучком на голове. Удивительно, что Оливия решила взять с собой Джулию, учитывая, как в прошлую нашу встречу, она отослала её за соком для нас. — Привет! Как добрались? Давно приехали? — интересуюсь, пытаясь соблюдать этикет. — Привет! — оживленно отвечает Оливия и тут же обнимает меня, словно мы старые подруги, которые давно не виделись. Джулия лучисто улыбается. — Всё хорошо, спасибо. Уже как пару дней назад приехали. Летели, правда, очень долго, — возмущаясь и жалуясь одновременно отвечает Оливия. Джулию не слышно. — Представляю, — слегка улыбаюсь, — до начала фильма всего полчаса, так что, думаю, надо выходить сейчас.       Достаю из кладовки своё пальто, как раз Ленка присоединяется к нам. — Мы пешком, что ли? — и снова вопрос Оливии, — на улице так холодно!       Я насмешливо выгибаю бровь. С языка так и норовит сорваться: «Так, может, стоило надеть колготки потеплее?» — Мы на машине, я поведу, — торопливо говорит Ленка, скосив на меня глаза, я фыркаю — минут десять будем добираться, но ещё надо будет в торговом центре подняться на последний этаж, так что Саша права, лучше выходить сейчас, — натягивая сапоги, подруга берёт с полки ключи от машины и квартиры.       Всю дорогу Оливия только и делала, что работала языком. И всё время пыталась вовлечь в разговор меня. Понемногу эта ситуация начинала надоедать. Я устала слушать её, почему она не устала говорить? Весь мой настрой грозился вот-вот раствориться. — Джулия, всё хотела спросить, а когда тебе исполняется четырнадцать? — вклиниваюсь в очередной монолог Оливии. — Можно просто Джул. Четырнадцатого января мне исполнится четырнадцать. — Ого, я слышала, что такой день рождения называется днём ангела. Обязательно хорошо отпразднуй его! — оборачиваюсь на заднее сиденье, чтобы увидеть Джул. — Конечно, — опять влезает Оливия, — мы уже столько всего с родителями запланировали…       Я усмехаюсь. Теперь понятно, почему Джул не осталась дома, а приехала вместе с Оливией: старшая, похоже, просто запретила говорить той. — … в первую очередь свожу, наконец, сестренку в салон красоты. Уверена, голливудские локоны ей подойдут! А в телефоне, между прочим, я уже начала сохранять интересные идеи маникюра! НА покупку платья вообще надо выделить как минимум выходные! Столько гостей будет! — всё не умолкает Оливия. — Ой, Саша, а когда же твой день рождения? — Еще не скоро, — успокаиваю себя вслух. — Очень жаль! Я бы с удовольствием помогла всё организовать! — с ещё большим энтузиазмом говорит Оливия и неожиданно подаётся вперёд. И вот уже наши лица находятся в десятке сантиметров друг от друга, не больше.       «Ох, я не сомневаюсь». — А ты уже выбрала, в чём пойдёшь на бал маскарад? — Что? — хмурюсь я, не понимая о каком сборище идет речь. — Я вот думаю, прийти блондинкой или брюнеткой, — задумчиво тянет она.       Её слова словно удар под дых. Так вот о чём мы будем говорить… — Если буду блонди, то смогу надеть платье нежно-розового цвета, а если брюнеточкой, то платье изумрудного цвета. — Приехали, — перебивает Ленка, паркуясь.       Наконец-то!       Если б меня спросили, как мне фильм, я бы сказала: «Никак». Потому что весь сеанс моя голова была забита предстоящим разговором и словами, случайно брошенными Оливией. Хотя почему же случайно. Она очень даже осознанно поделилась своими метаниями в выборе цвета волос.       Но больше всего зла на Кирилла. Думала будем обсуждать более серьёзный вопрос, нежели «детский утренник». Думала, у него проснулась совесть, что он, наконец, начал понимать меня. Что видит, как мне надоело это всё. Глупая, надеялась, что он выведет меня из этой игры.       После того, как включили свет в кинозале, я первая была готова к выходу. Больше не тянуло улыбаться, и даже назойливая Оливия не вызывала бурных эмоций, как по дороге сюда. Я хотела всего одного: вернуться домой и лечь спать.       На следующий день в школе все уроки сидела, как на иголках. Почему? Потому что после них должна идти к Кириллу. Хоть и хочется послать всех и посидеть, например, с Ленкой.       Я вздыхаю, подпираю подбородок руками и пытаюсь вернуться мыслями к переменному току, о котором так старательно вещает у доски преподаватель. Еще контрольную скоро на эту тему писать. Я её не переживу! Меня выгонят со школы, я не смогу подать документы в ВУЗ, у меня не будет никакого образования, Кириллу надоест нянчиться со мной и содержать, меня выгонят из квартиры, я стану бомжом и умру на улице, в холоде и голоде!  — Эй, посмотри, плиз, — шепчет Дима справа от меня.       Он показывает переписку. Хм-м. С Алиной. В глаза сразу бросается последнее сообщение от Димы: «Может, сходим завтра куда-нибудь?»       Я хмурю брови и перевожу взгляд на Диму, как бы спрашивая: «И что ты хотел мне этим сказать?» — Она до сих пор не ответила.       Я снова смотрю на экран. Отправлено вчера в 20:48. Рановато, чтобы лечь спать и не увидеть сообщения. В сети в последний раз была час назад. Странно, что до сих пор не прочла. — Думаешь, не ответит? Испугалась? Или, может, я что-то не так понял и поторопился? — Романова! На следующем уроке вы будете первой, кого я спрошу, — угрожает мне строгий физик. На моём лице тут же вспыхивает возмущение. «Нет, это нормально, вообще?! Разговаривает Дима, а наказывают меня!»       Тут звенит звонок. Я хмуро смотрю на соседа по парте и причину моих злоключений на следующем уроке физики. — Прости, — неловко улыбаясь и поджимая губы, извиняется он. — Так что с Алиной?       Я вздыхаю. Пролистываю немного переписку. Общались, смотрю, очень даже много. Дима шутил, она слала смайлики, были и разговоры о ЕГЭ, о поступлении, о городе мечты…       Я пожимаю плечами. — Подойди к ней за обедом и спроси. — Да, точно, так и сделаю.